117710 (Западники и славянофилы - дискуссия по поводу цивилизационной политической идентичности России), страница 5

Историческим воззрениям славянофилов была присуща в духе романтической историографии идеализация старой, допетровской Руси, которую славянофилы представляли себе гармоническим обществом, лишённым противоречий, не знавшим внутренних потрясений, являвшим единство народа и царя, «земщины» и «власти». По мнению славянофилов, со времён Петра I, произвольно нарушившего органичное развитие России, государство встало над народом, дворянство и интеллигенция, односторонне и внешне усвоив западноевропейскую культуру, оторвались от народной жизни. Идеализируя патриархальность и принципы традиционализма, славянофилы приписывали по сути дела внеисторический характер русскому «народному духу».

Славянофилы призывали интеллигенцию к сближению с народом, к изучению его жизни и быта, культуры и языка. Они положили начало изучению истории крестьянства в России и много сделали для собирания и сохранения памятников русской культуры и языка (собрание народных песен П. В. Киреевского, словарь живого великорусского языка Даля и пр.). Существенный вклад внесли славянофилы в развитие славяноведения в России, в развитие, укрепление и оживление литературных и научных связей русской общественности и зарубежных славян; им принадлежала главная роль в создании и деятельности Славянских комитетов в России в 1858—78.

Славянофилы оказали влияние на многих видных деятелей национального возрождения и национально-освободительного движения славянских народов, находившихся под гнётом Австрийской империи и султанской Турции (чехи В. Ганка, Ф. Челаковский, одно время К. Гавличек-Боровский; словаки Л. Штур, А. Сладкович; сербы М. Ненадович, М. Миличевич; болгары Р. Жинзифов, П. Каравелов, Л. Каравелов, отчасти поляки В. Мацеёвский и др.). Частые поездки славянофилов в зарубежные славянские земли (путешествия И. С. Аксакова, Валуева, В. А. Панова, Чижова, А. И. Ригельмана, П. И. Бартенева, Ламанского и др.) содействовали ознакомлению и сближению южных и западных славян с русской культурой и литературой.

Эстетические и литературно-критические взгляды славянофилов наиболее полно выражены в статьях Хомякова, К. С. Аксакова, Самарина. Критикуя суждения В. Г. Белинского и «натуральную школу» в русской художественной литературе (статья Самарина «О мнениях «Современника», исторических и литературных», 1847), славянофилы в то же время выступали против «чистого искусства» и обосновывали необходимость собственного пути развития для русской литературы, искусства и науки (статьи Хомякова «О возможности русской художественной школы», 1847; К. С. Аксакова «О русском воззрении», 1856; Самарина «Два слова о народности в науке», 1856; А. Н. Попова «О современном направлении искусств пластических», 1846). Художественное творчество, по их мнению, должно было отражать определённые стороны действительности, которые отвечали их теоретическим установкам, — общинность, патриархальную упорядоченность народный быта, «смирение» и религиозность русского человека. Художественно-литературные произведения славянофилов — стихотворения, поэмы и драматические сочинения Хомякова, К. С. и И. С. Аксаковых, повести Н. Кохановской — публицистичны, проникнуты живым интересом к этическим проблемам. Некоторые стихотворения Хомякова («России», 1854), К. С. Аксакова («Возврат», 1845; «Петру», 1845; «Свободное слово», 1853), поэма И. С. Аксакова «Бродяга» (1848), исполненные критического отношения к крепостнической действительности, резкого обличения неправедного суда, взяточничества, оторванности дворянской интеллигенции от жизни народа, имели большой общественный резонанс. Недопущенные царской цензурой к печати такие произведения распространялись в списках, многие были напечатаны в изданиях Вольной русской типографии А. И. Герцена, как произведения русской «потаённой литературы».

В годы революционной ситуации 1859—1861 произошло значительное сближение взглядов славянофилов и западников на почве либерализма. В пореформенный период, в условиях капиталистического развития славянофильство как особое направление общественной мысли перестало существовать. Продолжали свою деятельность И. С. Аксаков, издававший журналы «День» (1861—65, с приложением газеты «Акционер»), «Москва» (1867—68), «Москвич» (1867—68), «Русь» (1880—85), Самарин, Кошелев, Черкасский, эволюционировавшие вправо и всё далее расходившиеся во взглядах между собой. Под влиянием славянофилов сложилось почвенничество. Консервативные черты учения славянофилов в гипертрофированном виде развивались в духе национализма и панславизма т. н. поздними славянофилами — Н. Я. Данилевским и К. Н. Леонтьевым. С критикой идеологии славянофилов выступали революционные демократы Белинский, Герцен, Н. П. Огарев, Н. Г. Чернышевский, Н. Л. Добролюбов.

"История" Карамзина прославляла подвиги россиян и описывала трудный путь становления государства Российского, задумывался над этими темами Пушкин и другие поэты и писатели. Колокольчик мчащейся гоголевской Руси-Тройки пробудил славянофилов. Они пытались ответить на вопрос, куда же мчится Россия? Сочинения славянофилов явились ответом на потребность духовного постижения прошлого России. Хотя они и не были профессиональными историками, своими сочинениями они оказали глубокое влияние на изучение истории в России.

Славянофилы, кроме прочего, критиковали "предрассудки западной учености", западный рационализм за близорукость и невидение, невнимание к России и ее богатой и самобытной культуре, что привело к полному непониманию ни ее религии, ни ее истории: "...болезнь систем априорических до того затемнила зрения нашей западной братьи, что она не могла различить простой яркой истины в мировом размере...", - т.е. России, писал Хомяков.

Рождение славянофильской идеологии можно рассматривать как явление, имеющее общенациональное значение. Н.А. Бердяев писал по этому поводу следующее: "Славянофильство первая попытка нашего самосознания, первая самостоятельная у нас идеология. Тысячелетие продолжалось русское бытие, но русское самосознание начинается с того лишь времени, когда Иван Киреевский и Алексей Хомяков с дерзновением поставили вопрос о том, что такое Россия, в чем ее сущность, ее призвание и место в мире".

Началось все с того, что в 1839 году А.С. Хомяков прочитал в одном московском салоне статью "О старом и новом". Размышления продолжил И.В. Киреевский. Хомяков говорил: "Не верю я любви к народу того, кто чужд семье, и нет любви к человечеству в том, кто чужд народу". Высказывали свои идеи славянофилы в журнале "Москвитянин", который, по словам Герцена, выражал преимущественно университетскую, доктринерскую партию славянофилов. Издателями журнала были Погодин и Шевырев. Н. Бердяев называл Хомякова "рыцарем Церкви". И это не случайно, так как Хомяков был первым независимым русским богословом. Впервые светское лицо осмелилось писать о вере и церковной жизни. Духовная цензура не разрешила публиковать на родине его богословские труды, и они выходили за границей на французском языке. Наследие А.С. Хомякова начало осваиваться лишь в конце XIX столетия, когда начала формироваться русская религиозная философия. Полное собрание его сочинений вышло в России только в 1900 г.

Петр Яковлевич Чаадаев (1794-1856) одним из первых остро и вызывающе поставил вопрос об особенностях исторического развития России и Западной Европы в их соотнесенности, чем способствовал образованию славянофильского и западнического направлений в русской мысли. Размышления об исторических судьбах России явились первым словом пробудившегося национального самосознания. Чаадаев на свой лад выразил общую для эпохи тягу сознания к историзму, к философскому осознанию протекших и грядущих веков. Заслуга его еще состоит в том, что он первым в России пытался мыслить систематически, приучал сознание к "западному силлогизму". Он стал зачинателем традиции единения разума и веры в русской философии, которую затем продолжил Вл. Соловьев, братья Трубецкие и др. Вместе с тем идейное творчество Чаадаева не поддается однозначной характеристике, ибо оно эволюционировало в процессе его интеллектуального и жизненного развития. Несколько огрубляя можно сказать, что эта эволюция шла в направлении от "отрицательного патриотизма" к "положительному". Точку зрения "отрицательного патриотизма" Чаадаев изложил в своем первом философическом письме, опубликованном в 1836 г. в журнале "Телескоп". Приведем некоторые высказывания из него. "Мы, - пишет Чаадаев о России, - не принадлежим ни к Западу, ни к Востоку, и у нас нет традиций ни того, ни другого. Стоя как бы вне времени, мы не были затронуты всемирным воспитанием человеческого рода... Мы живем одним настоящим в самых тесных его пределах, без прошедшего и будущего, среди мертвого застоя. Мы пришли в мир, - продолжает он, - подобно незаконнорожденным детям, без наследства, без связи с людьми, жившими на земле раньше нас, мы не храним в наших сердцах ничего из тех уроков, которые предшествовали нашему собственному существованию". Заключает он этот пассаж следующим: "Мы принадлежим к числу тех наций, которые как бы не входят в состав человечества, а существуют лишь для того, чтобы дать миру какой-нибудь важный урок". Чаадаев писал, что "в России не взращены идеи долга, справедливости, права и порядка, которые вошли в плоть и кровь Запада".

Если же говорить о Хомякове, то его славянофильское мировоззрение хорошо раскрывается в небольшой работе "Несколько слов о философическом письме"(1836), где он ведет полемику с П.Я. Чаадаевым. Прежде всего, Хомяков не придерживается прогрессистской модели исторического развития, ей он противопоставляет религиозную. Так он пишет: "... не думай, чтоб истину можно было совершенствовать; ее откровение совершилось один раз и навеки, и потому слова: "Сколько светлых лучей прорезало в это время мрак, покрывавший всю Европу!" относятся только к открытиям, касающимся до совершенствования вещественной жизни, а не духовной; ибо сущность религии есть неизменный во веки дух света, проникающий все формы земные. Следовательно, мы не отстали в этом отношении от других просвещенных народов; а язычество таится еще во всей Европе...".

Относительно мнения Чаадаева о беспочвенности Российской культуры и истории Хомяков замечает: "...не мог удержаться еще от нескольких слов в опровержение мнений, будто Россия не имеет ни историй, ни преданий, не значит ли это, что она не имеет ни корня, ни основы, ни русского духа, не имеет ни прошедшего, ни даже кладбища, которое напоминало бы ей величие предков? Надо знать только историю салонов, чтобы быть до такой степени несправедливым". И затем он обрушивается на эту салонную культуру высшего света, совершенно оторванную от национально-религиозных корней. Представители салонной культуры "живут как гости на родине, не только говорят, пишут, но и мыслят не по-русски". "Мы, - продолжает Хомяков, - отложили работу о совершенствовании всего своего, ибо в нас внушали любовь и уважение только к чужому, и это стоит нам нравственного унижения. Родной язык не уважен; древний наш прямодушный нрав часто заменяется ухищрением...".

Мнение о беспочвенности русской истории и культуры возникает, считает Хомяков, в результате элементарного невежества. "Виновата ли летопись старого русского быта, что ее не читают?⁸⁷", - восклицает он. В самом ли деле, так уж Россия и все в России плохо и безысходно? Точка зрения Хомякова и по этому пункту прямо противоположна Чаадаеву: "Если бы мы не жили мощными впечатлениями времен прошедших, продолжает Хомяков, мы не гордились бы своим именем, мы бы не смели свергнуть с себя иго монголов, поклонились бы власти какого-нибудь Сикста V или Наполеона, признали бы между адом и раем чистилище и, наконец, давно бы обратились уже в ханжей, следующих правилу "несть зла в прегрешении тайном".

Хомяков высказывает мысль, которую затем разовьют и Гоголь, и Достоевский, и которая прямо противоположна мнению Чаадаева. С точки зрения Хомякова, Россия не ничто, но "центр в человечестве европейского полушария, море, в которое стекаются все понятия. Когда оно переполнится истинами частными, тогда потопит свои берега истиной общей. Вот, кажется мне, то таинственное предназначение России, о котором беспокоится сочинитель статьи "Философическое письмо"... И пусть вливаются в наш сосуд общие понятия человечества, в этом сосуде есть древний русский элемент, который предохранит нас от порчи".

По мнению И. Киреевского, три элемента легли в основание европейской образованности: "...римское христианство, мир необразованных варваров, разрушивших Римскую империю, и классический мир древнего язычества", который отодвигался Чаадаевым на задний план как преодоленный в католичестве и не учитывался им как конструктивный при характеристике западной цивилизации. Это привело к торжеству формального разума над верой в западной культуре.

Что касается Чаадаева, то как критика со стороны славянофилов, так и само противоречивое развитие западного общества во многом стали менять его взгляды. С ним, как и с другими рьяными западниками, по словам П. Анненкова происходило то, что став туристами, они чувствовали себя обманутыми Европой. "...Новые изыскания, - писал Чаадаев имея в виду исследования славянофилов, - познакомили нас со множеством вещей, остававшихся до сих пор неизвестными, и теперь уже совершенно ясно, что мы слишком мало походим на остальной мир, чтобы с успехом продвигаться по одной с ним дороге". Теперь Чаадаев начинает видеть в католичестве не только "вдвинутость" в историю, но и "людские страсти", "земные интересы", искажающие чистоту христианской истины. Он начинает сомневаться в самой возможности слияния религиозного и социально-прогрессистского начал, в возможности установления "царства божия" на земле.

Помимо славянофилов, Чаадаеву помогло смягчить его позицию точка зрения А.С. Пушкиным, под воздействием которой он признал, что история России "требует другой мысли, другой формулы". Пушкин заверял Чаадаева: "Клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог ее дал⁸⁸".

2.2 Взгляды западников (Герцен, Бакунин, Белинский)

Западники - представители одного из направлений русской общественной мысли1840 - 50-х гг. Считали историю России частью общемирового исторического процесса, сторонники развития страны по западноевропейскому пути. Критиковали самодержавие и крепостничество, выдвигали проекты освобождения крестьян с землей, сторонники реформ и конституционного преобразования государственного строя. Главные представители: П. В. Анненков, В. П.Боткин, Т. Н. Грановский, К. Д. Кавелин, М. Н. Катков, И. С. Тургенев, П.Я. Чаадаев, Б. Н. Чичерин и др. Сотрудничали в журналах ""Отечественные записки"", ""Современник"", Русский вестник"". Крайне левое крыло западников -А. И. Герцен, В. Г. Белинский, Н. П. Огарев (до кон. 1840-х гг.). После крестьянской реформы 1861 западники сблизились со славянофилами на почве либерализма. Взгляды западников (особенно их конституционные проекты) получили дальнейшее развитие в программах российских либеральных организаций и групп кон. 19 - нач. 20 вв.