60344 (Высший состав государственного управления в период правления Л.И. Брежнева), страница 3

«Сильной стороной Брежнева был особый интерес к кадрам, — писал Андрей Андреевич Громыко. — Иногда его беседы с членами ЦК и другими ответственными работниками сводились к теме о том, кто чем занимается, какие у кого с кем отношения, — все это с целью выяснения у собеседника, не строит ли кто-нибудь против него лично каких-либо козней...¹⁰

Он и Хрущев в кадровых вопросах были в известном смысле антиподами. Хрущев считал необходимым постоянно, переставлять людей с одного места на другое, часто создавая тем самым хаотическое положение на отдельных участках работы. Брежнев, наоборот, даже тех работников, которых в интересах дела, в интересах страны нужно было бы освободить и заменить новыми, оставлял на своих постах».

Расстановка сил в президиуме ЦК поначалу не была ясна. Помимо тройки Брежнев-Косыгин-Подгорный, сильные позиции были у секретаря ЦК Александра Николаевича Шелепина, которого многие прочили в руководители партии. Александр Шелепин был на двенадцать лет моложе Брежнева и значительно образованнее. Городской мальчик, он, закончив школу в Воронеже, поехал в Москву и поступил в знаменитый Институт истории, философии и литературы имени Н. Г. Чернышевского (ИФЛИ), кузницу гуманитарных кадров. Здесь Шелепина сразу избрали секретарем комитета комсомола.

Карьера Шелепина началась 2 октября 1940 года. Как раз в этот день вышел указ о том, что высшее образование становится платным, стипендии будут платить только отличникам. А Шелепин ушел добровольцем на финскую войну. Когда вернулся в институт, у него, естественно, были хвосты, и по новому закону стипендия ему не светила. Шелепин начинал инструктором, потом заведовал отделом, а в 1941-м стал секретарем горкома. В 1942 году его наградили орденом Красной звезды, на следующий год перевели в ЦК комсомола: секретарем, вторым секретарем.

За год до смерти Сталин сделал Шелепина первым секретарем ЦК комсомола. Предварительно вождь вызвал Шелепина к себе на дачу. Это была их единственная встреча. Сталин усадил Шелепина, а сам шагал по кабинету и задавал вопросы. Время от времени подходил к Шелепину, нагибался и заглядывал ему в глаза. Смотрел внимательно...

Александр Николаевич потом признался своему лучшему другу Валерию Харазову, что ему было страшно...¹¹

Шелепин принадлежал к той группе партийных руководителей, которые летом 1957 года не дали старой гвардии — Молотову, Булганину, Маленкову и Кагановичу — снять Хрущева. Шелепин активнее, решительнее, напористее других поддержал Хрущева. Зато Хрущев оценил молодого соратника по достоинству. Через полгода, в апреле 1958 года, Шелепин возглавил отдел партийных органов ЦК КПСС по союзным республикам, но проработал в аппарате всего несколько месяцев. 25 декабря 1958 года, в сорок лет, он стал председателем КГБ.

На первом пленуме после XXII съезда, 31 октября 1961 года, Шелепин был избран секретарем ЦК. Через две недели после ухода Александра Николаевича с поста председателя КГБ на освободившееся место был назначен его друг Владимир Ефимович Семичастный. Через год Шелепин получил еще два поста.

20 сентября 1962 года Хрущев на президиуме ЦК долго говорил о структуре управления промышленностью и сельским хозяйством. Ведомство партийно-государственного контроля превратилось в разветвленную структуру, параллельную партийному аппарату. Руководитель областного комитета партгосконтроля автоматически избирался секретарем обкома и заместителем председателя облисполкома. Тем самым контролеры фактически становились независимыми от местных органов.

Через два месяца, 29 ноября, возник вопрос о статусе комитета, о материальном положении его сотрудников. В ноябре 1962 года пленум ЦК по предложению Хрущева принял решение об образовании Комитета партийно-государственного контроля. Создавался орган с огромными, почти неограниченными полномочиями, который получил право контролировать и партийные органы, и правительство, и вооруженные силы, и даже КГБ.

Комитет получил право проводить расследования, налагать взыскания на провинившихся и передавать дела в прокуратуру и суд. Говорят, что этому пытались помешать Косыгин и Микоян, понимая, что создание нового комитета существенно ослабляет власть Совета министров.

Председателем Комитета Хрущев назначил Шелепина. Такой набор должностей сделал Щелепина одним из самых влиятельных в стране людей. Историки даже делают вывод, что реальная власть в стране постепенно переходила от Хрущева к Шелепину.

На создание комитета партгосконтроля были организованы всенародные отклики. Целая группа писателей отправила Шелепину письмо, поддерживая создание «подлинно всенародного контроля, уничтоженного в период культа личности Сталина»:

«В годы деятельности ЦКК-РКИ рядом с миллионами добровольных контролеров активно работали советские писатели... Мы считаем себя наследниками этой драгоценной традиции и готовы принять участие в работе Комитета».

Ни к кому Хрущев не относился с таким доверием и никого не поднимал так быстро, как Шелепина. Первый секретарь доверял Александру Николаевичу, ценил его деловые качества, поручал ему самые важные дела.

Может, Шелепин и Семичастный зря приняли участие в свержении Хрущева? Им было бы лучше, если бы он остался. Не жалели ли потом Шелепин и его друзья, что все это сделали? Брежнева поначалу считали руководителем слабым, временным. А стране нужна крепкая рука, вот и думали, что Леониду Ильичу придется уступить место более сильному лидеру — Шелепину. По словам Аджубея, «Шелепин ни в грош не ставил Брежнева. Да тот по силе характера не годился и в подметки Шелепину, «железному Шурику», как называли его в ближайшем окружении... Многое обещало Шелепину победу в предстоящей схватке с Брежневым. Он к ней готовился. Однако не учел, что силу ломит не только сила, но и хитрость. И тут ему было далеко до Брежнева».¹²

Шелепин был моложе и энергичнее Брежнева. Вокруг него группировались в основном недавние выходцы из комсомола, которые занимали видные посты в органах госбезопасности, внутренних дел, аппарате ЦК, идеологических учреждениях. Они отзывались о Брежневе очень небрежно и полагали, что страну должен возглавить Шелепин. Брежнев знал о таких настроениях. В кремлевских интригах он оказался куда более искушенным человеком, чем вчерашние комсомольцы. Между Брежневым и Шелепиным быстро пробежала черная кошка. В окружении Брежнева критически оценивали каждый шаг «Саши».

Шелепин после отставки Хрущева получил повышение, вошел в президиум ЦК. Внешне Брежнев вел себя очень дружелюбно, многозначительно намекал Александру Николаевичу, что, дескать, ты меня будешь заменять во время отпуска или командировок. А потом оставлял на хозяйстве других. Шелепину не доверял. Молодые партийные руководители, которые свергли Хрущева, быстро обнаружили, что Брежнев их тоже не устраивает. Они ждали больших перемен в политике, экономике, личной судьбе, а получилось, что они убрали Хрущева только для того, чтобы Брежнев мог наслаждаться властью.

Наверное, у Леонида Ильича возникла неприятная мысль: а вдруг они и нового первого секретаря захотят убрать, как убрали Хрущева? Птенцы гнезда Шелепина, выходцы из комсомола, реально занимали важнейшие должности в стране. Госбезопасность, министерство внутренних дел, телевидение, ТАСС — там везде сидели друзья Шелепина. Однако старые друзья в своем кругу откровенно говорили, что Брежнев не годится в лидеры государства и что именно Шелепин должен стать первым секретарем. «Комсомолята» с гордостью произносили: вот у нас растет «железный Шурик», он и сменит Брежнева. Считается, что даже будущий член политбюро и академик Александр Николаевич Яковлев принадлежал к команде Шелепина. А мог все-таки Александр Шелепин стать первым человеком в стране? Его слабым местом считалось отсутствие опыта практической работы. Из комсомола он перешел сразу в КГБ, а затем в ЦК. Он никогда не руководил каким-то регионом, не занимался вопросами народного хозяйства.

С одной стороны, он не был своим для первых секретарей обкомов. Говорят, что они бы его не поддержали. С другой стороны, в областях и краях многие партийные руководители были выходцами из комсомола. Они с уважением относились к Шелепину. Он был самым молодым членом политбюро и, возможно, самым умным. Так что у него был шанс стать первым.

У Шелепина было сложное отношение к Сталину. На посту председателя КГБ он многое сделал для процесса реабилитации незаконно осужденных. Он, безусловно, осуждал репрессии 1937 года. Но за остальное, по мнению Шелепина, особенно за победу над Германией, Сталин достоин глубокого уважения. Тут он радикально расходился с Хрущевым. Шелепин настаивал на том, чтобы в партийных документах акцентировался классовый подход, требовал давать отпор империализму и добиваться взаимопонимания с маоистским Китаем. Интеллигенция и даже часть аппарата ЦК боялись его прихода, считая, что это станет возвращением к сталинским порядкам.

Шелепин (да и Семичастный) с его характером и решительностью внушал страх не только самому Брежневу, но и многим другим высшим чиновникам, вцепившимся в свои кресла. Им куда больше нравился Леонид Ильич с его основополагающим принципом: живи и давай жить другим. Шелепин совершил тактическую ошибку, настроив против себя других членов президиума ЦК ему же Брежнев был лучше Шелепина? У Брежнева была завидная биография — работал на заводе, воевал, прошел целину, был первым секретарем обкома, первым секретарем в Молдавии, в Казахстане. Он наладил хорошие отношения с военными и промышленниками. Это имело значение.

А у Шелепина в послужном списке — комсомол, КГБ и комитет партийно-государственного контроля. Это не те должности, которые прибавляют друзей. Партийного контроля боялись еще больше, чем КГБ. Шелепин был человеком с характером: строгий, по долгу службы суровый. А рядом улыбающийся симпатичный Леонид Брежнев, который умел ладить с людьми. Брежневу не хватало образования, но он был искушенным политическим бойцом и мастером аппаратной интриги. Его недооценили. У Брежнева было чутье на людей. Он четко представлял, кто за него, а кто против. Это он точно знал. Устранением Шелепина и его команды занялось умелое брежневское окружение. Брежнев видел, что должность председателя комитета партийно-государственного контроля дает Шелепину слишком большую власть. 6 декабря 1965 года на пленуме ЦК Брежнев поставил вопрос о преобразовании комитета.

XXIII съезд партии был первым, на котором Брежнев предстал в роли первого человека.

Когда Хрущев в 1957 году затеял децентрализацию системы управления экономикой и разгонял отраслевые министерства, то Щелоков получил пост председателя Молдавского совнархоза. Когда страну возглавил Брежнев и хрущевские нововведения упразднили, Николай Анисимович вернулся на прежний пост первого заместителя председателя Совета министров Молдавии. Казалось, он так и останется на хозяйственной работе.¹³

Но о старом знакомом вспомнил Леонид Ильич. В марте 1966 года Щелоков получил первое за пятнадцать лет и принципиально важное повышение — вернулся с хозяйственной на партийную работу: его избрали вторым секретарем ЦК компартии Молдавии. Но он пробыл на этой должности всего несколько месяцев. Брежнев решил назначить его союзным министром охраны общественного порядка.

Однако в политбюро были люди, которые придерживались иных точек зрения и ему возражали. Они тоже пытались продвигать своих людей. Против назначения Щелокова министром решительно возражал Шелепин. Друг и соратник Шелепина председатель КГБ Семичастный в политбюро не входил, но влияние имел большое. Он специально ходил к Брежневу, отговаривал назначать Щелокова министром.

Семичастный говорил потом, что они с Шелепиным предупреждали Брежнева: Щелоков — человек недостойный, коррумпированный. Хотя едва ли в 1966 году было известно что-то порочащее Николая Анисимовича. В январе 1960 года Хрущев упразднил союзное министерство внутренних дел, решив, что вполне достаточно иметь республиканские министерства. В 1962 году республиканские МВД были переименованы в министерства охраны общественного порядка. Для Хрущева аббревиатура МВД ассоциировалась с Берией, и он хотел перевернуть эту страницу истории.

С 1961 года российским министром был Вадим Степанович Тикунов, генерал внутренней службы второго ранга. Он окончил Алма-Атинский юридический институт — единственный юрист среди всех министров внутренних дел с 1917 года. Тикунов работал в комсомоле и в административном отделе ЦК, который курировал все силовые ведомства. Когда Александр Шелепин в 1959 году стал председателем КГБ, он взял себе Тикунова замом, а, уходя в 1961-м, добился назначения Вадима Степановича министром внутренних дел России. Генерал армии Иван Александрович Серов был человеком Хрущева. В тот момент он возглавлял военную разведку, но Шелепин, видно, опасался, что Хрущев сделает его министром.¹⁴

Тикунов оставил о себе приличную память среди профессионалов. Он добился у правительства разрешения работникам милиции бесплатно пользоваться городским и пригородным транспортом. По его предложению каждый год 10 ноября стали отмечать день милиции. На первый праздник пришел Никита Сергеевич Хрущев и выступил.

Тикунова сделали кандидатом в члены ЦК, избрали депутатом Верховного Совета СССР, дали ему орден Ленина. Все это сулило продолжение удачной карьеры.

В июле 1966 года Брежнев поставил вопрос о воссоздании союзного министерства охраны общественного порядка. Против выступил глава правительства России Геннадий Иванович Воронов. Он не хотел терять такое важное министерство. Его поддержал Косыгин. Вопрос отложили. Шли месяцы, а Тикунов не получал назначения. Он сидел без дела в министерстве, названивал в отдел административных органов ЦК: что происходит? Ему отвечали: не торопись, подожди, все решится. Потом ему неожиданно предложили место заместителя председателя комитета народного контроля. Это было второразрядное ведомство, и Тикунов отказался. Он стал добиваться приема у генерального секретаря.

Брежнев принял его, сказал, что в МВД ему нет смысла возвращаться, и предложил работу в отделе кадров дипломатических и внешнеторговых органов (отдел заграничных кадров) ЦК КПСС. Через два года Тикунова отправили советником-посланником в Румынию. Должность была невысокая, но бывшего министра снова принял Брежнев — оказал внимание. Леонид Ильич действовал по принципу: ни с кем без нужды не ссориться.

Тикунов прекрасно понимал, что сломало ему карьеру, и в разговоре с генеральным пытался объясниться, говорил, что его отношения с Шелепиным и бывшими комсомольцами не носят политического характера. Они просто друзья. Не может же он с ними вдруг порвать отношения?