73402 (Поэтика оригинальных баллад В.А. Жуковского в контексте балладного творчества поэта), страница 10

Баллада заканчивается мистическим аккордом – тени Арминия и Минваны летают над знакомыми местами, любимое дерево приветствует их шорохом листьев, звучит арфа.

6.4. Особенности поэтики баллады «Узник»

Поздняя оригинальная баллада «Узник» написана в 1819 году, напечатана в феврале 1820 года в журнале «Невский зритель». Сюжет взят из элегии французского поэта Шенье «Юная узница». В балладе присутствуют элегические черты: грусть, уныние, воздыхания. Она почти лишена эпического сюжета. Вместо развития действия автор показывает развитие психологической ситуации. Ситуация, описываемая в балладе, происходит вне времени и пространства и поэтому оказывается обобщенной.

Баллада начинается лирической песней-монологом безымянной узницы, в которой герой узнает родственные своей душе томление и грусть и на которую откликается своим монологом. Автор-повествователь соединяет две исповеди и дает им свой лирический комментарий.

Ведущими являются мотивы несвободы, тоски, неуслышанного зова, стремления к неизвестному, невозможность реализовать свои порывы. В песне узницы возникает контраст: она душой устремлена ввысь, а все заменено могилой:

Смотрю в высокое окно

Темницы:

Все небо светом зажжено

Денницы;

На свежих крыльях ветерка

Летают вольны облака.

И так все блага заменить

Могилой;

И бросить свет, когда в нем жить

Так мило;

Ах! дайте в свете подышать;

Еще мне рано умирать⁸⁶.

Облака в вышине обладают недоступной узнице волей. В следующей строфе возникает образ земного праздника: «Лишь миг на празднике земном/ Была я». Свобода для певицы была недолгой, но прекрасной, праздник земной обернулся заключением. Узница не желает умирать, она еще очень молода, но у нее отняли все блага жизни.

Герой тоже говорит о возвышенном: «Твой образ веял в облаках».

Образ безымянного героя проникнут лиризмом. Части баллады перекликаются друг с другом: слова от автора повторяются в песне-исповеди героя.

И ночью, забывая сон,

В мечтанье

Ее подслушивает он

Дыханье⁸⁷.

В первой части произведения говорится о сне, во второй части герой поет о сне. Сон его пророческий: «Тебя в пророчественном сне/ Видал я;/ Тобою в пламенной весне/ Дышал я». «Невидимую знает он Душою» – это знание приходит к нему во сне. Его песня перекликается и с песней таинственной возлюбленной.

За днями дни идут, идут…

Напрасно;

Они свободы не ведут

Прекрасной;

Об ней тоскую и молюсь,

Ее зову, не дозовусь,⁸⁸ – поет незнакомка.

Герой тоже мечтает о свободе, но его свобода – это жизнь вдвоем с ней.

Когда, разрушив сей затвор,

Осветит

Свобода жизнь вдвоем для нас?⁸⁹

Она для него невидима, но живет в его душе, созданная воображением, ее образ пришел к нему из ее песни. Между ними физическая преграда: «хладная стена», но, несмотря на это, он сердцем чувствует, что они неразлучимы, в душе его их образ един. Загадочная певица является смыслом его жизни: «С ней розно в свете жизни нет;/ Прекрасен только ею свет». Атмосфера неизвестности создается с помощью вопросов героя, обращенных и к ней и к самому себе: «Не ты ль, - он мнит, - давно была/ Любима? /И не тебя ль душа звала, /Томима/ Желанья смутного тоской,/ Волненьем жизни молодой?» После ее смерти наступает молчание, для него эта тишина за соседней стеной ужасна:

И ужас грудь его томит –

И тщетно ждет он … все молчит.

После этой перемены свобода ему не мила, и поэтому он холодно встречает свое освобождение. Его тоска разрабатывается поэтом психологически, возникают вопросы, которые, видимо, безымянный герой задает сам себе:

Ах! слово милое об ней

Кто скажет?

Кто след ее забытых дней

Укажет?

Кто знает, где она цвела?

Где тот, кого своим звала?⁹⁰

Он желает узнать хоть что-нибудь о своей возлюбленной, чтобы жить памятью о ней, но это оказывается невозможным. Ему нет больше покоя в этом мире, где нет его загадочной возлюбленной. Он прикоснулся к тайне, и она завладела им. Романтический герой стремился к ней, но она исчезла, оставив ему сердечную муку. Он сосредоточен на своем страдании, не замечает ничего вокруг, родные его не радуют. Он слышал молчание, заменившее собой песню, и сам молчит с тех пор, чуждый проявлениям внешнего мира: «Он в людстве сумрачен и тих». Отчужденность проявляется сначала в семье, где традиционно все должно быть дорого для человека, а затем он бежит всех людей. Характеристики автора рисуют героя как существо не принадлежащее этому миру. Жизнь для него сосредотачивается на памяти об ушедшей, она становится звездой, созданной его воображением.

Строфическое членение очень четкое, это создает музыкальный настрой.

В последней строфе показывается медленное угасание героя, переданное с помощью глаголов: длительность действия изображена через несовершенный вид глагола «он таял, гаснул», завершается глаголом совершенного вида – «и угас». Долгое томление по неведомому в итоге приносит душе героя то, чего он желал. Происходит таинство единение душ: «И мнилось,/ Что вдруг пред ним в последний час/ Явилось /Все то, чего душа ждала,/ И жизнь в улыбке отошла».

Ситуация «Узника» повторяет ситуацию «Эоловой арфы»: возлюбленные разлучены при жизни и находят счастье только после смерти, в ином мире. Отличие «Узника» лишь в том, что здесь «декорации» условны, события не определены во времени и пространстве, тогда как в «Эоловой арфе» дается описание обстоятельств, преграда между героями четко обозначена. В финале эти две баллады значительно сближаются по основной идее – единение двух любящих душ там, где уже нет никаких помех быть вместе.

Главное в балладе не напряженность действия, а изображение грусти, стремления к неизвестному.

* * *

Во всех оригинальных балладах наблюдаются элегические мотивы и ярко выраженное лирическое начало. Мотивы грусти, неизбежности предпосланной судьбы, стремления к неизвестному, запредельному объединяют эти баллады. Сюжетная линия слабо разработана или остается за пределами повествования, на первый план выходит переживание героя, изображение его внутреннего состояния, во многом созвучное состоянию самого автора. Душевное состояние героя передается через описание окружающей его природы, иногда пейзаж контрастирует с внутренним миром героя, тем самым оттеняя все движения его души. Пейзажные зарисовки занимают большую часть в оригинальных балладах Жуковского. Диалоги также являют читателю состояние героя, здесь они представлены в большом количестве.

Заключение

Подводя итоги, можно сказать, что в конце 18 – начале 19века в русской литературе жанр баллады не воспринимался как самостоятельный лиро-эпический жанр. Классицизм был все еще в силе и налагал определенные обязательства на поэтов в их творчестве. Однако необходимость развития и приобретения чего-то нового уже чувствовалась в начале 19 века, это обусловило возникновение творческих исканий русских поэтов. Отношения между жанрами на границе веков становится подвижнее, взаимодействие разных жанров рождало нечто новое в жанровой системе. Баллады появляются в творчестве многих поэтов, но эти опыты еще не совершенны, их жанровая структура не четкая. На их фоне появляется баллада Жуковского, принесшая популярность поэту и установившая востребованность баллады как жанра.

В ходе изучения баллад Жуковского мы выделяем среди всего множества произведений этого жанра оригинальные баллады. Мы приходим к выводу, что в них наиболее ярко проявляется авторское начало.

Оригинальные баллады имеют общие черты поэтики:

– близость к элегиям по характеру повествования и эмоциональному наполнению. Можно воспользоваться определением, предложенным М.Л. Гаспаровым: он назвал баллады лишенные эпического сюжета «элегиями в декорациях». Здесь обстоятельства окружающего мира выступают в качестве декорации к философствованию героя или выражения грусти и уныния. О самих сюжетных линиях если и говорится, то вскользь и всего несколько слов. На первый план выступают элегические мотивы тоски, утраты, несвободы, грусти, страдания, неизбежности предпосланной судьбы, зова души, предчувствия близкой смерти;

– ослабление или отсутствие сюжета. Особенно ярко это проявлено в балладе «Ахилл», где в центре внимания песнь героя, в котором выражены его душевные переживания. Также монологичны и другие оригинальные баллады, монологи занимают большую часть произведения;

– преобладание описаний персонажей и развернутые пейзажи. Через изображение внешнего облика героя автор стремится раскрыть его внутренний мир, его чувства по отношению к ситуации, описанной в балладе. Наиболее значимыми представляются пейзажные зарисовки в балладах «Ахилл» и «Эолова арфа». Велика роль описаний в «Двенадцати спящих девах», с их помощью проявлен психологизм;

– сглаженный финал. В отличие от переводных баллад, где сюжет более разработан и финал являет собой внезапную развязку действия, в оригинальных балладах нет динамики, и поэтому в финале не происходит резкого изменения ситуации.

Все приведенные выше элементы, присутствующие в оригинальных балладах, выделяют их из общего комплекса баллад Жуковского.

Список использованной литературы

Тексты

1. Жуковский В.А. Избранные сочинения. М., 1982.

2. Жуковский В.А. Стихотворения. М., 1985.

3. Карамзин Н. М. Полное собрание стихотворений / Вст. ст., сост., подг. текста и прим. Ю. М. Лотмана. М.; Л., 1966.

4. Сумароков А.П. Избранные произведения. Л., 1957.

Справочная литература

5. Буало Н. Поэтическое искусство. М., 1957.

6. Введение в литературоведение. Литературное произведение. Основные понятия и термины/Под ред. Чернец Л.В. М., 2000.

7. Гаспаров М.Л. Славянский стих: Лингвистика и структура стиха. М., 2004.

8. Жирмунский В.М. Поэтика русской поэзии. М., 2001.

9. Литературная энциклопедия терминов и понятий/ Под ред. А.Н.Николюкина. М., 2003.

10. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М, 1970.

11. Остолопов Н.Ф. Словарь древней и новой поэзии. СПб., 1821. Ч. 1.

12. Томашевский Б.В. Стилистика и стихосложение. Л., 1959.

13. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика: Учебное пособие. М., 2001.

14. Хализев В.Е. Теория литературы. М., 1999.

Научная литература

15. Аверинцев С.С. Поэты. М., 1996.

16. Бессараб М.Я. Жуковский. М., 1975.

17. Библиотека Жуковского в Томске. 1978.

18. Веселовский А. Н. В. А. Жуковский. Поэзия чувства и «сердечного воображения». М., 1999.

19. Виницкий И. Ю. Нечто о привидениях Жуковского // Новое литературное обозрение. 1998. № 32.

20. Вольпе Ц. С. Жуковский // История русской литературы. М., 1941. Т. V. Ч. 1.

21. Вольпе Ц.С. В.А. Жуковский в портретах и иллюстрациях. Л., 1935.

22. Воронцова Т.И. Композиционно-смысловая структура изобразительно-повествовательных баллад лирического характера.//Текст и его компоненты как объект комплексного анализа. Л., 1986.

23. Грехнев В.А. Словесный образ и литературное произведение. Н.Новгород, 1997.

24. Грот Я.К. Очерк жизни и поэзии Жуковского. СПб., 1883

25. Гуковский Г.А. Пушкин и русские романтики. М., 1995.

26. Гумилев Н.С. Сочинения в трех томах. Т.3. Письма о русской поэзии. М., 1991.

27. Державин. Жуковский. Лермонтов. Тургенев. Лев Толстой: Биографические повествования. Челябинск, 1998.

28. Душина Л.И. История создания «Светланы» В.А. Жуковского//Пути анализа литературного произведения. М.,1981.

29. Душина Л.Н. На жанровом переломе от романса к балладе //XXVI Герценовские чтения. Литературоведение. Л., 1973.

30. Душина Л.Н. Поэтика русской баллады. Л., 1975.

31. Душина Л.Н. Роль чудесного в поэтике первых русских баллад //Проблемы идейно-эстетического анализа художественной литературы в вузовских курсах. М.,1972.

32. Жуковский и литература конца 18 – 19 в. М., 1988.

33. Жуковский и русская культура. Сборник научных трудов. Л., 1987.

34. Журавлева. А.И. «Последний поэт» Баратынского//Проблемы теории и истории литературы: сборник статей, посвященный памяти проф. А.Н.Соколова. М., 1983.

35. Загарин П. В.А. Жуковский и его произведения. М., 1883.

36. Зайцев Б.К. Жуковский: Литературная биография. М., 2001.

37. Зейдлиц К. К. Жизнь и поэзия Жуковского. СПб., 1883.

38.Знаменщиков В.В. К вопросу о жанровых особенностях русской баллады//Вопросы сюжета и композиции. Межвузовский сборник. Горький, 1980.

39. Иезуитова Р. В. Баллада в эпоху романтизма // Русский романтизм. Л., 1978.

40. История русской литературы. М., 1941.

41. Канунова Ф.З. Вопросы мировоззрения и эстетики Жуковского. Томск, 1990.

42. Микешин А.М. К вопросу о жанровой структуре русской романтической баллады.//Из истории русской и зарубежной литературы 19-20 вв. Кемерово, 1973.

43. Немзер А. С. «Сии чудесные виденья...» Время и баллады В. А. Жуковского // Зорин А., Немзер А., Зубков Н. «Свой подвиг свершив…». М., 1987.

44. Одинцов В.В. Об изобразительном синтаксисе Жуковского//Русская речь. 1983, № 1.

45. Плетнев П. А. О жизни и сочинениях В. А. Жуковского. СПб., 1853.

46. Покровский В. В.А. Жуковский. Его жизнь и сочинения. Сборник литературных статей. М., 1912.

47. Полевой Н., Полевой Кс. Литературная критика: Статьи, рецензии 1825 – 1842. Л., 1990.

48. Реморова Н.Б. Жуковский и немецкие просветители. Томск, 1989.

49. Русские писатели.1800-1917. Т. 2. М., 1991.

50. Семенко И. Жизнь и поэзия Жуковского. М., 1975.

51. Семенко И. Поэты пушкинской поры. М., 1970.

52. Успенский Б.А. Поэтика композиции. СПб., 2000.

53. Фрайман (Степанищева) Т. Баллады Жуковского: границы и возможности жанра // Studia Russica Helsingiensia et Tartuensia. VI: Проблемы границы в культуре. Тарту, 1998.

54. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. М., 1997.

55. Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений. Т.4. Сочинения В. Жуковского. М., 1983.

56. Чешихин В.Е.Жуковский как переводчик Шиллера. Рига, 1895.