30901 (Понятие и критерии невменяемости), страница 2

В УК РФ формула невменяемости получила дальнейшее развитие. В ч. 1 ст. 21 говорится, что «не подлежит уголовной ответственности лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемости, то есть не могло осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими вследствие хронического психического заболевания, временного психического расстройства, слабоумия либо иного болезненного состояния». В ч. 2 этой статьи указывается, что «лицу, совершившему предусмотренное уголовным законом деяние в состоянии невменяемости, могут быть назначены судом принудительные меры медицинского характера, предусмотренные настоящим Кодексом».

При сравнении приведенных формул невменяемости наиболее совершенной представляется формула Уголовного кодекса РФ 1996 г. Это относится прежде всего к критериям невменяемости, которые определяют ее сущность. Мы имеем в виду более точную и понятную формулировку: «фактический характер и общественная опасность своих действий (бездействия)». Уточнена и медицинская терминология: устаревшее понятие «душевная болезнь» заменено более современным и принятым международным стандартом понятием «психическое расстройство». В то же время в новом УК сохранилось упоминание о «состоянии невменяемости», что не совсем верно, поскольку речь идет не о состоянии лица, а о его отношении к совершенному им общественно опасному деянию. Поэтому при анализе невменяемости или вменяемости конкретного лица необходимо иметь в виду, что речь идет о моменте (промежутке времени) совершения противоправного действия или бездействия этого лица.

1. Исторический аспект уменьшенной вменяемости. Все исследователи, как юристы, так и психиатры, признают, что среди преступников имеется довольно большая группа лиц, которым присущи психические аномалии. Многие авторы считают, что такие лица совершают преступления, будучи уменьшение вменяемыми.

Вопрос об уменьшенной вменяемости является дискуссионным. Споры о ней в западноевропейской и русской литературе начались более 150 лет назад⁴. По-разному решался этот вопрос в уголовном законодательстве европейских стран в прошлом столетии, а русское уголовное законодательство не знало такого термина. Среди различных школ уголовного права (классической, социологической и антропологической) не было единого мнения об уменьшенной вменяемости, расхождения были и среди ее сторонников по поводу оценки и практического использования этой категории. Спорным этот вопрос до последнего времени остается и в доктрине уголовного права, и в судебной психиатрии в России.

Рассмотрим первоначально вопрос об уменьшенной вменяемости в рамках исторически сложившихся школ уголовного права с анализом взглядов их основных представителей и их влияния на уголовное законодательство. Как уже отмечалось, вопрос об уменьшенной вменяемости тесно связан с категориями невменяемости и вменяемости. В некоторых древних законодательствах, например в Дигестах Юстиниана (VI в.), содержались указания об освобождении безумных от наказания за убийство: «достаточно, что он наказан своим безумием» ⁵. Однако в целом это не было характерно для законодательства прежних эпох. Проблема невменяемости и вменяемости в современной постановке вопроса возникла на рубеже XVIII и XIX вв. Еще в середине XVIII в. в Западной Европе и в России душевнобольные осуждались и наказывались, как и здоровые лица. Перед судом не вставала задача выяснять, находился ли подсудимый при совершении преступления в состоянии душевного здоровья или нет.

К изменению существовавшей в Европе системы уголовной юстиции призывали основоположник классической школы уголовного права итальянец Ч. Беккариа в своем труде «О преступлениях и наказаниях» ⁶ и французский врач-психиатр Ф. Пинель⁷. Научные труды и практическая деятельность Пинеля не только привели к изменению отношения к душевнобольным в психиатрических больницах (во Франции с душевнобольных были сняты цепи), но и заставили юристов задуматься над проблемой невменяемости и вменяемости лиц, совершивших общественно опасные деяния.

Впервые формула невменяемости была приведена в ст. 64 французского Уголовного кодекса 1810 г. В ней говорилось, что «нет ни преступления, ни проступка, если во время совершения деяния обвиняемый был в состоянии безумия». Хотя в этой формулировке и используется только один медицинский критерий, значение ее появления в уголовном законе трудно переоценить. Она была воспринята и затем усовершенствована в некоторых уголовных кодексах европейских государств. В России, как уже говорилось, формулировки, близкие приведенным, появились на 30-40 лет позднее, чем во Франции.

После того как психиатры и юристы столкнулись на практике с проблемой невменяемости и вменяемости, выяснилось, что между состояниями невменяемости и вменяемости лиц, совершивших противоправные деяния, находится большая группа лиц, которые хотя и являются вменяемыми в отношении совершенного преступления, но отличаются психическими аномалиями, оказывающими определенное влияние на их поведение. В связи с этим в законодательстве некоторых стран появились указания на уменьшенную вменяемость, а в литературе возникла проблема уменьшенной вменяемости. Впервые об уменьшенной вменяемости упоминают уголовные кодексы германских государств: Брауншвейгский 1840 г. (§66); Саксен-Альтенбургский 1841 г. (§ 41); Гессенский 1841 г. (§ 114); Баденский 1845 г. (§ 153) и др. В этих законах речь шла не только о невменяемости, но и об уменьшенной вменяемости, причем в числе факторов, которые ее обусловливают, назывались слабоумие, недостаточное развитие, старческая дряхлость, опьянение, полное отсутствие воспитания, крайне неблагоприятная и развращающая обстановка в детстве. Во всех случаях предусматривалось уменьшение наказания.

Русскому уголовному законодательству термин «уменьшенная вменяемость» известен не был, но в п. 4 ст. 146 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных Свода законов (Законы уголовные 1857 г. изд., т. XV) в чис­ле обстоятельств, уменьшающих вину, было указано: «если преступление учинено им (виновным) по легкомыслию или же слабоумию, глупости и крайнему невежеству, которым воспользовались другие для вовлечения его в преступление».

В более позднем уголовном законодательстве некоторых стран, в частности в Шведском 1964 г. (§ 6), Датском 1986 г. (§ 39), Финляндском 1889 г. уголовных кодексах, последствием признания уменьшенной вменяемости обвиняемого также предусматривалось смягчение наказания.

Все эти законодательства находились под влиянием классической школы уголовного права, представители которой (в Западной Европе - И. Бентам, А. Фейербах и др.) неразрывно связывали вменяемость и вину, считая, что кто несет на себе меньше субъективной вины, тот должен нести и меньшее наказание. Эту связь они усматривали на основе идеи о том, что психически неполноценное лицо обладает меньшей злой волей и, следовательно, вина его меньше и оно должно нести меньшее наказание. В упомянутом уже § 114 Гессенского уголовного кодекса предусматривалось уменьшение наказания, «когда способность к самоопределению или к уразумению наказуемости поступка или свобода воли не вполне уничтожена, но уменьшена в значительной степени».

Идеалистическая оценка свободы воли представителями классической школы привела их к выводу о том, что источником преступлений является злая воля, выступающая как самостоятельное духовное начало. Психическая болезнь ограничивает свободу воли преступника. При совершении деяния лицо, проявляя злую волю в результате болезни, оказывается менее свободным. Что касается душевнобольных, которые невменяемы, то их злая воля не есть проявление свободной воли, поэтому они вообще не должны нести уголовной ответственности⁸.

Однако не все представители классической школы уголовного права высказывались за признание в уголовном законе уменьшенной вменяемости. Такую позицию, например, занимал известный русский криминалист Н.С. Таганцев. Он не отрицал, что вменяемость допускает весьма различные оттенки, изменяющиеся как качественно, так и количественно, но считал, что внесение в закон уменьшенной вменяемости, обязательно влияющей на уменьшение ответственности, «представляется не только излишним, ввиду общего права суда признавать подсудимого заслуживающим снисхождения, но и нежелательным, по своей неопределенности и односторонности. С одной стороны, глупость, опьянение, душевная неуравновешенность и т. д. имеют так много степеней и оттенков, что самые пределы уменьшенной вменяемости представляются слишком слабо очерченными, а с другой стороны, далеко не всегда в подобных состояниях можно приискать основания для уменьшения наказания. Нравственное притупление, психическая неуравновешенность, психическое вырождение могут проявляться в таких кровавых злодеяниях, что даже самые крайние сторонники антрополого-психиатрических воззрений на преступность не решаются рекомендовать в таких случаях снисходительности, а предлагают к ним более или менее крутые меры охраны» ⁹.

Другой представитель классической школы - И.И. Карпец утверждает, что «нет среднего состояния вменяемости и невменяемости, так как уменьшенная вменяемость есть все же вменяемость», и на этом основании высказывался против признания в уголовном праве уменьшенной вменяемости¹⁰.

Взгляды сторонников классической школы уголовного права разделяли В.Х. Кандинский и В.П. Сербский. Возражая против уменьшенной вменяемости, В.Х. Кандинский считал, что в каждом случае «логически возможно признать только одно из двух - или наличие, или отсутствие способности ко вменению... Никакое среднее решение здесь невозможно» ¹¹. В.П. Сербский ссылался на невозможность «совмещения наказания и лечения», на отсутствие «какой-либо правильной мерки» для определения критерия уменьшенной вменяемости, которую «стали бы применять и к тем случаям, где резко нару­шена способность понимания и руководства своими поступками» ¹².

При составлении проекта Уложения 1903 г. уменьшенную вменяемость не включили. В нем было отражено лишь понятие невменяемости, в которое входили не только медицинский критерий, но и оба условия юридического критерия - способность понимать свойство и значение совершенного и спо­собность руководить своими поступками (ст. 36).

Таким образом, классическая школа уголовного права сосредоточила свое внимание на решении вопроса о том, вводить ли уменьшенную вменяе­мость в уголовное законодательство, признавая во всех случаях ее в качестве обстоятельства, смягчающего ответственность и наказание. Это вполне согласовалось с установками представителей классической школы права о том, что наказывается прежде всего преступление и с ним - преступник, причем вовсе не обязательно, чтобы преступление доказывало его антисоциальность; наказание же должно быть соразмерным тяжести преступления.

Совершенно иными были позиции социологической школы уголовного права. Наказание, по мнению ее представителей, должно служить защите общества от преступности, бороться с которой можно только воздействуя на факторы, ее порождающие. Факторы же эти коренятся в среде, окружающей преступника, и в его индивидуальной психологии. Поэтому объектом наказания является не преступление, а сам преступник, его антисоциальные инстинкты и наклонности. Для решения своих целей социологическая школа использовала понятие уменьшенной вменяемости.

Представители социологической школы уголовного права в Западной Европе (Лист, Тард, Принс, Ван-Гамель и др.) в 1889 г. организовали Международный союз криминалистов, который просуществовал до 1914 г. и провел 12 съездов. На многих заседаниях этих съездов обсуждалась проблема уменьшенной вменяемости¹³.

Методологическая основа социологической школы - философия позитивизма, одного из направлений идеализма. Особое внимание эта школа уделяла причинам преступности, «опасному состоянию» преступника и мерам безопасности. Все преступники некоторыми представителями этой школы делились на две группы: случайные, совершающие преступление под действием внешних условий, и привычные (хронические), совершающие преступление в силу внутренних свойств, чаще всего психических аномалий.

Выведение прямой зависимости преступности от психических аномалий, утверждения о склонности к совершению преступлений лиц, страдающих такими аномалиями, оказали влияние на формирование представлений социологической школы об уменьшенной вменяемости, хотя они не были ни неизменными, ни однородными.

Первоначально была попытка компромисса с установкой классической школы об уменьшении вины при уменьшенной вменяемости с предложениями об установлении особого режима в местах заключения для таких лиц. Этот взгляд нашел отражение в итальянском Уложении 1889 г., которое предусматривало, что в случае, если психическое состояние человека хотя и не исключало вовсе его вменяемости, но значительно уменьшало ее, виновный подвергался уменьшенному наказанию; при этом наказание в виде лишения свободы по решению суда могло отбываться в особом убежище, пока компетентная власть не отменит этой меры; в случае такой отмены большая часть наказания отбывается в обычных местах заключения¹⁴.