2208-1 (Приватизация и разгосударствление собственности. Мировой опыт), страница 4

Во втором этапе приватизации в г. Москве, так называемый некий свет, на планы московских властей может пролить - проект постановления московского правительства "О проведении городского облигационного займа реализации Основных направлений приватизации предприятий в г. Москве после 1 июля". Из него следует, что администрация Москвы в лице Москомимущества собирается эмитировать заем, гарантированный акциями приватизированных и подлежащих приватизации предприятий. Предполагаемый объем эмиссии на 1996 год - 1,6 трлн. руб. Эти средства, так же как и деньги, предназначенные для санации московских предприятий, аккумулируются в Инвестиционном фонде постприватизационной поддержки предприятий.

Нужно затронуть и механизм самого займа. Москомимущество и Фонд имущества увеличивают долю городской собственности в уставных капиталах предприятий и организаций различных форм собственности с проведением последующей эмиссии акций АО - за счет включения в их уставный капитал городского недвижимого имущества (в т.ч. и земли под предприятиями).

Однако ясно то, что ресурсы городской собственности будут включены в уставные капиталы предприятий далее не по символическим ценам. Следовательно, доля госсобственности возрастет многократно, и предприятие из частного может превратиться в почти государственное.

Далее, из увеличенной государственной доли резервируются определенные пакеты акций для конвертации в облигации городского займа. Кроме того, правительство может рекомендовать акционерным обществам "осуществить вторичную эмиссию акций с размещением их под инвестиционные программы Московского облигационного займа".

Что касается таких ценных бумаг, участвующих в приватизации, как облигаций, то их предполагается выпускать двух видов: конвертируемые отзывные и доходные. Отзыв конвертируемых облигаций возможен только через два года - они обмениваются либо на акции конкретного предприятия, либо на акции предприятий конкретной отрасли. В течение двух лет эти акции принадлежат Москомимуществу, но могут быть переданы в траст владельцам облигаций.

На этой основе можно сделать вывод по поводу начатого второго этапа приватизации в Москве: принятые в феврале 1995 года документы имеют только один несомненный смысл - они выводят московские власти из-под контроля федерального законодательства по приватизации. Цели же московское правительство формулирует следующие: получить от приватизации максимум денег, поддержав за ее счет бюджет и пока не приватизируемые тонущие предприятия. В какой степени эти цели достижимы в рамках принятой схемы, невозможно сказать, пока эта схема не будет конкретизирована разрабатываемыми под эту схему документами и нормативными актами.

Что же касается этапа денежной приватизации не только в Москве но и по России, то уже в ноябре 1994 года Госкомимуществом было начато составление плана-графика денежных аукционов. По замыслу его составителей, все акции крупных предприятий, предназначенные для реализации на инвестконкурсах, должны были продаваться на денежных аукционах.

В начале же января на одной из пресс-конференций был роздан список денежных аукционов, которые РФФИ собирался провести с января по май 1995 года. Вот основные позиции этого списка*:

*) Данные приведены из журнала "Коммерсант" N 5 (116) от 14 февраля 1995 г.

Может измениться также и размер выставляемого на аукцион пакета - хотя бы потому, что в планы приватизации предприятий постоянно вносятся изменения. Например, вышеуказанная таблица предусматривает реализацию на денежном аукционе 29% акций фабрики "Свобода". Между тем уже после подготовки этого графика вышло распоряжения Госкомимущества, закрепляющее 25,5% акций фабрики в государственной собственности.

В связи с этим, также может произойти изменение и в перечне выставляемых на продажу предприятий. Прежде всего, он удлинится: большинство перечисленных в списке предприятий - московские. Это свидетельствует не о том, что практически все объекты, в которых не полностью реализованы акции находятся в Москве, а о том, что у РФФИ пока нет достаточного количества информации из регионов.

Кроме того, в нынешней политической обстановке продажа ряда объектов вызывает сомнение. Так, при нынешней ситуации в области национальной безопасности, и негативное влияние приватизации на нее, реализация акций ракетно-космической корпорации "Энергия" едва ли гарантирована. Такая же ситуация складывается и с продажей АО "Москвич", но уже по другим причинам. Дело в том, что это связано с приватизацией "ЗИЛа", которая привела к тому, что сейчас возникает вопрос даже о национализации завода. В этом есть своя проблема в приватизации крупных промышленных предприятий. Можно сделать вывод, что поспешность в этом вопросе привела к нежелательному эффекту от приватизации. В частности, на примере с ЗИЛом, проблема заключалась в решении финансовых проблем путем второй эмиссии. Таким образом, Московские власти вряд ли допустят продажу АО "Москвич".

Что же касается акций компании "ЮКОС", то их реализация представляется нам вероятной: по имеющейся информации, это совпадает с желаниями самой компании.

Однако принято положение о специализированных денежных аукционах. Они отличаются от всех прочих тем, что процедура их проведения практически в точности повторяет аукцион чековый. Кроме того, при проведении специализированного аукциона все участники приобретают акции по единой цене, и количество участников, как правило, весьма велико (в обычных денежных аукционах на каждый выставляемый пакет определяется только один победитель).

Несмотря на вышесказанное, на практике денежные аукционы проводятся крайне редко. Дело в том, что в документе, утвердившим порядок их проведения, не оговорено о порядке внесения средств на счет продавца. А значит нет никаких гарантий в том, что деньги поступят в срок туда, куда они были отправлены. Пионером в проведении аукционов рискнула стать только Челябинская область, где уже объявлено о приеме заявок на два специализированных аукциона.

В целом же отметим, что пока особого выброса акций приватизированных предприятий в свободную продажу не наблюдается. Однако, это в какой-то степени и положительная сторона вопроса, так как массированной продавать акции при такой конъюнктуре рынка просто бессмысленно. Например, если взять вышеуказанные аукционы про продаже акций "Ростелекома" и РАО "ЕЭС", то стоит ли проводить их на фоне выраженного снижения котировок этих акций? Не менее сложен и вопрос, как их проводить, если все-таки проводить.

Очень показательно в этом смысле разногласие между организатором приближающихся аукционов по РАО "ЕЭС" ФЦ "Грант" и эмитентом о стартовой цене: эмитент полагает возможным поднять ее заметно выше нынешней котировки - организатор опасается, что это сорвет аукцион. Резоны эмитента понятны: он хочет как можно полнее использовать шанс "удержать" аукционом падающий курс своих акций [3, с. 54].

Таковы основные направления и показатели в новом этапе приватизации - денежном этапе, касательно появления денежных аукционов в России.

В конце хотелось бы заметить высказывание исполняющего обязанности председателя Госкомимущества П. Мостового. Он высказал следующее по поводу денежного этапа приватизации: "Если подход к приватизации не на словах, а на деле вернется в разумные рамки, я думаю, что к желаемым 70% негосударственного сектора можно будет подойти к концу 1995 года". Таким образом остается лишь только предполагать, насколько будут оправданы такие прогнозы в отношении второго этапа приватизации.

2.1 Итоги и перспективы приватизации

На первоначальном этапе рыночной трансформации устойчиво преобладали мнения, что приватизация как массовая трансакция собственнических прав может быть проведена в сравнительно короткие сроки, быстро создаст критическую массу частных собственников и основу стабильного повышения эффективности экономики. Иллюзии рассеивались по мере той или иной степени реализации приватизационных программ: на волне приватизации подъема экономики не произошло. Нельзя, однако, полностью согласиться и с распространенным в России взглядом на приватизацию как на ошибочный курс властей, способствовавший развалу экономики. В мировой экономической истории не было еще прецедентов, когда на огромном геополитическом пространстве практически одновременно и в столь короткие сроки были бы приведены в движение фактически все государственные активы. Процесс такого размаха не мог пройти гладко, с абсолютно позитивным или близким к намеченному результатом. Проблемы были неизбежны и в основном могут быть сведены к следующему.

Во-первых, несовершенство, неразвитость институтов собственности в переходных экономиках, отсутствие механизмов самонастройки и компенсации сторонних воздействий позволяют государству в лице чиновничьей номенклатуры фактически сохранять полностью или частично контроль над приватизированными активами. Права новых собственников плохо защищены. Юридическая смена собственности на государственные активы не обеспечивает новому собственнику полной уверенности в правах и не стимулирует поэтому рационального экономического поведения. Таким образом, в переходных экономиках (как, впрочем, и в любых других) приватизация выходит далеко за рамки чисто юридического процесса. А потому даже вполне добротная юридическая основа приватизации—это очень важная, но всего лишь часть процесса изменения отношений собственности.

Во-вторых, нет никаких гарантий, что вслед за юридическим изменением формы собственности на государственные активы изменятся сами собой экономические отношения в распределении ресурсов. На самом деле регулирование ресурсной базы, как правило, сохранялось в руках государства безотносительно к форме собственности на активы. И необходимы большие дополнительные усилия, чтобы действительно разделить собственность и власть после смены юридического статуса.

В-третьих, в трансформирующихся экономиках переход прав собственности не ведет автоматически к изменению системы управления и контроля. Опыт всех стран свидетельствует о неизбежности конфликтов по вопросам профессионального управления и контроля между новым и старым менеджментом, внешними и внутренними инвесторами приватизированных компаний даже независимо от их размеров.

В 1995—1996 гг. не была достигнута главная, фискальная, цель приватизации—недовыполнение заданий по поступлениям в бюджет было огромным. Переломить на некоторое время негативную тенденцию удалось с помощью новой для России (и нетипичной в мировой практике) схемы так называемых залоговых аукционов (осень—зима 1995 г.). В соответствии с этой схемой правительство (госбюджет) получает от коммерческих банков кредит под залог федеральных пакетов акций наиболее привлекательных компаний. По акциям, предназначенным в залог, проведены тендеры, победителями которых были признаны банки, предложившие более крупные кредиты. Банки, выигравшие на залоговом аукционе, получили право управлять залоговыми пакетами в течение всего времени залога. По истечении этого времени (намеченный срок—1 сентября 1996 г.) в случае невозврата кредитов (а иначе и не могло быть при катастрофическом состоянии госбюджета) залогодержатель получал право продать залоговые пакеты и погасить за счет выручки предоставленные правительству кредиты. С определенными оговорками залоговые схемы можно назвать специфическим методом приватизации—практически все залогодержатели предпочли не продавать свои пакеты. На залоговые аукционы были выставлены акции 12 компаний. Бюджет в общем итоге получил от залоговых аукционов около 1 млрд. долл.

Проведение аукционов сопровождалось множеством конфликтов между участвовавшими банками (их инвестиционными компаниями), а после завершения аукционов возникли конфликты также между банками-залогодержателями и менеджментом компаний. Менеджмент стремился сохранить контроль, не допуская представителей банков в корпоративные органы управления, препятствуя открытию всей финансовой информации и тормозя тем самым начало реструктуризации предприятий (таким, например, было противостояние «Норильского никеля» и ОНЭКСИМбанка).

Залоговые аукционы были первой попыткой перевода крупных российских промышленных предприятий под частное управление. Но на их результативности сказался очевидный олигархический характер переходной экономики в России. Залоговые аукционы практически были закрытыми для большинства банков, создавая выгодные условия сделок только «для своих». Поэтому суммы залога и цена последующих продаж оказались, по различным оценкам, в 3—5 раз ниже того, что могло быть получено на открытых торгах.