Следует отметить, что определенные научные разработки для создания новой главы Уголовного кодекса предпринимались отечественными учеными уже в 80-х гг. ушедшего столетия. Уголовно-правовой охране экономической системы СССР было посвящено одно из расширенных заседаний Координационного бюро по проблемам уголовного права, в выступлении на котором его председатель, профессор Г. 3. Анашкин, говоря о перспективах развития уголовного законодательства, отмечал, что «представляется целесообразным ввести отдельным разделом в Уголовный кодекс раздел «Посягательства против экономической системы» ²².

Выделив предпринимательство как часть экономической деятельности, охраняемой уголовным законом от преступных посягательств, необходимо определить родовой объект этих общественно опасных деяний. В качестве такового выступают общественные отношения в сфере экономики, которые, в частности, подразумевают использование собственности как экономической категории в сфере предпринимательской и иной хозяйственной деятельности. Приведенная точка зрения на родовой объект является достаточно распространенной в науке уголовного права.

Видовым объектом исследуемых преступлений выступают общественные отношения, регулирующие порядок ведения экономической или хозяйственной деятельности, которые можно свести к следующим основным группам: «производственная, коммерческая, финансовая, консультативная» ²³. Именно все перечисленные сферы возможной деятельности охраняются гл. 22 УК. Поскольку экономическая деятельность осуществляется во благо всего общества в целом и отдельных его членов, некоторые авторы в качестве видового объекта выделяют интересы государства и отдельных субъектов в сфере их экономической деятельности²⁴. Данное определение, в основном, его первая часть, носит несколько общий характер и не отражает специфику тех общественных отношений, на которые осуществляется посягательство. Демократическое государство в самом широком смысле защищает и гарантирует провозглашенные им права и свободы, поэтому интересы государства в этом широком смысле могут нарушаться и при совершении иных преступлений (должностных, против правосудия, порядка управления). Поэтому правильнее было бы вычленить именно ту группу общественных отношений из всей их совокупности, которым причиняется вред или создается угроза его причинения при совершении преступлений в сфере экономической деятельности. Это тем более необходимо ввиду того, что в современных условиях главенствующая командно-административная функция государства в регулировании экономических отношений отпала²⁵.

Лжепредпринимательство (ст. 173 УК) посягает на общественные отношения, устанавливающие основные начала предпринимательской деятельности как меры дозволенного поведения, заключающегося в рациональном использовании собственности при производстве товаров и оказании услуг в целях удовлетворения ими как отдельных граждан, так и общества в целом и с соблюдением установленных для этого правил. Более подробно характеристики непосредственного объекта посягательства будут рассмотрены ниже. В конечном итоге предпринимательская деятельность участвует в формировании национального (валового) дохода общества. Она осуществляется с соблюдением установленных государством к предпринимательству требований, не допускающих занятия как запрещенной деятельностью, так и разрешенной, но осуществляемой без соблюдения соответствующих правил с тем, чтобы при ее ведении не нарушались интересы общества и государства в целом, а также отдельных граждан и иных хозяйствующих субъектов. Совершая действия, подпадающие под ст. 173 УК, субъект тем самым не только не исполняет обязанностей, связанных с отчислением налогов и иных обязательных платежей в бюджеты различных уровней и внебюджетные фонды, но и способствует уклонению от исполнения данной обязанности иными лицами, например, в случае легализации незаконно полученных доходов или иного имущества, а также от уплаты налогов, содействуя в получении незаконных льгот.

1.2 Объект посягательства при лжепредпринимательстве

Установление непосредственного объекта посягательства любого преступления имеет важное значение, поскольку с ним связано определение места конкретного преступления в общей системе преступных деяний, предусмотренных в Особенной части УК. Как отмечал в свое время Н. Д. Дурманов, объект преступления определяет характер преступления, его общественную опасность²⁶. На необходимости изучения объекта не только «со стороны преступления, но и как элемента состава преступления» настаивал А. Н. Трайнин²⁷.

Определение непосредственного объекта совершенного общественно опасного деяния является первым этапом процесса квалификации, на котором происходит не только поиск необходимой уголовно-правовой нормы, но и осуществляются первоначальные действия, связанные с отграничением совершенного преступления от иных, только лишь внешне схожих форм преступного поведения.

С правильным установлением объекта преступного посягательства в совокупности с установленным законом объемом причиненного вреда как выразителем общественной опасности, в том числе и ее степени, связано отграничение совершенного деяния от административного правонарушения или даже признание его если не общественно полезным, то, по крайней мере, нейтральным. Последнее исключает какое бы то ни было воздействие на субъекта со стороны уголовного или иного отраслевого законодательства. Так, например, уголовная ответственность за незаконное предпринимательство, т. е. деятельность без регистрации или с нарушением правил регистрации, без лицензии или с нарушением условий лицензирования, а равно предоставление в регистрирующий орган заведомо ложных сведений, образуют состав преступления только в том случае, если причинен крупный ущерб или доход, полученный от такой деятельности, превышает 200 минимальных размеров оплаты труда (ст. 171 УК). В случаях, когда крупный ущерб отсутствует или полученный доход меньше приведенного, наступает административная ответственность. Привлечение к ответственности за лжепредпринимательство (ст. 173 УК) возможно лишь при наличии крупного ущерба²⁸.

Учение об объекте преступления в российском уголовном праве получило достаточно высокий уровень разработки. В дореволюционном периоде развития научной мысли наиболее важными представляются воззрения таких известных ученых, как Н. С. Таганцев и В. Д. Спасович, причем следует отметить, что теоретические выкладки Н. С. Таганцева получили второе рождение после вступления России в так называемый постсоветский период и принятия Уголовного кодекса 1996 г., о чем будет сказано ниже.

На протяжении семидесяти лет (начиная с установления советской власти) в науке уголовного права господствующей была точка зрения, в соответствии с которой под объектом преступления понимались общественные отношения, охраняемые уголовным законом²⁹. Как представляется, такая точка зрения была оправдана как с общефилософских позиций, так и воззрений науки теории права, являющейся фундаментальной для всех иных правовых наук. В соответствии с общетеоретическими рассуждениями право регулирует общественные отношения. Нельзя забывать и о том, что любое теоретическое правовое построение должно отталкиваться от законодательства. Так, в принятых в 1919 г. Руководящих началах по уголовному праву РСФСР преступление определялось как деяние, нарушающее «порядок общественных отношений, охраняемых уголовным законом».

Видимо, было бы правильным признать, что при характеристике объекта преступления можно использовать понятия: «общественные отношения», «блага», «интересы», «ценности». Все зависит от того, какое преступное посягательство мы рассматриваем. Если это убийство, то, безусловно, его объектом является жизнь человека (наивысшая ценность и благо), в противном случае, как подметил С. В. Расторопов, следовало бы признать, что уголовный закон направлен не на охрану «благ, жизни, здоровья человека и др., а, наоборот, на некие формы их проявления, те или иные формы связей между субъектами их отношений» ³⁰. При нарушении тайны переписки в качестве объекта выступают общественные отношения, обеспечивающие право человека на тайну частной жизни, гарантированную Конституцией РФ. Как нам кажется, наиболее полно и убедительно по этому поводу в свое время высказался Н. С. Таганцев. В фундаменте нормы права, указывал он, лежит «интерес жизни, интерес человеческого общежития», которые, по мнению автора, «облекаются в значение юридических благ и как таковые дают содержание юридическим нормам и в то же время служат их жизненным проявлением, образуя своей совокупностью жизненное проявление правопорядка» ³¹. Вывод, который вытекает из этих суждений, заключается в том, что уголовный закон может охранять как интерес, так и определенное отношение³². Следует присоединиться к точке зрения авторов учебника по уголовному праву Московской государственной юридической академии, которые считают, что «идея правового блага как объекта преступления не вызывает каких-либо возражений с одной существенной оговоркой: то или иное правовое благо или социальная ценность имеют смысл только в рамках этих отношений, они являются элементами общественных отношений, по поводу их нерушимости указанные отношения в обществе и складываются» ³³.

Родовым объектом лжепредпринимательства, как это следует из анализа структуры Особенной части Уголовного кодекса, т. е. раздела, в котором находится анализируемое преступление, являются общественные отношения в сфере экономики.

Экономика — это сложное явление, в своей основе имеющее собственность, которая в процессе человеческой деятельности подвергается не только использованию, но и приумножению. Этот процесс можно охарактеризовать как экономическую деятельность, при осуществлении которой необходимо для всеобщего блага соблюдать правила, обеспечивающие максимальное и рациональное использование собственности в процессе созидательной, хозяйственной деятельности. Из этого определения логически вытекает понятие непосредственного объекта. Как отмечалось выше, лжепредпринимательетво входит в группу преступлений, посягающих на предпринимательскую деятельность.

Отличительная особенность предпринимательской деятельности — систематическое получение прибыли (ст. 2 ГК РФ) от осуществления производственной деятельности, продажи товаров или оказания услуг. Поскольку лжепредприятие создается без намерения осуществлять предпринимательскую деятельность в том или ином указанном выше варианте, то, следовательно, данное деяние нарушает основное требование, предъявляемое к ней, — получение прибыли, отчисления от которой в свою очередь не дополняют бюджет и не используются на социальные цели.

Подходя к определению непосредственного объекта посягательства при лжепредпринимательстве, необходимо исходить из того, что возникающие в сфере предпринимательской деятельности общественные отношения должны обеспечивать ее осуществление в соответствии с целями и задачами, вытекающими из потребностей общества и государства на данном этапе его развития и определяемыми его экономической политикой.

В юридической и учебной литературе по уголовному праву существуют различные трактовки непосредственного объекта посягательства. Например, Б.В. Волженкин прямо не называет непосредственный объект посягательства при лжепредпринимательстве в своей монографии, посвященной исследованию вопросов, связанных с привлечением к уголовной ответственности за совершение экономических преступлений. Вместе с тем, давая характеристику данному общественно опасному деянию, он приходит к заключению, что «подобная деятельность противоречит самой сути предпринимательства, нарушает основные принципы предпринимательской деятельности» ³⁴.

На нарушении принципов ведения предпринимательской деятельности акцентируют свое внимание и иные авторы. Отталкиваясь от видового объекта лжепредпринимательства как общественных отношений, «в рамках которых осуществляется экономическая деятельность по производству, распределению, обмену и потреблению материальных благ и услуг», они приходят к выводу, что лжепредпринимательство «посягает на принципы хозяйственной деятельности» ³⁵. Представляется, что в данное определение можно внести некоторые уточнения. Во-первых, родовым объектом данных преступлений, как это следует из анализа структуры Особенной части Уголовного кодекса, т. е. раздела, в котором находится анализируемое преступление, являются отношения в сфере экономики. Во-вторых, «сферы родового объекта», о которых упоминают авторы, видимо, скорее всего, образуют видовые объекты, из определения которых должно вытекать понятие непосредственного объекта посягательства. Указанные авторы в качестве непосредственного объекта посягательства выделяют «общественные отношения, обеспечивающие интересы экономической деятельности в сфере предпринимательства» ³⁶. В такой трактовке приведенное определение представляется чрезмерно лаконичным. Направленность интересов определяется, прежде всего, теми целями, которые ставит перед собой деятельность хозяйствующих субъектов. В свою очередь эти интересы могут быть достаточно широкими и многоплановыми. Если учесть, что экономическая деятельность складывается из финансовой, внешнеэкономической и прочей, то данное определение непосредственного объекта в принципе может быть применимо к характеристике любого объекта посягательства из числа практически всех преступлений, перечисленных в гл. 22 УК. Приведенное определение является своего рода обобщающим понятием и, на наш взгляд, совершенно справедливо определяет объект посягательства, но только не непосредственный, а видовой, преступлений, содержащихся в соответствующей главе Уголовного кодекса.

При такой оценке непосредственного объекта посягательства стираются различия между преступлениями в кредитной сфере и преступлениями против собственности. Отмеченные автором объекты являются дополнительными, поскольку в первую очередь нарушаются основные требования, предъявляемые к добросовестной и легальной предпринимательской деятельности, несоблюдение которых в свою очередь влечет за собой нарушение имущественных интересов граждан, организаций и государства.

Руководствуясь отмеченным, представляется возможным следующим образом определить непосредственный объект посягательства лжепредпринимательства.