Дарвин - Происхождение видов путем естественного отбора, страница 3

Преподобный У. Херберт (W. Herbert), впоследствии Декан манчестерский, в 4-м томе «Horticultural Transactions» за 1822 год и в своем труде
«Amaryllidaceae» (1837, р. 19, 339) утверждает, что «садоводческие опыты
поставили вне всякого сомнения то, что ботанические виды — только
разновидности высшего порядка и более постоянные». Он распространяет
это воззрение и на животных. Декан полагает, что в каждом роде было сотворено по одному виду, отличавшемуся первоначально крайней пластичностью, и уже эти виды, главным образом путем скрещивания, но также и
путем вариации произвели все ныне существующие виды.

В 1826 году проф. Грант (Grant) в заключительном параграфе своей
широко известной работы о Spongilla («Edinbourgh Philosophical Journal»,
vol. XIV, p. 283) вполне определенно декларирует свою веру в то. что
виды происходят от других видов и что они совершенствуются в процессе
модификации. То же воззрение им высказано в его 55-й лекции, напечатанной в «Lancet» за 1834 год.

В 1831 году м-р Патрик Маттью (Patrick Matthew) издал свой труд
«Naval Timber and Arboriculture», где высказывает воззрение на происхождение видов, совершенно сходное с тем (как сейчас увидим), которое
было высказано м-ром Уоллесом (Wallace) и мною в «Linnean Journal»
и подробно развито в настоящем томе. По несчастью, воззрение это было
высказано м-ром Маттью очень кратко, в форме отрывочных замечаний,

Исторический набросок 15

в приложении к труду, посвященному другому вопросу, так что оно осталось незамеченным, пока сам м-р Маттью не обратил на него внимания
в «Gardner's Chronicle» 7 апреля 1860 года. Различия между воззрениями
м-ра Маттью и моими несущественны: он, по-видимому, полагает, что мир
в последовательные периоды почти лишался своего населения и затем
заселялся вновь, и в качестве одной из возможностей допускает, что новые
формы могли зарождаться «в отсутствие той или иной формы или зачатка
уже прежде существовавших агрегатов». Я не уверен, вполне ли я понял
некоторые места, но кажется, что он придает большое значение прямому
действию условий жизни. Во всяком случае, он ясно видел всю силу принципа естественного отбора.

Знаменитый геолог и натуралист фон Бух (Buch) в своей превосходной
«Description Physique des Isles Canaries» (1836, p. 147) ясно выражает
свою веру, что разновидности медленно превращаются в постоянные виды,
которые уже более не способны к скрещиванию.³

Рафинеск (Rafinesque) в своей «New Flora of North America», вышедшей
в 1836 году, пишет (р. б): «Все виды могли быть когда-то разновидностями,
и многие разновидности постепенно (gradually) становятся видами, приобретая постоянные и специфические признаки», но добавляет далее (р. 18);

«. . .за исключением первоначальных типов или предков рода».

В 1843—1844 годах проф. Холдимен (Haldeman) («Boston Journal of
Nat. Hist. U. States», vol. V, p. 468) искусно сопоставил аргументы за и
против гипотезы развития и модификации видов; сам он, по-видимому,
склоняется в ее пользу.

«Vestiges of Creation» появились в 1844 году. В десятом, значительно
исправленном издании этой книги (1853) анонимный автор говорит (р. 155):

«Вывод, основанный на многочисленных соображениях, заключается
в том, что различные ряды одушевленных существ, начиная с простых и
наиболее древних и кончая высшими и наиболее поздними, действием промысла Божия являются результатом двух импульсов: во-первых, импульса,
сообщенного формам жизни, который в определенное время продвигал их
посредством размножения через известные ступени (grades) организации,
завершившиеся высшими двудольными и позвоночными; эти ступени были
немногочисленны и отмечались обыкновенно перерывами в признаках
организации, создающими практические трудности при установлении
родства; во-вторых, другого импульса, связанного с жизненными силами,
стремящимися в череде поколений модифицировать органические структуры в соответствии с внешними условиями, каковы пища, свойства местообитания и метеорологические факторы, создавая „адаптации", как их
называют в естественной теологии». По-видимому, автор полагает, что
"прогресс развивался внезапными скачками (sudden leaps), но что последствия, вызванные условиями жизни, градуальны. Он приводит весьма
сильные доводы общего характера в пользу того, что виды — это не неизменные произведения. Но я не вижу, каким образом два предполагаемые им «импульса» могут дать научное объяснение многочисленных п
прекрасных коадаптаций, которые мы повсюду встречаем в природе; я не
вижу, чтобы этим путем мы могли понять, каким образом, например, дя-

16 Исторический набросок

тел оказался адаптированным к специфическому образу жизни. Книга
эта, благодаря сильному и блестящему стилю, на первых же порах приобрела широкий круг читателей, несмотря на малую достоверность сообщаемых в первых изданиях сведений и отсутствие научной осторожности.
По моему мнению, она оказала в Англии существенную пользу, обратив
внимание на данный вопрос, устранив предрассудки и подготовив таким
образом почву для принятия аналогичных воззрений.

В 1846 году маститый геолог М. Ж. д'0малиюс д'Аллуа (М. J. d'Omalius d'Halloy) в небольшой, но превосходной статье («Bulletins de 1'Acad.
Roy. Bruxelles», t. XIII, p. 581) высказал мнение, что новые виды образовались скорее путем происхождения, сопровождаемого модификацией (by
descent with modification), чем сотворения каждого из них в отдельности:

автор впервые обнародовал это мнение в 1831 году.

Проф. Оуэн (Owen) в 1849 году («Nature of Limbs», p. 86) писал следующее: «Идея архетипа обнаружилась во плоти в разнообразных модификациях, существовавших на этой планете задолго до появления тех
видов животных, в которых она проявляется теперь. На какие естественные законы или вторичные причины были возложены правильная последовательность и прогрессия этих органических явлений, нам пока неизвестно». В своем президентском Адресе Британской ассоциации в 1858 году
он упоминает (р. LI) об «аксиоме непрерывного действия творческой силы
или предустановленного становления живых существ». Далее (р. ХС),
касаясь географического распространения, он добавляет: «Явления эти
заставляют нас усомниться в том, что Apteryx из Новой Зелайдии и красный тетерев в Англии созданы каждый на соответствующем острове и
исключительно для них. Да и вообще не следует никогда упускать из виду,
что под выражением „сотворение" зоолог имеет в виду „неизвестный ему
процесс"». Он развивает эту идею, добавляя, что во всех случаях, подобных примеру с красным тетеревом, которые «зоолог перечисляет как доказательство отдельного сотворения птицы и для данных островов и только
для них, он главным образом выражает мысль, что не знает, каким образом красный тетерев очутился там и почему он нигде больше не встречается;

этим способом выражения, обнаруживающим его незнание, зоолог высказывает свою уверенность, что и птица, и остров обязаны своим происхождением той же великой Творческой Первопричине». Если мы попытаемся истолковать эти два положения, высказанные в том же Адресе, одно
при помощи другого, то придем к заключению, что именитый философ
в 1858 году уже не был уверен в том, что Apteryx и красный тетерев появились впервые там, где они теперь находятся, «неизвестно каким образом», или благодаря некоторому процессу, который «неизвестен ему».

Этот Адрес был произнесен публично уже после того, как статьи о Происхождении Видов м-ра Уоллеса и моя, о которых сейчас будет упомянуто,
были прочитаны в Линнеевском обществе. При появлении первого издания
этой книги я, наравне со многими другими, был так глубоко введен в заблуждение выражением «непрерывное действие творческой силы», что
включил проф. Оуэна наряду с другими палеонтологами в число ученых,
глубоко убежденных в неизменяемости видов; но оказывается («Anat.

Исторический набросок 17

of Vertebrates», vol. Ill, p. 796), что это была с моей стороны недопустимая
ошибка. В последнем издании настоящего сочинения я сделал вывод, который и теперь представляется мне совершенно правильным, на основании
места его книги, начинающегося словами: «не подлежит сомнению, что
типовая форма (type-form)» и т. д. (ibid., vol. I, p. XXXV), что проф.
Оуэн допускает, что естественный отбор мог играть некоторую роль в образовании новых видов; но это оказывается неточным и бездоказательным
(ibid., vol. Ill, p. 798). Я приводил также выдержки из переписки между
проф. Оуэном и редактором «London Review», из которых этому редактору,
так же как и мне, представлялось очевидным, что проф. Оуэн утверждал,
будто он еще до меня провозгласил теорию естественного отбора; я выразил свое удивление и удовольствие по поводу этого заявления; но насколько можно понять из некоторых мест, недавно им опубликованных
(ibid., vol. Ill, p. 798), я снова ошибся, отчасти или вполне. Могу утешаться только мыслью, что не я один, а и другие находят эти противоречивые сочинения проф. Оуэна малопонятными и трудно между собой примиримыми. Что же касается до простого провозглашения принципа естественного отбора, то совершенно несущественно, является ли проф. Оуэн
моим предшественником или нет, так как из приведенного исторического
очерка видно, что д-р Уэллз и м-р Маттью задолго опередили нас
обоих.

Г-н Исидор Жоффруа Сент-Илер в своих лекциях, читанных в 1850 году
(резюме которых появилось в «Revue et Mag. de Zoologie», Jan. 1851),
приводит вкратце основания, заставляющие его поверить в то, что видовые признаки «sont fixes, pour chaque espece, tant qu'elle se perpetue au
milieu des memes circonstances; ils se modifient, si les circonstances ambiantes viennent a changer». «En resume, {'observation des animaux sauvages
demontre deja la variabilite limitee des especes. Les experiences sur les animaux
sauvages devenus domestiques, et sur les animaux domestiques redevenus
sauvages, la demontrent plus clairement encore. Ces memes experiences prouvent, de plus, que les differences produites peuvent etre de valeur gewrique »
(«каждого вида устойчивы до тех пор, пока он продолжает оставаться
в одних и тех же условиях; они модифицируются, как только начинают меняться окружающие условия»). «В итоге уже наблюдение над дикими животными обнаруживает ограниченную изменчивость видов. Опыты над одомашненными дикими животными и вновь одичавшими домашними животными подтверждают это с еще большей ясностью. Кроме того, эти же
опыты доказывают, что произведенные различия могут иметь значение
родовых». В своей «Hist. Nat. Generale» (1859, t. II, p. 430) он развивает
аналогичные выводы.

Из циркуляра, недавно напечатанного д-ром Фрики (Freke), оказывается, что в 1851 году («Dublin Medical Press», p. 322) он выдвинул учение
о происхождении всех органических существ от одной изначальной формы.
В основе его взгляды и трактовка вопроса совершенно отличаются от моих,
но так как д-р Фрики теперь (в 1861 году) сам издал свой очерк «The Origin of Species by Means of Organic Affinity», то с моей стороны было бы
излишним предпринимать трудную задачу изложения его идей.

2 Чарлз Дарвин

18 Исторический набросок

М-р Херберт Спенсер (Herbert Spencer) в очерке (первоначально появившемся в «Leader» в марте 1852 года и перепечатанном в его «Essays»
в 1858 году) с замечательной силой и искусством сопоставил теорию Творения и теорию Развития органических существ. Исходя из аналогии с домашними формами, из изменений, претерпеваемых зародышами многих
видов, из трудности различения видов и разновидностей и из принципа
общей градации, он заключает, что виды модифицировались, и приписывает эти модификации переменам в окружающих условиях. Тот же автор
{1855) изложил и психологию исходя из принципа неизбежности приобретения всех умственных свойств и способностей путем градации.

В 1852 году выдающийся ботаник Нодэн (Naudin) в замечательной
статье о Происхождении Видов («Revue Horticole», p. 102, позднее частично перепечатанной в «Nouvelles Archives du Museum», t. 1, p. 171)
определенно высказал свое убеждение в том, что виды образуются способом, аналогичным образованию разновидностей в условиях культивации,
а этот последний процесс он приписывает способности человека производить отбор. Но он не указывает, каким образом отбор действует в природе.
Подобно Декану Херберту, он полагает, что при своем первоначальном
возникновении виды были более пластичны, чем теперь. Он придает
большой вес тому, что называет принципом финальное™: «puissance mysterieuse, indeterminee; fatalite pour les uns; pour les autres, voloute providentielle, dont Faction incessante sur les etres vivants determine, a toutes les
epoques de 1'existence du monde, la forme, Ie volume, et Ie duree de chacum
d'eux, en raison de sa destinee dans 1'ordre des choses dont il fait partie.
C'est cette puissance qui harmonise chaque membre a I'ensemble, en 1'appropriant a la fonction qu'il doit remplir dans 1'organisme general de la
nature, fonction qui est pourluisa raison d'etre» * («Неопределенная, таинственная сила; рок для одних; для других — воля провидения, непрекращающееся действие которой на живые существа определяет во все эпохи
существования мира форму, объем и долговечность каждого из них в соответствии с его назначением в том порядке вещей, частью которого оно
является. Это та сила, которая устанавливает гармонию между отдельным членом и целым, приспособляя его к той функции, которую он должен выполнять в общем организме природы, функцию, в которой заключается смысл его существования»).

* По мнению Бронна (Вгопп) в его «Untersuchungen uber die EntwickelungsGesetze» оказывается, что знаменитый ботаник и палеонтолог Унгер (Unger) в 1852 году
печатно высказывал свое убеждение в том, что виды подвергаются развитию и модификации. Дальтон (D'Alton) в совместном исследовании Пандера (Pander) и Дальтона
над ископаемыми ленивцами высказал в 1821 году сходное убеждение. Подобные воззрения, как хорошо известно, высказывались Океном (Oken) в его мистической «Natur-Philosophio». На основании других ссылок, встречающихся в книге Годрона (Godron) «Sur 1'Espece», оказывается, что Бори Сснт-Венсан (Bory St.-Vincent), Бурдах
(Burdach), Пуаре (Poiret) и Фрис (Fries) допускали, что новые виды постоянно возникают вновь.