Принцип В: прономинал должен быть свободен (не связан никаким антецедентом) в пределах минимальной категории, в которой он находится.

Принцип С: R-выражение должно быть везде свободно (не связано никаким антецедентом) независимо от своей позиции.

Неформально теория связывания утверждает, что один элемент может быть кореферентен другому, только если они находятся в соответствующих структурных позициях по отношению друг к другу[14;49]. Также в теории связывания присутствует так называемый фактор непрозрачности, т.е. некая языковая единица, словарно ассоциированная с тем или иным местоимением [14;87]. Наличие фактора непрозрачности в некоторой именной группе или в некотором предложении превращает эту именную группу или это предложение в непрозрачную область, т.е. область, в которой анафор должен иметь антецедент, а прономинал, соответственно, не должен [14;87]. Обычно фактором непрозрачности является подлежащие.

Кибрик А.А. приводит следующие примеры:

1. They have read books about each other.

2. They have read John’s books about each other.

3. John has read their books about each other [14; 89].

В первом предложении фактором непрозрачности выступает подлежащие предложения, т.к. подлежащего в именной группе нет; следовательно, непрозрачной областью является предложение. Во втором примере в Именной группе есть подлежащие, а именно John’s; следовательно, именная группа является непрозрачной областью, блокирующей связывание взаимного местоимения подлежащим предложения, вследствие чего оно неграмматично. И в последнем примере непрозрачной областью является опять именная группа, но подлежащие грамматично, так как в непрозрачной области обнаруживается требуемый антецедент.

Анафорические выражения рассматриваются в когнитивной лингвистике (К. Стеннинг, Э. Сэг, Дж. Хэнкемер) как важная составляющая модели речевой ситуации, в трансформационной грамматике как средство связи в предложениях (Падучева Е.В.), в генеративной грамматике (Н. Хомский, А.А. Кибрик), а также анафорические выражения входят в число средств референции, поскольку, указывая кореферентность имен, они тем самым указывают референцию.

Итак, обратимся к понятию анафоры. Так, Николаева Т.М. [18;10]определяет анафору как совокупность текстовых средств отнесения элементов сообщения к ранее сказанному: местоимения, повторы, перифразы, придаточные предложения.

К. Тесньер [34;26], рассматривая виды связи в предложении и тексте, упоминает о дополнительной смысловой связи, которой не соответствует никакая коннексия и которая называется анафорой.

Штейнталь [6;68] просто характеризует анафору как отсылку к отсутствующему, но уже известному. И в отличие от дейксиса - нечто присутствующее перед глазами и из чего возникает “первичное знание”, из анафоры возникает “вторичное”.

Бюлер, анализируя употребление указательных слов, говорит, что при анафоре речь обращена сама на себя, вперед или назад [6; 114]. Хотя большинство лингвистов все же сходятся в том, что анафора - это такое языковое выражение, которое интерпретируется с учетом другого, как правило, предшествующего текста. Тем самым они разделяют понятия анафоры - отсылки назад и катафоры - отсылки вперед.

Итак, на основе приведенных выше определений анафоры попробуем сформулировать и дать свое определение понятия анафоры, которое на наш взгляд наиболее точно и полно сможет отобразить сущность анафоры, анафорического выражения в контексте данной работы.

Анафорическое выражение (от греч. anaphora - букв. отнесение, вынесение назад, возведение к чему-либо, возвращение) - это, прежде всего, явление, обеспечивающее дополнительную смысловую связь и исключающее какие-либо коннексии между языковыми выражениями (словами, словосочетаниями, придаточными предложениями), состоящее в том, что смысл одного выражения заключается в другом, предшествующем ему выражении. Первый член анафорического выражения называется антецедентом или референтом – разновидность текстового отношения замещения, при котором некоторый элемент текста (антецедент) замещается другим элементом, чаще всего местоимением [5;207], второй – анафорой или субститутом [6;56].

Owen Gaster picked up on this sassy look a few seasons ago. He took his influence from the London ragga scene on the streets of Brixton and Dalston [26;40].

В данном случае местоимение he является анафором, а его антецедентом будет выражение Owen Gaster. Анафорическое выражение или анафор во втором предложении может быть понято адресатом лишь на основании того, что соответствующий референт уже введен в предыдущем предложении. А с точки зрения референции анафорическое местоимение кореферентно антецеденту, т.е. имеет тот же референт и обозначает тот же объект действительности [11; 274].

Таким образом, связность - необходимое условие функционирования текста как единого целого и присутствует на всех уровнях текстообразования.

1.2 Существующие типологии анафорических выражений

Все анафорические выражения можно условно разделить на анафорические выражения кореферентности и анафорические выражения равнозначности [20; 45]. Основным признаком их отличия друг от друга является наличие или отсутствие кореферентности. Этот явление можно объяснить при помощи следующего примера:

The man who gave his cheque to his wife is much wiser than that who gave it to his lover [30;250].

Анафорические выражения рассматривались и подробно изучались многими лингвистами (Э. Сэг, Дж. Хэнкемер [32], Падучева Е.В. [25], Кибрик А.А. [15], Дресслер [10], Э. Бах [26], Б. Парти [31], Х. Кэмп [30]), ввиду чего существует несколько различных типологий:

• глубинная и поверхностная анафора;

• эллиптическая анафора и анафорический эллипсис;

• временная и именная анафора;

• косвенная и конситуативная анафора.

• нулевая анафора.

Понятие глубинной и поверхностной анафоры дается Э. Сэгом и Дж. Хенкемером [32; 325]. Поверхностную анафору авторы характеризуют как “анафорическое выражение, производящие референцию к фрагментам пропозиционной структуры непосредственно предшествующего дискурса, а к глубинной относят выражение, осуществляющее референцию к каким-либо фрагментам модели речевой ситуации” [8; 228]. Глубинную анафору авторы соотносят не с синтаксическими структурами, а со смыслом. Проиллюстрируем данное различие при помощи следующих примеров:

She asked me to take the oats down to the bin

• so I did.

• so I did it. [8; 228]

В первом случае используется поверхностная анафора, а во втором – глубинная анафора.

Понятие нулевой анафоры или нулевого выражения встречается в работах Падучевой Е.В. [20; 65], Кибрика А.А. [14;317]. Очень часто нулевая анафора используется во избежание употребления нежелательных повторов, например:

Being tired after a long day John went back home. He cooked diner, then lit a cigarette and smoked [20;65 ].

Понятие эллиптической анафоры дается Е.В. Падучевой [20;30], а у Дресслера [10;94] встречается понятие анафорического эллипсиса. Под эллиптической анафорой Дресслер понимает пропуск обязательного дополнения при предикате, который возможен благодаря референциальному тождеству этого последнего с дополнением предшествующего предложения в пределах того же текста.

Падучева дает определение эллиптической конструкции, называя ее конструкцией с “опущенным, но однозначно восстанавливаемым элементом” [19;172]. Восстановление этого элемента происходит за счет обращения к более широкому контексту.

Различие между этими двумя понятиями заключается в том, что при эллиптической анафоре опускается только дополнение. По мнению Дресслера [10; 95], во французском языке эллиптическая анафора невозможна, а в английском и немецком возможна лишь при эмфазе. Что же касается анафорического эллипсиса, то ему может подвергнуться практически любой член предложения, практически любая комбинация членов предложения. Падучева приводит следующий пример:

От яблони яблоко родится, а от елки - шишка О. [20;69]

Эллиптические конструкции отличаются от конструкций с местоимениями тем, что слово-заместитель оказывается в них нулевым. Якобсон же называет эллипсис нулевым анафорическим знаком.

Временная и именная анафора подробно изучаются в работах Б. Парти [31], Э. Баха [26], Х. Кэмпа [30]. Б. Парти [31] выказывает предположение, что категория времени, подобно местоимениям, может носить анафорический характер и, подобно местоимениям, может иметь лингвистический или нелингвистический антецедент, но это не значит, что антецедент относится к тому или иному времени в той же степени, как местоимение относится к именной группе. Именная анафора в отличие от временной вступает в отношение кореференции. Б. Парти рассматривает предложения с прошедшим временем, предполагая, что они могут относиться к определенному моменту, неупомянутому в контексте. Например:

I didn’t turn off the stove. [31;244]

Местоимения в данном случае могут употребляться без лингвистического антецедента при условии, если их референт знаком адресату. Прошедшее время выступает здесь подобно местоимению 3-его лица, а собственно настоящее время в простых предложениях - подобно местоимению 1-ого лица. В следующих предложениях антецедент определен:

1. She had a party last Friday and Sam got drunk [31;245].

2. When John saw Mary, she crossed the street [31;245].

3. At 3 p.m. June 21^st, 1960, Mary had a brilliant idea [31;245].

В примере №1 время обозначено в первом предложении, а второе интерпретируется с учетом референции к первому. Во втором примере придаточное предложение содержит антецедент к прошедшему времени главного предложения. В последнем примере наречие времени может быть определено как антецедент прошедшего времени. Тем самым Б. Парти [31; 244] предполагает, что прошедшее время представлять собой анафорический элемент, т.к. рассматривается не как некое значение времени в прошлом, а как отношение к некоторому относительно определенному прошедшему времени, характерной чертой которого является лингвистический или нелингвистический антецедент.

Согласно Б. Парти [31;250], референтные времена играют важную роль в понятии временной анафоры, тем самым категория времени характеризуется как анафорическая, и рассматривается как зависимая от контекста.

В устной коммуникации, предполагающей наличие общего для говорящего и адресата окружения, часты случаи конситуативной анафоры вовсе без текстового антецедента. Например, у Падучевой [20;65], встречается такая ситуация: адресат держит в руках цветы и говорящий, обращаясь к нему, произносит фразу “Давай их в большую вазу”. Механизм такого рода анафоры в точности такой же, как при обычной анафоре с текстовым антецедентом, за исключением того, что референт активирован в рабочей памяти не через языковой, а через визуальный канал. Согласно Падучевой, примеры такого рода показывают, что референциальный выбор непосредственно контролируется когнитивным статусом референта, а не текстовым антецедентом.

Часто встречаются случаи так называемой косвенной, или ассоциативной, или выводимой анафоры, при которой референт не был непосредственно введен в тексте, а лишь каким-то образом связан с антецедентом, например:

John became a guitarist because he considered that it is a wonderful instrument [20;69].

Типы семантических отношений между анафором и антецедентом могут быть очень разнообразны. Суть явлений косвенной анафоры состоит в том, что антецедент активирует не только свой непосредственный объект, но целую сеть связанных с ним референтов и в дальнейшем говорящий может упоминать их с большей легкостью, чем аналогичные, но не активированные референты [15;63].

Средства выражения анафоры в предложении различны:

• местоимения;

• именные группы.

Самым распространенным средством выражения анафоры являются местоимения 3-его лица, а также другие типы местоимений, в частности указательные, возвратные, относительные. Однако не все местоимения являются анафорическими, например, основной сферой употребления личных местоимений является дейксис, т.е. непосредственное указание на объект внеязыковой действительности. Поэтому местоимения 1-ого и 2-ого лица, обозначающие участников акта коммуникации, являются почти исключительно дейктическими. Хотя местоимения 3-его лица также могут употребляться дейктически, но чаще в дискурсе употребляются анафорически.

Изучением анафорических свойств местоимений занимались Е.В. Падучева [20], У.О. Куайн [15] и, тем не менее, в полном объеме их анализ еще не осуществлен. Мы попытаемся дать полную характеристику анафорическим местоимениям.

Приступить к анализу анафорических местоимений следует, на наш взгляд, с такого очень важного понятия как субститут. Существует представление о том, что анафорические местоимения попросту заменяют именные группы, которые являются их антецедентами. Это положение опровергается У.О. Кауйном [15;98], при помощи таких предложений:

1.Only one man drank this juice and he (only one man) got sick.

2.Otherwise, a man won’t respect himself (a man).

3.I know an American and you know him (an American) too.

Примеры такого рода дают У.О. Куайну [15] основание утверждать, что антецедент местоимения не всегда совпадает с его субститутом без изменения смысла всего высказывания. Так, в третьем предложении правильным субститутом будет выражение this American.

Субститут местоимения также не совсем совпадает с антецедентом в следующем предложении:

The man who left us this message has gone but he (the man who left us this message) will come tomorrow again [4;59].

При подобном субституте предложение будет слишком избыточно. По мнению Падучевой [20;98]такая замена возможна, но если она обусловлена какими-либо стилистическими задумками автора.

Также, хотя довольно редко, возможна ситуация, когда антецедент местоимения – нулевой заместитель, например:

Either John does not have a wife or, if he does have O, nobody has seen her [20;98].

Если бы антецедента не было, то местоимение her было бы не возможно:

John is married but nobody has seen her [20;98].