56770 (Быт правящей династии на рубеже 17-18 веков), страница 5

Особое место в изобразительном искусстве I половине XVIII в. занимала гравюра. Это был наиболее доступный широким массам вид искусства, быстро откликающийся на события времени. Виды морских сражений, городов, торжественных праздников, портреты великих людей – таков был спектр сюжетов, над которыми работали мастера гравюры. Лицо русской гравюры I четверти XVIII в. определяли мастера, сочетавшие в своих работах западную технику и национальный характер русской гравюры Иван и Алексей Зубовы, Алексей Ростовцев. Излюбленной темой работ А. Ф. Зубова были виды Петербурга, в которые обязательно включались водные пейзажи с кораблями.

Становление русской скульптуры было связано с именем Карло Бартоломео Растрелли (1675 – 1744) – выходца из Флоренции, приглашенного Петром в Россию в 1716 г. Им была создана целая галерея скульптурных портретов виднейших деятелей эпохи – бюст и конная статуя Петра (установленная около Инженерного замка в Петербурге), бюст А. Д. Меншикова, статуя Анны Иоанновны с арапчонком.

2. 4 Одежда и украшения

Преобразования и приобщение России к европейским традициям, культуре, быту в конце XVII – XVIII веков отразились и на изделиях русского ювелирного искусства. Само слово «ювелир», столь привычное сейчас, пришло в начале XVIII века на смену старому русскому названию «золотых и серебряных дел мастер». Причем, это не просто замена одного термина другим, а показатель наличия новых тенденций, связанных с европейскими веяниями в русской жизни, культуре и искусстве.

На протяжении веков развитие ювелирных украшений находилось в тесной зависимости от стилистических изменений моды, покроя одежд и т.п. Украшения начала XVIII века не отличались от аналогичных изделий конца XVII века до тех пор, пока не произошли и прочно не укоренились в быту изменения в костюме. Для украшения одежды и головных уборов по-прежнему использовались запоны разных форм и с разным декором (от скромных серебряных со стеклами до золотых, обильно дополненными алмазами, рубинами, изумрудами и эмалями).

Изысканным украшением костюма могли быть и пуговицы разных размеров и форм: плоские, в виде диска, шарообразные, куполообразные и т.д. Их делали из меди, серебра, золота, порой превращая в изящнейшие произведения ювелирного искусства. Пуговицы были гладкими литыми и ажурными сканными, с узорной чеканкой, чернью, эмалью, зернью, гравировкой, драгоценными камнями. По мастерству исполнения медные пуговицы порой превосходили серебряные. Во второй четверти XVIII века в Москве существовали цеховые объединения мастеров медных перстней и запонок, медных и железных серег, серебряных серег, медного пуговичного дела.

В 1700 году указом Петра I был введен новый обязательный для ношения костюм на западноевропейский манер; новый костюм, естественно, требовал новых украшений – среди русских ювелирных изделий впервые появились броши, диадемы, пряжки для обуви и платьев, запонки и др., широко распространенные в это время в Европе. За двадцать пять лет после указа новый костюм прочно вошел в быт русских дворян, хотя одежда купечества, мещан и крестьян существовала почти без изменений до конца столетия.

Для XVIII века, за исключением последних лет характерно женское платье с облегающим фигуру декольтированным корсажем и широкой юбкой; для мужчин вводятся французского образца кафтаны, камзолы, короткие панталоны, чулки, башмаки с пряжками, парик.

Русское общество познакомилось в XVIII веке и с таким новым для него явлением, как мода. Модная одежда распространялась с помощью готовых образцов, которые выписывались наиболее состоятельными дворянами из Парижа и Лондона; информация о модных новинках печаталась журналах «Трудолюбивая пчела», «Всякая всячина», «Магазин общеполезных знаний» и др.

Кроме моды в России XVIII века одежду дворян регламентировали также государственные постановления и указы, в которых четко определялась не только форма костюма, но и характер его отделки, ткань, цвет, украшения.

В связи с коренными переменами в женской и мужской одежде меняется и характер украшений. Вместо мониста, «кружева» и т.д. появляются броши различных форм, запонки, булавки для галстуков и причесок, эгреты (украшения для шляп), ожерелья, браслеты, диадемы, пояса, пряжки для платьев и обуви. Новым и весьма популярным украшением стал склаваж, который носили на ленте высоко на шее, порой, одновременно с длинными, свободно висящими рядами жемчужных нитей.

Бурному расцвету придворного ювелирного искусства в XVIII веке способствовала организация отечественных гранильных фабрик и привлечение большого числа опытных западноевропейских ювелиров для выполнения дорогих заказов петербургской знати. В 1721 году Петр I основал в Петергофе «Алмазную мельницу» для обработки драгоценных и поделочных камней, там же гранились и алмазы.

В XVIII веке в Петербурге было много опытных иностранных ювелиров – Жан-Пьер Адор, Иоганн Голиб Шарф, Иеремия Позье. Они долгие годы работали в России, обслуживая царский двор и знать. Знать способствовала распространению моды на все слои общества, разница состояла только в материале, из которого изготовляли украшения, и в искусности мастеров.

Позье оставил свои записки о пребывании в России в 1729-1764 гг. Там он отмечал, что «бриллиантов придворные дамы одевают изумительное множество. Они даже в частной жизни никогда не выезжают не увешанные драгоценными уборами».

Редкими и дорогостоящими украшениями были часы, которые привозились из-за границы, или же иностранный механизм вставлялся в отечественный корпус. К последним относятся нагрудные часы в форме креста с механизмом работы лондонского мастера Гарфа (Guarf). Серебряный корпус их декорирован с обеих сторон растительным узором в технике многоцветной эмали на скани.

Оригинальным украшением были подвесные ароматники, предназначавшиеся для душистых веществ. Ароматникам придавали самые разнообразные формы: плодов, флаконов, сердечек, разных бытовых предметов. Ароматники начала XVIII века украшали красочными перегородчатыми эмалями, сканью с драгоценными камнями, гравировкой.

Самыми распространенными и любимыми украшениями в России во все времена были серьги и перстни. В конце XVII-начале XVIII века по-прежнему носили одинцы, двойчатки, серьги в виде корабликов и голубков; также появляется новая форма серег с квадратными и трапециевидными подвесками с драгоценными камнями в глухих гнездах, с крупными сверлеными жемчужинами и камнями-подвесками. Мочки серег становятся более тонкими, разъемными с шарнирами, предназначенными для продевания ухо. При этом украшалась только лицевая сторона подвески и мочки. В недорогих серебряных серьгах разъемные мочки часто заканчивались стилизованным листочком или раскрытым клювом птицы.

Живописные миниатюрные портреты на эмали появлялись в России в начале XVIII века, первыми мастерами были Григорий Мусикийский и Андрей Овсов. Вначале на миниатюрах писали в основном портреты царствующих особ и членов их семей. В дальнейшем спрос на миниатюрные портреты был так велик, что в последней четверти столетия в Академии художеств был учрежден специальный класс миниатюрной живописи на эмали.

С начала XVIII века стали широко использоваться для украшения одежды запонки с головками разнообразных форм (крестообразные, в виде розетки из драгоценных камней, со стеклом, жемчугом и т.д.).

Широкое распространение получили платяные броши и булавки, которые с одной стороны были украшениями, а с другой выполняли чисто утилитарные функции: собирали складки платья, прикрепляли воротничок и т.д. Внешняя сторона их обильно украшалась самоцветами и гранеными алмазами. В изделиях с большим количеством драгоценных камней трудно проследить характерные особенности смены стилей (барокко, рококо). Только на украшениях со значительными поверхностями драгоценных металлов можно увидеть орнаментальные особенности стилей. Были распространены броши в виде букетов цветов, модными становятся броши с миниатюрными портретами, а в оправе более четко проявляются стилистические особенности классицизма. [7]

2. Быт и нравы семьи Петра Первого и его окружения

Титул царя обязывал Петра претерпевать многие связанные с ним неудобства, но тяжелее всего ему давалась сдержанность, ибо молодость и жгучий темперамент оказывались сильнее разума и строгих канонов дворцового и церковного чина. Особенно нетерпимыми для сторонников благочиния были наезды царя в еретическую Немецкую слободу, где правил бал его друг Лефорт. Он стал проводником Петра в мир любовных утех.

Это он познакомил своего питомца с его первой, правда, мимолетной привязанностью - дочерью ювелира Боттихера. Он же свел Петра с собственной любовницей, призванной красавицей Кукуя, дочери ювелира и виноторговца Иоганна Монса - Анной. [1]-

Петр I Великий - первый российский император

А между тем Евдокия Федоровна менее чем через год после свадьбы родила царю сына, названного в честь деда Алексеем, а в 1691 и в 1692 годах еще двух мальчиков - Александра и Павла, умерших в младенчестве, не проживших и года. Евдокия была нежной и любящей матерью, но более всего она была страдалицей, и из-за того, что муж бросил ее, и из-за того, что их первенец и наследник престола был так же не мил Петру, как и она сама.

Петр Алексеевич, находясь в Москве, почти никогда не бывал с нею, но все ночи проводил в Немецкой слободе: либо в роскошном дворце Лефорта, построенного для своего любимца Петром, либо в собственном доме Анны Монс, построенном на его деньги.

Путешествуя со своими спутниками по европейским странам - Курляндии, Пруссии, Бранденбургу, Голландии, Англии, Австрии, - Петр, изучая западную культуру и науку, исподволь готовил и перемены в личной жизни. Он поручил дяде Льву Кирилловичу Нарышкину и боярину Тихону Никитичу Стрешневу во время его отсутствия склонить Евдокию Федоровну к добровольному принятию монашества. Вторую часть своего плана Петр утаил: после пострижения Евдокии и заточения ее в монастырь он хотел жениться на Анне Монс. Однако Нарышкин и Стрешнев в этом деле не преуспели.

Ее силой постригли под именем Елена и, не обращая внимания на крики и слезы, заперли в тесную келью Покровского девичьего монастыря. Ей не дали ни копейки на содержание, и она была вынуждена просить деньги у своих опальных и обнищавших родственников. Со временем дела Евдокии немного наладились - родственники сумели установить с ней связь через ее духовника и местного архимандрита Досифея и стали регулярно пересылать ей деньги и вещи. Окружавшие несчастную царицу монахини прониклись к ней искренним сочувствием. Особенно тяжело переживала опальная царица разлуку с любимым сыном.

Когда Пётр заточил ненавистную жену в монастырь, он с головой окунулся в разгул. Своим пьяным развлечениям Петр придал некое устроение, собственноручно написав устав своеобразного шутовского ордена и назвав его "Сумасброднейшим, Всешутейшим и Всепьянейшим Собором".

Коллегию пьянства или “сумасброднейший, всешетейший собор” возглавлял князь-папа или “всешумнейший и всешутейший патриарх московский, кокуйский и всея Яузы”. Князь-папа имел огромный штат, состоящий из 12 кардиналов, отъявленных пьяниц и обжор, епископов, архимадритов и других духовных чинов. Петр сам написал устав для данной коллегии, в котором до мельчайших подробностей были определены чины избрания и разные степени пьяной иерархии и всякий раз составлял программу очередного собрания, вдаваясь в мельчайшие детали его проведения. “Первейшей заповедью ордена было напиваться каждодневно и не ложиться спать трезвыми.“ У собора, целью которого было славить Бахуса питием непомерным, был свой порядок пьянодействия “Служения Бахусу и честного обхождения с крепкими напитками. “ Следует отметить, что в названиях должностей, иерархии и заповедях собора четко прослеживается связь с католичеством и европейской символикой.

Какую же цель преследовал Петр, создавая этот полуофициальный орган?

Иностранцы, жившие в то время в России, да и многие соотечественники Петра, считали, что преобразователь своим пьянством и шумным весельем пытается ввести в заблуждение своих врагов относительно истинных политических целей. В.О.Ключевский склонен был видеть здесь больше настроения, чем тенденции. Петр осмеивает ненавистную ему старину, прибегая к оружию смеха. “Всешутейший собор” – это не просто штрих в картине подавления церкви самодержавным государством, а он был необходим Петру для утверждения нового взгляда на общение, развлечения, веселье и культуру русского дворянства в целом. Собор был необходим Петру для противопоставления старинной праздности “новой” праздности, которой “присваивалось качество культурной ценности”.

В своем “шумстве” Петр доходил до крайних пределов, постоянно смешивая серьезное и шутовское. Всешутейшие графы и патриархи совмещали и перемешивали свои шутовские должности и атрибуты с ответственными государственными постами и должностями. Церковный ритуал уже не противопоставляется пародийному, как это было в допетровской Руси, а смешивается с ним, разрушается граница между двумя мирами.

Заточение законной супруги в монастырь развязало руки Петру, и он стал серьезно помышлять о женитьбе на Анне Монс. Осенью того же года Петр уехал на кораблестроительные верфи под Воронеж, а за себя в Москве оставил "любезного друга Франца". По возвращению Петра начались пиры и праздники. Они проходили в новом дворце Лефорта, построенном во время путешествия царя по Европе и по его распоряжению. Это был необычно роскошный и огромный дворец. Главная часть дворца, с центральным залом высотой более двадцати метров, была обращена в сад. Множество других залов напоминали музей искусств: в них были собраны китайские вазы и коллекции фарфора, батальная живопись и модели кораблей, образцы оружия и доспехов... Двадцатого февраля 1699 года необычно торжественно было отпраздновано новоселье, а еще через десять дней Лефорт заболел горячкой, а точнее, общим заражением крови и 2 марта умер.

Петр сильно горевал, смерть лишила его преданнейшего и любимейшего соратника и друга. Но она же и положила конец двусмысленным отношениям с Анной Монс, которая теперь, кажется, стала полностью принадлежать Петру. Со смертью Лефорта на дворцовом небосклоне круто поднялось в зените новое светило - Александр Данилович Меншиков.

Если бы не начавшаяся вскоре война со Швецией, то, может быть, Анна Ивановна и стала бы русской царицей, как немного позже случилось это с другой возлюбленной Петра – пленной латышкой Мартой Скавронской, вошедшей в историю под именем Екатерины I.

Вопрос о происхождении Екатерины невыяснен и многие данные противоречивы. В 1703 году Меншиков с гордостью показывал свою новую служанку-наложницу приходившим к нему в дом друзьям и собутыльникам, но усиленно скрывал ее от Петра, так как понимал, что попадись Марта на глаза царю, он тотчас лишится своей услады.