Drevniy_катастрофа (Сергей Тармашев - 2 Фантастические саги!), страница 10

- Что происходит? – недоуменно запрашивал старший встречающей группы, к вопросам которого тут же присоединился Управляющий:

- Сорок Восьмой, что Вы там делаете?

Витек уже вбегал в лифтовую, когда сигнал оповестил о прибытии лифта.

- Это ловушка! Нападение! Все в шлюз, быстрее!!! – Он стал заталкивать ничего не понимающих людей в шлюз, кто-то побежал сам, некоторые возмущались и сопротивлялись. Из открывшихся дверей лифта хлынули люди, на бегу вскидывая оружие.

Сорок восьмой с размаху пробил рукой защитный пластик кнопки аварийного закрытия шлюза, резко зазвучала сирена, и плита переборки пошла вниз. Сзади слитно ударили автоматы, крики людей утонули в гро­хоте выстрелов, заполнившем собой небольшое помещение. Старший обернулся. Фигуры в вымазанных кровью серебристых скафандрах со сле­дами пулевых отверстий в упор расстреливали мечущихся в панике людей. Несколько человек из встречающей группы попытались нырнуть под опу­скающуюся плиту шлюзовых ворот, и двое «пострадавших» в обожженном камуфляже, вооруженные автоматами, сообразив, что происходит, броси­лись за ними. Витек изо всех сил оттолкнулся ногами от пола и обрушил­ся на автоматчиков. Те не удержались на ногах, и все трое покатились по полу в сторону от шлюза. Старший вскочил на ноги, но тут что-то сильно ударило его в спину. Он покачнулся, ловя равновесие, но второй удар под лопатку бросил его на землю. Рот почему-то сразу наполнился слюной, теплой и соленой. Сорок восьмой проводил взглядом слипающуюся с по­лом плиту переборки и попытался встать, но сделать этого отчего-то не по­лучалось. Тогда он развернулся на спину. Видно было плохо, все вокруг оказалось поддернуто красной пеленой. Витек решил, что кто-то заменил основное освещение аварийным и удивился, что не заметил этого раньше. Рядом с ним стояли серебряные близнецы-инопланетяне из сказки, кото­рую он всю смену сочинял для дочек. Сорок восьмому захотелось рассмот­реть серебряных близнецов получше, но яркий всплеск огня в пламегаси­теле автомата больно резанул по глазам, и их пришлось закрыть. Ударов пуль, разрывающих грудь, он уже не чувствовал.

Тринадцатый сидел в диагностическом кресле, как обычно, опутан­ный проводами подобно футуристической мумии, когда по всему бункеру взревели баззеры боевой тревоги. Врач испуганно вскочил из-за своего сто­ла и замер в нерешительности.

- Что случилось? — откуда-то из-за спины дрожащим голосом спро­сила медсестра. — Что это?

Судя по расширенным от испуга глазам доктора, тот и сам бы хотел узнать ответ на этот вопрос. Все сомнения разрешил грохот динамиков си­стемы оповещения:

- Внимание! Боевая тревога! Всему персоналу срочно занять места со­гласно боевому расписанию! Полная герметизация уровней, перемещения запрещены до особого сигнала!

Сообщение повторилось дважды, и динамики затихли, тем временем на мониторах системы высветился текст объявленного предупреждения. Доктор попытался связаться с кем-то из начальства, но ничего вразуми­тельного ему объяснить никто не смог. Тринадцатый пожал плечами. Очень интересно. Вот, значит, к чему это смутное ощущение опасности с самого утра. Однако сделать все равно ничего нельзя, уровни загерметизи­рованы, он у медиков, помещения охраны в «Улье», придется дожидаться либо сообщений от руководства, либо разгерметизации, а пока, кроме ожи­дания, заняться нечем.

—Доктор, это надолго. Давайте закончим? — предложил он эскулапу. Перепуганный врач, неподвижно сидевший около коммуникатора в

ожидании ответа очередного абонента, вздрогнул и поднял глаза.

— Да, да, разумеется, — занявшись привычной работой, он почувство­вал себя увереннее.

Вскоре невозмутимое спокойствие Тринадцатого передалось окружа­ющим, и люди успокоились. Медсестра даже предположила, что тревога учебная, в целях проверки систем герметизации, и доктор важно согласил­ся. Тринадцатый промолчал, погруженный в свои мысли. Тревога боевая, это было ясно. Что-то действительно произошло, и сидеть в пустой палате дальше он не собирался. Как только сообщение между уровнями восстано­вят, надо будет, так сказать, прибыть к месту службы.

— На сегодня все, вы можете идти, — доктор улыбался резиновой улыбкой.

— Когда меня выписывают?

Через два дня, думаю, вы будете полностью здоровы. Но организм еще ослаблен, поэтому в течение недели вам противопоказаны тяжелые фи­зические нагрузки и...

Доктор, а нельзя ли выписать меня сегодня? - Тринадцатый при­стально смотрел эскулапу в глаза. - В связи с особыми обстоятельствами? Все-таки учебная тревога — штука серьезная...

Врач поспешно закивал головой:

Да, конечно! То есть мы такое не практикуем, но в связи с особыми обстоятельствами... - он замялся, - я могу выписать вас на амбулаторное лечение, после окончания учебной тревоги вам надо будет пройти еще два сеанса процедур, - в голосе доктора снова появились нотки испуга.

Вот и хорошо, я обязательно приду, - Тринадцатый улыбнулся мед­сестре, и, пожав врачу руку, вышел из кабинета.

Как скоро будет снят запрет на перемещения, он не знал и, не желая тратить время впустую, направился в спортзал.

Когда, закончив тренировку и приняв душ, Тринадцатый вернулся в палату, его уже ждали. Молодой рослый парень лет двадцати в новенькой форме охранника стоял посреди помещения и беспомощно оглядывался.

— Вы — Тринадцатый? — оживился он, заметив входящего. Тринадцатый кивнул.

— Вас срочно вызывает начальник охраны. Следуйте за мной, — важ­но сообщил мальчишка и добавил: — специально для нас снята герметиза­ция и активирован лифт.

Тринадцатый зашлепал больничными тапками вслед за провожатым. Форму уничтожили еще в день катастрофы при дезактивации, и другого об­мундирования, кроме больничной пижамы, у Тринадцатого не было.

В лифте он принялся рассматривать новоиспеченного бравого воина. Судя по возрасту и состоянию формы, мальчишка, бесспорно, был из чис­ла вновь поступивших на работу в Корпорацию. Крепкий, холеный, чис­тенький, прическа, аккуратный маникюр. Парнишка, видимо, из состоя­тельной семьи, возможно даже из VIP-подуровней. Новенькая форма сидела на нем ладно, сам супермен прямо-таки раздувался от гордости. По­чему бы и нет, исходя из норм и кредитных ставок, опубликованных Сове­том, можно было сделать вывод, что охрана позиционировалась как одна из привилегированных специальностей.

Тринадцатый мысленно хмыкнул. Конечно, на семи уровнях бунке­ра много чего нуждалось в неусыпном надзоре, и реактор, и системы жиз­необеспечения, и пульты управления шлюзами, хранилища баз данных, список маленьким не был. Но любой грамотный правитель всегда по­мнит, что охрана в любой момент может стать очень эффективным рыча­гом управления. Множество президентов и премьер-министров вышло из недр силовых структур, еще большее количество государственных пере­воротов было осуществлено их руководителями. Не случайно даже в са­мых развитых демократиях личный состав сил охраны правопорядка за­частую был сопоставим, а кое-где даже превышал количество боевых штыков вооруженных сил. Полицейские дубинки разрубили на своем ве­ку немало гордиевых узлов и узелков, не поддававшихся ораторам. Отча­сти, не потому ли численность службы охраны за первые же две недели существования Корпорации выросла с менее чем трехсот сотрудников до более чем трех тысяч? Никакую другую службу не поспешили укомплек­товать так быстро.

Лифт достиг «Улья», и новоявленный супергерой снова возглавил ше­ствие. Напротив каждых дверей межуровневых лифтов стояло по два во­оруженных охранника. Сразу же бросилось в глаза оружие несущих служ­бу: не только короткие резиновые дубинки, наручники и служебные пистолеты, согласно обычному штатному расписанию, но и десятизаряд-ные автоматические карабины, служебное гладкоствольное оружие. На ко­ротких дистанциях, например, в условиях бункера, картечный выстрел из такого карабина по незащищенной цели означал для последней неминуе­мую смерть. У входа в подуровень начальника охраны так же стоял воору­женный парный пост. Очень интересно.

Начальника охраны за свою недолгую работу в бункере Тринадцатый видел всего один раз, мри приеме на [заботу. Отставной генерал МИЛИЦИИ считал своим долгом лично проводить финальное собеседование с каждым вновь приня гым на работу охранником. 11 не все, по слухам, его проходили успешно. Шептались, что генерал видит человека насквозь почище рентге­на. Тринадцатый тогда вошел в кабинет и доложил по форме о прибытии. Сидящий за столом жилистый мужчина лет шестидесяти оторвался от изу­чения его личного дела и поднял седую голову. Немигающий взгляд серых глаз был действительно тяжел. Генерал смотрел пронзительно, словно для него не существовало ни кожи, ни черепа, ни даже мозга, одна лишь душа стоящего перед ним человека. И сейчас в нее очень внимательно всматри­вались из-под седых бровей давно немолодые, но поразительно чистые гла­за. Глаза человека, повидавшего в этой жизни многое. Начальник службы охраны был далеко не прост. Генерал пожал ему руку и, коротко кивнув на личное дело, сказал:

— Читал. А теперь и сам вижу, что не подведешь старика.

На этом тогда собеседование и закончилось. Все знали, что Старик не любил пространных бесед, предпочитая словам действия.

У входа в кабинет начальника службы охраны новоиспеченный герой остановился, и его бравый вид несколько увял. Было видно, что мальчиш­ка не горит желанием лишний раз показываться на глаза старику. Тринад­цатый вошел в кабинет. Генерал сидел за столом, напротив него располо­жилось десятка два человек в униформе охранников, со многими из них Тринадцатый уже был знаком. «Все бывшие военные», - машинально отметил он и представил, как забавно будет сейчас выглядеть его доклад по форме в больничной одежде. Однако докладывать не пришлось.

- Садись, майор, - еще на вдохе прервал его генерал и жестом указал на свободное кресло. Его воспаленные глаза смотрели устало, лицо проре­зали глубокие морщины, отчего он выглядел сейчас намного старше своих лет. Многочасовое напряжение сильно измотало старика. - Не будем те­рять времени, кто знает, сколько у нас его осталось, - генерал ткнул узло­ватым пальцем в сенсор, и на мониторе замелькали кадры.

Тринадцатый узнал видеозапись выхода экспедиции на поверхность. Генерал не торопясь комментировал:

- Вы видите, как экспедиция, высланная навстречу спасателям, под­нимается наверх. В верхнем шлюзе они установили две камеры, по одной в каждой секции, и ретранслятор, для связи бункера с переносной РЛС, кото­рую они же должны были развернуть на поверхности. Вон она, эта РЛС, на снегоходе упакована. Эти кадры знакомы всем, их транслировали на весь бункер. Экспедиция должна была вернуться через пять часов, но в назна­ченное время никто к шлюзу не пришел, и трансляцию было решено пре­кратить. За это время экспедиция связь не поддерживала, на запросы не от­вечала, РЛС не заработала.

Генерал сделал глоток воды. Тринадцатый заметил, что стакан в его руке почти незаметно дрожит. Значит, произошло что-то действительно очень плохое. Сначала боевая тревога, потом старик обратился к нему по воинскому званию, чего на гражданке вообще никто никогда не делал, те­перь эта дрожь в руках. А ведь генерала так просто не напугаешь, он калач тертый... Старик снова коснулся сенсора и продолжил:

- Спустя сорок семь минут после истечения срока экспедиция вышла на связь с сообщениями о пострадавших и о необходимости срочного ока­зания помощи. Как вы слышите, сигнал сильно засорен помехами и прак­тически неразборчив. Освещения в обеих секциях шлюза нет, только ин­фракрасная подсветка камеры. В шлюз вошли участники экспедиции, неся на руках неизвестных людей, предположительно пострадавших. В общей сложности пятнадцать человек.

Тринадцатый взглянул на экран, где пять пар одетых в серебряные скафандры людей, несущих на руках неподвижные тела, входили в шлюз. Сразу все стало ясно. Десять вооруженных людей несли на руках пятерых вооруженных пострадавших. Оружие и снаряжение у каждого. В реальных условиях, для облегчения ноши, оружие и снаряжение с раненых бы сняли либо не взяли с собой вообще, либо несли силами уцелевших. На экранах была наспех организованная диверсионная группа. Судя по бурым разво­дам и характерным отверстиям на скафандрах, экспедиция перестала су­ществовать еще пару часов назад. В этот момент на экране выскочившие из лифта диверсанты расстреливали встречающую группу.

— Тревогу поднял Старший смены охраны шлюза, Виктор Костецкий, радиопозывной Сорок восемь. Если бы не его оперативные действия, поте­ри были бы гораздо серьезнее. Костецкий успел спасти одиннадцать чело­век и сорвал попытку врага прорваться в шлюз. Сам он погиб.

Тринадцатый смотрел на лежащего в луже крови Витька. Один из ска­фандров подошел к Сорок восьмому и дал короткую очередь. Вспомни­лось, как Сорок восьмой, вечно кипя неуемной энергией, влетал в палату и выпаливал новости. Вроде и знали друг друга всего ничего, но ведь нахо­дил время навестить, а после того, как Тринадцатый остался единственным пациентом эскулапов, не пропустил ни дня. Вроде бы мелочь... но вся жизнь состоит из таких вот мелочей. Где-то внутри стало больно. Жаль до­чек, смышленые они у него не по годам, не поверят в сказку о командиров­ке или полете на Луну. Теперь ясно, зачем всех здесь собрали.