73353 (Петр I в поэме А.С.Пушкина "Медный всадник": проблемы интерпретации), страница 3
Описание файла
Документ из архива "Петр I в поэме А.С.Пушкина "Медный всадник": проблемы интерпретации", который расположен в категории "". Всё это находится в предмете "зарубежная литература" из , которые можно найти в файловом архиве . Не смотря на прямую связь этого архива с , его также можно найти и в других разделах. Архив можно найти в разделе "курсовые/домашние работы", в предмете "литература : зарубежная" в общих файлах.
Онлайн просмотр документа "73353"
Текст 3 страницы из документа "73353"
Обломки хижин, бревна, кровли,
Товар запасливой торговли,
Пожитки бледной нищеты,
Грозой снесенные мосты,
Гроба с размытого кладбища
Плывут по улицам!..
В «Медном всаднике» повторяется в развернутом виде антитеза, намеченная раньше в стихотворении:
Город пышный – город бедный,
Дух неволи – стройный вид…
Этому сопоставлению силы и слабости, «стройности» и обусловленной ею «неволи» соответствует в «Медном всаднике» противоположность двух стилей – одического (со славянизмами) в применении к Петру и Петербургу и прозаического, сказового в применении к Евгению. О Петербурге (во вступлении):
Прошло сто лет, и юный град,
Полнощных стран краса и диво,
Из тьмы лесов, из топи блат
Вознесся пышно, горделиво…
О Евгении (в первой части):
Итак, домой пришед, Евгений
Стряхнул шинель, разделся, лег…
О чем же думал он? О том,
Что был он беден, что трудом
Он должен был себе доставить
И независимость, и честь…
В свое время Валерий Брюсов обратил внимание на обилие в «Медном всаднике» точек и логических остановок внутри стиха. Это касается преимущественно тех эпизодов, где говорится о Евгении. Его чувства передаются той разорванной, психологически мотивированной речью, которая знакома нам по пушкинской лирике и «Евгению Онегину»:
Жениться? Ну…зачем же нет?
Оно и тяжело, конечно…
Почти у самого залива –
Забор некрашеный, да ива
И ветхий домик; там оне,
Вдова и дочь, его Параша,
Его мечта…Или во сне
Он это видит?..
И тут же переключение на торжественный лад, как только появляется фигура медного всадника в финале первой части. Речь размеренная, плавная, где ритмические и грамматические деления совпадают:
И обращен к нему спиною,
В неколебимой вышине
Над возмущенною Невою
Стоит с простертою рукою
Кумир на бронзовом коне.
В конце поэмы возвращение к сказу:
Наводненье
Туда, играя, занесло.
Домишко ветхий…
Его прошедшею весною
Свезли на барке…
У порога
Нашли безумца моего,
И тут же хладный труп его
Похоронили ради бога.
Поэма говорит красками, ритмом и звуком. Для вступления характерны «рокочущие» сочетания:
Громады стройные теснятся…
В гранит оделася Нева…
Твоих оград узор чугунный…
И ясны спящие громады…
Красуйся, град Петров…
Различные звуковые комбинации приобретают иной раз определенное изобразительное значение. В стихе:
Твоей твердыни дым и гром –
ясно слышится эхо Петропавловских пушек.
Самым же ярким примером звуковой картинности является знаменитая скачка медного всадника:
И он по площади пустой
Бежит и слышит за собой –
Как будто грома грохотанье –
Тяжело-звонкое скаканье
По потрясенной мостовой,
И, озарен луною бледной,
Простерши руку в вышине,
За ним несется Всадник Медный
На звонко-скачущем коне;
И во всю ночь безумец бедный
Куда стопы ни обращал,
За ним повсюду Всадник Медный
С тяжелым топотом скакал.
Тут нет никакого явного, преднамеренного звукоподражания, слова ложатся совершенно свободно, без всякого принуждения. Однако все вместе – и ритм и звук – производит такое впечатление, будто это за нами, а не за бедным Евгением несется всадник медный на своем звонко скачущем коне: мы слышим его «тяжело-звонкое скаканье по потрясенной мостовой». Кошмар Евгения кажется явью, и, таким образом, поэтическая антитеза превращается в реально происходящий конфликт «горделивого истукана» с его подданным.
Ощутимость эта достигается ритмом и звуком. Картина погони разделяется на два ритмических движения: одно захватывает пять стихов, объединенных тройной рифмой (пустой – собой – мостовой), другое – восемь стихов с четверной рифмой (бледной – медный – бедный – медный). Что касается звукового состава, создающего иллюзию скачки, то здесь и «грохочущие» аллитерации (грома грохотанье), и «к», иллюстрирующее цоканье копыт по мостовой (тяжело-звонкое скаканье, на звонко-скачущем коне, с тяжелым топотом скакал), и певучие «л» и «н», связанные с мотивом лунного света (и озарен луною бледной), и многое другое.
Справедливо замечает Брюсов, что «Медный всадник» – «одна сплошная звукопись». Во всей поэме буквально нет ни одной нейтральной в звуковом и ритмическом отношении строчки – каждую можно было бы подвергнуть анализу с этой точки зрения. В стихах «Медного всадника», по словам Брюсова, «Пушкин вполне раскрывает свое искусство живописать звуками». «Можно сказать, - заключает он, - что в «Медном всаднике», как и в других стихотворениях последних лет жизни, Пушкин достиг вершин своей стихотворной техники и дал ещё не превзойденные образцы русской стихотворной речи вообще7 ».
3. Символика поэмы. Историческая трактовка.
Как уже отмечалось ранее, «Медный всадник» – это самая неоднозначная, с точки зрения критики, поэма А. С. Пушкина. При внимательном прочтении текста данного произведения, затем ознакомлении с мнениями исследователей творчества Пушкина появляются сомнения в их справедливости. По этой причине представляется возможным предложить следующую трактовку «Медного всадника».
Прежде всего, «Медный всадник» – поэма историческая, поскольку в ней упоминается русский император Петр I, а также его поступки и достижения. Вполне логично предположить, что прототипом Евгения тоже является историческая личность. Кто из известных людей жил в период правления Петра I, отдалился от него, пытался бежать, но вернулся и при невыясненных обстоятельствах погиб? К кому царь в прямом и переносном смысле повернулся спиной? Наконец, кто выступил против правителя, но в результате подвергся преследованию и был вынужден скрываться от людей? Такой человек действительно существовал – это сын Петра I царевич Алексей.
Немного истории: Алексей - сын Петра от первой, сосланной в 1698 г. в монастырь, жены Евдокии Лопухиной – почти с младенчества оказался на дальней периферии интересов царя. Как живое и неприятное напоминание о неудачном первом браке, да и вообще обо всей ненавистной Петру «московской жизни», он не мог стать отцу близким человеком. По-видимому, причина длительного семейного конфликта была связана и с тем, что Петр в воспитании своего сына исходил из распространенной тогда педагогической концепции принуждения – он назначил Алексею содержание, определил учителей и воспитателей, утвердил программу образования и, занятый тысячами срочных дел, успокоился, полагая, что наследник на верном пути, а если что – страх наказания поправит дело. Но, как часто бывает в жизни, давление на личность ребенка порождало желание найти противовес диктату отца. Сильное скрытое сопротивление всему, что исходило от царя, привело в итоге к непониманию и неприятию грандиозных дел, составлявших главный смысл и цель жизни Петра.
Теперь обратимся к тому, что пишет о Евгении Пушкин, и сопоставим это с биографией Алексея:
Пришел Евгений молодой…
Мы будем нашего героя
Звать этим именем. Оно
Звучит приятно; с ним давно
Моё перо к тому же дружно.
Прозванья нам его не нужно.
Хотя в минувши времена
Оно, быть может, и блистало
И под пером Карамзина
В родных преданьях прозвучало…
Об Алексее Н. М. Карамзин писал в своей «Истории Государства Российского», и Пушкин был знаком с его монументальным трудом.
Но ныне светом и молвой
Оно забыто…
-
как и многие другие имена наследников престола, которым не суждено было управлять страной.
…Наш герой
Живет в Коломне; где-то служит,
Дичится знатных и не тужит
Ни о почиющей родне,
Ни о забытой старине…
После свадьбы Петра I с Екатериной Алексей стал им не нужен, а когда Екатерина родила сына – тем более.
«Жениться? Мне? Зачем же нет?..
…Уж кое-как себе устрою
Приют смиренный и простой…
…И станем жить, и так до гроба
Рука с рукой дойдем мы оба,
И внуки нас похоронят…»
Мечты Евгения очень похожи на мечты цесаревича Алексея. Его крепостная Ефросинья на одном из допросов показала: «Да он же, царевич, говаривал: когда он будет государем и тогда будет жить в Москве, а Питербурх оставит простой город; также и корабли оставит и держать их не будет, а войско-де станет держать только для обороны, а войны ни с кем иметь не хотел, а хотел довольствоваться старым владением и намерен был жить зиму в Москве, а лето – в Ярославле…»
…И вдруг стремглав
Бежать пустился. Показалось
Ему, что грозного царя,
Мгновенно гневом возгоря,
Лицо тихонько обращалось…
В письме 11 октября 1715 г. Петр I пригрозил сыну лишить его наследства. 29 октября родился Петр Петрович, и Алексей ответил: «Наследия…не претендую и впредь претендовать не буду…» Переписка продолжилась: «Или отмени свой нрав и нелицемерно удостой себя наследником, или будь монах», - «Желаю монашеского чина и прошу о сем милостиваго позволения». Петр приказал царевичу немедленно постричься в монастырь, Алексей же этого не хотел, и тогда он решается бежать от отца и своей судьбы. Не в силах оказать сопротивление подчиняющему все и вся государственным целям деспотизму Петра, но и не желая отказываться от престола, а уж тем более идти в монастырь, он совершил страшное для российских подданных преступление – побег за границу, расценивавшийся однозначно как государственная измена. То есть и Алексей и Евгений пытались бежать, а их преследователем был и в том и в другом случае Петр I – в качестве бронзового изваяния и как живой человек.
И с той поры, когда случалось
Идти той площадью ему,
В его лице изображалось
Смятенье. К сердцу своему
Он прижимал поспешно руку,
Как бы его смиряя муку,
Картуз изношенный сымал,
Смущенных глаз не подымал
И шел сторонкой…
Алексей, как и Евгений, тоже вернулся к своему царю: «Пришед прямо к своему родителю, всемилостивейшему государю, заплакав, повалился в ноги и просил прощения в преступлении и того часу его величество повелел встать и изволил объявлять свою родительскую милость…» (из письма обер-фискала А. Нестерова Меншикову).
…У порога
Нашли безумца моего.
И тут же хладный труп его
Похоронили ради бога.
Летом 1718 г. Алексея приговорили к смертной казни, но через день после объявления приговора он неожиданно умер. Почему? Мы не знаем и вряд ли когда-нибудь получим ответ на вопрос: что именно произошло с Евгением и царевичем Алексеем.
«Медный всадник» – это символическая поэма с ярким описанием стихийного бедствия, и понимание символа «наводнение» у критиков различно: всемирный потоп, восстание декабристов на Сенатской площади. Можно предположить, что А. С. Пушкин подразумевал близкое ему по времени событие – Отечественную войну с Наполеоном 1812 года.
Нева вздувалась и ревела,
Котлом клокоча и клубясь,
И вдруг, как зверь остервенясь,
На город кинулась. Пред нею
Все побежало, все вокруг
Вдруг опустело…
Бонапартовы войска форсировали Неман и двинулись по направлению к Москве.
Увы! Все гибнет: кров и пища!
Французы разоряли деревни, что впоследствии заставило их сражаться за Калужскую дорогу.
…В тот грозный год
Покойный царь еще Россией
Со славой правил. На балкон,
Печален, смутен, вышел он
И молвил: «С божией стихией
Царям не совладеть». Он сел
И в думе скорбными очами
На злое бедствие глядел…
Этот эпизод напоминает ситуацию, когда, оказавшись в безвыходном положении, Александр I подписал указ о назначении Кутузова верховным главнокомандующим, после чего заявил: «Общество желало его назначения, и потому я умываю руки».
Но вот насытясь разрушеньем
И наглым буйством утомясь,
Нева обратно повлеклась…
…И грабежом отягощенны,
Боясь погони, утомленны,
Спешат разбойники домой,
Добычу на пути роняя…
- отступление французской армии.
…Утра луч
Из-за усталых, бледных туч
Блеснул над тихою столицей
И не нашел уже следов