74035 (Мифологическое и фольклорное в рассказах Бунина)

Камчатский Государственный Педагогический Универсиет

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ рф

КАФЕДРА РУССКОГО ЯЗЫКА

МИФОЛОГИЧЕСКОЕ И ФОЛЬКЛОРНОЕ В РАССКАЗАХ БУНИНА

К защите допускаю: Квалификационная

зав. кафедрой литературы работа

Дмитриенко О.А. студентки 5 курса

_______________________ филологического

факультета

Василец О.В.

Работа защищена на ГАК

"____"_______________ Научный руководитель: профессор

Гончарова А.А.

с оценкой

"_____________________"

Председатель ГАК:

_______________________

Члены ГЭК:

_______________________

_______________________

ПЕТРОПАВЛОВСК-КАМЧАТСКИЙ

2004

СОДЕРЖАНИЕ

Введение………………………………………………………………………..…2

1. Приемы включения фольклора в литературный текст……………………4

   1. Фольклорное слово в литературе…………….……………………4

   2. Фольклорные "вкрапления" в литературном тексте……………..5

   3. Лирическая ситуация в фольклоре и литературе………………..10

   4. Связь русского фольклора со славянской мифологией…………11

2. Славянские мотивы в художественном мире Бунина…………………….14

   1. Истоки обращения Бунина к народному творчеству……………14

   2. Русский фольклор и мифология в рассказах Бунина, роль фольклорного и мифологического в раскрытии "неизреченной красоты русской души"……………………………………………16

3. Восточные мотивы в рассказах Бунина…………………………………….31

   1. Бунин - неутомимый путешественник……………………….…...31

   2. Отражение восточных впечатлений в рассказах Бунина…….….32

Заключение……………………………………………………………………38

Литература………….…………………………………………………………39

ВВЕДЕНИЕ

Любой читатель обратит внимание на часто встречающиеся в произведениях Ивана Алексеевича Бунина фольклорные жанры, в которых частично сохранились отголоски древней славянской мифологии. Фольклор в рассказах Бунина – часть художественной системы писателя. Его произведения – своеобразная практика фольклорной теории автора.

Задача данной работы состоит в том, чтобы “войти” в глубь бунинского художественного мира, “войти” в стихию его языка. Разные исследователи занимались тщательным изучением фольклоризма Бунина как составной части мировоззрения писателя. Это и Эрна Васильевна Померанцева – известный русский фольклорист, и Владислав Николаевич Афанасьев, и А.А. Волков, и Олег Николаевич Михайлов – писатель, доктор филологических наук, и многие другие.

Формулировка темы “Мифологическое и фольклорное в рассказах Бунина” довольно широка и ставит нас перед необходимостью выделить лишь отдельные произведения. В данной квалификационной работе мы обратимся к произведениям И.А. Бунина, которые, на наш взгляд, представляют писателя – лауреата Нобелевской премии – как настоящего художника слова. Стремление к совершенству определяло и словесную магию бунинского искусства. Обостренность его взора, слуха, обоняния общеизвестны. Звук, свет, цвет, запахи, краски, формы, самый ритм жизни Бунин передавал так, что в восторг приводил самых искушенных любителей слова. Бунинский стиль – сдержанный, но не бесстрастный, а внутренне напряженный, звенящий каждым словом. Интерес Бунина к фольклору, к “мужицким” песням и рассказам продиктован потребностью проникнуть в самую душу народа, к жизни и судьбе которого писатель относится с глубокой тревогой, мучительным беспокойством. В рассказах Бунина использованы почти все фольклорные жанры: заговоры, обрядовые, календарные и свадебные песни, пословицы и загадки, причеты, былины и сказки, лирические, колыбельные, исторические песни, мещанский романс, духовные стихи и частушки, приметы и детский фольклор. Все это можно увидеть, рассмотрев рассказы великого мастера народного слова. Бунин очень много путешествовал. Особенно поразил его Восток. В данной работе мы покажем, как отразились восточные впечатления в отдельных рассказах Бунина.

Цель данной работы определим следующим образом:

1. Выделить особенности “вкрапления” мифологического и фольклорного характера в литературе; отметить тесную связь фольклора с мифологией.

2. Выявить славянские мотивы в художественном мире Бунина; выявить все фольклорные жанры, встречающиеся в рассказах; определить их художественные функции (источники фольклорных текстов нами не уточняются, это могла быть тема другого исследования).

3. Выявить восточные мотивы в рассказах Бунина; определить значимость обращения писателя к Востоку.

Целью работы определена ее структура. После введения следует первая глава “Приемы включения фольклора в литературный текст”, затем идет вторая глава “Славянские мотивы в художественном мире Бунина”, затем – третья глава “Восточные мотивы в рассказах Бунина”. Заключение содержит выводы. В конце приводится список использованной литературы.

Глава первая

Приемы включения фольклора в литературный текст.

Многочисленные и разнообразные контакты между фольклором, мифологией и литературой приводят не только к взаимопроникновению сюжетов или к заимствованию неизвестных воспринимающей системе изобразительных средств, но подчас и к "вкраплению" отдельных элементов (отрезков) определенного текста, принадлежавшего к одной из этих систем, в текст, относящийся к другой системе, - явлению специфическому и малоисследованному. Надо отметить, что повествовательная литература оказывается связанной с мифологией именно через повествовательные жанры, возникшие в глубоких недрах фольклора.

1.1. Фольклорное слово в литературе.

"Вкрапления чужого текста” в “свой текст” может быть стилистически активным или нейтральным; в первом случае речь идет о цитировании, во втором – о заимствовании. В этом плане вполне удовлетворяет терминологическое разграничение, предложенное Г. Левинтоном: “Цитация – такое включение “чужого текста” в “свой текст”, которое должно модифицировать семантику данного текста именно за счет ассоциаций с текстом – источником (цитируемым текстом), в противоположность заимствованию, которая не влияет на семантику цитирующего текста. <…> Степень точности цитирования здесь не принимается в расчет” .

Между цитированием в узком и точном смысле этого слова – дословным воспроизведением элементов “чужого текста” – и целенаправленным отклонением от первоисточника при частичном его включении в новый текст, т.е. цитированием неточным, - различие весьма существенное, более того, сама эта неточность неоднотипна. Здесь наблюдается, во-первых, намек на “чужой текст” в его первоначальном виде; во-вторых, отзвук иного текста в виде воспроизведения чужой фразовой, образной или ритмо-мелодической конструкции; и, наконец, в-третьих, преднамеренное изменение семантики “чужого текста” на противоположные – при сохранении его характерных внешних признаков. Если учесть все эти обстоятельства, тогда, помимо собственно цитаты, объектом рассмотрения станут также аллюзия, реминисценция и перифраз. В работе, посвященной семантическому механизму литературной изменчивости, И.П. Смирнов показывает логическую допустимость шестнадцати способов цитирования, каждый из которых, в свою очередь, многофункционален .

Надо отметить, что цитирование может быть первичным – по первоисточнику, и вторичным, опосредованным; в одних случаях интерпретация этого факта не выходит за рамки узко текстологического комментария (например, цитата не по первоисточнику), в других приобретает принципиальное значение (перифраз перифраза).

Вопроса о "вкраплении" одного текста в другой коснемся еще немного и рассмотрим его лишь под определенным углом зрения – как часть общей проблемы взаимоотношения двух систем словесного искусства, литературы и фольклора.

1.2. Фольклорные "вкрапления" в литературном тексте.

Специальный интерес представляет "вкрапление" в литературный текст фольклорной речи. Здесь “не-свое” не может быть воспринято и как “чужое” в полном смысле этого слова; такого рода ситуацию можно скорее охарактеризовать как “общее” (“наше”) в “своём”. В определённом плане такое цитирование менее ассоциативно: отпадают связи, обусловленные понятием авторства. Их отсутствии восполняется иными параллелями, во многом специфичными для каждого вида цитирования.

Собственно цитата может вводиться либо на фабульном, либо на внефабульном уровне. Так, у Бунина в рассказе “Танька” песня “Зоренька” не просто воспроизводится, но и является предметом изображения, составной частью фабулы: её поёт герой Павел Антоныч, о ней рассуждает повествователь, эта песня наталкивает на мысли о жизни, противопоставленной мечтам героя. Очень часто песни, частушечные напевы используются автором для описания ситуации, характеристики героев, настроения.

Литературная практика знает немало примеров, свидетельствующих об удивительной многофункциональности цитат как первой, так и второй разновидности.

Иногда наблюдается отклонение автора от фольклорной традиции: например, в аналитической ситуации в народных сказках нет упоминания какой-либо конкретной песни – отсутствует, следовательно, и песенная цитата. Это уже не частное, а структурное расхождение.

Всякое упоминание в рассказах музыкальных произведений конкретно и значимо: это, как правило, произведения, популярные в определенное время и в определенном кругу. Например, в рассказе “Танька” Павел Антоныч играет на гитаре сначала “Качучу”, потом “Марш на бегство Наполеона” и затем переходит на “Зореньку”. “Зоренька” не только названа и процитирована, но и отмечен характер её исполнения .

Строчка-цитата народной песни как ритмо-мелодическая единица оказывается одновременно отдельной самосостоятельной строкой авторского повествования. Автор как бы демонстрирует источник избранный им, как бы указывает, что он – в русской фольклорной традиции.

Включение в рассказ песенной строки – это одно из проявлений той естественности, с которой в бунинский рассказ вошел опыт не только повествовательных, но и песенных жанров.

Песенная строка как бы отделяет словесную цитату от мелодии, которая становится элементом подтекста. Традиционный фольклор не знает деления на стихи и прозу – он делает различие между тем, что рассказывается; но песенная строка, перенесенная, пусть даже с абсолютной точностью, в рассказ, уже в силу такого окружения начинает звучать не по-песенному. Но “чужое” слово не абсолютно подчиняется в прозе авторским интонациям. Дословная цитата оказывается далеко не точным повторением.

Народную песню, в отличие от сказки, следует цитировать точно, недаром говорят: "Из песни слова не выкинешь". Явное фольклорное "вкрапление" содержит – и притом на различных уровнях – некий литературный противовес; это прямое обращение к фольклору, подспудно таит в себе нарушение фольклорных правил. Создавая видимость строгого следования устной традиции, автор добивается такого эффекта при помощи средств устной словесности неизвестных и литературных по своей сущности.

Если бы цитировалось произведение литературное, у читателя возникло бы желание вспомнить, кто же является автором знакомых строк. Но приводится песня народная, и первое, естественное стремление читателя – вспомнить, где он эту песню слышал прежде и как она звучала. Этот интерес к обстоятельствам бытования цитируемого фольклорного текста и направляет основной поток читательских ассоциаций, вызывая столь необходимое автору наложение времен и расстояний, звуков и образов.

Особый вид цитаты – эпиграф, который по самой своей природе требует точного воспроизведения "чужого слова", причем по традиции эпиграф содержит ссылку на источник. Так, в рассказе Бунина "Худая трава" пословица: "Худая трава из поля вон!" – вынесена в эпиграф . Её роль в структуре повествования чрезвычайно значительна, народная мудрость предваряет повествование, указывая на особую значимость "скрытого" содержания.

Аллюзия. В "Поэтическом словаре" А. Квятковского находим следующее определение: "Аллюзия (от латинского allusio – намек, шутка) – стилистический прием; употребление в речи или в художественном произведении ходового выражения в качестве намека на хорошо известный факт, исторический или бытовой".

Известность – общее свойство фольклора, и для аллюзии он служит самым благодатным материалом; предпочтение, естественно, отдается наиболее активно бытующим фольклорным жанрам – песне, пословице, поговорке.

Известный "чужой текст" полностью не приводится – автор предпочитает намекнуть на него, аллюзия способствует созданию многоплановости, многоголосия, полемичности.

Наличие общих сюжетных и образных ходов в фольклоре – с одной стороны, и вариативность, как общее свойство фольклора – с другой, подчас позволяют автору указывать не на какое-либо конкретное произведение, а "цитировать" целый фольклорный жанр – сказку, былину, песню, либо даже фольклор вообще. Например, в рассказах Бунина сочетания "начала рассказывать, как было дело", "все так звали на деревне", "горевать-то, почесть, не по чем", "там и сям", "долго ли пролежал – глядь" и др. (р-з "Кастрюк") восходят к фольклору. Данек Д., классифицируя литературные цитаты, в аналогичном случае употребляет термин "цитаты структур, или квазицитаты", ибо это не эмпирические цитаты из конкретного произведения, а воспроизведение поэтик, стилей, художественных систем .

Аллюзия, то сталкивая, то сплавляя два компонента – свою и "чужую" речь, подчас выступает как своеобразный трансформатор, на входе которого – одно семантическое "напряжение", а на выходе – другое.

Таким образом, при функционировании в качестве литературной аллюзии ходового фольклорного выражения "хорошо известным фактом" /Квятковский/ оказывается как сам фольклорный текст в его первоначальном виде, так и получившие широкую известность условия его применения.

Реминисценция (напоминание) обычно вызывает в памяти читателя знакомую конструкцию из другого художественного произведения.