73966 (Конфликт телесного и духовного в лирике раннего Перелешина)

Министерство образования и науки Российской Федерации

АМУРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

(ГОУВПО АмГУ)

Кафедра русской филологии

КУРСОВАЯ РАБОТА

на тему: Конфликт телесного и духовного в лирике раннего Перелешина

по курсу Спецсеминар

Исполнитель

Студент группы 197 М.В.Семёнов

Руководитель

Доцент,

к.ф.н. А.А.Забияко

Нормоконтролёр Н.А.Сосина

Благовещенск 2004

СОДЕРЖАНИЕ

Введение 3

1. Краткая биография Валерия Перелешина 4

2. Своеобразие творчества 7

2.1. Особенности «эмигрантской литературы» 8

2.2. Влияние постсимволизма на раннюю лирику Перелешина 9

3. Конфликт тела и души как отличительная особенность лирики

Валерия Перелешина 13

Заключение 32

Библиографический список 33

ВВЕДЕНИЕ

Профессор Калифорнийского университета Беркли, Симон Карлинский, исследователь творчества русского зарубежья, и выходец из Харбина, в журнале «Новое Русское Слово» в 1969 году сделал следующее заявление: "Теперь творчество дальневосточных поэтов отошло в область не то что истории, но чуть не археологии". /4,c.20-25/

Несмотря на значительное увеличение публикаций в этой области в течение последних лет, ситуация не особо изменилась.

Однако, в настоящее время творчество русских поэтов в эмиграции, всё чаще привлекает внимание исследователей литературы русского зарубежья, в целом, и её восточной ветви в частности.

Данная работа является ещё одной попыткой более подробно изучить творчество наших соотечественников, некогда вынужденных эмигрировать из России в Китай. В данном случае речь пойдёт о Валерии Францевиче Перелешине, талантливом русском поэте и переводчике, прошедшем в Харбине «начальную школу мастерства».

Именно к этому раннему этапу в его творчестве и будет обращено наше внимание.

Мы попытаемся определить наиболее характерные черты в ранней (до 1940года) лирике Перелешина и более подробно остановимся на одном из основных мотивов его творчества этого периода – конфликте тела и души, вытекающем из невозможности сосуществования любви небесной, любви к Богу, и любви земной.

Для обычного человека такое сочетание двух любовей, возможно, было бы вполне приемлемым, но Валерий Францевич Перелешин в 1929 году, уже будучи в Харбине, становится монахом… впрочем, обо всём по порядку.

1 КРАТКАЯ БИОГРАФИЯ ВАЛЕРИЯ ПЕРЕЛЕШИНА

Жизнь В. Перелешина заслуживает того, чтобы хотя бы кратко обозреть ее судьбоносные «повороты», коих у одного из лучших поэтов русского зару­бежья было достаточно много.

Родился он в Иркутске в семье служащего Транссибирской железной дороги 7 Июня 1913 года.

В 1920 году после развода родителей мать увезла его и младшего брата в Харбин, там же поселился и отец.

Вскоре мать Перелешина, Евгения Александровна, вышла замуж за начальника Пенсион­ного отдела Управления КВЖД Василия Евграфовича Сентянина, которому к тому времени было 64 года.

В 1924 году в связи с переходом КВЖД в совме­стное управление Китая и советской России Сентянин уволился с дороги. За­кончилась «райская» жизнь в «огромной казенной квартире «с садом и дво­ром, с экипажем и лошадьми». Еще более усугубилось материальное положе­ние семьи после смерти Сентянина в 1927 году.

В 1930 году Перелешин окончил среднюю школу при Y.М.С.А и посту­пил на юридический факультет Харбинского университета, в котором про­должает образование вплоть до 1935 года.

В 1928 году он начал посещать Теологическую школу Св.Владимира и спустя год стал монахом Харбинского монастыря, взяв себе творческий псевдоним «Монах Герман».

В 1939 Пере­лешин был послан в Пекин в Русскую церковную миссию, а в 1943 продол­жил свою деятельность в Шанхае, который после оккупации Харбина япон­цами стал центром русской эмиграции на Дальнем Востоке.

После прихода советских поиск в Маньчжурию в 1945 году Перелешин возобновляет пере­писку с братом Виктором, который в 1940 году эмигрировал в США. Пере­лешин принимает решение выехать в Америку, и в ожидании визы, получает предложение стать переводчиком с китайского в шанхайском отделении ТАСС. Приняв предложение, Перелешин отказывается от монашества, а в марте 1950 года получает визу и по прибытии корабля отправляется в Сан-Франциско, откуда в сентябре 1950 был выслан обратно в Китай, как «вероятный агент китайских или советских коммунистов».

Оказавшись в Тяньцзине, он преподает русский язык в нескольких китайских учебных заведениях. Однако Перелешин вместе с матерью стремится в Шанхай, но разрешение на это не получает, к тому же, по подозрению в шпионаже уже в пользу аме­риканцев, он вместе со своим китайским другом Тан Дун-Тянем оказывается в тюрьме (с 5-го июля по 20-е августа 1951 года).

Вскоре брат Перелешина Виктор, живший тогда в Сан-Франциско, покупает для него и матери визы в Бразилию, и они через Гонконг отбывают в Рио-де-Жанейро. Перелешин покидает Китай 18 сентября 1952 года и 19-го января 1953 года ступает на зем­лю Южной Америки.

Казалось бы, судьба простая:

то упоенье, то беда,

опять я прогнан из Китая,

как из России, - навсегда.

Опять изгой, опять опальный,

я отдаю остаток дней

Бразилии провинциальной,

последней родине моей.

С этого момента начинается «бразильский» период жизни и творчества В. Перелешина. В Бразилию Перелешин приехал по фик­тивному контракту, сначала работал в ювелирном магазине, а затем на ме­бельной фабрике. Какое-то время он был постоянным сотрудником ежене­дельника «Вестник Бразилии», а также учителем английского языка в Берлиц Лэнгвидж Скул, пока в 1957 году не получил место библиотекаря Британско­го совета в Рио-де-Жанейро и в этой должности работал в течение восьми лет. В 1958 году Перелешин стал гражданином Бразилии, и с февраля 1983 года он жил в «Retiro dos Artistas» в Жакарепагуа, пригороде Рио-де-Жанейро.

В 1973 году он выезжал во Францию, в 1974 принял участие в фестивале поэзии в Остине, штат Техас, где представлял Россию и Бразилию. В мае 1986 года Перелешин был приглашен в качестве гостя в Лейденский университет (Нидерланды), библиотеке которого он подарил свои архивы. Скончался Перелешин на своей третьей Родине, в Бразилии, в 1992 году.

2 СВОЕОБРАЗИЕ ТВОРЧЕСТВА

В газете "Последние новости" (27 июня 1935г.) А. Ладинский писал в отзыве на сборник "Излучины", в котором были представлены некоторые стихи Перелешина: Почти все стихи сбор­ника очень высокого качества по форме. Что касается содержания, то трудно судить по двум-трем стихотворениям о "лице" поэта. Чувствуется влияние Блока, Ахматовой, иногда даже "парижских" собрать­ев. Трудно было бы отметить кого-нибудь из харбинцев, но по умению обращаться с материалом, по культуре стиха, более других обращают на себя внимание В. Перелешин и С. Сергин".

Философская лирика Перелешина насыщена отвлеченными образами, за которыми скрываются и первое чувство влюбленности, и стрёмление о6рести свой, неповторимый, путь в этом мире, и желание гармонии, которая видится в "пчелиной" жизни. Размышления лирического героя о жизни, о любви, о судьбе проникнуты сиюминутными переживаниями, порой очень точными и верными. В них ощущается неожиданная для начинающего поэта зрелость, пока только литературная, но искренняя в своем стремлении к ясности и простоте. Иллюзорность бытия подчеркивается "игрой" лирического героя, вынужденного, подобно актеру, скрываться под маской, чтобы сохранить свою чистоту и сохранить от разрушительного влияния окружающей дейст­вительности "свой сон золотой"./5,c.26.Ты совсем как на сцене…/

Собственно уже в первом сборнике стихов Перелешин, как автор интимной и философской лирики, выступает в том качестве, о котором он заявил вполне определенно в своем втором сборнике стихов (подписав его «Монах Герман») с характерным названием «Добрый Улей». Образ монаха, Инока во многом определяет мироощущение лирического героя, церковная христианская мораль - его отношение к миру.

А. Несмелов в своей рецензии на сборник «Добрый Улей» писал: «Прежде всего: стихи Валерия Перелешина превосходны. Даже некоторая тяжеловатость в некоторых из них - тяжеловатость благородного металла, отягощенного собственным атомным весом. Стихи Перелешина можно полюбить глубоко и навсегда… Вот темы стихов, собранных в «Добром Улье», собственно одна тема : утверждение себя в своем отречении от мира. …автор на наш взгляд, слишком много для поэта рассуждает и говорит о самом себе. Мира за самим собой он пока еще почти не видит…». /5,c.xxii/.

Готовность автора покинуть мирскую суету и отказаться от любви земной во имя любви небесной позволяют нам рассматривать первые стихотворения молодого поэта как целостное единство: если «В пути» - это еще поиск своего призвания, то «Добрый Улей», в какой то степени, обретение мира в душе, той гармонии в отсутствии которой лирический герой уличает окружающих его людей.

2.1 особенности «эмигрантской литературы»

Я не буду очень подробно останавливаться на этой теме, так - как

это не слишком существенно для данной, конкретной работы, однако, считаю своим долгом отметить некоторые важные моменты, позволяющие раскрыть логику последовательности развития нашей темы.

Итак, начнём с того, что одной из отличительных черт литературы эмиграции является Разъединённость, - восточные центры мало контактировали с западными, и вместе они не доверяли метрополии. В то же время, эмигранты, как последние представители дореволюционной России, считали себя хранителями её традиций, самобытности и национальной культуры в целом. Отсюда проявление в литературе эмиграции не только специфических образов Китая или Европы, но и стремление сохранить образцы классической русской литературы. Литература Харбина и Парижа не искала новых форм, она стремилась сохранить старые, поэтому образцом для творческой эмиграции остаётся литература серебряного века и такие наиболее выдающиеся её представители как Блок, Гумилёв, Ахматова Мандельштам и другие.

Поэтому, даже самые талантливые стихи эмиграции выглядят довольно образно и, в некоторой степени, даже законсервировано. То же самое можно сказать и о стихах Перелешина в частности.

Здесь приходит время обратиться к следующей части нашей работы, чтобы обговорить этот аспект более детально.

2.2 влияние постсимволизма на раннюю лирику Перелешина

Мастерство Перелешина складывалось не без влияния русского акмеиз­ма, но это было, скорее всего, формальное влияние, касающиеся "построе­ния" стиха, адамизм же Гумилева, как он сам признавался позднее, ему был чужд. Эту же мысль он высказывал и раньше в одном из писем, в котором, в частности, отмечал: "Начал я ученичеством у Гумилева, считал себя акмеи­стом (но не "адамистом"), а с 1967 года, когда Мэри (Ю. В. Крузенштерн-Петерец) втолкнула меня обратно в литературу, стал постепенно отхо­дить от чистого акмеизма. Однако, в форме пошел даже дальше Гумилева. Запретил себе неточные рифмы и прочие вольности. Из Иваска (или через не­го от кого-то другого) воспринял учение о благозвучии: и как теперь легко стало писать!... "./6,c.149/

Для нас это откровение "позднего". Перелешина интересно

еще и тем, что оно является откровенным свидетельством эстетического и формального "довления" одного из значимых нереалистических течений начала XX века над поэзией писателей, чье творчество начинало складываться в 30-40-е годы (независимо от политических взглядов и пребывания их в мет­рополии или в зарубежье). Одним из таких писателей был глубоко чтимый Перелешиным А. П. Ладинский (1896-1961) - поэт-постакмеист, продолжаю­щий в своем творчестве традиции петербургского "Цеха поэтов". Известно, какое влияние оказали футуризм и акмеизм на дальневосточную эмигрант­скую поэзию, но высказывание Перелешина позволяет делать определенные выводы при анализе его произведений "китайского" периода творчества, со­относя их с образной системой акмеизма и поэзии Н. Гумилева, как организа­тора и теоретика этого течения.

Для Перелешина, вероятно, даже название его первого сборника этимологически восходило не к китайскому "Дао" - Путь (что может, и было бы естественно в окружении китайской культурной языковой среды), а к первой же книге стихов Гумилева "Путь конквистадоров", в свою очередь, как известно, созданную под влиянием творчества В. Я. Брюсова.

Здесь даже можно сравнить сонет Гумилёва «Я конквистадор…»

С сонетом Перелешина «Двойник».

Я римлянин и мой отчётлив шаг…

/5,с.26/.

Таким образом, в поле нашего зрения оказывается художественная система символизма. Именно поэтому достаточно высокая оценка, данная первому поэтическому сборнику В. Перелешина, во многом относится к уже прошедшей испытание временем поэтике А. Блока. В. Брюсова, Н. Гумилева (позднее появятся другие любимые образцы). Это, конечно же, не значит, что сборник "В пути" в целом получился подражательным, что не раз случалось в истории поэзии. Но то, что опыт автора, жизненный и творческий, навеян литературой и желанием "соответствовать", несомненно для самого доброго критика.

Однако, очевидное влияние первого поэтического сборника Н.Гумилева, где главенствует образ «конквистадора в панцире железном», «шествующего над пропастями и безднами», трансформируется у Перелешина в иное чувство и мироощущение. Лирический герой Перелешина находиться в вечном конфликте с самим собой и окружающим его миром. Словно полемизируя со своим учителем, Перелешин переносит акцент на отсутствие романтизма в серой и скучной жизни тех кто «таясь по кабинетам, под гнетом умных и тяжелых книг», пытается вымолить у прежней музы вдохновение. Лирический герой здесь так же выступает от имени целого поколения, остающихся лишь "кондотьерами" - наемниками у истинно живо­го чувства.

Открывающее сборник стихотворение "Вечный Рим"(1932)/1,c.3-4/ можно считать данью уважения к гению А. Блока, но в то же время оно вполне само­стоятельно в понимании одной из главных тем любого талантливого поэта - темы родины, России.

Религиозный взгляд на судьбу России в лучших традициях русского символизма у Перелешина раскрывается через Противопоставление "растлен­ной Москвы" и "богоборческого Петербурга" "вечному Риму", откуда Божья милость дышала "благодатью на Город и Мир" (за этими строчками словно бы читаются "Urbi et Orbi" В. Я. Брюсова).

О, Россия, не имя ли Божье

Отошло от растленной Москвы,

Отошло от тебя в бездорожье

По сугробам полей снеговых?