35707 (Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью), страница 8

Так, Военным судом Северо-Кавказского округа 16 августа 1996г. осуждены: Власов – по ч.3 ст.206, ст.15 и п. "б" ст.102 УК РСФСР; Могилин – по ч.1 ст.144, ч.2 ст.206 УК РСФСР.

Власов и Могилин признаны виновными в злостном хулиганстве с применением предметов, приспособленных для нанесения телесных повреждений. Могилин, кроме того, в краже чужого имущества, а Власов – в покушении на убийство из хулиганских побуждений.

Как указано в приговоре, пьяные Могилин и Власов на улице поселка встретили незнакомого им гражданина Шостку, пристали к нему и стали избивать, нанося ему удары руками и ногами, в том числе по лицу и голове.

Желая причинить потерпевшему боль, Могилин в процесса избиения нанес ему удар ножом в плечо, причинив легкое телесное повреждение в кратковременным расстройством здоровья. Вслед за Могилиным Власов с целью убийства нанес Шостке этим же ножом удар в левую часть груди, причинив проникающее ранение в левую плевральную полость. отнесенное к тяжким телесным повреждениям.

После этого Могилин и Власов с места происшествия скрылись, а Шостка был подобран патрульным нарядом милиции и доставлен в больницу, где ему была оказана медицинская помощь.

Органы следствия и суд действия Власова, связанные с причинением тяжкого телесного повреждения Шостке, квалифицировали как покушение на умышленное убийство из хулиганских побуждений.

Военная коллегия Верховного Суда РФ 20 марта 1997г., рассмотрев дело по кассационной жалобе осужденного Власова, установила, что действия Власова в этой части по ст.15, п. "б" ст.102 УК РСФСР квалифицированы без достаточных оснований. В ходе предварительного следствия и в судебном заседании Власов утверждал, что, нанося Шостке удар ножом, он умысла на его убийство не имел, а хотел лишь причинить потерпевшему физическую боль.

Эти объяснения Власова подтверждаются объективными данными.

Из материалов дела видно, что удар Власовым был нанесен с незначительной силой, о чем свидетельствует небольшая глубина раневого канала (1,5 см). После случившегося Власов видел, что Шостка жив, однако каких-либо действий, направленных на лишение его жизни, не предпринимал, хотя имел такую возможность.

Сам факт нанесения удара в левую половину груди при отсутствии других доказательств, подтверждающих умысел на лишение жизни потерпевшего, не может свидетельствовать о намерении Власова убить Шостку.

Поэтому действия Власова в части причинения Шостке ножевого ранения переквалифицированы со ст. 15 и п. "б" ст.102 УК РСФСР на ч.1 ст.108 УК РСФСР.

В данном случае суд не учел всей совокупности обстоятельств совершенного преступления, акцентировав внимание на локализации телесных повреждений, что и привело к необоснованному осуждению за покушение на убийство.

Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего, и умышленное убийство сходны по своим объективным признакам. В частности, оба преступления могут быть совершены в результате активных действий или путем бездействия одним и тем же способом. Кроме того, указанные преступления могут совпадать и по некоторым признакам субъективной стороны состава преступления: могут быть совершены по одинаковым мотивам и могут преследовать одну и ту же цель.

Однако, прежде всего, данные преступления отличаются отношением виновного к наступившим последствиям, поэтому их разграничение проводится по направленности умысла лица совершившего преступление. При этом необходимо установить, сознавал ли виновный характер общественно опасного деяния, предвидел ли он наступление смерти потерпевшего в результате своих действий, а также каково его отношение к наступившим последствиям (желал ли он их наступления либо сознательно его допускал), каковы мотивы и цели совершенного преступления.

Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее за собой смерть, характеризуется различным психическим отношением виновного к фактам причинения тяжкого вреда здоровью и смерти: по отношению к причинению тяжкого вреда здоровью наличествует прямой или косвенный умысел, а по отношению к смерти – неосторожность. Подробно субъективная сторона данного преступления рассматривалась в настоящей работе ранее.

При умышленном убийстве и по отношению к причиненному вреду, опасному для жизни и к его последствию – смерти, вина выражается в форме прямого или косвенного умысла.

Следовательно, если лицо, причиняя тяжкий вред здоровью, предвидело возможность наступления смерти, желало этого или сознательно допускало такую возможность, то его действия должны квалифицироваться как умышленное убийство (ст.105 УК РФ).

В том случае, когда лицо сознательно причиняя тяжкий вред здоровью не предвидело возможности наступления смерти, но должно было и могло ее предвидеть, действия должны быть квалифицированы как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего.

Как справедливо замечает Р. А. Адельханян, "порой суды и следственные работники, принимая во внимание наступившую смерть потерпевшего, квалифицируют содеянное без достаточных к тому оснований как убийство, в то время как налицо признаки преступления, предусмотренного ч.4 ст.111 УК РФ" [16.С.120]

Такая квалификация, как правило, обусловлена тяжким последствием – смертью потерпевшего, отсутствием тщательного анализа фактических обстоятельств дела и установления умысла виновного на причинение смерти.

К. был осужден судом Кабардино-Балкарской республики за убийство своей сожительницы М. по п. "г" ст.102 УК РСФСР. Придя ночью к М., осужденный К. застал у нее А.. причем последние были в нетрезвом состоянии. Ударив М. по лицу, К. пошел домой, взял резиновый шланг и, вернувшись к М., выгнал А. из квартиры М. Затем стал избивать М. сначала шлангом, а потом клинком кухонного ножа (плашмя). Он нанес 80 ссадин и 107 кровоподтеков. причинив легкие телесные повреждения, повлекшие кратковременное расстройство здоровья. В ходе избиения К. ударил потерпевшую по голове, причинив тяжкое телесное повреждение. Уходя из дома М., виновный утверждал, что она была жива и что о ее смерти узнал утром, придя к ней. О том, что К. не желал убить М. свидетельствует и то, что он не использовал нож как непосредственное орудие убийства, хотя этому ничто не препятствовало. Учитывая данные обстоятельства, заместитель Генерального прокурора РФ в протесте поставил вопрос о переквалификации содеянного с п. "г" ст.102 УК РСФСР на ч.2 ст.108 УК РСФСР. Президиум Верховного Суда РФ протест удовлетворил. [22.С.9]

В судебной практике можно встретить ошибки обратного характера, когда содеянное квалифицируется как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего, в то время как фактические обстоятельства дела свидетельствуют о наличии умысла, направленного на причинение смерти.

Б. был осужден по ч.2 ст.108 УК РСФСР за то, что после совместного распития спиртного и очередной ссоры со своей сожительницей ударил ее несколько раз ломиком по голове, облил ее нитроэмалью и бросил на нижнюю часть тела спичку. В результате ей были причинены тяжкие, опасные для жизни телесные повреждения в виде ожогов, покрывших 70% поверхности тела. Ожоги повлекли воспаление легких, печени. мягкой мозговой оболочки, ампутацию ног. На десятый день после случившегося потерпевшая скончалась.

Президиум Верховного Суда РСФСР по протесту заместителя Генерального прокурора отменил приговор, направив дело на новое рассмотрение. В протесте обращалось внимание на то, что Б. дважды ударил потерпевшую ломиком по голове, облил ее нитроэмалью и поджог – все это свидетельствует о том, что Б. желал смерти потерпевшей, т. е. действовал с прямым умыслом на лишение жизни М. [22.С.3]

Данная ошибка в квалификации содеянного явно обусловлена тем, что суд, решая вопрос о содержании умысла виновного, не учел, в частности, способ, характер орудия преступления, локализацию ранения и т. д.

В уголовно-правовой литературе на протяжении многих лет отмечается, что ошибки в квалификации содеянного как причинения тяжких телесных повреждений, повлекших смерть по неосторожности, либо как убийства вызваны неправильным представлением о моменте наступления смерти.

А. А. Пионтковский и В. Д. Меньшагин еще в 1955 г. писали о случаях квалификации содеянного как убийства только потому, что смерть потерпевшего от причиненного тяжкого телесного повреждения наступала немедленно, и, наоборот, как тяжкое телесное повреждение, повлекшее смерть потерпевшего, когда смерть наступала спустя какое-то время [47. С.352]. К сожалению, такой подход к решению вопроса о форме вины по отношению к наступлению смерти имеет место и в современной практике.

Решение вопроса о правильной квалификации содеянного надо увязывать с установлением характера телесных повреждений, наносимых в жизненно важные органы человеческого тела, когда виновный сознает несовместимость причиняемых им повреждений с жизнью потерпевшего.

Иногда представляет определенную трудность отграничение рассматриваемого преступления от причинения смерти по неосторожности, которое квалифицируется по ст.109 УК РФ. В этих случаях смерть наступает вследствие небрежности или легкомыслия виновного, и ей предшествуют насильственные действия. В правоприменительной практике в подобных ситуациях нередко допускаются ошибки. "Прежде всего они могут быть обусловлены тем, что предшествовавшие умышленные действия приобретают решающую роль в оценке содеянного. При этом забывается, что умышленные действия должны причинять умышленный же тяжкий вред здоровью" [16.С.122]

Для квалификации деяния по ч.4 ст.111 УК РФ необходимо установить умышленную форму вины на причинение именно тяжкого вреда здоровью, а к последствиям (смерти потерпевшего) – неосторожную.

Необходимо лишь добавить, что совпадение форм вины, исключающее двойную вину по отношению к деяниям, повлекшим тяжкий вред здоровью, и к наступлению смерти потерпевшего, влечет квалификацию по ст.109 УК РФ как причинение смерти по неосторожности либо по ст.105 УК РФ как убийство.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Правильная квалификация деяния имеет основополагающее значение для привлечения лица. причинившего вред здоровью, к ответственности. Она обеспечивает реализацию всех принципов уголовного права, прежде всего законности. Неверная квалификация нарушает принципы законности, справедливости, личной и виновной ответственности. Цели наказания, его индивидуализация и справедливость могут быть достигнуты только при верной квалификации преступления.

Суд, правильно квалифицируя совершенное деяние, тем самым определяет истинную его социальную сущность и на этой основе при соблюдении других необходимых условий назначения наказания определяет виновному меру наказания в пределах той санкции, которая предусмотрена законодателем за данное деяние. Неправильная квалификация, наоборот, создает искаженное представление о характере и степени общественной опасности совершенного преступления и, таким образом, неизбежно ведет к назначению виновному неправильного наказания, либо необоснованно мягкого, либо излишне сурового.

Необходимо отметить, что в результате проделанной работы было указано на ряд недостатков. Например, отмечена целесообразность создания единой системы квалифицирующих признаков преступлений против жизни и здоровья, что обеспечило бы единообразие их понимания и существенно облегчило бы вопросы квалификации содеянного.

Важное значение для правильной квалификации деяния имеет установление характера и тяжести вреда, причиненного здоровью. которое возложено на судебно-медицинскую экспертизу, производство которой по делам исследуемой категории является обязательным (ч.2 ст.196 УПК РФ). От степени тяжести вреда во многом зависит юридическая квалификация содеянного, а следовательно, и определение предусмотренной законом меры наказания.

Судебно-медицинские эксперты устанавливают тяжесть вреда. причиненного здоровью, руководствуясь Уголовным. Уголовно-процессуальным законодательством и Правилами судебно-медицинской экспертизы тяжести вреда здоровью. Однако в Правилах есть ряд недостатков, которые препятствуют, на мой взгляд, правильной оценке тяжести вреда (например, не раскрываются квалифицирующие признаки тяжести вреда, причиненного здоровью человека, которые дублируют квалифицирующие признаки, указанные в ст. 111 УК РФ).

Эти и другие недостатки, рассмотренные в настоящей работе, могут в будущем породить ошибки в работе экспертов и судебно-следственных органов.

Следует также отметить, что составители Правил судебно-медицинского определения степени тяжести телесных повреждений 1978г. и Правил судебно-медицинской экспертизы тяжести вреда здоровью 1996г. по разному подходят к трактовке одних и тех же критериев, в том числе и таких. которые определяются не столько правовыми нормами сколько специальными положениями судебной медицины. В отличии от Правил 1996 г. Правила 2007 г. не содержат трактовки квалифицирующих признаков тяжести вреда, причиненного здоровью человека, не раскрывают их содержания, что способствует их различному толкованию.

Анализ состава преступления, предусмотренного ст.111 УК РФ, и Правил судебно-медицинской экспертизы тяжести вреда здоровью свидетельствует о необходимости разработки теоретических положений и рекомендаций, направленных на устранение недостатков в работе экспертов и способствующих единому подходу к оценке тяжести вреда здоровью в рамках Уголовного кодекса и Правил судебно-медицинской экспертизы тяжести вреда здоровью.

Кроме того, отсутствие новых медицинских критериев определения степени тяжести вреда причиненного здоровью человека, ли использование до их утверждения медицинских критериев, перечисленных в Правилах 1978 г., так же нельзя признать целесообразным, так как в них отсутствует часть критериев, прямо предусмотренных диспозицией статьи 111 УК РФ и используется устаревшая терминология, не применяемая на сегодняшний день в УК РФ.