34941 (Экстрадиция в уголовном праве), страница 4
Описание файла
Документ из архива "Экстрадиция в уголовном праве", который расположен в категории "". Всё это находится в предмете "государство и право" из , которые можно найти в файловом архиве . Не смотря на прямую связь этого архива с , его также можно найти и в других разделах. Архив можно найти в разделе "остальное", в предмете "государство и право" в общих файлах.
Онлайн просмотр документа "34941"
Текст 4 страницы из документа "34941"
Прецедентное право в России не утвердилось. И поныне действует и применяется кодифицированное право с четкой конституционно определенной градацией подчиненности законов и иных нормативных правовых актов. В ст. 124 Учреждения для управления губерний Всероссийской Империи 1775 г. записано: «... палаты да не решают иначе, как в силу государственных установлений» 0.
В России длительное время характер выдачи определяли политические мотивы.
Действовавшее к началу XIX века кодифицированное российское законодательство в совокупности, с хотя и несовершенной практикой договорных отношений, создавало предпосылки для упрочения международных связей на основе верховенства права. Суверенность, независимость, самостоятельность государств как субъектов международного права получили признание в качестве необходимых условий для создания самого международного права. При этом движущим элементом эволюции выдачи стал принцип уважения к индивидууму.
Декларация от 28 февраля 1780 г., а затем Парижская Декларация от 16 апреля 1856 г. создали объективный принцип, положенный в основу объединения государств в союзы в общих интересах0. Это послужило началом развития международных организаций, что чрезвычайно актуально в современном мире для экстрадиционной деятельности. Безусловно, союзом следует считать и двусторонние договоры государств.
Мировой опыт экстрадиционной деятельности государств показал, что успех международного сотрудничества зависит от уровня развития внутригосударственного законодательства. В ХШ-XIX веках наличие развитых правовых систем в западноевропейских странах и России обусловило эволюционные процессы в сфере экстрадиции. Постоянные межгосударственные связи в уголовной юстиции влекли унифицирование национальных законодательств, но не требовали их абсолютного совмещения. Различия определяли позиции государств и способствовали выражению их интересов при заключении договоров. Основанное на предшествующей практике унифицирование ряда международных правил убедило суверенные государства в эффективности взаимодействия и послужило индикатором развития межгосударственных связей на договорной основе без применения насилия0.
В России принятию специального внутригосударственного законодательства, регулирующего выдачу, предшествовал длительный период международного сотрудничества и поиска путей осуществления выдачи. Одновременно требовалось урегулировать и множество смежных с выдачей институтов, решить проблемы, касающиеся положения иностранцев, гражданства, применения мер принуждения, обеспечения прав выдаваемых лиц, и устранить другие коллизии.
Наибольшей активности сотрудничество Российской империи по вопросам выдачи достигло в XIX веке. К концу XIX века Россия имела обширную практику договорных отношений с иностранными государствами в области экстрадиции. Взаимодействие, основанное на множестве универсальных норм, приобрело стабильный правовой характер. Значительно расширился круг преступлений, влекущих выдачу, которая осуществлялась как на основе договоров, так и на условиях взаимности, что было результатом обоюдного доверия договаривающихся государств. Несмотря на существенные различия правовых систем, стороны в международных контактах по борьбе с преступностью достигали согласия и принимали взаимные обязательства по выполнению договоренностей. Договоры России, содержащие процедуры выдачи, изобиловали разнообразием решений по одному и тому же вопросу, что свидетельствует о гибкости уголовной политики и признании договорного права средством выражения интересов сотрудничающих государств.
По вопросам экстрадиции в России действовали международные договоры с Данией 1866 и 1909 гг., Великим Герцогством Гессенским 1869 г., Баварией 1869 и 1885 гг., Италией 1871 г., Бельгией 1833, 1872 и 1974 гг. и Декларация 1874 г., Швейцарией 1873, 1892 и 1908 гг., Австро-Венгрией 1874 г., Картельный договор 1822 г., Испанией 1877 г. и 1888 г., Монако 1883 г., Португалией 1887 г., Великим Герцогством Люксембургским 1892 г., Северо-Американскими Штатами 1887 г.(дополнительный протокол 1893 г.), Нидерландами 1893 г., Великобританией 1886 г., Аргентиной 1883 г., Конго 1886 г., Перу 1886 г., Японией 1911 г. и рядом других государств0.
Институт выдачи к середине XIX столетия получил правовое обоснование, и выдача стала необходимым средством осуществления уголовной политики каждого суверенного государства. Возникла потребность в законодательных установлениях, касающихся экстрадиции. Решение вопросов о выдаче связано с действием уголовных законов в отношении преступлений, совершаемых за границей. При этом каждое государство исходит из предписаний собственных законов. В предшествующий период средством осуществления государством уголовного преследования скрывшихся за границей обвиняемых служила правовая помощь на договорной основе.
Основания для выдачи лиц, совершивших преступления в одной стране и скрывшихся в другой, затрагивают множество институтов права: убежища, юрисдикции государств, внутригосударственных систем управления, институты уголовного, государственного, уголовно-процессуального, международного, гражданского права и иные. Аргументация оснований выдачи заключена в теоретических идеях, практике выдачи отдельных государств и мировой в целом. Прежде всего, институт выдачи вытекает из факта совершения преступления конкретным лицом и является средством реализации права государства на уголовную юрисдикцию в отношении данного лица.
Мировая практика выделяет три наиболее известные теории ответственности, определяющие юридические основания выдачи. Все они связаны с правом государства на осуществление уголовной юрисдикции в отношении выдаваемого лица и не имеют унифицированного решения.
Следует отметить, что Российская империя до принятия Судебных уставов 1864 г. постоянно получала отказ в выдаче обвиняемых по причине действия в стране множества судов с существенным различием судопроизводства. 25 марта 1826 г. Николай утвердил решение Государственного совета о порядке следствия и судопроизводства о преступлениях, совершенных русскими подданными в российской провинции Финляндии, законодательство которой содержало коллизии. Действие уголовных законов места совершения преступления распространялось равным
Уголовное законодательство Российской империи традиционно придерживалось правила, согласно которому всякое лицо, находящееся в пределах русского государства, будет ли оно ее подданным или иностранцем, безусловно подчиняется российским законам. Исключение составляли преступления, совершенные иностранцами на купеческих судах, находившихся в российских территориальных водах. Вместе с тем, если преступления выходили за пределы нарушения дисциплины и долга службы членов экипажей этих судов и касались нарушения спокойствия, безопасности порта, действовал российский закон.
При этом российский подданный, совершивший преступление за рубежом, нес ответственность на основании ст. 173 Уложения о наказаниях, если его преступная деятельность была направлена против России или ее подданных и если это деяние подпадало под понятие преступления по российскому уголовному закону.
В дореволюционной России посредником по выдаче являлось дипломатическое ведомство - министерство иностранных дел. Но право требования и принятия решения о выдаче принадлежало верховной исполнительной власти - правительству. Аналогично эти вопросы были решены и в других странах, а в некоторых эти функции сохранены за дипломатическими учреждениями и до настоящего времени (например, в Финляндии по договорам с Россией).
Судебные органы России не обладали компетенцией принятия окончательного решения о выдаче, но избирали меру пресечения в отношении выдаваемых лиц. Однако процедурные предписания международных договоров и внутреннего законодательства о выдаче подлежали рассмотрению в судебных заседаниях. Д. Никольский осуждал такую практику: «Выдача, как особая форма международного уголовного судопроизводства, должна быть всецело вверена судебной власти» 0.
Не согласный с Д. Никольским зарубежный ученый Бильо, полагал, что передача решения о выдаче судам снизит важность самой выдачи и освободит правительство от ответственности за выполнение международных обязательств. По его мнению, коллизию легче разрешать дипломатическим путем.
В XIX веке дипломатический корпус Российской империи являлся единственной государственной службой по заключению трактатов о выдаче и принятию связанных с ней решений, вплоть до выполнения отдельных судебных действий по поручению иностранных держав.
Выдача дипломатическим путем поддерживалась и Институтом международного права, что нашло отражение в восемнадцати постановлениях Оксфордской сессии этого института0.
Предварительные условия выдачи были выработаны мировой практикой и по существу не отличаются от современных правил. Судебное законодательство реформенного периода России (середина XIX века) основанное на множестве трактатов о выдаче, существенных различий с правилами других стран не имело. Общие правила оказания правовой помощи в основном сложились к середине XIX столетия.
В России выдача собственных подданных не исключалась. Власти нередко исходили из ситуационных интересов и недостаточно учитывали права выдаваемых как иностранцев, так и собственных граждан, принимали решения из политических соображений, нередко в целях устранения конкурентов во власти.
Сложившийся в российском законодательстве к XIX веку институт гражданства включал и понятие собственных граждан. Правило о невыдаче российских подданных было сформулировано и зафиксировано в русско-датской Конвенции о выдаче 1866 г. Согласно этому международному акту собственными подданными являлись не только те лица, которые «рождением или иным образом приобрели подданство и не были впоследствии из оного выключены в установленном законом порядке», но и «иностранцы, в стране поселившиеся или имеющие жительство» (ст. 2 Конвенции)0.
Во все исторические периоды существования государства институт иммунитета соблюдался в отношении определенного круга лиц, связанных с выполнением дипломатических и консульских миссий государств. Но в осуществлении экстрадиции он был востребован как насущная необходимость. Применение неприкосновенности в отношении вызываемых за рубеж свидетелей получило развитие со второй половины XIX века. Поводом для их вызова за границу были получение доказательств о тождестве выдаваемого лица, проверка представленных доказательств по вмененному обвинению и другие мотивы, связанные с проверкой оснований для выдачи. Однако иммунитет в отношении этой категории граждан длительное время не действовал и явка за рубеж не была добровольной.
К началу XX века Россия обладала развитой правовой системой в области регулирования международных отношений и выдачи. Концептуальные идеи по этим вопросам нашли отражение в Уголовном Уложении 1903 г.0, которое на практике не применялось, но ряд его положений был использован в более поздних законах и международной практике.
Закон принимался в результате тщательного всестороннего анализа действующих и предлагаемых норм и является одним из лучших законодательных источников России. Учтены мнения ученых и практиков, итоги исследований отечественных первоисточников права: Русской Правды, Свода законов Российской империи и других законодательных документов, международных договоров. Изучен и использован отечественный и зарубежный опыт наиболее близких правовых систем.
В соответствии с Уложением 1903 г. подданный России, совершивший преступление вне пределов страны, нес уголовную ответственность по российским законам: 1) если учиненное деяние является преступлением или тяжким преступлением; 2) если учиненное деяние составляет такой проступок, наказуемость которого предусмотрена в иностранном государстве (договаривающемся) и вообще вне пределов России и заключенным Россией международным договором (ст. 9). В этой же статье говорилось об ответственности иностранцев по российским законам за совершенные ими преступления вне ее пределов в двух случаях: а) если деяние является тяжким или посягает на права российских подданных или имущество и доходы российской казны; б) если наказуемость совершенного за рубежом деяния предусмотрена заключенным ею международным договором.
Заключенные на начало XX столетия международные конвенции России предусматривали отказ в выдаче собственных граждан. Действовало также единое правило в отношении собственных граждан, совершивших за границей преступление или проступок против подданного другой договаривающейся страны. По возвращении на родину они должны подвергнуться суду и наказанию, но только по требованию правительства места совершения правонарушения. Эти принципы традиционно применяет Российская Федерация.
Согласно Уложению 1903 г. иностранец, учинивший тяжкое преступление в России или вне пределов России, если он не был за это преступное деяние в России осужден, оправдан или освобожден от наказания в установленном порядке, подлежит выдаче согласно договору, заключенному с государством, требующим его выдачи, или установившейся с этим государством взаимности. Соответственно российские подданные, совершившие преступления за рубежом, и иностранцы, виновные в деяниях против российских интересов, не подлежали выдаче если: а) деяние не предусмотрено законом места его совершения; б) обвиняемый был оправдан или освобожден от наказания по приговору иностранного суда, вступившему в законную силу; в) осужденный полностью отбыл наказание по приговору иностранного суда; г) совершенное деяние не относится к числу преступлений, влекущих выдачу.
В России действовал специальный закон о выдаче преступников по требованию иностранных государств 1908 г. в окончательной редакции от 15 декабря 1911 г.0
На основании закона о выдаче 1911 г. был установлен следующий порядок производства о выдаче и связанных с ней процедур.
Выдача производилась только по требованию другого государства на основе международного договора или на условиях взаимности. Требование о выдаче сообщалось дипломатическим путем министерству иностранных дел, которое препровождало его министру юстиции (ст. 852).