58171 (Нападение фашистской Германии на Советский Союз), страница 3

Незадолго до нападения Германии на СССР под предлогом поиска могил немецких солдат, погибших в годы первой мировой войны, на советской территории действовали 60 немецких разведгрупп. С октября 1940 по 10 июня 1941 г. границу СССР нарушили 185 самолетов Германии. О том, что готовится и вот-вот начнется война с СССР, сообщали и немецкие солдаты-перебежчики. Всё это не позволяет считать нападение Германии на СССР внезапным.

Сыграли свою роль и ошибки нашего политического и военного руководства. В целом про них можно сказать словами русской поговорки: «Кто не работает, тот и не ошибается». Но видеть их следует.

Главными из этих ошибок были:

1. со стороны политического руководства и лично И. В. Сталина в предвоенный период:

• нечеткая (возможно!) постановка задачи руководителям военного ведомства на отражение агрессии;

• недостаточный контроль за его действиями;

• излишнее доверие к оптимистическим оценкам военными руководителями боевых возможностей тогдашней Красной Армии;

• чрезмерный (возможно!) масштаб мероприятий для исключения войны на два фронта и для сохранения союзников в будущей войне;

• промах в оценке информации внешней разведки относительно замысла удара гитлеровской Германии против СССР;

1. со стороны военного руководства:

• узковедомственный стиль мышления, неспособность оценить обстановку во всей ее полноте, а отсюда - промахи в решениях (эти ошибки повторялись ими и при анализах истории спустя десятилетия после войны); неспособность обеспечить должную боеготовность сил в предвидении очевидного удара (как это сделал Нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов);

• опоздание с исправлением ошибок в планах военно-технического вооружения Армии, в переходе к системе всеобщей воинской обязанности.

На перевооружение армии отрицательно сказывались общие представ­ления о том, какой будет приближающаяся война. В 1930-х годах в СССР господствовала доктрина войны «На чу­жой территории, малой кровью». Соответственно высшее во­енное руководство уделяло первостепенное внимание насту­пательным видам вооружения и недооценивало оборони­тель­ные. Так, несмотря на возражения наркома вооружений Б.Л.Ванникова была снята с вооружения 45-миллимитровая противотанковая пушка, прекратился выпуск противотанковых ружей, затормозилось производ­ство станковых и ручных пу­лемётов, автоматов.

В наркомате обороны считали, что использования автома­тического оружия ведёт к слишком большому расходу боепри­пасов и не позволяет применять штыковую атаку (к тогдашним короткоствольным автоматам нельзя было примкнуть штык). В результате Красная Армия встретила войну, вооружённая в основном трёхлинейной винтовкой об­разца 1891/1930 гг.

Заместитель наркома обороны маршал Г.И.Кулик требовал от минёров сосредоточить внимание на производстве не мин, а средств разминирова­ния. Он рассуждал: «Мины – это мощ­ная штука, но это средство для сла­бых, для тех кто оборо­няется, а мы – сильные». В результате к началу войны ар­мия не имела и половины минимального количества инженер­ных мин.

Отрицательно сказывалось на перевооружении армии зачастую столь же некомпетентное, сколь и безапелляцион­ное, вмешательство Сталина. Б.Л.Ванников рассказывает о том, как принималось решение о замене 76-миллимитровой танковой пушки новой 107-миллимитровой. Это требо­вало ре­конструкции всех орудийных цехов. Нарком попытался возра­зить, однако безуспешно. Ванников пишет: «К концу моих объяснений в кабинет вошёл Жданов. Сталин обратился к нему и сказал: «Вот Ванников не хочет делать 107-мм пушки для ваших ленинградских танков. А эти пушки очень хоро­шие, я их знаю по гражданской войне»… Сталин говорил о полевой пушке времён первой мировой войне: она, кроме ка­либра по диаметру ничего общего не могла иметь с пушкой, которую нужно было создать для совре­менных танков и со­временных условий боя. Так вышло и на этот раз».

Аннексия Западной Украины, Западной Белоруссии, Прибал­тики, Бессарабии и Букавины позволила Советскому Союзу отодвинуть границу далеко на Запад. Но это не только не укрепило оборону страны, но и не­ожиданно послужило причи­ной серьёзнейших поражений в 1941 году.

Сталин единолично принял решение построить непосредст­венно вдоль новой границы линию укреплений и использовать на новом строительстве элементы старых оборонительных со­оружений. Тогдашний начальник Генштаб Б.М.Шапошников предлагал не разрушать старые весьма мощные укрепления, а строительство новых вести силами войск внутренних воен­ных округов, выдвинув их в образовавшееся «предполье». Но Сталин не при­слушался к этому предложению, заявив, что война начнётся не ранее чем через 2-3 года, а за это время новые укрепления в любом случае будут по­строены.

Летом 1940 года, в ответ на просьбу военных выделить средства для поддержания оставленных рубежей старой гра­ницы в элементарном по­рядке, Сталин приказал полностью разрушить прежние укрепления, вы­вести все бронированные детали на новое строительство, а остатки со­оружений от­дать колхозам под силосные ямы. Новая оборонительная ли­ния возводилась прямо на границе, хотя военные предлагали строить её на 25-50 км восточнее – с тем, чтобы скрыть укреплённых район и развёртывание войск от противника. Но и здесь восторжествовал принцип «ни одного вершка своей земли не отдадим никому», звучный политический, но абсо­лютно бессмысленный с военной точки зрения.

Когда началась война, новая линия ещё не была возведена, а старая оказа­лась разрушена, и отступающие войска не смогли опереться на неё. К тому же с переносом границы на запад туда были перемещены военные склады, которые сразу же попали в руки немцам.

Сложилась катастрофическая обстановка для Советского Союза. До сих пор нет полного анализа причин трагедии первых месяцев войны. Где искать причины поражений?

К сожалению прежде всего в деятельности высших руководителей госу­дарства.

В результате грубейшего просчета Сталина в оценке возможного срока нападения врага фашистская агрессия была совершена внезапно, что по­ставило войска Красной Армии в исключительно тяжелое положение. Достаточно отметить лишь тот факт, что только за первый день войны в результате неожиданного удара германских ВВС советская авиация по­теряла из 5434 самолетов более 1200, из них 800 самолетов было уничтожено на аэродромах.

Что такое внезапность? Уже после войны маршал Жуков отмечал, что «главная опасность заключалась не в том, что немцы перешли границу, а в том, что для нас оказа­лось неожиданностью их шестикратное и восьми­кратное превосходство в силах на решающих направлениях; для нас оказа­лись неожиданностью и масштабы сосредоточения их войск, и сила их удара. Это и есть то главное, что пре­допределило наши потери первого пе­риода войны, а не толь­ко и не столько внезапный переход ими границы».

В речи по радио 3 июля 1941 г. Сталин утверждал, что «фашистская Германия неожиданно и вероломно нарушила пакт о ненападении». Он на­звал это одной из главных при­чин наших поражений в начале войны. При этом Сталин не назвал себя в качестве ее главного творца. А ведь имен­но он из-за своей маниакальной уверенности, что летом 1941 г. военного столкновения с Гитлером не будет, вплоть до позднего вечера 21 июня не давал разрешения командо­ванию на приведение войск в полную боевую го­товность. Тем самым именно Сталин обеспечил противнику эту внезап­ность и в оперативно-тактическом и в стратегическом, и ином плане. А ведь именно «вождь народов» заявил: «Мы не боимся угроз со стороны аг­рессоров и готовы ответить двой­ным ударом на удар поджигателей войны, пытающихся на­рушить неприкосновенность советских границ». Мехлис: «Если вторая империалистическая война обернется своим острием против первого в мире социалистического государ­ства, то надо перенести военные действия на территорию про­тивника, выполнить свои интернациональ­ные обязанности и умножить число советских республик». «Мы радикально улуч­шили всю систему обороны границ» (Ворошилов). И все это было сказано с трибуны XVIII съезда партии.

На внеочередной четвертой сессия Верховного Совета СССР (28 августа — 1 сентября) 1939 г. председатель СНК и нарком иностранных дел В. Мо­лотов заверил депутатов Верховного Совета в том, что «договор о ненапа­дении с Германией является поворотным пунктом в истории Евро­пы и что сильная Германия является необходимым услови­ем прочного мира в Ев­ропе». Но, фактически, только Гер­мания воспользовалась выгодами этого договора. Не мы выиграли с его помощью два года мира, а Гитлеру дали, время подготовиться к войне с нами. Таким образом, налицо грубый так­тический просчет при заключении договора и близорукий подход к оценке его возможных последствий.

Существенный перевес агрессора в собственно военном отношении. Полностью отмобилизованная и развернутая 5,5-миллионная кадровая немецко-фашистская армия вторжения была оснащена самым современ­ным вооружени­ем и боевой техникой, обладала двухлетним опытом веде­ния военных действий. В то же время переоснащение нашей ар­мии по су­ществу только-только началось.

Были и ошибки оперативно-стратегического характе­ра. Все рас­четы строились исходя из того, что война нач­нется с приграничных сра­жений и лишь после этого будут введены главные силы противника. Счи­талось, что этим силам еще только предстоит полное развертывание, то­гда как в действительности они уже были развернуты и факти­чески го­товы к вторжению. Их наступательными действиями и началась агрессия. Серьезный просчет был допущен и в определении сроков приведения своих войск в боевую готов­ность в приграничной полосе и мобилизационного раз­верты­вания части Вооруженных Сил во внутренних военных окру­гах. С опозданием началась переброска пяти армий из глубины страны к запад­ным границам, не было завершено строительство укрепленных районов. Запоздалым оказался и переход в 1940 году со смешанной территориально-милицион­ной на кадровую систему комплектования, что негативно сказа­лось на качестве мобилизационных ресурсов, пополнив­ших армию с началом войны.

Одной из важнейших причин наших поражений в нача­ле войны были ре­прессии в отношении военных кадров. Репрессии смели всех командующих военными округами и их заместителей, на 80—90% командиров дивизий, полков и их заместителей. Были уничтожены многие преподавате­ли воен­ных академий и училищ, а их труды изъяты из обращения как «вражеские». Общая цифра уничтожен­ных — около 44 тысяч. В истории до этого не было случая, чтобы руководство какой-либо страны перед угрозой напа­де­ния врага планомерно уничтожало свои военные кадры.

В результате к началу войны только 7% командиров наших Вооружен­ных сил имели высшее военное образование, а 37% не прошли полного курса обучения даже в средних военно-учебных заведениях. Капитаны станови­лись команди­рами дивизий. К 1941 году только в сухопутных войсках не хватало по штабам 66900 командиров. Некомплект в летно-техническом составе ВВС достиг 32,3%, в ВМФ недос­тавало более 22% командиров. Та­ким образом армия была сильно ослаблена. Для того, например, чтобы под­готовить майора Генерального штаба, нужно не менее 10—12 лет. А ко­мандарма? 20 лет. А их почти всех уничтожили. Ведь даже Жуков в начале войны по своей подготовке никак не равнялся Тухачевскому или Егорову.

Начало войны было критическим и потому, что фашист­ская Германия превосходила СССР в экономическом потен­циале. Так, к моменту нападе­ния на Советский Союз она примерно вдвое превосходила нашу страну по производству электроэнергии, угля, чугуна, стали, вчетверо — по выпус­ку автомобилей. Экономика фашистской Германии была давно уже, переве­дена на военные рельсы, а ее союзники за­вершали такой перевод. Кроме того, на службу агрессии были поставлены все ресурсы покоренной Европы. Хотя в нашей стране в 1940 году почти каждый третий рубль из госбюд­жета шел на укрепление обороны, но времени уже не хватило. Еще один момент. Солдаты из села, помнившие страшный голод 1933 года, смерть родных или близких, по­нимавшие — кто был виновником этой трагедии, не питали чувства преданности ни к Сталину, ни к его режиму.

Своей политикой «вождь народов» подорвал чувство советского патриотизма в крестьянской массе, и не только в ней. Когда началась война, это сказалось на стойкости солдат Красной Армии в бою. В этом заключалась одна из причин катастрофического хода войны в 1941 г. Мар­шал Г. К. Жуков впоследствии отмечал, что советские войска обрели высо­кую стойкость лишь к осени 1942 г. Здоровое чувство патриотизма в усло­виях смертельной опасности, нависшей над Родиной, не могло не взять верх над всеми по­литическими антипатиями.

Нельзя не учитывать и того, что отрицательное влияние в начале войны оказала приверженность традиционным идео­логическим мифам, со­гласно которым народные массы капиталистических стран при всех об­стоятельствах глубоко враж­дебны своим правительствам и в случае войны в СССР не­медленно перейдут на его сторону. На нашу страну обру­шилась вся мощь германской военной машины, захватчики шли по советской земле, гибли тысячи людей, а в обраще­нии, с которым выступил В. Молотов, го­ворилось о страда­ниях германских рабочих, крестьян и интеллигенции, ко­то­рые «мы хорошо понимаем». И. В. Сталин в выступлении по радио 3 июля, когда немецко-фашистские войска уже заня­ли Литву, значительную часть Латвии, Белоруссии, Украи­ны, отнес немецкий народ, «порабощен­ный гитлеровскими заправилами», к числу наших потенциальных «верных союз­ников» в войне. Даже 6 ноября 1941 г., когда гитлеровские полчища стояли на подступах к Москве, Сталин заявил о том, что в германском на­роде произошел «глубокий перелом против продолжения войны, за ликвида­цию войны», что «германский тыл немецких войск представляет вулкан, го­товый взорваться и похоронить гитлеровских авантюрис­тов». Все это не только не способствовало мобилизации всех сил народа, но и поддержи­вало у тех, кто далеко от фронта, настроения мирного времени, веру в фа­тальную предопределенность победы. Вредно сказывались такие установки и на моральном духе войск.

И, наконец, в преддверии войны считалось, что боевые действия будут вестись исключительно на территории про­тивника. В воинском Уставе не предусматривались бои в обороне. В результате действительность жес­токо наказала нас за все.

И Гитлер решил сделать ход первым. Зная о планах Сталина, он готовил план «Барбаросса». Зная, что Сталин не верит в немецкое нападе­ние, он использовал его уверенность и решился на безумие. И, надеясь на слабость сталинской армии, подтверждённую в Финляндии, на фактор внезапности, Гитлер делает этот шаг.

КОРЕННОЙ ПЕРЕЛОМ В ХОДЕ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ.

Создание военной экономики.

Ленинский призыв времен гражданской войны «Все для фронта! Все для победы!», провозглашенный партией в новых условиях перед лицом смертельной опасности, поднимал миллионы патриотов на самоотверженный труд. На смену уходящим на фронт мужьям приходили в цехи их жены. К станкам становились ветераны труда и подростки. Путем крайнего напряжения человеческих сил в сочетании с рабочей сметкой и пытливой инженерно-технической мысли решались сложные вопросы производства. Главным из них был перевод промышленности на военные рельсы.