Alen_Lex_Taini_Serix_Kxorov (Ален Лекс - Тайны серых кхоров), страница 2

– Я… да… разумеется… – Староста облизал пересохшие губы, провожая серый силуэт взглядом. Этот колдун совсем не производил грозного впечатления – если брать в расчет чисто физические данные. Но кхоров нельзя было оценивать по привычным меркам. Даже если колдун уже не в состоянии своими дряхлыми пальцами удержать чашку, он до самой смерти останется членом Клана. И тот, кто осмелится пойти против его воли, погибнет ужаснейшей из смертей.

Кхоры… Спасение этого мира. Единственные, кто в состоянии вести борьбу с Тенями.

Никто не знал, что такое эти Тени на самом деле, на что они похожи. Изнутри границы они выглядели размытыми пятнами серой мути. А снаружи… Те, кто видел Тени по ту сторону границы, уже никогда не расскажут об этом.

Тонкая, едва заметная линия на земле, прочерчиваемая кхорами по внешнему краю жилых поселений. Эту линию не могли стереть ни дождь, ни ветер. Линия, над которой даже в самую сильную грозу неярко мерцали золотистые шары. Граница. Внутри – мир живых, снаружи – мир мертвых. За ее пределы можно уйти, но оттуда нельзя вернуться.

Иногда случалось находить тех, кто по тем или иным причинам оставался на ночь снаружи. Они по-прежнему были живы. На их телах не было ни царапины. Но разум навсегда покидал их. В пустых глазах горели только животные инстинкты, без малейшего следа души. Они больше не были людьми.

Староста слышал, что когда-то давно таких несчастных пытались лечить. Но лечение не приносило пользы – утратившие душу превращались в диких зверей. И нападали на своих близких, воспринимая их лишь как пищу – близкую и доступную.

Сейчас, если и случалось найти человека, пробывшего ночью за пределами границы, его уже не приводили обратно в дом. Его просто убивали на месте.

Коракс медленно шел по улице, выбивая посохом облачка сухой пыли. Было привычно тихо – и привычно безлюдно. Время от времени, проходя мимо наглухо запертых дверей и закрытых ставен, он слышал отдаленный шорох: жильцы притаились у щелей, высматривая, пройдет он мимо или остановится. И молясь про себя, чтобы не остановился. Страх невидимой змеей полз перед кхором, ядовитой паутиной оплетая дома. Кораксу казалось, что еще немного – и этот страх можно будет почувствовать на ощупь.

Тем больше было его удивление, когда за очередным поворотом улицы он наткнулся на ребенка, увлеченно пускавшего кораблики в широкой луже. Ребенку было лет пять, не больше. И, конечно, это была девочка. Мальчика не оставили бы без присмотра – он либо подпирал бы стену в составе недавней стайки в доме старосты, либо сидел бы в подвале, стараясь не дышать.

– А это ты и есть страшный колдун? – Девочка оторвалась от попытки выудить из лужи утонувший кораблик и схватила его за полу плаща.

– Именно страшный? – уточнил кхор.

– Так моя мама сказала. Она говорит, что от меня никакого проку. И что даже страшному колдуну я не нужна. Она выгнала меня. Я мешала им сидеть тихо. – Девочка шмыгнула носом и вытерла его рукавом и без того не очень чистой рубашки. – Но тихо сидеть скучно. А ты правда хочешь украсть моих братьев? Укради лучше меня!

Коракс с трудом опустился на корточки рядом с ребенком. Старая рана на ноге ныла, мешая свободно двигаться.

– Ты хочешь, чтобы я тебя украл?

Девочка некоторое время рассматривала его низко надвинутый капюшон, словно надеялась отыскать в старой серой мешковине что‑то интересное.

– Ну… не знаю. Если ты не будешь меня бить – хочу. Мама все время меня бьет. Я не люблю, когда бьют. Это больно.

– Мы не бьем, – он запнулся, – детей. – Пригладил встрепанные вихры ребенка. Темные руны, покрывавшие высохшую кожу колдуна, мягко вспыхнули золотым.

– Ух ты! – увидев свечение, девочка восторженно взвизгнула и попыталась коснуться ожившего узора. Коракс резко отдернул руку. Руны снова начали темнеть, возвращаясь к первоначальному виду. – Как красиво! Это фокусы, да? Как на ярмарке?

– Если бы… – Он уставился на ребенка.

– А зачем ты их сделал?

– Привычка. Этот свет значит, что ты подходишь для моего Поиска.

– Ой! Ты меня заберешь? Мама говорит, колдуны воруют детей, а потом превращают в чудовищ. Я стану чудовищем?

– Нет. И мы никого не воруем.

– Но мама же спрятала братьев! Она сказала, ты их можешь украсть. Зачем тебе дети?

– Я ищу преемника. Мне осталось недолго жить, и мне надо, чтобы кто-нибудь заменил меня.

– Ой. Ты такой старый? – Девочка сделала попытку заглянуть под его капюшон. – Но ты не кажешься очень старым! Мой дедушка точно старше. А, знаю! Ты больной, да?

– Нет. Просто мы знаем, когда наш срок истекает. Это сложно объяснить.

Девочка попробовала на зуб край его плаща, но почти сразу же отказалась от неинтересного развлечения.

– Так ты возьмешь меня, старый-страшный колдун?

– Нет. Хотя ты и подходишь.

– Почему? – Девочка дернула его за руку. – Из меня нельзя сделать колдуна?

– Можно, почему нет. Но мне нужен мальчик. – Он задумчиво изучал испачканное личико. У нее есть братья – те, которым она мешала сидеть тихо. Скорее всего, кто-то из них тоже может подойти.

– Я хорошо дерусь! – сообщил ребенок. – Лучше, чем Салей!

– Это неважно. Ты еще маленькая. Тебе предстоит вырасти в прекрасную женщину и продолжить человеческий род. А задача кхоров – защищать людей. Это не женская, это мужская обязанность. И потому мне нужен мальчик.

– Я не понимаю. – Девочка отпустила подол его плаща и засунула палец в рот. – Ты все-таки заберешь моего брата?

– Не знаю. – Он медленно поднялся, опираясь на посох. – Может быть, и заберу.

– Не надо! Мама огорчится.

– Вероятно. Но тут ничего не поделать. Чтобы дать человечеству возможность жить счастливо, приходится жертвовать счастьем нескольких отдельно взятых семей.

– Я не понимаю! Ты плохой! – Девочка зло ткнула его кулачком. – Ты хочешь расстроить маму! – Она ткнула колдуна еще раз и шмыгнула прочь, оставив невыловленный кораблик плавать в грязной луже.

Коракс задумчиво изучал полузатонувшую конструкцию из обломанной бересты. Он не чувствовал обиды или удивления. Все верно. Другой реакции просто не могло быть. Люди всегда остаются людьми.

Колдун потер пальцами виски. Голова болела, в ушах все еще звенело тихое эхо. Но боль тоже была привычной. Ему всегда тяжело давались переходы через теневую сторону. Жаль, что его собственные запасы трав заканчиваются. Впрочем, ничто не мешает попробовать собрать нужную траву в здешнем лесу. Может, за это время дети в доме старосты успокоятся.

ГЛАВА 2

– И, значит, как зыркнет он на меня… – Криста сделала максимально страшное лицо. При ее задорно-веселой физиономии это получилось абсолютно несуразно. – А глаза у него зеленым огнем горят!

– Ха. Как гнилые головешки? – насмешливо перебила рассказчицу Гелера. Описание «жутко страшного колдуна» ее совершенно не занимало. Куда больше беспокоила чуть растрепавшаяся от недавних девчачьих игр прическа. Ведь скоро за ней придет Налек! Девушка кинула скептический взгляд в маленькое зеркальце – слишком уж маленькое, чтобы досконально изучить образовавшиеся огрехи.

– И вовсе не как головешки! – Кристу было сложно сбить с намеченной линии. Кроме того, за исключением Гелеры, в лице остальных девушек она нашла более чем внимательную аудиторию. – А прямо как настоящий огонь – но зеленый и мертвый! И как он зыркнет на меня – так у меня вся душа в пятки и ушла! Стою – и шагу сделать не могу! Не иначе – заколдовал! И, значит, подходит он ко мне – медленно так, неторопливо… Видит, что я двинуться не могу… И глаза у него все горят… А высокий – жуть, плечи – во! – Криста развела руки широко в стороны.

– И что, что? – нетерпеливо перебила одна из слушательниц.

– И как обнимет меня – чуть дух не вышиб!

– Криста, а ты этого «страшного» кхора случайно с кузнецом не перепутала? Он вроде давно уже к тебе неравнодушен. – Гелера по-прежнему не отрывала взгляд от зеркала. Да нет, не так уж и страшно. С чуть растрепавшимися кудрями она выглядит даже милее. – Сама же говоришь – темно было.

– Ты это… – Криста недовольно наморщила конопатый носик и с завистью покосилась на лилейно-белую кожу подруги. – Я что, по-твоему, одного мужчину от другого отличить не могу?!

– Сложно сказать. Сама ведь жаловалась, что зрение у тебя слабое. Да и на твою вышивку просто посмотреть – сразу все станет ясно.

Криста хотела уже ответить привычной колкостью, когда ветки ближайших деревьев качнулись в стороны и на полянку шумно ввалился Налек. И почти сразу же замер, уставившись на Гелеру влюбленным взглядом.

Гелера в притворном смущении опустила длинные ресницы. Она и сама знала, что хороша – более чем хороша. Она считалась первой красавицей – и, по ее собственному мнению, считалась заслуженно. Высокая, гибкая, с пышной грудью и осиной талией, с пшеничными волосами, мягкой волной падающими почти до лодыжек, с ясными серыми глазами, подчеркнутыми тонким росчерком бровей, – ее красота заставляла оборачиваться практически любого мужчину. И девушка частенько пользовалась этим. Правда, тщательно следя, чтобы рядом не было Налека. Своего жениха она любила и старалась не расстраивать.

Гелера плавно встала и грациозно приблизилась к застывшему соляным столбом юноше. У того на лице снова появилось выражение безграничного счастья пополам с недоверием – будто он боялся очнуться и осознать, что их помолвка – просто сон. Гелера мягко взяла его за руку. На фоне медвежьей лапищи ее ладошка казалась крошечной.

Налек, собственно, тоже не был обделен вниманием противоположного пола. Высоченный, крепко сбитый, да и на лицо не урод, он заставлял тайком вздыхать не одну девушку. Но, в отличие от Гелеры, своей привлекательности абсолютно не осознавал. Да и зная нрав Гелеры, никто не рисковал переходить ей дорогу.

– Послушай… я тут подумал… – Они уже значительно отошли от полянки с девчатами, но дар речи к Налеку только начал возвращаться. – Может, тебе сейчас не стоит гулять одной? – Он запнулся, покраснел и бросил на нее смущенный взгляд.

– Это ты из-за кхора, что ли? – Она недоуменно вскинула совершенной формы бровь. – Ты подслушал рассказ Кристы?

– Я… нет… ну… Но все-таки колдун… Мало ли…

– Глупости это все. Кхор охотится за детьми. К тому же только за мальчишками. Я ему без надобности.

– Это так, но я волнуюсь за тебя…

– Перестань.

– Нет, я все же думаю, что лучше я буду провожать тебя, пока этот колдун здесь.

– Налек! – Девушка резко остановилась, заставив юношу запнуться. – Я сказала – нет! И более того – я вот прямо сейчас пойду домой одна! И дойду! И ничего мне не будет, потому что я не верю в старушечьи россказни!

– Но, но, Гелерочка…

Девушка стремительно выдернула свои пальцы из его ладони. Конечно, Налек без труда мог бы задержать ее силой, но у него даже и мысли такой не возникло. Он только растерянно округлил глаза.

Гелера небрежно тряхнула косами и шагнула в сторону.

– Я пойду одна! Понятно? И не смей мешать мне!

Из вредности она выбрала самый дальний путь, решив по дороге нарвать букет любимых желтоглазок. Несомненно, Налек сейчас будет бежать до ее дома – а после ждать у двери, с замиранием сердца вглядываясь в лес. Ну и пусть. Будет знать, как верить всяким старушенциям. А она не хрустальная, чтоб с нее каждую пылинку сдувать. Хотя эта привычка Налека, что уж греха таить, ей все-таки нравилась.

Девушка настолько увлеклась своими размышлениями, что далеко не сразу обратила внимание на непривычную тишину, накрывшую лес. Она остановилась, только заметив впереди незнакомца, закутанного в серый плащ. И этот незнакомец – какая наглость! – рвал ее желтоглазки!

– Да как ты смеешь! – Гелера вспылила раньше, чем успела задуматься, кем мог быть встреченный в лесу чужак. – Это мои цветы!

– Что? Цветы? – Он наконец повернулся. Ничего общего с описанием Кристы. Невысокий, тощий, глаз не видно за патлами седых волос. Даже красный кристалл – атрибут власти кхоров – едва‑едва проглядывал из‑под длинной седой челки. Да еще, похоже, и горбун – или это он так сутулится? Ха, и этого мелкого старика испугался Налек? Да она сама с ним разберется – мало не покажется!

– Цветы! Это моя полянка. Никто не вправе рвать мои цветы, – снизошла она до объяснений.

– Девушка, эти цветы не могут быть твоими. Это же лес. – Он уставился ей в глаза. Этот взгляд не нес в себе даже толики привычного восхищения. Так можно смотреть… Ну на придорожный столб. Гелера почувствовала, как в душе закипает злость.

– Ты, мерзкое существо! Быстро положил мои цветы на землю и пошел прочь! Пока я из тебя дух не вышибла. – Она махнула в сторону кхора сжатой в кулак рукой.

Но, к сожалению, на колдуна ее выпад не произвел ни малейшего воздействия. Некультурно повернувшись спиной, он медленно опустился на карачки, обрывая последние из уцелевших желтоглазок. Гелера скрипнула зубами. Чесались руки отдубасить наглеца – тем более, при такой хлипкой комплекции старикашка явно слабее, но ведь драка могла оставить следы на ее безупречной коже. Гелера задумчиво уставилась себе под ноги. И почти тотчас же торжествующая улыбка озарила ее лицо. Стараясь производить поменьше шума, она подняла с земли небольшой, но довольно увесистый булыжник – и швырнула в зловредного колдуна.

И в этот момент он обернулся. Гелера успела увидеть, как камень вскользь ударил его по голове – а в следующий миг все заволокла вязкая тошнотворная дымка. Девушка закашлялась. В воздухе нестерпимо завоняло какой‑то мерзостью. А когда все слегка рассеялось, колдун исчез. И утащил с собой все сорванные на поляне цветы.

Девушка протерла слезящиеся глаза, но ничего не изменилось. Дымка медленно таяла, открывая полностью лишенную цветов полянку. Гелера оглянулась и, убедившись, что никто не слышит, крайне некультурно выругалась. Не то чтобы она прямо так уж любила эти проклятые желтоглазки, но как смел какой‑то вшивый старикашка перечить ее желаниям? Нет, он просто обязан поплатиться за такую наглость!