57451 (Ингерманландия ХVII-ХVIII веков), страница 2
Описание файла
Документ из архива "Ингерманландия ХVII-ХVIII веков", который расположен в категории "". Всё это находится в предмете "история" из , которые можно найти в файловом архиве . Не смотря на прямую связь этого архива с , его также можно найти и в других разделах. Архив можно найти в разделе "курсовые/домашние работы", в предмете "история" в общих файлах.
Онлайн просмотр документа "57451"
Текст 2 страницы из документа "57451"
1.Все ссоры, происшедшие между двумя государствами от Тявзинского до Столбовского мира, - предать вечному забвению (статья, навязанная шведами).
2.Новгород, Старую Руссу, Порхов, Ладогу, Гдов с уездами, а также Сумерскую волость (т.е. район оз. Самро, ныне Сланцевский р-н Ленинградской обл.) и все, что шведский король захватил во время Смутного времени как казенное и церковное имущество на этой территории, вернуть России.
3.Бывшие русские владения в Ингрии (Ижорской земле), а именно Иван-город, Ям, Копорье, а также все Поневье и Орешек с уездом, переходят в шведское обладание. Шведско-русская граница проходит у Ладоги. Всем желающим выехать из этих районов в Россию дается две недели.
4.Северо-Западное Приладожье с г. Корела (Кексгольм) с уездом остается навечно в шведском владении.
5.Россия выплачивает Швеции контрибуцию: 20 тыс. руб. серебряной монетой. (Деньги заняты московским правительством в Лондонском банке и переведены в Стокгольм.)
6.С 1 июня 1617 г. начать демаркацию новой русско-шведской границы. Межевым судьям (по три судьи с каждой стороны - председатель и два члена межевой комиссии) съехаться для производства демаркации в двух местах:
а) У Ладожского оз., при впадении в него р. Волхова, в устье.
б) У устья р. Лавуи (Лавы).
После демаркации новую линию границы должны утвердить оба монарха: царь и король.
7.Россия отказывается от всех притязаний на Лифляндию и не имеет более права употреблять ее наименование в титуле царя.
8.Договор о титулах монархов с обеих сторон отложить на более поздние сроки. (Обе стороны не признали полных титулов друг друга.)
9.Обоюдная свободная торговля с платежом пошлин в городах, со своими торговыми дворами и свободой вероисповедания.
10.Свободный въезд, выезд и проезд дипломатов обеих стран.
11.Размен пленных без выкупа.
12.Выдача перебежчиков (обоюдная).
13.Тявзинский и Выборгский договоры остаются в силе, за исключением территориальных статей.
14.Швеция не должна нападать на следующие города Русского Севера: Новгород, Псков, Старую Руссу, Порхов, Гдов, Ладогу, Тихвин, Соловки, Сумский и Кольский остроги, Колмогоры, Каргополь, Вологду, а также на всю Двинскую землю, Белоозеро и Лопские погосты с принадлежащими им землями.
15.Не оказывать никакой помощи Польше и даже заключить против нее договор о союзе.
Таким образом, Столбовский мирный договор завершил русско-шведскую войну, фактически начатую в 1611 г. шведами. Заключение мира было необходимо для обеих воюющих сторон. Но Россия полностью потеряла выход к Балтийскому морю. Между обеими сторонами возобновлялась свободная торговля. Однако проезд иностранных купцов из Западной Европы в Россию и русских купцов на запад через шведские владения воспрещался. Был запрещен и проезд шведских купцов через территорию России в страны Востока.
Крестьяне составляли основное население Ижорской земли. Шведское правительство предпринимало определенные усилия по удержанию на Ижорской земле русского населения. Но крестьяне и дворяне покидали свои деревни. В результате в Ижорской земле перестал существовать класс феодалов и новая власть встала перед необходимостью воссоздать такой класс как свою опору в завоеванном крае.
До подписания Столбовского договора водь, ижора, корела платили дань Великому Новгороду и крещены были новгородцами в православие. Торговый путь по Неве привлекал шведских завоевателей, не раз в средневековье пытались они овладеть устьем реки, но новгородские дружинники вместе с карелами да ижорянами отбивали эти попытки.
К.Неволин в работе о новгородских пятинах, утверждает, что водь жила в округах погостов Покровского, Дятелинского, Дмитровского, Кипенского, Ильинского и Заможского7. Однако известный исследователь финнов Шегрен сообщает, что в его время водь жила главным образом на берегу Финского залива в приходах Коттильском (Котлы) и Сойкинском и предполагает, что в прошлом она занимала весь берег Финского залива от Красной горки до устья Наровы8.
Изучение Гадзяцким шведских писцовых книг позволило автору сделать вывод, что к началу ХУП века нерусское население в Ивангородском, Копорском и Ямском уездах не исчерпывалось водью и что там было много выходцев из Финляндии (около 3.5%). Главным местом поселения финлядских выходцев был Каргальский погост. Основным занятием сельского населения было земледелие, охота, рыболовство, пчеловодство.
После захвата шведами Ингрии коренное население утратило право на родной язык и культуру. «При шведском короле Густаве Вазе была проведена реформация. с тех пор начальное обучение финнов велось на финском языке. Однако в учреждениях, высших и средних школах господствовал шведский язык».9 Соответственно, до реформации финский (и сопутствующие ему) язык был запрещен. Несмотря на это, шведы образовали Ингерманландскую землю в составе Финляндского Герцогства10. Это было совершенно естественно потому, что больше половины населения этих земель составляли ингерманландцы-лютеране. «К 1640 году лютеране составляли больше трети всего населения Ингрии. К концу ХУП века население Ингрии равнялось 50-60 тыс. человек. 70-75% составляли лютеране».11 Этим было положено начало выделения Ингрии как отдельной земли.
Финские крестьяне ассимилировали значительную часть местных ижор и карел, так как языковой барьер между ними отсутствовал, и так зародился новый народ - ингерманландские финны. Именно новый народ, потому что шведский период длился менее ста лет, а с приходом русской власти исторические судьбы финляндских финнов и ингерманландских финнов существенно разошлись. Помимо оригинального этнического субстрата (переселенцы + автохтонные финноязычные народы) на формировании нового народа сказались особые экономические и культурные условия.
Переселенцы из Финляндии обосновались в таких поселениях Ижорском земли и дельты Невы, как Усадище, Первушкино, Враловщина, Дубок Верхний, Колтуши, Тосно, Токсово, Лисий нос, Стрельна, Паркола (Парголово), Кавгала (Кавголово), Дударово (Дудергоф) и др. Финны-переселенцы положили начало финно-язычным группировкам, потомки которых и поныне живут в Ленинградской области12.
Новые феодалы-землевладельцы переселили на свои новые уделы крестьян из прежних поместий, часть из которых была выслана туда в наказание. Таким образом, Ингерманландия сделалась чем-то вроде шведской Сибири. Наряду с этим, население этой территории увеличивалось также за счёт солдат-ветеранов, отслуживших свой срок в армии и переселенных туда. Вместе с этими официальными действиями шведских властей по заселению Ингерманландии шёл процесс спонтанного переселения жителей восточных финских провинций Швеции в эту славившуюся своими плодородными землями провинцию Финские переселенцы в 1656 г. составили 41,1 % населения; в 1671 г. - 56,9 %; а в 1695 - уже 73,8%.
Финские колонисты прибывали с двух территорий: члены этнической группы с Карельского перешейка и этнической группы savakko - из провинции Саволакс. Со временем различия между обеим группами стёрлись, и образовалось единое ингерманландско-финское население (инкери), которое постоянно увеличивалось и обновлялось за счёт свежего притока прибывавших из Финляндии переселенцев. Хотя по условиям Столбовского мира жителям отошедших к Швеции территорий было предоставлено право свободного выбора вероисповедания, шведы стали проводить насильственное обращение в евангелистскую веру, под влиянием чего православное население, среди которых большое количество води и ижорцев, массово бежало во внутренние области России. В 1655 г. в Ингерманландии уже действовало 58 евангелистских религиозных общин с 36 церквями и 42 священниками.
§ 2. Управление территорией Ингерманландии в период шведского господства
Приступая к решению задач восстановления и дальнейшего развития Ингерманландии после заключения Столбовского договора, шведское правительство с самого начала исходило из факта, что край приобретен в результате его завоевания и что все его земли стали собственностью короны13.
Шведский король Густав II Адольф и его наследники на протяжении 85 лет раздавали и отбирали земли Ингерманландии. Пустующий после массового исхода прежних православных жителей край заселяется переселенцами в основном из Восточной Финляндии. Эти переселенцы относились к двум этническим группам - эуремейсет и савакот. Эуремейсет жили на Карельском перешейке в его южной и центральной части, и переселение не было для них далеким. Савакот - обитатели финляндской провинции Саво, центром которой является город Куопио. В Ингерманландии эуремейсет поселились преимущественно в центральной и западной части, савакот - в северной. Обе эти этнические группы составили основу финноговорящего населения, продолжающего жить в современной Ингерманландии и в наши дни, - ингерманланландских финнов (inkerinsuomalaiset).
Примечательно, что новая администрация сохранила сложившуюся веками и привычную для населения старую русскую территориальную структуру – деление на уезды и внутри уездов на погосты. Были сохранены и прежние нормы обложения и единицы обложения – обжи.
Сразу после заключения Столбовского мира в 1617 году губернатору Ингерманландии было поручено пригласить новопоселенцев из северонемецких областей, предоставить им землю и свободу от налогов на срок от 3 до 6 лет14. Однако план колонизации Ингерманландии немецкими дворянами оказался невыполним. Бедный край с малоплодородными почвами не смог привлечь массового количества переселенцев с незамерзающего побережья Южной Балтики. Пытались организовать переселение и из Голландии, но и этот проект оказался неосуществим.
Первой столицей шведской провинции Ингерманландия, после ее присоединения к Шведскому королевству согласно Столбовскому договору 1617 года, стала Нарва. В 1632 году Ниеншанц («Невская крепость») получил права и привилегии торгового города, а в 1642 году стал новой административной столицей Ингерманландии. В 1656 город был взят штурмом и разрушен русскими войсками, однако по Кардисскому (Кярдескому) миру 1661 года Ингерманландия осталась под властью Швеции. С этого момента в Ниеншанце начинаются крупнейшие в Европе фортификационные работы. Возводится пятибастионная цитадель с двумя равелинами. Растет и город Ниен. Город имел свой герб - золотого льва, заносящего в лапах серебряный меч. Изображение льва помещалось на геральдическом щите с чередующимися полосами белого и голубого цвета.
Первые сведения о почтовом сообщении в Ингерманландии относятся к 1630 году. В период шведского правления через территорию Ингерманландии были проложены почтовые маршруты, соединявшие ее и Швецию с Прибалтикой и далее - со всей Западной Европой. Централизованная государственная почта Швеции была создана в 1636 году, а через два года были открыты регулярные маршруты в Финляндии и Ингерманландии. Через территорию провинции проходили два почтовых маршрута: более длинный, но охраняемый морской стражей маршрут проходил по берегу Балтийского моря через Терийоки (соврем. Зеленогорск) Лахту, Тюрё (Мартышкино), Копорье, Калливере и Нарву. Более короткий маршрут проходил по центральным землям Ингерманландии, через Валкеасари (Белоостров), Хаапакангас (Осиновую Рощу), Ниеншанц, Бегуницы и Нарву. Почта обслуживалась почтальонами из местных жителей - ингерманландских финнов, которые также следили за состоянием дорог и почтовых станций, находившихся через каждые 5 шведских миль (50 километров).
Следует сказать о такой группе источников, как «Порубежные акты» - документы Посольского стола в Новгороде, относящиеся к XVII в. и хранящиеся в Архиве СПбФИРИ. Часть документов была опубликована в сборнике документов «Русско-шведские экономические отношения» в 1960 г. Всего в фонде «Порубежные акты» хранится около 1000 документов. Среди них - материалы, касающиеся розыска и обмена перебежчиков, улаживания приграничных конфликтов, передвижений через русско-шведскую границу людей и грузов, а также переписка русских воевод и шведских комендантов.
Большая часть документов «Посольского стола» была составлена на Северо-Западе Новгородской земли, причем значительная их часть - на территории Ладожского уезда. Изучение этих документов позволяет, например, в ряде случаев очень точно определить время запустения и возобновления тех или иных сельских храмов.
Положение порубежного духовенства в первые годы после Столбовского мира было в значительной степени двойственным. Эти люди были сравнительно недавно разъединены со своими коллегами, а интенсивность, с какой шведская администрация после присоединения Ингерманландии стала использовать традиционные земские функции сельских священников обращает на себя внимание. Так, уже в марте 1620 года назначеннный для управления Ингерманландией фельдмаршал Карл Гюлленельм обратился ко «всем погоским попы и дьячком и погоскому старосте Фенку и всим крестьяном и бобылем» с требованием: «Как к вам ся на память придет, и вы б тотчас все были в Копорье зафтра поутру нарочно в суботу марта в 18 день и с челобитными со своими и с росходными погоскими и книгами и с росписми ис хлебными и з денежными, что у вас выдано в Копорью каких денег и хлеба, и что на ком пени взято» 15.
Новая администрация очень круто стала наводить порядок. Такая, в общем-то вполне естественная, земская служба сельских священников новой шведской администрации достаточно резко, как нам представляется, воспринималась в Новгороде и в Москве. Шведы еще в 1618 г. заявили в Москве свои претензии по поводу дискриминации, как ими предполагалось, православных священников, оставшихся в Ингерманландии: «Также жалуетца некоторые попы, которые около Иван-города и Ямы и Копорьи живут: как они в Новгород приезжают к митрополиту благословлятца по их вере, чину и обычаю, и митрополит их проклинает, и называет отметники и говорит: толко деи они оттуда приехали на его царского величества сторону и землю, и на их бы де смотря и крестьяне перешли…» 16.
Однако порубежные акты дают конкретные примеры земской службы сельских священников Ингерманландии. Вернувшийся из-за рубежа в феврале 1620 г. новгородец Казаринко (к сожалению, документы не сохраняют его фамильного прозвища) обвинил дьячка ингерманландского Лопского погоста в том, что тот насильно старался привести к присяге шведскому королю его сына Ивана: «А вде Казаринко как узнал, что сына его Ивашка Лопской дьячок Ивашко Борисов хочет неволею привесть к крестному целованию на королево имя» 17.
В середине XVII в. наблюдается новый приток православного населения в Московское государство, и в то же время проводятся реформы, связываемые с именем патриарха Никона. Это отчасти формирует отношение к переселенцам, традиционно воспринимавшихся как раскольники (то, как нам представляется было связано отчасти и с языковым барьером между переселенцами-карелами коренным русским населением). С другой стороны, именно Швеция - страна с православными приходами - является зоной, не контролируемой московскими реформаторами, где противники реформ легко могли найти прибежище. В 1927 г. А.И.Андреев опубликовал выдержки из документа - отчета православного священника, посланного в конце XVII в. в Ингерманландию с тайной целью проверить благочиние тамошних приходов18. Сохранился и документ - царская грамота новгородскому митрополиту, в которой содержалось повеление о такой миссии19.
Все эти обстоятельства приводят к следующим мыслям. Переход нескольких уездов Новгородской земли под юрисдикцию лютеранского государства создал принципиально новый прецедент. В сознании людей XVI-XVII вв. как известно понятия подданства и конфессии практически совпадали. Православие автоматически обозначало для них московское подданство. Переход нескольких православных приходов под иностранное подданство серьезно затруднил как московское правительство, так и самих священников, создал атмосферу неуверенности в том, кто действительно вправе рукополагать священников, выдавать за рубеж антиминсы и пр. Возможным выходом было бы назначение в Ингерманландию особого архиерея, но на это, понятно, не могло согласиться московское правительство. В результате и создалась парадоксальная ситуация, в которой церковное руководство православными священниками попало в руки назначаемых лютеранским шведским правительством пробстов.