71933 (Культура Германии в конце XV—XVI в.), страница 2

Основные центры гуманизма в период его расцвета сосредоточились преимущественно в южной части страны. Это были Нюрнберг, Аугсбург и Страсбург, Базель и Вена, Ингольштадт, Гейдельберг, Тюбинген, Шлеттштадт, Фрейбург. В Средней Германии особенно значительна была роль Эрфурта. Гуманисты действовали и во многих других местах, даже в Кельне, который называли церковной столицей Германии и который был одним из главных средоточии схоластики, инквизиции, монашества.

Почти половину участников немецкого гуманистического движения составляли выходцы из бюргерства, около пятой части дало дворянство, примерно по десятой доле — патрициат и выходцы из крестьян. Подавляющая масса гуманистов принадлежала к интеллигенции в первом поколении. Их критика отживших представлений и порядков, утверждение новых этических установок и идеалов человека, новой образованности, противостоявшей схоластике, их вклад в пробуждение национального самосознания и борьбу за объединение Германии — все это расшатывало средневековые традиции, отвечало насущным потребностям развития страны и культуры нового времени.

Уже сам характер гуманистического движения в Германии, тесно связанного с университетами и школой, с задачами воспитания и образования на новой культурной основе, обусловил большое значение в немецком гуманизме педагогической мысли. В становлении гуманистической педагогики решающую роль сыграли недолгая, но энергичная деятельность Р. Агриколы и творчество Я. Вимпфелинга, плодовитого автора, на протяжении всей жизни связанного по взглядам с традициями XV в. Оба принадлежали к распространенному в Германии типу гуманистов, сочетавших преданность новым культурным запросам с верностью церковной ортодоксии. Рудольф Агрикола (1444—1485), выходец из Нидерландов, после 12 лет обучения в университетах Эрфурта, Кельна и Лувена почти столько же времени пробыл в Италии, где служил придворным органистом герцога Феррары, читал лекции по логике и диалектике в университете этого города, совершенствовался в греческом языке у знаменитых гуманистов, переводил Платона и составил речь во славу Петрарки. По возвращении в Германию он стал советником пфальцграфа Рейнского, вел занятия по античным источникам со студентами Гейдельбергского университета и много писал, проявив себя как неутомимый поборник изучения античности. Он суммировал установки древней и итальянской гуманистической педагогики красноречиво утверждая идеал образования, основанного на комплексе гуманистических наук. Свой главный философский труд Агрикола посвятил проблемам диалектики, сочетания логики и риторики. Он заложил основы развитого позже, в XVI в., учения об общих логических и этических понятиях, на которые должно опираться изучение многообразия мира. Агрикола сделал, таким образом, важную попытку поставить вопрос о научном методе с учетом гуманистического опыта.

Якоб Вимпфелинг (1450 — 1528) был поборником осторожных внутрицерковных преобразований, не затрагивающих католическую догму, и вместе с тем разоблачителем нравственных пороков и невежества клира, особенно монашества. Широкой известностью пользовались его педагогические рекомендации, которые он методично и настойчиво повторял и варьировал во многих сочинениях, и разработанные им учебные планы. Он стремился к реформе воспитания и образования «на благо отечества», к их сближению с практической жизнью, к синтезу правоверия и классики, которую, на его взгляд, следовало очистить от всего, что могло бы нарушить благовоспитанность, подобающую юношескому возрасту. Опираясь на античные и средневековые источники, он изучал германскую древность и эпоху Карла Великого, утверждал патриотические идеи, но культ всего «отечественного» порою настолько ослеплял его, что приводил к ярой антифранцузской настроенности, тенденциозному истолкованию источников и истории, которое вызвало, в частности, острую критику со стороны сатирика и публициста Т. Мурнера. Свойственное Вимпфелингу сочетание серьезной исследовательской работы с сотворением очередных, уже не средневековых, а гуманистических мифов о прошлом, было одной из примет времени, когда обновленные гуманитарные дисциплины только начали превращаться в науки, и роль истории как оружия в идейной борьбе возросла. В отличие от средневековой историографии, сама логика зародившегося критического метода вела к постепенному очищению гуманистической науки от ошибок и собственного мифотворчества. Что же касается Вимпфелинга, то он был не только опытным педагогом, но и темпераментным полемистом, не чуждавшимся даже в пожилом возрасте почти площадных приемов борьбы, когда дело доходило до защиты гуманистической образованности от невежественных монахов. Эта его полемика начала XVI в. стала своеобразной прелюдией к выступлению против невежества клира несколько лет спустя группы молодых гуманистов авторов сатиры «Письма темных людей».

Новые характерные тенденции в гуманизме рубежа веков выразили К. Цельтис и С. Брант. С именем Конрада Цельтиса (1459 — 1508), самого значительного неолатинского поэта в Германии эпохи Возрождения, связан расцвет чувственной, жизнерадостной любовной лирики. Стремясь «приумножить славу отечества», надеясь на то, что центр новой культуры сможет переместиться из Италии в Германию, он основывал, укреплял, вдохновлял все новые гуманистические содружества в разных городах, где вел научную и преподавательскую деятельность. Именно Цельтис выдвинул самую широкую программу коллективной работы немецких гуманистов. Он призывал собирать, изучать и издавать источники, освещающие историю родной страны, ее этнографические и географические особенности, культурные достижения разных веков. Он выступал за политическую централизацию Германии, мечтая о времени, когда будет положен конец княжеским междоусобицам. Насмехаясь над невежеством и пороками клира, Цельтис отстаивал необходимость тесной связи гуманитарных наук с математическими дисциплинами и изучением природы, с жаром пропагандировал светскую образованность. Перед читателем его произведений Цельтис представал в разных, мало согласованных обличьях: то как восторженный поклонник античной классики, то как сторонник обновленного христианского благочестия, окрашенного в тона неоплатонизма, то как апологет древней, якобы исконно германской, но во многом созданной богатым поэтическим воображением самого Цельтиса «религии друидов». Столь же многогранным оказывался его образ в лирике: в «Четырех книгах любовных элегий соответственно четырем сторонам Германии» описания любовных переживаний поэта сплетались с характеристиками женских темпераментов разных типов, сложной и многозначной символикой, тонко обрисованным пейзажем. Разносторонняя одаренность Цельтиса способствовала широте его увлечений, но при всей противоречивости взглядов поэта главным стержнем его творчества всегда оставалась гуманистическая настроенность произведений.

Иные характерные аспекты немецкого гуманизма выразил саркастичный наблюдатель современных типов и нравов Себастьян Брант (1457 — 1521). Сатира была ведущей линией в городской литературе Германии конца XV в., и ее народную грубоватость, тягу к дидактизму и обстоятельному освещению современных пороков подхватили и развили гуманисты. Крупной вехой на этом пути стала книга Бранта «Корабль дураков» (1494). Написанная по-немецки, она была обращена к широкой аудитории и сразу завоевала популярность. Это своеобразное сатирическое «зерцало» предреформационной эпохи. Изображая вереницу дураков разных сословий и профессий, собирающихся отплыть в царство глупости, Брант обличает невежество и своекорыстие, мир торжества «господина Пфеннига», забвение заботы об общем благе князьями, попами, монахами, юристами. Нравоучительные сентенции, народные пословицы и поговорки пронизывают всю ткань его произведения. Пафос книги — в патриотической задаче пробуждения разума и исправления нравов в немецком отечестве. Брант остро ощущает необходимость и неизбежность перемен в жизни общества. Его книга стала истоком целого направления немецкой литературы XVI в. — «литературы о дураках», ее влияние сказалось и в других странах Европы.

Замечательным сатириком, обличавшим немецкие порядки начала XVI в. и пороки разных сословий общества, был выходец из крестьянской семьи Генрих Бебель (1472 — 1518). Он писал на латинском языке, впервые собрал и перевел на латынь 600 немецких народных пословиц и поговорок. Интерес к фольклору проявился и в его «Книге фацетий» (1509—1512), где подверглись осмеянию нравы клира, амбиции знати, насилия над простыми людьми рыцарей-разбойников, корыстолюбие купцов, неотесанность и суеверия крестьян. Как и другие немецкие гуманисты, Бебель, преподававший в Тюбингенском университете поэзию и красноречие, горячо отстаивал право новой образованности на свободное развитие. Он защищал ее от нападок сторонников схоластики в эклоге «Против хулителей гуманистических занятий» (1495) и других сочинениях.

Опыт гуманистической сатиры, как и традиции народной обличительной литературы, оказали воздействие на творчество хорошо знакомого с классическим образованием, но оставшегося чуждым мировоззрению гуманизма Томаса Мурнера (1475 — 1536). Монах францисканец, доктор теологии и права, он в своих сатирических произведениях «Цех плутов» и «Заклятие дураков» (1512) не щадит «дурней» ни в среде светских сословий, ни в рядах клира.

Рассматривая свою поэзию, как и свои церковные проповеди, в качестве инструмента духовного воспитания, Мурнер видел во всеобщем падении нравов симптом необходимости реформ. Мастерски обрисовывая картины быта разных слоев общества, в том числе всех ступеней церковной иерархии, он беспощадно бичевал алчность, воцарившуюся в церкви Христовой, ухищрения, с помощью которых Рим выкачивает деньги у немцев.

Призывая Германию, вслед за С. Брантом, избавиться от тунеядцев, дураков, корыстолюбцев, Мурнер, в отличие от большинства гуманистов, вносил свой вклад в критику общественных порядков на немецком языке.

Он стремился пробудить в образованных кругах тягу к обновлению жизни, но когда в Германии началась Реформация, Мурнер остался на стороне католической церкви, стал одним из ее крупнейших публицистов, энергично боролся с Лютером и его идеями.

3. Историческая мысль

Патриотические настроения, характерные для немецких гуманистов, проявились и в их отношении к прошлому. Увлекаясь античностью, они в большей мере, чем в Италии, обращались к средневековой истории родины. Сходными были интерес главным образом к политической и культурной жизни, к деяниям выдающихся личностей — «великих предков», и секуляризация исторической мысли. Но в немецких работах антиримская направленность распространилась шире и выразилась резче, чем в Италии. Характерной стала апология (а не критика) средневековой империи, долго противостоявшей притязаниям папства. Иначе оценивалась и немецкая древность, больше привлекали вопросы исторической географии и этнографии. Главное внимание гуманисты уделяли сведениям о древних германцах, истории Карла Великого и Отгонов, борьбе с папством, а также происхождению и развитию отдельных княжеств и городов. В средневековой культуре Германии обнаружили явления, «родственные» современной тяге к античности. Проявляя особый интерес к Тациту, заново открытому итальянскими гуманистами, немецкие историки увлекались прежде всего теми аспектами его творчества, которые были связаны с прошлым Германии. Вслед за Энеем Сильвием они подхватили и развили идею прогресса культуры за Альпами. Своими изысканиями они значительно расширили круг источников по германской древности — письменных и вещественных. Осознание самостоятельной ценности дохристианского прошлого германцев и единства истории народа с древнейших времен до современности стало качественным сдвигом в науке; зарождались представления об особых национальных путях исторического развития.

Крупный вклад в историографию внесли два гуманиста-патриция — В. Пиркгеймер в Нюрнберге и К. Пейтингер в Аугсбурге. Оба принадлежали к лидерам интенсивной культурной жизни этих больших имперских городов. Разделяя патриотические планы Цельтиса по освещению истории Германии, оба выступали также за сильную центральную власть в империи, за ее опору на города с олигархическими республиканскими режимами.

Виллибальд Пиркгеймер (1470—1530), друживший с Дюрером, отличался разносторонними интересами. Он переводил с греческого на латынь классиков античной философии, литературы, географии, но также и образцы красноречия патристики. В своих работах, в том числе в обширной переписке, сатирических и полемических произведениях, он опирался на энциклопедические знания греческой и римской культуры. Он занимался математикой и астрономией, в «Кратком описании Германии» дал компендиум сведений античных авторов о древних германцах, в «Истории швейцарской войны» создал одну из первых гуманистических панорам недавних событий. Издав открытые Цельтисом сочинения монахини Х в. Хросвиты Гандерсгеймской, он привлек внимание к творчеству «первой немецкой поэтессы», которую волновали слава отечества и проблемы достоинства женщины и которая сделала попытку по-своему подражать античным авторам. Вслед за Цельтисом, создавшим стихотворное описание Нюрнберга (главное внимание было уделено его культурным достопримечательностям, свидетельствам талантов и труда горожан), Пиркгеймер подготовил аналогичное сочинение о Трире. Он подчеркивал, однако, неповторимую специфику Трира. Равным образом, считал Пиркгеймер, необходимо обращать внимание на особенности каждого народа, нельзя судить о них всех по единому образцу.

В свою очередь Конрад Пейтингер (1465 — 1547) славился как собиратель богатейшей коллекции рукописей, монет, медалей, ваз, статуй и других памятников древности. Он опубликовал ценный для ее изучения эпиграфический материал и издал важный топографический источник — римскую карту дорог, найденную Цельтисом. Он интересовался жизнью древних германцев и их судьбами, опубликовал также «Историю готов» Иордана и «Историю лангобардов» Павла Диакона. Его собственный основной исторический труд освещал развитие императорской власти от Цезаря до византийцев, а во второй, «немецкой» части — от Карла Великого до современности. Пейтингер внес важный вклад в развитие немецкого гуманизма не только как историк. Видный юрист, возглавлявший канцелярию магистрата Аугсбурга, систематически выполнявший также поручения императора, он был хорошо знаком с проблемами экономики своего времени и стал крупнейшим в Германии выразителем новых идей о свободе торговли, о связанных с ней новых принципах хозяйственной этики.

Дальнейшие шаги в исторической науке сделали более молодые гуманисты. Иоганн Авентин (1477—1534), изучая прошлое Баварии во взаимосвязи с общей немецкой историей, дал образец систематического обследования различных архивов, особенно монастырских, и подготовил не только латинский текст «Баварских анналов», но и видоизмененный немецкий вариант своей работы — «Баварскую хронику», написанную живым общедоступным языком. Интерес к региональной и локальной истории был распространен среди немецких гуманистов (и стал традицией также и последующей историографии) никак не менее, чем интерес к общегерманскому прошлому. Беат Ренан (1485—1547) в комментариях к нескольким изданиям Тацита и своем главном труде — «Трех книгах германской истории» — последовательнее всех своих немецких современников применял историко-филологическую критику источников. Его заслугой стал отказ от ряда устоявшихся в историографии легенд о немецком прошлом, он четко различал в нем три исторических периода — древний, средний и «более новый».