58795 (Положение женщины в истории России), страница 9

Правовая связь матерью ребенка устанавливалась на основании признания ею ребенка своим. При отсутствии признания происхождение ребенка от матери могло быть подтверждено только метрической записью или ее собственноручным письменным удостоверением. В данном случае устанавливалась именно семейно-правовая связь между матерью и ребенком. Такое ограничение в способах доказывания обосновывалось необходимостью защиты девушек из благородных семей, родивших ребенка вне брака, от возможного шантажа.

Родительская власть в отношении внебрачного ребенка принадлежала матери. Фамилия ребенку давалась по фамилии матери, но только если она выражала на это согласие. Мать также должна была содержать ребенка. Внебрачные дети могли наследовать только благоприобретенное имущество матери. Наследование по закону ее родового имущества и наследование после отца не допускалось.

Подводя итог, можно заключить, что развитие брачно-семейных отношений на протяжении XVIII века претерпело значительные изменения. Женщина как субъект семейных отношений получает больше прав и свобод по поводу заключения брака или расторжения, не смотря на его столь сложную процедуру. Насильственное замужество уходит в прошлое, на смену ему приходит брак по взаимному согласию будущих супругов.

Так же можно отметить, что в это время произошла гуманизация семейных отношений, которая напрямую зависела от развития гражданского законодательства. Это выражалось в повышении брачного возраста до 18 лет для мужчин и 16 лет для женщин, в установлении единообразных поводов к разводу для мужчин и женщин.

В целом семейное законодательство находилось примерно на том же уровне развития, что и законодательство большинства европейских держав.

2.3 Развитие женского образования и досуга

Вопрос о месте женщины в обществе неизменно связывался с ее воспитанием и образованием. В допетровской России не только государственность, но и общественная жизнь строилась как бы только для мужчин. Но уже в XVIII веке получают свое новое развитие женское образование и воспитание. Фактически в это время женщина пытается завоевать право на место в обществе и культуре⁰.

Исконно на Руси существовал чисто патриархальный взгляд на значение женского поколения. Предпочтение мальчиков перед девочками составляло господствующий принцип в семейно-родовых воззрениях с древнейших времен. Кроме того, женщина по этим представлениям, являлась отрезанным «ломтем» от рода, совершенно бесполезным в интересах возвеличивания и укрепления рода. Она еще составляла для родителей бремя, возлагая на них трудную заботу – выдать ее замуж, так как в браке заключалось тогда ее призвание, вся цель жизни.

Сами матери нередко смотрели на рождение у них дочерей, особенно, когда не родилось при этом мальчиков, как на несчастье и наказание Бога. Они ездили на богомолье по монастырям вымаливали у святых чудотворцев благословения родить сына. И если, несмотря на страстное желание иметь сына не сбывалось, то нередко жена впадала в немилость у мужа, да и сама считала себя как бы отверженной⁰.

Таким образом, образовательная политика государства и новые формы досуговой деятельности рассматриваются в качестве необходимого условия и средства успешного освоения женщинами общественной сферы жизни.

Политику развития образования и воспитания лучше всего рассматривать на представительницах высших сословий, так как изменения, коснувшиеся эту часть общество, наиболее показательны при раскрытии данной темы работы.

Женское воспитание в раннее новое время было направлено на обучение представительниц высших сословий «страху Божию и вежеству», соблюдению религиозных обрядов, а также обучению рукоделию и домоводству. Что способствовало формированию у женщин качеств, требующихся исключительно для семейной жизни, и существенно сужало варианты жизненной стратегии знатных женщин раннего нового времени.

Анализ литературы свидетельствует, что в целях сохранения контроля в обществе культивировалось отрицательное отношение к умственным занятиям женщин.

Домашнее воспитание молодой дворянки не очень сильно отличалось от воспитания мальчика. Из рук крепостной няни девочка поступала под надзор боннам, гувернанткам и учителям, которые обязывались совокупными усилиями обучить ее разным наукам и искусствам, главным образом французскому языку, а также вышколить девочку в элегантных манерах, в умении держаться в обществе.

Физическое воспитание девушки сводилось к тому, чтобы она умела выказывать свои прелести. Из девочки стремились сделать белоручку, изнеженное полувоздушное создание. Самую важную часть физической выправки в воспитании женщины составляли танцы.

Таким образом, в течение всего XVIII века воспитание девушки было исключительно внешнее, поверхностное, направленное на то, чтобы вооружить ее, всеми средствами блистать в салоне, пленять и нравиться. Сама же цель воспитания лежала по понятиям времени вовсе не в достижении высшего усовершенствования духовной природы девушки, не в развитии ума и сердца. Родителей и ее саму заботила, прежде всего мысль составить более блестящую партию, то есть как можно более выгоднее выйти замуж.

Но кроме домашнего воспитания в XVIII веке более широко ставился вопрос о грамотности. Необходимость женского образования и характер его стали предметом споров и связывались с общим пересмотром типа жизни, типа быта. Согласно изученным источникам можно сказать, что приобщение дочерей представителей элиты к образованию стало одним из направлений петровской политики просвещения⁰.

Но идея просвещения всех дворянских женщин возникла лишь во второй половине XVIII века. И этот проект был обязан своим воплощением Екатерине II.

Становление женского образования в России также было связано с именем известного деятеля культуры И. И. Бецкого (1704–1795 гг.). Он был приближен к правительственным кругам и в целом отражал настроения Екатерины II, которая хотела осуществить далеко идущую образовательную программу.

При содействии Екатерины II⁰ и непосредственном участии И. И. Белецкого, возникло учебное заведение, которое называлось по помещению, где оно располагалось – Смольным институтом благородных девиц, а его ученицы – смолянками. Смольный институт был открыт в 1764 году в Воскресенском женском монастыре и был задуман как учебное заведение с очень широкой программой женского образования.

Общая структура Смольного института была такова. Основную массу составляли девушки дворянского происхождения. Но родителей пожелавших определить своих дочерей в это заведение оказалось немного. Отпустить своих девиц решили только недостаточно обеспеченные дворяне. Лишь через полгода вакансии были укомплектованы. В числе принятых было семь титулованных воспитанниц и много дочерей мелких чиновников и обедневших дворян. Здесь можно было встретить и дочерей погибших генералов, не сумевших обеспечить их будущие.

В 1765 году при Смольном открылось светское «особливое училище» для мещанских девиц, куда принимали девушек недворянского происхождения. В состав преподавших им предметов входила грамота, письмо, арифметика, катехизис и предметы, связанные с домоводством. Выпускники училища широко использовались для обслуживания смолянок, дворов и усадеб аристократии.

Во главе Смольного института стояла начальница, назначаемая императрицей. Второй особой после нее была правительница. Каждый класс в институте благородных девиц должен был находиться под наблюдением классной дамы – надзирательницы. Ее обязанности заключались в руководстве воспитанием девиц и содействии учительницам в деле обучения. Надзирательницы должны были быть постоянно при воспитанницах, заботиться о воспитании их характера, об их успехах, поведении, чистоте белья. По уставу полагалось двенадцать учительниц. Они также с утра до ночи, неотлучно находясь при девицах, занимались помимо обучения еще и воспитанием девиц. Прогрессивным явилось то, что в Смольном институте имелись дворянское и мещанское отделения⁰.

Обучение в Смольном институте длилось девять лет. Эти года обучения разделялись на три ступени. Учениц низшей ступени называли «кофейницами». Они носили платья кофейного цвета с белыми коленкоровыми передниками. Средняя группа – «голубые» – славилась своей отчаянностью: они всегда дразнили учительниц и не делали уроков. Это были девочки переходного возраста.

Девочек старшей группы называли «белые», так как они носили белые платья. Этим девушкам разрешалось устраивать балы, где они танцевали вдвоем. И только в особых случаях – с ограниченным числом придворных кавалеров. На такие «балы» приезжали великие князья. Впоследствии Александр I и Николай I любили посещать этот девичник.

В течение девяти лет они жили в институте, как правило, не видя, или почти не видя, дома. Если родители, жившие в Петербурге, еще могли посещать своих дочерей (хотя и эти посещения специально ограничивались), то небогатые, особенно провинциальные институтки на годы были разлучены с родными. Такая изоляция была частью продуманной системы⁰.

В основу обучения был положен принцип замкнутости: по системе И. И. Бецкого. Институток специально отделяли от домашней «испорченной» среды их родителей, чтобы вырастить из них «идеальный людей» по просветительской модели.

Обучение в Смольном, несмотря на широкие замыслы, было поверхностным. Исключение составляли лишь языки (французский и немецкий). Из остальных предметов значение предавалось только танцам и рукоделию, хорошим манерам. Что же касалось изучения всех других наук, столь пышно заявленных в программе, то оно было весьма неглубоким: физика сводилась к забавным фокусам, математика – к самым элементарным знаниям, литературу и астрономию преподавали поверхностно.

После девяти лет обучения сдавался публичный экзамен, на котором присутствовали члены царской семьи. На экзамене давались вопросы, ответы на которые институтки знали заранее.

Так как обучение велось на французском языке, то многие смолянки с трудом могли говорить по-русски, имели весьма слабое представление о русской культуре, высокомерно относились к русскому народу и их традициям.

Девушки выходили из института, совершенно не имея представления о реальной жизни. Им казалось, что за стенами института их ожидает бесконечный бал.

И хотя императрица знала всех своих учениц, по сути дела, после окончания института «любимые игрушки» мало кого интересовали. Нередко, окончившие Смольный институт бедные девушки становились чиновницами, воспитательницами или ученицами в женских учебных заведениях, а то и просто приживалками⁰.

Из многих смолянок делали фрейлин, другие превращались в светских невест. Среди просвещенных дворян смолянки пользовались большой симпатией и уважением.

Смольный институт был отнюдь не единственным учебным заведением в России XVIII века. Возникали и частные пансионаты. К концу столетия их оказалось несколько десятков в Петербурге, больше десяти в Москве, были также и в провинциях. Первое воспитательное заведение такого типа для девушек возникло в Дерпте, задолго до Смольного института, в 50-е годы XVIII века. Преподавание там велось на немецком языке.

Уровень обучения в таких пансионатах, зачастую оказывался не лишком высоким. Систематически изучали лишь музыку и танцы. Воспитательницами были, как правило, француженки или немки.

Во французских пансионатах (начиная с 1790-х годов часто заполнявшихся бежавшими от революции эмигрантами) учениц обучали в грубой и упрощенной форме приобщали к манерам французского общества дореволюционной эпохи; в немецких – привычками бюргерского ведения хозяйства и воспитания.

Не стоит забывать и о вкладе, который внесла в развитие женского образования Е. Р. Дашкова⁰. Первая русская женщина XVIII века, которая занимала столь ответственный пост – она была одновременно директором Академии наук и президентом Российской Академии. Это был не только первый, но и исключительный случай в русской истории. В этой женщине совмещался тип великосветской женщины-покровительницы наук и искусств, и самостоятельной деятельницы в этой области, как ученой и писательницы. Оно являлась и основателем журнала «Собеседник любителей Российского слова», к участию в котором она привлекала самых знаменитых деятелей XVIII века.

Таким образом, в правление Екатерины II сложилось три типа образования: Институт Благородных девиц, частные пансионаты, домашнее образование. Эти три вида учреждений просуществовали практически до конца XIX века.

В целом, ознакомившись с проектами обучения лиц женского пола, среди которых предложение обучения молодых девиц заграницей, а также проект по устройству женских школ в монастырях, можно сделать вывод о позитивной тенденции развития образования женщин высших сословий.

Исследование подтверждает положение, что реализация ряда мер по обучению женщин способствовала развитию их социальной активности. Представители элиты приглашали учителей для обучения этикету, танцам, иностранным языкам, что со временем стало залогом успешной социализации женщины в высшем обществе.

Что же касается досуга женщин XVIII века, то здесь тоже произошли некоторые изменения.

По возвращению из-за границы в 1717 году Петр I, издал специальный указ, в котором приказывал учредить неслыханное до того времени собрание обоего пола – ассамблеи.

В отличие от обычаев предшествующего столетия, когда мужчин принимали отдельно от женщин, ассамблеи являлись собраниями, в которых женщины участвовали наравне с мужчинами. Тем самым женщинам была предоставлена возможность появляться в публичном месте. Этот указ произвел различные впечатления. Ассамблее были устроены следующим образом: в одной из комнат ставились только столы для шахмат и шашек, азартные игры на ассамблеях не допускались. В другой находились трубки с деревянными спичками для закуривания, табак, рассыпанный на столах и бутылки с вином. В третьей комнате танцевали. Танцы считались главным увеселением на ассамблеях⁰.

На вечерах не было оживленности и свободы, хотя ассамблеи считались местом, где можно было общаться без чинов и веселиться. Петр I ввел на этих собраниях особенный танец, в котором все собрание, мужчины и женщины под звуки медленного, почти похоронного марша, также двигались по комнатам; вдруг по знаку маршальского жезла музыка переходила в веселую, дамы оставляли своих кавалеров и брали ранее не танцевавших.

Независимо от ассамблей Петр I устраивал маскарады и маскарадные процессии с обязательным участием женщин. Кто не являлся по повестке на такой маскарад, подвергался своеобразному штрафу: осушению кубка «большого орла».