73544 (Своеобразие художественных образов учёного-исследователя в произведениях Артура Конана Дойля), страница 3

В работе Шерлок Холмс исследует доказательства как с научной точки зрения, так и с предметной. Чтобы определить ход преступления, он часто исследует отпечатки, следы, дорожки от шин («Этюд в багровых тонах», «Серебряный», «Случай в интернате», «Собака Баскервилей», «Тайна Боскомской долины»), окурки, остатки пепла («Постоянный пациент», «Собака Баскервилей»), сравнение писем («Установление личности»), остатки пороха («Рейгетские сквайры»), распознавание пуль («Пустой дом») и даже отпечатки пальцев, оставленные много дней назад («Подрядчик из Норвуда»). Холмс также демонстрирует знание психологии («Скандал в Богемии»).

Шерлок Холмс редкостно наблюдателен. Он выработал наблюдательность в себе долгими годами тренировки, ибо наблюдательность, как и всякую другую способность ума, можно совершенствовать. «Всякая жизнь - это огромная цепь причин и следствий, и природу ее мы можем познать по одному звену. Искусство делать выводы и анализировать, как и все другие искусства, постигается долгим и прилежным трудом…» - пишет Холмс в своей статье. «Наблюдательность – моя вторая натура» - признаётся он позднее.(«Этюд в багровых тонах»)[4, с.15] и добавляет потом «Идеальный мыслитель, …рассмотрев со всех сторон единичный факт, может проследить не только всю цепь событий, результатом которых он является, но также и вытекающие из него последствия… Посредством умозаключений можно решить такие задачи, которые ставили в тупик всех, кто искал их решения с помощью чувств. Однако, чтобы довести это искусство до совершенства, мыслитель должен иметь возможность использовать все известные ему факты, а это само по себе предполагает…исчерпывающие познания во всех областях науки…»(«Пять апельсиновых зёрнышек»)[4, с.220].

Холмс, когда у него была какая-нибудь нерешенная задача, мог не спать по целым суткам и даже неделям, обдумывая, ее, сопоставляя факты, рассматривая ее с разных точек зрения до тех пор, пока ему не удавалось либо разрешить ее, либо убедиться, что он находиться на ложном пути.

Холмс — житель викторианской Англии, лондонец, великолепно знающий свой город. Его можно считать домоседом и он выезжает за пределы города или страны только в случае крайней необходимости. Большинство дел Холмс разгадывает, не выходя из гостиной, называя их «делами на одну трубку»[5].

В быту Холмс имеет устойчивые привычки. Он курит крепкий табак: «…я вошёл в комнату и перепугался: не пожар ли у нас? — из-за того, что через дым едва брезжил свет лампы…»(«Собака Баскервилей»)[4, с.681], иногда употребляет кокаин («Знак четырёх»). Он неприхотлив, безразличен к удобствам и роскоши. Холмс проводит рискованные химические эксперименты в своей квартире и тренируется в стрельбе по стене комнаты, хорошо играет на скрипке: «Однако и тут было нечто странное, как во всех его занятиях.Я знал, что он может исполнять скрипичные пьесы, и довольно трудные…Но когда он оставался один, редко можно было услышать пьесу или вообще что-либо похожее на мелодию. Вечерами, положив скрипку на колени, он откидывался на спинку кресла, закрывал глаза и небрежно водил смычком по струнам. Иногда раздавались звучные, печальные аккорды. Другой раз неслись звуки, в которых слышалось неистовое веселье. Очевидно, они соответствовали его настроению…»[4, с.14].

Если не было срочной работы, мистер Холмс просыпался поздно. Когда на него находила хандра, он, облачившись в халат мышиного цвета, мог молчать целыми днями. В том же халате он проводил свои бесконечные химические опыты. Остальные халаты — красный и голубоватый — выражали другие состояния души и использовались в самых разных ситуациях. Временами Шерлока Холмса обуревало желание поспорить, тогда, вместо традиционной глиняной, он раскуривал трубку из вишнёвого дерева. Находясь в глубоком раздумье, знаменитый детектив позволял себе грызть ногти. Еда и собственное здоровье интересовали его неразумно мало.

Холмса преследует скука обыденной жизни. Вот почему он с головой бросается в новое приключение. Только бы не серые будни. «Как уныл, отвратителен и безнадёжен мир! Посмотрите, как жёлтый туман клубится на улице, обволакивая грязно-коричневые дома. Что может быть более прозаично и грубо материально? Какая польза от исключительных способностей, доктор, если нет возможности применять их? Преступление скучно, существование скучно, ничего не осталось на земле, кроме скуки» («Знак четырёх»)[4, с.86].

Шерлок Холмс — убежденный холостяк, ни разу, по его словам, не испытавший ни к кому романтических чувств. Неоднократно заявляет, что вообще не любит женщин, хотя неизменно вежлив с ними и готов помочь. Только один раз в жизни Холмс был, можно сказать, влюблен в некую Ирен Адлер, героиню рассказа «Скандал в Богемии».

Шерлок Холмс – разносторонняя личность. Он талантливый актёр – мастер перевоплощений, он владеет несколькими видами оружия (пистолет, трость, шпага, хлыст) и борьбы (бокс, рукопашный бой, баритсу). Также он очень любит вокальную музыку, особенно Вагнера («Алое кольцо»).

Холмс не тщеславен, и в большинстве случаев благодарность за раскрытое преступление его мало интересует: «Я знакомлюсь с подробностями дела и высказываю свое мнение, мнение специалиста. Я не ищу славы. Когда мне удается распутать дело, мое имя не фигурирует в газетах. Я вижу высшую награду в самой работе, в возможности применить на практике мой метод.» Хотя, в ряде случаев Холмс выражает свою досаду по поводу такого положения вещей. «Предположим, я распутаю это дело — ведь все равно Грегсон, Лестрейд и компания прикарманят всю славу. Такова участь лица неофициального.»(«Знак четырёх»)[4, с.52].

Другие герои произведений, друзья и знакомые Холмса, оценивают его по-разному. Стемфорд отзывается о нём, как об учёном, преданном науке: «Я не говорю, что он плох. Просто немножко чудаковат - энтузиаст некоторых областей науки… Холмс слишком одержим наукой - это у него уже граничит с бездушием ... он вспрыснет своему другу небольшую дозу какого-нибудь новооткрытого растительного алкалоида, не по злобе, конечно, а просто из любопытства, чтобы иметь наглядное представление о его действии. Впрочем, надо отдать ему справедливость, я уверен, что он так же охотно сделает этот укол и себе. У него страсть к точным и достоверным знаниям.»[4, с.8-9].

Необычная способность Холмса по мельчайшим признакам совершать поразительные догадки вызывает постоянное изумление Уотсона и читателей рассказов. Как правило, впоследствии Холмс досконально разъясняет ход своих мыслей, который постфактум кажется очевидным и элементарным. Порой Уотсон близок к отчаянию: «Я не считаю себя глупее других, но, когда я имею дело с Шерлоком Холмсом, меня угнетает тяжёлое сознание собственной тупости»(«Союз рыжих»)[4, с.180].

Сам Конан Дойл считал рассказы о Холмсе «лёгким чтивом». Кроме того, его раздражало то, что читатели предпочитают произведения о Холмсе, тогда, как Конан Дойл считал себя прежде всего великим автором исторического романа. В конце концов Конан Дойл решил прекратить историю сыщика, устранив популярнейшего литературного персонажа в схватке с профессором Мориарти у Рейхенбахского водопада. Однако поток писем возмущённых читателей, среди которых были члены королевской семьи, заставили писателя «оживить» знаменитого сыщика [13].

И ведь вот что харрактерно (и являет собою неоспоримый признак принадлежности этого героя скорее к культурно-мифологическому, нежели к строго реалистическому литературному ряду): за 40 лет, «прожитых» под преом собственного творца, непревзойдённый мастер дедуктивного метода расследования преступлений вовсе не постарел.

Более того: Шерлок Холмс и его неразлучный спутник доктор Уотсон надолго пережили самого Артура Конан Дойля. Со дня смерти писателя прошло уже три четверти века, а два обитателя квартиры на Бейкер-стрит как ни в чём не бывало продолжают распутывать головоломные криминальные загадки…

Детективный жанр появился в мире, где всё ещё устойчиво, подчинено обычаю и традиции. Впоследствии жизненная ситуация усложнится, но тем не менее Конан Дойл создал не только модель всего жанра, он создал образ идеального сыщика. Шерлок Холмс заставляет помнить о себе как о живой, цельной и незаурядной личности.

1. Образ профессора Челленджера

1912 год дал читающему населению планеты еще один незабываемый образ необычного человека - им оказался профессор Челленджер Джордж Эдуард, созданный Артуром Конан Дойлом и вставший в один ряд с самым известным сыщиком Англии Шерлоком Холмсом. Он является главным героем в научно-фантастических повестях «Затерянный мир» (1912), «Отравленный пояс» (1913), «Страна туманов» (1926), «Дезинтеграционная машина» (1927), «Когда Земля вскрикнула» (1928), повествование в которых в большинстве случаев ведётся от лица репортёра «Дейли-газетт» и друга Челленджера Эдуарда Д. Мелоуна.

При первой встрече Мелоун описывает нового знакомого так: «Больше всего поражали его размеры… и величественная осанка. Такой огромной головы мне в жизни не приходилось видеть. Если б я осмелился примерить его цилиндр, то, наверно, ушёл бы в него по самые плечи. Лицо и борода профессора невольно вызывали в уме представление об ассирийских быках. Лицо большое, мясистое, борода квадратная, иссиня-чёрная, волной спадающая на грудь. Необычное впечатление производили и волосы – длинная прядь, словно приклееная, лежала на его высоком, крутом лбу. У него были ясные серо-голубые глаза под мохнатыми черными бровями, и он взглянул на меня критически и весьма властно. Я увидел широчайшие плечи, могучую грудь колесом и две огромные руки, густо заросшие длинными черными волосами. Если прибавить ко всему этому раскатисто-тыкающий, громоподобный голос…» [5, с.18]. Однако в Южной Америке при подъёме на плато «затерянного мира» он «…первый добрался до вершины (странно было видеть такую ловкость в этом грузном человеке)…»[5, с.67]. В коннце повести профессор смотрится уже совсем по-другому: «…худое лицо, холодный взгляд голубых, как лед, орлиных глаз, в глубине которых всегда тлеет веселый, лукавый огонек.»[ 5, с.133].

О жизни профессора становиться немного известно во второй главе повести «Затерянный мир»; сведения подаются в качестве справки от редактора отдела «Последние новости» в «Дейли-газетт» Мак-Ардла: «Челленджер Джордж Эдуард… Образование: школа в Ларгсе, Эдинбургский университет. В 1892 году – асистент Британского музея. В 1893 году – помощник хранителя отдела в Музее сравнительной антропологии… Удостоен медали за научные исследования в области зоологии. Член иностранных обществ...: Бельгийское общество, Американская академия, Ла-Плата и так далее, экс-президент Палеонтологического общества, Британская ассоциация… Печатные труды: «К вопросу о строении черепа калмыков», «Очерки эволюции позвоночных» и множество статей, в том числе «Ложная теория Вейсмана», вызвавшая горячие споры на Венском зоологическом конгрессе. Любимые развлечения: пешеходные прогулки, альпинизм.»[5, с.13].

Как и Шерлок Холмс, Челленджер натура деятельная, энергичная, знаток и рыцарь своего дела, не пасующий перед препятствиями. Ученый-исследователь, он свое незаурядное дарование и жизненную силу посвятил науке, ради научной истины готов на риск и жертву – в повести «Затерянный мир» испытывая лично воздушный шар, сделанный им самим, и чуть не попав в беду из-за этого, он не задумывается об опасности и потере своего творения, главное для него – результат: «Блестяще! - воскликнул неунывающий Челленджер, потирая ушибленную руку. - Опыт удался как нельзя лучше.»[5, с.121]. Даже перед лицом смерти (повесть «Отравленный пояс») он хочет закончить опыт: «Я за то, чтобы дождаться конца.»[5, с.159]. В экстремальных ситуациях профессор проявляет находчивость, мужество и отвагу: «…Джордж Эдуард Челленджер чувствует себя лучше всего, когда его припирают к стене… Но там, где интеллект и воля действуют заодно, выход всегда найдется.»[5, с.68] – говорит он о себе. Можно было бы назвать это безмятежной самоуверенностью, но это не пустые слова – их автор действительно способен находить решение в самых, казалось бы, безнадёжных ситуациях. Например, когда путешественники оказались перед проблемой подъёма на плато, единственный проход на которое был завален камнями, профессор, поразмыслив, изобрёл новый путь наверх и справедливо был в восторге от своего открытия: «…Челленджер, видимо, был в восторге от собственной персоны и всем своим существом излучал самодовольство. За завтраком он то и дело посматривал на нас с притворной скромностью, словно говоря: «Все ваши похвалы мною заслужены, я это знаю, но умоляю вас, не заставляйте меня краснеть от смущения!» Борода у него так и топорщилась, грудь была выпячена вперед, рука заложена за борт куртки. Таким он, вероятно, видел себя на одном из пьедесталов Трафальгар-сквера, еще не занятом очередным лондонским пугалом.» [5, с.66]. «Ну и голова у нашего старикана!»[5, с.120] – восхищается им лорд Джон Рокстон.