159106 (Философия Хосе Ортега-и-Гассета)

Содержание

Введение

1. Творческий и жизненный путь Хосе Ортега-и-Гассета

2. "Восстание масс" Хосе Ортеги-и-Гассета

3. Основные философские взгляды

Заключение

Список литературы

Введение

Хосе Ортега-и-Гасет (Ortegа y Gasset) (1883-1955), испанский философ и публицист, представитель философии жизни и философии антропологии. Подлинную реальность, дающую смысл человеческому бытию, усматривал в истории, истолковывая ее в духе экзистенциализма как духовный опыт непосредственного переживания. Один из главных представителей концепций "массового общества", массовой культуры ("Восстание масс", 1929-30) и теории элиты. В эстетике выступил как теоретик модернизма ("Дегуманизация искусства", 1925).

С молодых лет он занял место слева от центра политического спектра, постоянно и последовательно защищал либерально-демократические ценности. Философский интерес Ортеги — строительство моста между историческим укладом жизни и современным ее обустройством. Материалом для этого является культура, а инструментом - знание. Важно лишь чтобы человек созидающий понимал дух своего времени и видел, что из накопленного культурой может быть сдано в музей или архив и что из рождающегося нового достойно включения в возводящееся здание. Опасно лишь голое отрицание, ничего с собой не несущее, опасно невежество, отвергающее прежнюю культуру и мораль, провозглашающее вседозволенность, утверждающее нравственный нигилизм и насилие. Ортега активно выступает с республиканской политической программой, становится депутатом парламента, отстаивая эти идеи.

Цель данной работы – рассмотреть философию Хосе Ортеги-и-Гассета.

Задачи:

• рассмотреть жизненный и творческий путь Х.Ортеги-и-Гассета;

• рассмотреть "Восстание масс";

• выявить основные философские взгяды.

1. Творческий и жизненный путь Хосе Ортега-и-Гассета

Хосе Ортега-и-Гассет родился 9 мая 1883 года в Мадриде в семье известного журналиста и писателя. Его детство проходило в Эль-Эскориале, Кордобе, Эль-Пало (Малага) и Мадриде. В 1893 году семья выбрала постоянным местом жительства испанскую столицу. В 1897 году Хосе начал учебу в Университете Деусто в Бильбао по специальности философия, литература и право. В 1898 году переходит в Мадридский Центральный Университет. Через год оставляет изучение права, чтобы полностью сконцентрироваться на философии. В 1902 году с отличием заканчивает университет и в 1904 году защищает докторскую диссертацию.

С 1905 года в течение трех лет продолжил учебу в Германии, "Мекке" философии. В те годы Хосе оставляет католицизм и становится атеистом. В 1910 году философ женится на Розе Спотторно-и-Топете, ставшей для него опорой во всем. Родство душ проявлялось даже в почерке. Роза часто переписывала черновики Хосе на чистовик для последующей публикации, и даже близкие не всегда могли различить их почерки. В 1910 году Ортега-и-Гассет был избран заведующим кафедрой метафизики Мадридского Центрального Университета, продолжая преподавать бесплатно в мадридском Высшем училище преподавателей психологию, логику и этику.

В 1913 году Х. Ортега-и-Гассет создает Лигу Политического Образования Испании, призванную воспитать новое поколение политиков, способных вытащить страну из культурной отсталости. В 1915 году основывает журнал "Испания", в 1917 году в сотрудничестве с Н.М. де Ургоити – газету "Эль Соль", в 1923 году – издание "Журнал Запада". В 1916 году выходит первый из восьми томов философских трудов под названием "Обозреватель" ("El Espectador"). В 1931 году Х. Ортега-и-Гассет вместе с врачом и писателем Грегорио Мараньоном создает Союз на службе Республики, видя в установлении республики выход из отсталости страны. Через год, разочаровавшись в политике, распускает Союз, отвергает президентство Парламентской комиссии по государственному устройству и оставляет политическую деятельность. Одной из причин явилось несогласие с каталонскими сепаратистами в вопросах региональной политики.

Имя Хосе Ортеги-и-Гассета вместе с именем Мигеля де Унамуно составляет славу и гордость современной испанской философской мысли. Им принадлежит заслуга выведения ее из того застоя, в котором она пребывала с конца XVIII века. Несущие в себе сильный заряд стремления к национальному возрождению учения обоих мыслителей стали крупным вкладом и в сокровищницу мировой философии. Оба ученых были современниками, но, если старший. Унамуно, с его сомнениями и почти мистическим романтизмом оставался сыном европейского XIX века, то Ортега, целиком отдавшись потоку уносящей его в новое столетие жизни, символизирует новую Испанию и новую Европу. Впрочем, Ортега все-таки сохранил переданный ему старшим его современником романтический импульс, вошедший в его творчество прежде всего через язык, яркий и красочный, словно обволакивающий его размышления изящной словесной вуалью. Но иррациональным элементам философии прошлого Ортега противопоставил классическую ясность форм и хладнокровие рассудка.

Получив образование в Мадридском университете, Ортега в начале века продолжил обучение в Германии — в Берлине, Лейпциге, Марбурге.

Триумф республиканизма, однако, был недолгим, и начало гражданской войны обрекает Ортегу на изгнание. В 1948 году он возвращается на родину, где проводит последние свои годы.

"Аристократизм" Ортеги порой ставили в упрек левые его критики. "Духовная аристократия", по Ортеге, - это как раз носители культуры, строители моста между эпохами и людьми: "народ - это нация, организованная аристократией". Вспомним проблематику интеллигенции, поднятую в свое время в России авторами "Вех". Правда, есть как будто разница: богоискатели-веховцы и вполне светский вольнодумец Ортега. Но и испанец, и русские мыслители выступают против нигилизма, невежества и обскурантизма, откуда бы они ни исходили.

Обучаясь в колледже отцов-иезуитов Miroflores del Palo (Малага), Ортега овладевает в совершенстве латынью и древнегреческим. В 1904 г. оканчивает Центральный университет зашитой своих докторских тезисов "El Milenario" (Тысячелетний). Затем семь лет проводит в университетах Германии, с предпочтением Марбургского, где в то время блистал Г.Коген. По возвращении в Испанию получает назначение в Мадридский университет, где и преподает до 1936 г., когда разражается гражданская война.

В 1923 г. Ортега основывает "Reviste de Occidente" (Западный журнал), который служит Делу "сравнивания Пиренеев" — европеизированная Испании, тогда изолированной от современного культурного процесса. Будучи политически ангажированным мыслителем, он ведет интеллектуальную оппозицию в годы диктатуры Примо де Риверы (1923-1930), играет немаловажную роль в свержении короля Альфонсо XIII, избирается гражданским губернатором Мадрида, почему и оказывается вынужденным покинуть страну с началом гражданской войны. По возвращении в 1948 г. в Мадрид совместно с Хуаном Мариасом создает гуманитарный институт, где преподает и сам.

Международная известность приходит к Ортеге в 1930-х годах, когда появляется "Rebellion de las Masas" (Восстание масс). Метафизика Ортеги, называемая им самим рациовитализмом, обретает очерченность уже в труде "Meditaciones del Ouijole" (Кихотовские размышленкя) Мадрид, 1914, где он объявляет единственной реальностью человеческое бытие-с-вещами: "Я есть я и мое окружение". Сам Ортега убежден, что своей метафизикой он на пятнадцатилетие предвосхитил "Бытие и время" Хайдеггера. В целом Ортега относится к последнему холодно, называя его даже "гельдерлиновским чревовещателем". Преломление рацио-витализма в теории познания порождает гносеологию "преспективизма", которая утверждает, что "жизнь каждого есть точка зрения на универсум" и что "единственно ложная перспектива — это та, которая полагает себя единственной".

Любопытными представляются попытки Ортеги по развитию так называемой "аристократической логики", а также фундаментальную для Ортеги, но оставшуюся незаконченной "La idea del principio in Leibniz у la evolucion de la teoria deduktiva", которая представляется Ортеге "логикой изобретения": "Современная философия не начинает более с бытия, но с мысли".

Однако, что касается становления в Испании философской школы, большое значение для такового имела преподавательская деятельность Ортеги. Так, в основу книги "Что такое философия" лег курс лекций, читанных Ортегой в 1929 г. в университете Мадрида.

2. "Восстание масс" Хосе Ортеги-и-Гассета

Его идеи в области философии, истории, социологии, эстетики, при жизни недооцененные, оказали влияние на определенные круги европейской и американской интеллигенции. Большая часть творческого наследия Хосе Ортеги-и-Гассета – художественные очерки, насыщенные его философскими идеями. Они обращены к думающим людям и побуждают читателя не соглашаться, а спорить и думать. Социальные проблемы, затрагиваемые в трудах Ортеги-и-Гассета, не только не устарели с ростом стандартизации жизни, но стали более злободневными. В социологии наибольшую известность получила его книга "Восстание масс". В ней Ортега-и-Гассет одним из первых зафиксировал феномен возникновения "массового сознания" в европейском менталитете: "масса" у него трансформируется в толпу, представители которой захватывают господствующие позиции в иерархии общественных структур, навязывая собственные псевдо-ценности остальным социальным группам. Основное свойство существа из "массы" - не столько его стандартность, сколько физическая инертность. "Масса" конституируется, согласно его выводам, не на основе какого-либо определенного общественного слоя. Речь идет о таком "способе быть человеком", в рамках которого предпринимаются насильственные попытки преобразовывать устройство общества, при этом намеренно игнорируя закономерности его функционирования.

"Я говорю о растущем столпотворении, стадности, всеобщей переполненности. Города переполнены. Дома переполнены. Отели переполнены. Поезда переполнены. Кафе уже не вмещают посетителей. Улицы – прохожих. Приемные медицинских светил – больных. Театры, какими бы посредственными ни были спектакли, ломятся от публики. Пляжи не вмещают купальщиков. Становится вечной проблемой то, что прежде не составляло труда, – найти место".

"Масса – всякий и каждый, кто ни в добре, ни в зле не мерит себя особой мерой, а ощущает таким же, "как и все", и не только не удручен, но доволен собственной неотличимостью".

Ключевая проблема, над которой призывает задуматься читателя один из наиболее знаменитых испанских философов Ортега-и-Гассет в своем лучшем произведении "Восстание масс" - это структурные изменения, произошедшие в социальной и политической европейской жизни начала первой трети двадцатого века. Осознавая, что живет в переломное время, он пытается найти корни, истоки разрушительных процессов, которые начались в большинстве европейских стран, анализирует исторические механизмы, которые привели Европу в такое состояние, и старается понять, каким набором альтернатив располагает современное ему общество. Попутно он рассуждает о природе государства, причем так, что по глубине выводов он заслуженно стоит в одном ряду с такими метрами, как Макиавелли и Гоббс.

И все это Хосе Ортега-и-Гассет делает блестяще. Выводы, поражающие своей простотой, логичностью и силой, "одеты" в красивый образный и доходчивый слог. Вот, например, как в главе "Век самодовольных недорослей" он описывает выделенный им новый человеческий тип: "В социальном плане психологический строй этого новичка определяется следующим: во-первых, подспудным и врожденным ощущением легкости и обильности жизни, лишенной тяжких ограничений, и, во-вторых, вследствие этого – чувством собственного превосходства и всесилия, что, естественно, побуждает принимать себя таким, каков есть, и считать свой умственный и нравственный уровень более чем достаточным. Эта самодостаточность повелевает не поддаваться внешнему влиянию, не подвергать сомнению свои взгляды и не считаться ни с кем. Привычка ощущать превосходства постоянно бередит желание господствовать. И массовый человек держится так, словно в мире существуют только он и ему подобные, а отсюда и его третья черта – вмешиваться во все, навязывая свою убогость бесцеремонно, безоглядно, безотлагательно и безоговорочно".

"Творческая жизнь требует безупречности, строжайшего режима и самодисциплины, рождающих чувство собственного достоинства. Творческая жизнь деятельна, и возможна она только при двух условиях – или быть тем, кто правит, или быть в мире, которым правит тот, за кем мы полностью признаем это право. Или правлю я, или я повинуюсь. Повиноваться не значит терпеть – терпеть унизительно, - но, напротив, уважать того, кто ведет, и охотно следовать за ним – с радостью становясь под его широкое знамя".

"Человеческая жизнь по самой природе своей должна быть отдана чему-то, великому и малому, блистательному или будничному. Условие странное, но непреложное, вписанное в нашу судьбу. С одной стороны, жить – это усилие, которое каждый совершает сам по себе и для себя. С другой стороны, если эту мою жизнь, которая принадлежит только мне и только для меня что-то значит, я ничему не отдам, она распадется, утратив напор и связность".

"Нормальная и прочная связь между людьми, именуемая "властью", никогда не покоится на силе; наоборот – тот общественный инструмент или механизм, который кратко называют "силой", поступает в распоряжение человека или группы людей лишь потому, что они правят. Лучшими доказательствами этого становятся при ближайшем рассмотрении как раз те случаи, когда власть кажется основанной на силе. Наполеон взялся завоевать Испанию, какое-то время удерживался в ней, но не правил ни дня. Притом, что сила у него была. И потому, что была только сила".

"Вопреки расхожему мнению служение – удел избранных, а не массы. Жизнь тяготит их, если не служит чему-то высшему. Поэтому служение для них не гнет. И когда его нет, они томятся и находят новые высоты, еще недоступней и строже, чтобы ввериться им".

3. Основные философские взгляды

Заявляя проблему философии, мы находим, что она оказывается наиболее радикальной из всех воображаемых, архипроблематичной. С другой стороны, мы видели, что чем проблематичней проблема, тем чище то отношение — познавательное, теоретическое, которое ее схватывает и проясняет. Поэтому философия остается интеллектуальным усилием по преимуществу — в сравнении с ней все остальные науки, включая чистую математику, сохраняют остаток практицизма. Но сама эта чистота и превосходство интеллектуального героизма, которые представляются философией, — не придают ли они ей характера исступленно-дерзостного? Дело ли здравого смысла ставить перед собой проблему столь громадную, как проблема философии? Если начать говорить здесь о возможностях, пришлось бы заявить, что успех попытки, называемой философией, есть наименее возможный в мире. Она кажется — сказал бы я — сумасшедшей затеей. Почему же тщимся тогда? Почему не удовлетворимся жизнью без философии? Если невозможен успех ее начинания, то философия не служит ни для чего, не существует необходимости в ней. Чудесно; но, для начала, ведь существуют люди, для которых излишнее есть необходимое, и да припомним божественное противоположение Марфы "утилитарной" и Марии "излишней". Истина в том — и об этом, в конечном счете говорят слова Христа — что не существует столь строго определенной двойственности и что сама жизнь, включая жизнь биологическую, есть в конечном счете утилитарно необъяснимый огромный спортивный феномен. Таков факт, конец и начало жизни, чем и является философствование. Необходимо? Не необходимо? Если под необходимым понимать "полезное бытие" для чего-то другого, философия не является, по крайней мере изначально, необходимой. Но необходимость полезного лишь относительна, относительна к своей цели. Истинная же необходимость есть та, которая делает бытие таким, каково оно есть — птицу делает летающей, рыбу — плавающей и интеллект — философствующим.