34404 (Уголовно-противоправная сущность хулиганства), страница 10
Описание файла
Документ из архива "Уголовно-противоправная сущность хулиганства", который расположен в категории "". Всё это находится в предмете "государство и право" из , которые можно найти в файловом архиве . Не смотря на прямую связь этого архива с , его также можно найти и в других разделах. Архив можно найти в разделе "остальное", в предмете "государство и право" в общих файлах.
Онлайн просмотр документа "34404"
Текст 10 страницы из документа "34404"
К предметам, используемым в качестве оружия, суды относят предметы, подобранные на месте преступления. Так, хулиганством признаны действия Говоруна, нанесшего удар по голове дворнику подобранным в мусорном контейнере обломком хоккейной клюшки62.
Предметами, используемыми в качестве оружия, признаются и предметы, отнятые у потерпевших в процессе хулиганства. Так, Белоусов осужден по ст. 213 УК за нанесение неоднократных ударов по голове Л., не причинивших вреда здоровью. Сделал это он отнятой у Л. тростью, разозлившись, что Л. возмущалась его отказом подать ей милостыню63. Здесь виновный специально не приспосабливал трость для причинения телесных повреждений и не заготавливал ее для этого.
При разработке Постановления Пленума Верховного Суда РФ "О судебной практике по делам о хулиганстве" следовало бы заменить указание на "приспособление" предметов для хулиганства указанием на их "приискание", т.е. закрепить широкое понимание категории "предметы, используемые в качестве оружия", имеющее место в практике судов первой инстанции.
При групповом хулиганстве необязательно применение оружия (или предметов, используемых в качестве оружия) всеми участниками. Так, Дериков и Костюнин осуждены по ч. 2 ст. 213 УК. Находясь на лестнице станции метро, они вступили в сговор на совершение хулиганских действий: беспричинно пристали к ранее незнакомому Л. и подвергли его избиению, причем Дериков нанес потерпевшему два удара по голове стеклянной бутылкой64. В кассационной жалобе они ссылались на то, что не имели сговора на применение бутылки в качестве оружия, причем Костюнин считал свое осуждение необоснованным, так как он бутылку не применял вообще. Кассационным определением от 11.10.2004 N 22-10975 суд оставил приговор без изменения, указав, что удары виновные наносили согласованно, а о применении бутылки были осведомлены, что является достаточным основанием для квалификации действий обоих по ч. 2 ст. 213 УК. Таким образом, применение оружия одним из участников группы лиц при осведомленности об этом иных участников является основанием квалификации действий всех соучастников по ч. 2 ст. 213 УК. Напротив, при отсутствии осведомленности отсутствует как группа лиц, так и сам состав хулиганства в отношении того лица, которое само не применяло предметов, используемых в качестве оружия.
Анализ признака вооруженности при хулиганстве приводит к выводу о необходимости его отражения при разработке нового постановления Пленума Верховного Суда РФ "О судебной практике по делам о хулиганстве" в целях единообразного подхода к толкованию данного признака правоприменителем.
3.3 Проблемы квалификации хулиганства и экстремистских действий
24 июля 2007 г. принят ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия экстремизму" N 211-ФЗ. Следствием этого стало изменение тринадцати статей УК РФ, включая норму о хулиганстве.
Мотив законодателя, последовательно ужесточающего пределы уголовной ответственности за совершение экстремистских преступлений, понятен: экстремистская деятельность (во всем своем многообразии) стала настолько опасна, что начинает угрожать основам безопасности общества и государства. На необходимость более жесткой реакции уголовного закона в отношении данного явления указано во множестве научных и публицистических работ, и этот подход должен найти одобрение у любого здравомыслящего человека. Поэтому побудительные мотивы усиления уголовной репрессии за экстремистские (а в 2006 г. - и за террористические) преступления ясны и в целом вызывают поддержку.
Однако ФЗ от 24 июля 2007 г. отражает весьма противоречивую линию уголовно-правовой политики по борьбе с экстремистской деятельностью, что нашло наиболее яркое отражение в новой редакции ст. 213 УК РФ. Многострадальная история нормы об уголовной ответственности за хулиганство в нашей стране прошла путь от расхожего клише о "резиновом" характере статьи за это преступление в УК РСФСР до резкого ограничения оснований вменения ст. 213 УК РФ в декабре 2003 г. В доктрине уголовного права также до сих пор не утихают споры относительно социально-правовой природы данного преступления, причем все чаще раздаются голоса о необоснованности и (или) ненужности самого существования уголовной ответственности за хулиганство. Как бы то ни было, новая редакция ч. 1 ст. 213 УК заставляет вновь задуматься о социально-правовой природе хулиганства и пределах уголовной ответственности за него.
Итак, «…в настоящее время наличествуют, по существу, два основных состава этого преступления: хорошо за последние четыре года известное "общеуголовное вооруженное" хулиганство и, назовем его так условно, "экстремистское" хулиганство» 65. Действительно, хулиганство как грубое нарушение общественного порядка, выразившее явное неуважение к обществу, может быть теперь совершено и без того обстоятельства, когда виновный берет в руки оружие или предметы, используемые в его качестве. Достаточно грубо нарушить общественный порядок по мотивам политической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды или по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, и мы получаем альтернативное основание для квалификации содеянного по ч. 1 ст. 213 УК.
Как известно, основной непосредственный объект хулиганства - общественные интересы и отношения в сфере обеспечения общественного порядка. Однако практически любое публично совершаемое преступление так или иначе нарушает общественный порядок, и смысл самостоятельной криминализации хулиганства заключается в том, что оно изначально, а не опосредованно, направлено на нарушение указанного блага. Это, в свою очередь, отражается (по крайней мере должно быть отражено) в объективных и субъективных признаках основного состава хулиганства. В противном случае каждое нарушение общественного порядка, являющееся следствием совершения разнонаправленных по основному непосредственному объекту преступлений (убийств, грабежей, разбоев, террористических актов и т.п.), следовало бы дополнительно квалифицировать по ст. 213 УК, так как в составах этих преступлений не учитывается возможность причинения вреда общественному порядку как самостоятельно охраняемому уголовным законом интересу.
Действующая редакция п. 1 ст. 1 ФЗ "О противодействии экстремистской деятельности" от 25 июля 2002 г. N 114-ФЗ содержит развернутое определение экстремизма (экстремистской деятельности), разновидностью которого является возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни; пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии. Нетрудно заметить, что в основу криминализации "экстремистского" хулиганства положена способность этого деяния причинить вред интересам соблюдения равенства лиц вне зависимости от их социальных, расовых, национальных, религиозных и прочих различий. А следовательно, интересы общественного порядка, страдающие от подобного рода проявлений человеческой активности, нарушаются опосредованно, т.е. посредством нарушения иного общественно значимого интереса уголовно-правовой охраны.
Следовательно, "экстремистское" хулиганство имеет совершенно иной (по сравнению с хулиганством "общеуголовным") основной непосредственный объект посягательства. Соответственно, с точки зрения криминализации деяния, объединение в одну норму УК столь разных по своей направленности проявлений человеческой активности не имеет под собой никаких оснований.
Еще в большей степени разрушает логику криминализации "экстремистского" хулиганства в ч. 1 ст. 213 УК такой признак его субъективной стороны, как хулиганский мотив (хулиганские побуждения). Не останавливаясь на довольно бурном споре о возможности косвенного умысла при совершении хулиганства, заметим: несмотря на все разночтения, в целом в доктрине имеется устойчивое понимание сути хулиганского мотива как "необходимости демонстрации собственного эго... собственной значимости"66. Вновь принятое Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15 ноября 2007 г. N 45 "О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений" продолжило использование традиционной для отечественной судебной практики формулировки о том, что явное неуважение лица к обществу должно выражаться "в умышленном нарушении общепризнанных норм и правил поведения, продиктованном желанием виновного противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное отношение к ним" (п. 1). В этом же документе подчеркнуто (и в целом справедливо), что под преступлениями, совершенными из хулиганских побуждений, следует понимать умышленные действия, "направленные против личности человека или его имущества, которые совершены без какого-либо повода или с использованием незначительного повода" (п. 12).
Мотивация же любого экстремистского преступления принципиально отлична, что прямо связано с основным непосредственным объектом посягательства. Сущность экстремистского мотива - это не выпячивание собственного я по отношению к персонифицированному потерпевшему (потерпевшим) либо вообще ко всем. Фундаментальное основание такого мотива состоит в противопоставлении "я (мы) - они". Такое противопоставление - не просто констатация существующего факта различия в национальной, расовой, этнической, религиозной принадлежности. Оно динамично, и его динамика сводится к стремлению ущемить законные права и интересы "их" именно потому, что "они" отличны от "меня (нас)". А вот степень желаемого ущемления прав и интересов "других" объективно может варьироваться: от словесного унижения до физического уничтожения. Примечательно, что в уголовно-правовой доктрине стран общего права те преступления, которые мы называем экстремистскими, получили наименование преступлений ненависти (hate crimes). Например, в соответствии с § 485 Закона штата Нью-Йорк "О преступлениях ненависти" (2000 г.), к таковым относится любое умышленное деяние, образующее состав преступления, совершенное полностью или в значительной части в связи с принадлежностью потерпевшего лица к иной расе, национальности, полу, вероисповеданию, религиозному культу, сексуальной ориентации, а также в связи с наличием инвалидности.
«Таким образом, ни основной непосредственный объект, ни мотивы "экстремистского" и "общеуголовного" хулиганств ничего общего между собой не имеют» 67.
На основе изложенного некоторые правоведы отмечают, что основания криминализации "экстремистского" хулиганства, по крайней мере в ст. 213 УК РФ, отсутствуют, - в противном случае утрачивается законодательная логика конструирования составов преступлений против общественной безопасности и общественного порядка. Примечательно, что уже в первых откликах на ФЗ от 24 июля 2007 г. указано, что в действующей редакции ст. 213 УК значимость хулиганского мотива (хулиганских побуждений) как критерия направленности умысла на нарушение общественного порядка сведена на нет. Соответственно, никак нельзя преступления, совершаемые по экстремистским мотивам, сводить к хулиганству68.
Однако, кроме формально-правового обоснования неверности криминализации "экстремистского" хулиганства, существуют более серьезные сомнения социально-политического характера в правильности критикуемого законодательного решения. Следуя букве закона, для вменения в вину п. "б" ч. 1 ст. 213 УК в настоящее время субъекту не надо брать в руки оружие или предмет, используемый в качестве оружия, а достаточно грубо нарушить общественный порядок, выразив явное неуважение к обществу, по любому из экстремистских мотивов. И если мотив расовой, национальной, этнической, религиозной и даже идеологической ненависти или вражды более-менее понятен, то совершенно неясно, что представляет собой мотив ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы.
Беда в том, что отсутствуют сколько-нибудь ясные критерии для отнесения людей к той или иной социальной группе. Какими они должны быть: имущественными, профессиональными, служебными, основанными на общности интересов, формализованными или нет - неизвестно (умалчивает об этом и цитированное выше Постановление Пленума Верховного Суда РФ). В складывающейся ситуации как "экстремистское" хулиганство (со всеми вытекающими юридическими последствиями) можно расценить и первомайские призывы сторонников компартии типа "долой богатых", и оскорбительные выходки фанатиков какого-либо футбольного клуба в отношении других болельщиков, и нецензурную брань провалившего сессию студента-неудачника в отношении профессорско-преподавательского состава вуза, и т.д., и т.п. Интересно, а может ли быть признано "экстремистским" хулиганством враждебное (и рекламируемое с экрана) поведение героев бесчисленных телесериалов о работниках правоохранительных органов по отношению к профессиональным или рецидивным преступникам, т.е. к лицам, принадлежащим ко вполне определенной социальной группе?!