27756 (Заведомо ложный донос в уголовном праве РФ), страница 4

Во-вторых, эта информация должна быть официально, то есть открыто, публично, представлена в компетентные органы для решения вопроса о возбуждении уголовного дела. Законодатель, формулируя норму, предусмотренную ст. 306 УК РФ, имел в виду, прежде всего, случаи подачи заявления о преступлении (ст. ст. 140 - 141 УПК РФ), предусмотрев при этом обязательное предупреждение заявителя об уголовной ответственности за заведомо ложный донос по ст. 306 УК РФ с соответствующей отметкой в протоколе и отобранием подписки (ч. 6 ст. 141 УПК РФ).

Однако позволим себе выразить небесспорное мнение о том, что в качестве заведомо ложного доноса может быть и информация, содержащаяся в устных и письменных жалобах и ходатайствах как защитника, так и подозреваемого, обвиняемого. Ведь несомненно то, что эта информация носит официальный характер. Письменное ходатайство (жалоба) приобщается к делу, устное подлежит обязательному занесению в протокол следственного действия или судебного заседания (ст. 120 УПК РФ). Суд, прокурор, следователь и орган дознания обязаны в жестко установленные законом сроки рассмотреть жалобу или ходатайство и принять по ним правовое решение (главы 15 и 16 УПК РФ). Несомненно и то, что если в жалобе содержится информация о совершении определенным лицом (например, следователем) преступления и требование «принять меры», «пресечь», «привлечь к ответственности», «возбудить уголовное дело» и т.п., то вне зависимости от того, как адвокат (подзащитный) формулирует свое ходатайство (жалобу), на чем настаивает, какую цель фактически преследует, компетентные органы обязаны рассмотреть данную информацию, в том числе и как заявление о преступлении, то есть по всем правилам главы 19 УПК РФ.

Такая жалоба должна быть зарегистрирована в книге учета преступлений (КУП-1), и в срок не позднее 3, максимум 10 суток должно быть принято одно из трех правовых решений: о возбуждении дела; об отказе в возбуждении; о передаче сообщения по подследственности (ст. ст. 144, 145 УПК РФ). Подавая такую жалобу, адвокат как высококвалифицированный юрист (ст. 9 Закона об адвокатуре) всегда понимает, как квалифицируется деяние, в котором он обвиняет конкретное лицо, ему всегда известно об уголовной ответственности за заведомо ложный донос по ст. 306 УК РФ, так что специальной процедуры предупреждения, с отбиранием подписки (ч. 6 ст. 141 УПК РФ) в отношении адвоката не требуется. Уголовный кодекс в качестве обязательного условия привлечения к уголовной ответственности по ст. 306 УК РФ не требует предупреждения лица в установленном порядке, как это, например, прямо указано в диспозиции ст. 310 УК РФ.

Таким образом, с объективной стороны подобные деяния защитника полностью подпадают под признаки заведомо ложного доноса. С субъективной стороны адвокат в анализируемых случаях всегда осознает фактический характер и общественную опасность этих своих действий, предвидит реальную возможность либо неизбежность наступления общественно опасных последствий (прямой умысел - ст. 25, ч. 2 УК РФ), то есть понимает, что по его жалобе (ходатайству) будет проводиться специальная проверка (служебное расследование) в отношении заведомо для него невиновного лица по подозрению в совершении им преступления, что этому лицу - потерпевшему, в данном случае следователю, будет причинен вред, что ущерб наносится и интересам правосудия и т.д.

Обобщая изложенное, делаем вывод, что нет никаких препятствий к применению уголовного закона к этому опаснейшему виду преступлений, если они совершены адвокатами в связи с исполнением ими своих профессиональных обязанностей. Почему же в реальной правоприменительной практике закон в этой части «не работает»? Ведь практика такова: по каждой жалобе адвоката (подзащитного) о нарушении закона со стороны следователя проводится проверка. По 9 из 10 таких жалоб служебное расследование приходит к выводу: «доводы заявителей не подтвердились». Разве уже сам такой вывод, материалы этого расследования со всеми собранными объяснениями, справками и т.д. не могут служить достаточным основанием для возбуждения уголовного дела (ч. 2 ст. 140 и ст. 144 УПК РФ) по признакам преступления, предусмотренного ст. 306 УК РФ? Ясно, что по такому уголовному делу далеко не во всех случаях удастся установить и доказать вину конкретного доносителя, прежде всего прямой умысел.

Однако уже сам факт возбуждения такого дела, возможность полноценными процессуальными средствами проверить версию о заведомо ложном доносе со стороны адвоката и / или его обвиняемого дают громадные тактические преимущества, способны «отрезвить» отдельных недобросовестных, уверовавших в свою безнаказанность адвокатов, да и их клиентов тоже.

Причины отсутствия такой практики вижу в следующем:

Во-первых, вновь вспомним то самое толкование Верховного Суда РФ по вопросу о непривлечении обвиняемого по делу за заведомо ложный донос. Высшая судебная инстанция фактически дала право обвиняемому, а заодно и его защитнику защищаться любыми, в том числе и преступными, средствами, то есть оговаривать кого угодно в совершении чего угодно, если это было в целях защиты. В унисон этому разъяснению выступили многие комментарии к УК. Причем характерно, что без необходимого обоснования позиции. Но иногда с некоторыми оговорками.

Например, подлежит ответственности за ложный донос обвиняемый в убийстве, если он сообщает суду о применении к нему незаконных методов ведения предварительного расследования. Напротив, не подлежит ответственности за ложный донос, например, обвиняемый в убийстве, если он сообщит о совершении этого преступления абсолютно непричастным к убийству лицом».

Таким образом, автор комментария к статье 306 УК РФ Т.А. Костарева разделяет мою позицию, имея в виду конкретный пример. Но это лишь частичное совпадение мнений. Считаю, что обвиняемый и его адвокат в полной мере несут ответственность за любой заведомо ложный донос в отношении любого лица, какими бы целями и мотивами ни руководствовались доносчики. Иначе, если и далее толковать закон по логике Верховного Суда, так можно, например, не привлекать обвиняемого за дачу взятки следователю, если он совершил это преступление в качестве «способа защиты от обвинения». Но аналогия толкования допустимая.

Другой причиной практики безнаказанности обвиняемых и их защитников за подобного рода доносы и клевету считаем прочно укоренившийся в сознании следователей, прокуроров, дознавателей и судей порочный стереотип отношения к стороне защиты. В эпоху инквизиционного, обвинительного процесса обвиняемый, если уж он попал в сферу уголовного судопроизводства, как правило, был «обречен» на то, что его осудят и осудят «по всей строгости». В этой обстановке «государственная машина правосудия» могла позволить себе такую роскошь, как «закрывать глаза» на любые заведомо малоэффективные способы защиты подозреваемого, обвиняемого, подсудимого.

Перед стороной государственного обвинения сильный, высококвалифицированный, опытный и наделенный обширными полномочиями процессуальный противник. Такому оппоненту в процессе, состязающемуся с государственным обвинением на равных, в условиях, когда суды перестали выполнять функции обвинения и смело выносят оправдательные приговоры, уже нельзя давать такую «фору». Пора каждой стороне полноценно пользоваться своими правами и возможностями, но и в полной мере нести предусмотренную законом ответственность.

Обратимся к еще одному типичному, весьма распространенному в практике профессиональной защиты примеру. По делу о групповом убийстве из хулиганских побуждений (ст. 105, ч. 2, пп. «ж», «и» УК РФ) из шести подозреваемых были задержаны только трое. Убийство было совершено в драке, когда неустановленное количество, предположительно трое из шести подростков, зверски забили потерпевшего до смерти. Остальные, примерно трое из компании, потерпевшего не били, но следствию не удавалось на первоначальном этапе расследования установить роли членов этой молодежной преступной группировки, разграничить действия каждого в драке. Трое незадержанных подростков «подались в бега» и были объявлены в розыск.

В этой обстановке на первоначальных допросах задержанные частично признавали свою вину, говорили о двух - трех нанесенных ударах каждого. После допуска к подозреваемым защитников все они изменили показания, единодушно обвиняя во всем троих своих товарищей, находящихся в розыске. А они сами якобы только стояли в сторонке и даже просили тех не бить потерпевшего. Не удивительно, что между показаниями задержанных не было ни малейших противоречий. У следствия были основания полагать, что защитники между собой обсудили общую линию защиты и показания каждого из подозреваемых. Итак, всю вину «свалили» на разыскиваемых, особенно на одного из них, которого все дружно назвали организатором преступления и самым активным в избиении. Позже оказалось, что он погиб в автокатастрофе, и сторона защиты об этом узнала раньше следователя. Мы привели типичный пример незаконного метода защиты - разновидность так называемой «коллизионной защиты», которая опытными адвокатами признается как минимум сомнительной.

Известны случаи, когда недобросовестные адвокаты по групповым делам даже специально советуют одному из соучастников скрыться и ни в коем случае «не попадаться» до конца следствия. Остальные соучастники также по тайной сделке, где «парламентерами» и посредниками служат недобросовестные адвокаты, «валят» всю вину на отсутствующего. В дополнение к этому часто фабрикуются и представляются следствию фиктивные доказательства вины отсутствующего (ст. 303, ч. 2 УК РФ) и т.д. В качестве одного из тактических средств нейтрализации такого противодействия расследованию следует применять тщательную проверку заведомо ложного доноса, с возбуждением, при наличии достаточных оснований, уголовного дела по ст. 306 УК РФ.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, в курсовой работе мы проанализировали заведомо ложный донос и пришли к следующим выводам.

Основной объект преступного посягательства - охраняемые уголовным законом общественные отношения, регулирующие нормальную деятельность правоохранительных органов и суда при производстве по уголовным делам. Поскольку при заведомо ложном доносе вред причиняется интересам личности, в качестве дополнительного объекта выделяется круг общественных отношений, обеспечивающих честь и достоинство гражданина. Факультативный объект может иметь место в случаях причинения вреда имуществу, свободам личности при вынесении неправосудного приговора или иного процессуального решения.

Информация в заведомо ложном доносе должна обладать следующими обязательными признаками (отсутствие хотя бы одного из них влечет отсутствие состава преступления): во-первых, она не соответствует действительности (заведомо ложная); во-вторых, содержит сведения об общественно опасном деянии, включающие все четыре признака состава преступления, а не правонарушения; в-третьих, при квалифицирующих обстоятельствах она должна относиться к конкретному лицу и конкретному преступлению. При этом не имеет значения форма, в которую она трансформирована. Информация может быть как устной, так и письменной (например, отправлена по обычной или электронной почте, передана по телеграфу, телетайпу или иным способом). Не имеет значения для квалификации преступления факт наличия или отсутствия подписи заявителя.

Объективная сторона составов преступления - в действии, направленном на доведение субъектом заведомо ложной информации о потерпевшем до третьего лица. К таким лицам (адресатам получения ложной информации) относятся, в частности, должностные лица и государственные органы, полномочные возбуждать уголовные дела; муниципальные органы и учреждения (например, сотрудники медицинских учреждений в силу ведомственных нормативных предписаний обязаны сообщить в органы внутренних дел о так называемых криминальных травмах или иных аналогичных видах вреда здоровью); лица, выполняющие управленческие функции в коммерческой или иной организации, обязанные сообщать в правоохранительные органы о совершенном или готовящемся преступлении. Для привлечения к уголовной ответственности не является обязательным факт предупреждения субъекта об уголовной ответственности за это преступление, хотя ч. 6 ст. 141 УПК требует, чтобы заявителю такая уголовная ответственность за заведомо ложный донос была разъяснена с обязательным письменным удостоверением и заверением подписью заявителя.

По конструкции состав формальный, окончен в момент доведения заведомо ложных сведений до третьего лица. Каких-либо последствий закон не предусматривает, однако их наступление необходимо учитывать суду при назначении наказания.

Субъект преступного посягательства общий - вменяемое физическое лицо, достигшее 16 лет. Не может быть субъектом лицо, оговаривающее себя.

Субъективная сторона составов преступления характеризуется прямым умыслом, т.е. субъект осознает заведомую ложность сообщаемых им сведений третьему лицу и желает так действовать. При этом содержание умысла включает осознанность доведения ложных сведений лицу или органу, имеющим право на возбуждение уголовного дела. Наличие какой-либо цели или мотива на квалификацию не влияет. Мотив может выражаться, например, в корысти, мести, зависти, желании не быть самому привлеченным к уголовной ответственности за другое преступление и т.п. Добросовестное заблуждение в ложности сообщаемых сведений исключает уголовную ответственность.

Квалифицирующие признаки перечислены в ч. ч. 2 и 3 статьи. В ч. 2 указан такой квалифицирующий признак, как совершение преступления, соединенное с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления, т.е. категорий преступлений, указанных в ч. ч. 4, 5 ст. 15. Здесь требуется, чтобы виновный обвинял в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления конкретное лицо (лиц). Ложное сообщение о совершении тяжкого или особо тяжкого преступления без указания виновных не подпадает под признаки ч. 2.

Часть 3 устанавливает уголовную ответственность за заведомо ложный донос, соединенный с искусственным созданием доказательств обвинения. В подобной ситуации субъект посягательства не только осознает заведомость ложности сообщаемых им сведений, но и усиливает их «достоверность» различными способами и средствами (например, имитируется инсценировка кражи, взлома, наносятся ссадины, повреждается имущество, называются «очевидцы» и т.п.). Доказательства обвинения должны относиться к фактическим сведениям, на основании которых какое-либо лицо может быть незаконно привлечено к уголовной ответственности.

Квалифицированный заведомо ложный донос (ч. 2 ст. 306 УК РФ) отличается от квалифицированной клеветы (ч. 3 ст. 129) тем, что при клевете основной объект - интересы отдельной личности, а дополнительный объект - интересы правосудия. При заведомо ложном доносе - ситуация обратная. В случае квалифицированной клеветы заведомо ложные сообщения направляются третьим лицам, которыми могут быть как физические, так и юридические лица, включая и правоохранительные органы, а заведомо ложный донос направлен органам.

Заведомо ложный донос отличается от заведомо ложного сообщения об акте терроризма, при котором сообщение касается только готовящегося преступления - акта терроризма. Кроме этого, различна целевая направленность этих деяний. Ложное сообщение об акте терроризма направлено на запугивание граждан, внесение беспорядка, смуты в общество для достижения каких-либо целей. При этом виновный не желает кого-либо обвинить в совершении преступления и тем самым не наносит вреда интересам правосудия.