28066 (Значение мотива и цели преступления в уголовном праве), страница 5

Возможны случаи, когда вмешавшиеся посторонние силы (например, естественные силы природы, работа различных машин и механизмов, действия самого потерпевшего или других лиц) настолько изменяют развитие причинной связи, что предполагаемый виновным результат наступает, но не таким образом, как он его предвидел. Например, злоумышленник, желая убить потерпевшего, стреляет в него, но только ранит. Впоследствии на пострадавшего, находящегося в бессознательном состоянии, наезжает автомашина и в результате он гибнет. В подобных ситуациях отсутствует требуемое для умысла сознание развития причинной связи. Наступивший конечный результат не может рассматриваться, как причиненный умышленно, поэтому виновный должен нести ответственность за покушение на умышленное убийство.

Различия предвидения при прямом и косвенном умысле заключены в степени вероятности прогнозирования наступивших общественно опасных последствий. Вероятность предвидения при прямом умысле выше, чем при косвенном.

Для прямого умысла характерным является предвидение неизбежности наступления общественно опасных последствий. Так стреляя в упор в сердце другого человека, субъект предвидит неизбежность смерти. Однако в некоторых случаях желаемые последствия виновный может предвидеть только как реально возможные в данном конкретном случае. Например, виновный пытается с большого расстояния убить своего недруга выстрелом из пистолета, хотя понимает, что у него мало шансов произвести меткий выстрел. Косвенному же умыслу свойственно предвидение лишь реальной возможности наступления общественно опасных последствий, поскольку субъект считает их закономерным результатом развития причинной связи именно в данном конкретном случае. Поэтому косвенный умысел исключается, если виновный не распространяет возможность наступления вредных последствий на данный конкретный случай, а предвидит ее абстрактно, т.е. сознает закономерность наступления таких последствий в других аналогичных ситуациях 10, с. 13.

Предвидение лишь возможности наступления общественно опасных последствий судебная практика связывает именно с косвенным умыслом.

По приговору суда присяжных Ростовского областного суда от 15 сентября 1997 г. Селиванов осужден по ч.1 ст. 222, пп. "б", "в", "г" ч. 2 ст. 158, п. "в" ч. 3ет. 162, п.п. "з", "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ. Согласно приговору суда, основанному на вердикте коллегии присяжных заседателей, Селиванов признан виновным в умышленном убийстве Драгневой, совершенном 10 января 1997 г. при разбойном нападении, а также в незаконном приобретении, передаче, перевозке, хранении и ношении огнестрельного оружия и краже имущества Данилова, Кассационной палатой Верховного суда РФ приговор в отношении Селиванова оставлен без изменения. Заместитель Генерального прокурора РФ в протесте поставил вопрос о переквалификации действий Селиванова с п.п. "з", "к" ч.2 ст. 105 на ч.4 ст.111 УК РФ. Президиум Верховного суда РФ 13 мая 1998 г. протест оставил без удовлетворения, указав следующее. Как обоснованно утверждается в приговоре и в кассационном определении, вердиктом коллегии присяжных заседателей признано доказанным, что Селиванов в процессе завладения ценностями в магазине и с целью его облегчения выстрелом из обреза причинил продавцу Драгневой огнестрельное ранение шеи, от которого она скончалась, и что эти действия Селиванов совершил, не имея намерения лишить жизни Драгневу. Исходя из изложенных в вердикте коллегии присяжных заседателей обстоятельств, судья правильно признал установленным, что Селиванов совершил убийство Драгневой с косвенным умыслом, т.е., производя с близкого расстояния прицельный выстрел в шею потерпевшей с целью облегчить завладение ценностями, он предвидел наступление ее смерти и к этим последствиям относился безразлично. Поэтому изложенные в протесте доводы о необходимости переквалификации действий Селиванова на другой уголовный закон необоснованны 8. Осознание общественной опасности деяния и предвидение вероятности наступления общественно опасных последствий осуществляются на рациональном уровне и образуют интеллектуальный момент вины в форме умысла (умышленной вины), оценка которого должна быть адекватной. Психология преодолела устаревшую концепцию интеллектуализма, согласно которой сознание полностью "управляет" поведением. В уголовном праве она пока существует, хотя в реальном поведении, в том числе и преступном, субъект, как правило, принимает решение действовать не столько на основе глубокого осознания и взвешивания вероятностей возможных событий, сколько под влиянием ситуационных эмоциональных состояний. Во избежание объективного мнения при оценке интеллектуального момента вины необходимо учитывать эмоциональное состояние субъекта. Отрицательные эмоции могут парализовать интеллект субъекта, сузить сферу его деятельности, снизить его прогностические возможности.

УК РФ учитывает это только при оценке совершения убийства, а также тяжкого или средней тяжести причинения вреда здоровью в состоянии аффекта (ст. 107 и 113), Но состояние сильного душевного волнения (аффекта) возникает не только при совершении названных преступлений и не только в результате неправомерных действий со стороны потерпевшего. Поэтому интеллектуальный момент вины следует устанавливать исходя из всех обстоятельств совершения преступления, а не презюмировать его, базируясь только на вменяемости лица и его возрасте.

Третьим и наиболее важным признаком умысла является желание или нежелание наступления прогнозируемых общественно опасных последствий. Желание или нежелание наступления общественно опасных последствий теория уголовного права традиционно относит к волевому моменту.

По этому признаку прямой умысел существенно отличается от косвенного. При прямом умысле виновный желает наступления общественно опасных последствий, которые он предлагает достигнуть в результате своих общественно опасных действий (бездействия). Наступившие последствия могут и не отражать конечных целей виновного, а служить лишь средством достижения более отдаленных целей, как преступных, так и непреступных.

Примером может служить "заказное" убийство руководителя предприятия с целью занятия его должности. Реализация или нереализация этой конечной цели в данном случае не имеют юридического значения, если виновный пытался достигнуть ее через убийство руководителя.

При косвенном умысле лицо не желает наступления общественно опасных последствий, но осознанно допускает их либо относится к их наступлению безразлично. Убегая из-под стражи, виновный стреляет в преследующего его милиционера и убивает его, хотя он не желал его смерти, а лишь стремился таким путем уйти от задержания. Но, стреляя в преследователя, он субъективно допускал, что может убить или тяжело ранить его, либо относился к таким последствиям безразлично, полагаясь на то, как получится, лишь бы избежать задержания. Нежелание наступления общественно опасных последствий связано с иным, более важным для субъекта желаниями (целями), при стремлении к которым наступление прогнозируемых лицом общественно опасных последствии является для него вероятностно прогнозируемым, но побочным результатом.

Действуя с косвенным умыслом, лицо сознательно допускает преступное последствие – не цель, не средство ее достижения, не этап на пути достижения цели. Виновный в этом случае занимает пассивную позицию по отношению к последствиям, поэтому преступления с косвенным умыслом (при прочих равных условиях) принято считать менее опасными, чем преступления, совершаемые с прямым умыслом. Преступное последствие в преступлениях, совершаемых с косвенным умыслом, не обусловлено мотивом. Напротив, оно может быть контрмотивом (слабой психологической силой, которая не останавливает лицо и не заставляет его отказаться от преступных действий). Чаще всего лицо относится к возможным последствиям отрицательно, оно не желает их наступления, поэтому эти последствия и превращаются в контрмотивы. Совершая преступление с косвенным умыслом, лицо может надеяться, что последствия почему–либо не наступят (надежда на "авось"), может надеяться на какие – то обстоятельства, позволяющие рассчитывать на предотвращение преступных последствий 34, с. 140.

Итак, предметом желания, целью действий виновного при прямом умысле является общественно опасное последствие, представляющее собой элемент (признак) данного состава преступления. При убийстве – это смерть потерпевшего, при краже – причинение имущественного ущерба и т. д.

Цели, которые ставит перед собой человек в своей деятельности, определяются его побуждениями (мотивами), поэтому преступное последствие, причиненное с прямым умыслом, являясь целью действий виновного, вытекает из мотива деятельности лица, определяется этим мотивом.

О желании наступления общественно опасного последствия при прямом умысле можно говорить в случаях, когда:

а) общественно опасное последствие является конечной целью действий виновного. Таким последствием может быть, например, смерть недруга при убийстве из мести, завладение имуществом при хищении и т. п. С наступлением этого последствия цель виновного достигнута, а его мотив удовлетворен;

б) общественно опасное последствие - не конечная цель, а промежуточная, выступает в качестве необходимого средства или этапа достижения конечной цели, самой по себе преступной или непреступной (например, убийство с целью скрыть преступление, либо хищение небольшой суммы денег при реализации умысла на хищение в крупных размерах).

Во всех этих случаях виновный относится к преступному результату, как к нужному ему событию. Наличие хотя бы одного из указанных вариантов свидетельствует о причинении преступного последствия с прямым умыслом.

Волевой момент косвенного умысла характеризуется, согласно закону сознательным допущением наступления общественно опасных последствий.

В отличие от прямого умысла, при косвенном умысле лицо не желает, а сознательно допускает наступление преступных последствий. При сознательном допущении преступное последствие не является целью действий виновного, ни средством ее достижения, ни этапом на пути к цели. Сознательное допущение характеризуется, прежде всего, нежеланием наступления общественно опасных последствий. Лицо, действующее с косвенным умыслом, не заинтересованно в наступлении этих последствий, хотя внутренне с ними соглашается, готово их принять ради достижения другой, преступной или непреступной цели. При этом стремление достичь поставленную цель бывает иногда настолько сильно, что сознание наступления побочных последствий не удерживает лицо от совершения действий, влекущих наступление этих ненужных ему последствий.

Сознательное допущение как волевой момент косвенного умысла может проявляться и в форме безразличного отношения виновного лица к возможности наступления общественно опасных последствий своих действий. В теории уголовного права указывается, что "иногда действующий с косвенным умыслом относится к преступным последствиям с полным безразличием" 17, с. 84.

Можно привести следующий пример.

Смирнов и Иванов по предварительной договоренности, с целью хищения вещей, проникли в дом 76-летней гражданки А., связали ее и вставили в рот кляп. В процессе связывания Смирнов нанес А. несколько ударов ногами по голове и другим частям тела, причинив тяжкие телесные повреждения, в том числе переломы костей носа, скуловых костей и основания черепа. Похитив интересовавшие их вещи, Смирнов и Иванов скрылись. А. в результате механической асфиксии, развившейся вследствие введения тряпичного кляпа в рот, на месте происшествия скончалась. Органы следствия действия Смирнова и Иванова квалифицировали по ч. 3 ст. 146 и п.п. "а", "г", "е", "н" ст. 102 УК РСФСР. Суд первой инстанции действия Смирнова, связанные с убийством А., переквалифицировал с п.п. "а", "г", "е", "н" ст. 102 УК РСФСР на ст. 106 УК РСФСР, а Иванова в совершении убийства оправдал. Однако такое решение Военной коллегии Верховного Суда РФ признано не соответствующим объективным данным, имеющимся в деле. Суд первой инстанции поверил объяснениям осужденных о том, что А. Они избили, чтобы сломить ее сопротивление, а не с целью убийства. Оставляя связанную потерпевшую с кляпом во рту, они рассчитывали, что утром к ней придут родственники и знакомые и ее освободят. Но эти объяснения противоречат объективным данным, которые установил суд. Осужденные знали о преклонном возрасте А., но применили к ней насилие, опасное для жизни, а затем, связав рук и ноги, оставили ее с разбитым лицом, с залитой кровью носоглоткой и с кляпом, закрывавшим дыхательные пути, забросав ее одеялом и матрацем. Для Смирнова и Иванова беспомощное состояние А. и физические страдания, которые она испытывала, были очевидными, но они безразлично относились к тому и к возможным последствиям, о чем заявили в суде. Они не являлись жителями деревни, где проживала потерпевшая, не были знакомы с ней, не знали об образе ее жизни и имеются ли у нее родные, а поэтому их доводы о том, что потерпевшую могли бы спасти ее родственники и знакомые, Военной коллегией признаны несостоятельными. Приведенным объективным данным, характеризующим умысел Смирнова и Иванова, суд не дал надлежащей оценки.

Военная коллегия, рассмотрев дело по протесту прокурора, отменила приговор и дело направила на новое судебное рассмотрение 4.

Иногда преступление с косвенным умыслом происходит одновременно с совершением другого преступления, осуществляемого с прямым умыслом.

Например, А. поджигает дом, чтобы отомстить своему соседу путем причинения ему таким образом имущественного ущерба. При этом он знает, что в доме находятся прикованные к постели люди, которые могут погибнуть при пожаре. В результате поджога сгорает дом и погибают находившиеся в нем люди. А. в данном случае виновен в уничтожении имущества, совершенном с прямым умыслом, а также в убийстве, совершенном с косвенным умыслом: он предвидел, что в результате его действия могут погибнуть люди, не желая их смерти, но сознательно допускал такой исход.