Символ(Уайт) (Всё, что может понадобиться), страница 3

Детеныш вида Homo sapiens очеловечивается только тогда, когда он развивает (exercises) свою символическую способность (symbol facultee). Только при посредстве артикулированной речи - не обязательно произносимой вслух - он может вступить в мир человеческих существ и принять участие в их делах. Можно повторить вопрос, уже заданный ранее. Как мог бы взрослеющий ребенок узнать и представить себе такие вещи как социальная организация, этика, этикет, ритуал, наука, религия, искусство и игры без символической коммуникации? Разумеется, ответ состоит в том, что он ничего не мог бы знать о подобных вещах и вовсе не имел бы представления о них.

Здесь уместен вопрос о "волчьих детях". Вера в такие случаи, когда человеческие детеныши воспитываются волками или другими животными, процветала еще со времени мифа о Ромуле и Реме - и задолго до этого времени. Несмотря на тот факт, что еще с тех пор, как Блюменбах обнаружил, что так называемый "Дикий Петер" - всего лишь полоумный мальчик, изгнанный из дома по случаю появления новой мачехи, было многократно показано, что сообщения о "волчьих детях" ошибочны или не подтверждены соответствующими доказательствами, эта достойная сожаления сказка все еще процветает в известных "научных" кругах. Однако некоторые социологи и психологи находят всем этим волчьим питомцам и "диким людям" то применение, которое следует считать верным, - а именно рассматривают их как свидетельство того, что представитель вида Homo sapiens, живущий в мире без символов, - не человеческое существо, а зверь (brute). Перефразируя Вольтера, можно было бы сказать : если бы даже "волчьих детей" не существовало, "общественным наукам" следовало бы их выдумать.

В этом отношении в высшей степени показательны дети, на годы оторванные от человеческого общения из-за слепоты и глухоты, но время от времени осуществлявшие со своими товарищами коммуникацию на символическом уровне. Особенно поучителен случай Хелен Келлер, хотя случаи Лоры Бриджмен, Мэри Хертин и других также весьма ценны.

Хелен Келлер в очень раннем возрасте ослепла и оглохла в результате болезни. Она достигла детского возраста, не вступая в символические контакты с кем-либо. Описания ее в возрасте семи лет, относящиеся к тому времени, когда ее учительница, мисс Салливан, пришла к ней домой, вообще не обнаруживают в поведении Хелен никаких человеческих свойств. Она была прямоходящим, недисциплинированным и не покорным маленьким животным.

В течение одного-двух дней после своего прибытия в дом Келлеров мисс Салливан обучала Хелен ее первому слову, начертывая слово на ее ладони. Однако это слово было только знаком, а не символом. Неделю спустя Хелен знала несколько слов, но, как сообщает мисс Салливан, у нее не было "ни малейшего понятия о том, как ими пользоваться и о том, что все имеет какое-нибудь имя". В течение трех недель Хелен узнала восемнадцать существительных и три глагола. Однако она по-прежнему оставалась на уровне знака; она по-прежнему не имела никакого понятия о том, что "все имеет какое-нибудь имя".

Хелен столкнулась с трудностями при освоении словесных знаков для слов "кружка" и "вода", видимо, потому, что оба ассоциировались с питьем. Мисс Салливан сделала несколько попыток рассеять это затруднение, но безуспешно. Однако как-то утром, спустя примерно месяц после приезда мисс Салливан, они вдвоем вышли в сад к водокачке. То, что произошло далее, лучше всего рассказать ее собственными словами : Я побудила Хелен подставить свою кружку под струю, пока я качала. Как только холодная вода хлынула, наполняя кружку, я написала на свободной ладони Хелен "в-о-д-а". Слово, последовавшее так скоро за ощущением холодной воды, омывающей ее руки, кажется, поразило ее. Она выронила кружку и стояла словно в трансе. Лицо ее просветлело. Она написала "вода" несколько раз. Затем она упала на землю и спросила, как называется это, показала на водокачку и на решетку и, внезапно обернувшись ко мне, она спросила, как мое имя... В течение нескольких часов она добавила в свой словарь тридцать новых слов. Однако эти слова были уже не простыми знаками, каковы они для собаки и каковыми они были для Хелен до того момента. Они были символами. Хелен наконец нащупала и повернула тот ключ, который впервые открыл для нее вход в новую вселенную : в мир человеческих существ. Этот изумительный опыт описывает сама Хелен : Мы шли по тропке к колодцу, привлеченные ароматом жимолости, которой он был окружен. Кто-то качал воду, и моя учительница подставила мою руку под струю. Как только холодная вода хлынула на одну мою руку, она написала на другой слово "вода", сначала медленно, затем быстро. Я стояла не двигаясь, все мое внимание было сосредоточено на движении ее пальцев. Внезапно я ощутила смутное сознание словно бы чего-то забытого - трепет возвращающейся мысли; и мне каким-то образом открылась тайна языка. Я знала, что "в-о-д-а" означает чудесную прохладу чего-то льющегося на мою ладонь. Это живое слово пробудило мою душу, подарило ей свет, надежду, радость, освободило ее! В результате этого опыта Хелен тотчас преобразилась. Мисс Салливан удалось затронуть символический механизм Хелен и привести его в движение. Хелен, со своей стороны, восприняла (grasped) внешнее слово посредством механизма, который оставался недвижным и бездействовал все эти годы, заключенный в темное и безмолвное уединение невидящими глазами и неслышащими ушами. Но теперь она пересекла границу и вступила в новую землю. С этого момента ее продвижение должно было быть быстрым.

"Я ушла от колодца, - рассказывает Хелен, - переполненная желанием учиться. У всего было имя, и каждое имя рождало новую мысль. Когда мы возвратились к дому, каждый предмет, к которому я прикасалась, казался мне трепещущим как живой. Так было оттого, что я видела все пришедшим ко мне странным новым зрением".

Хелен быстро очеловечилась. "Я вижу у Хелен улучшение день ото дня, - писала мисс Салливан в своем дневнике, - почти час от часу. Теперь все должно иметь имя... Она бросает те знаки и пантомимы, которыми пользовалась прежде, как только у нее появляется слово, могущее занять их место. Мы замечаем, что с каждым днем ее лицо становится все выразительнее..."

Более красноречивое и убедительное свидетельство значения (significance) символов и той огромной пропасти, что разделяет человеческий ум и умы, лишенные символов, трудно себе представить.

VIII.

Резюме. Естественный процесс биологической эволюции привел к существованию у человека и только у человека новой и отличительной способности : способности пользоваться символами. Важнейшей формой символического выражения является артикулированная речь. Артикулированная речь подразумевает коммуникацию идей; коммуникация подразумевает сохранение - традицию, - а сохранение подразумевает аккумуляцию и прогресс. Непредвиденное появление (emergence) способности к символизации (faculty of symbolling) имело своим результатом происхождение нового порядка феноменов : экстрасоматического, культурного порядка. Все цивилизации родились из пользования символами и непрерывно сохраняются (are perpetuated) через его посредство. Культура, или цивилизация, есть лишь особый вид (kind) или форма, которую приобретает биологическая, направленная на поддержание жизни (life-perpetuating) деятельность особого животного, человека. Человеческое поведение - это символическое поведение; если оно не символическое, то не является человеческим. Детеныш рода Homo sapiens становится человеческим существом лишь постольку, поскольку вводится в тот порядок феноменов, которым является культура, и участвует в нем. Ключ к этому миру и средство участия в нем - это и есть символ.

Перевод Резвых П.В.