74019 (Лирика Петрарки), страница 2

Но любование прекрасной моделью не имеет у Петрарки самодовлеющего характера. Описание красоты Лауры – только повод для выражения переживаний влюбленного поэта. Она остается всегда суровой повелительницей; любовь к ней безнадежна, она питается только грезами, заставляет его желать смерти и искать облегчения в слезах. Эти переживания, «порывы скорбного сердца», составляют основное поэтическое содержание «Канцоньере». Подобно трактату «О презрении к миру», книга стихов Петрарки вскрывает его душевные противоречия, она рисует мучительное раздвоение поэта между возвышенным платонизмом и чувственной земной любовью, греховность которой он сознает. Он говорит: «С одной стороны, меня уязвляют стыд и скорбь, влекущие меня назад, а с другой стороны, меня не отпускает страсть, которая в силу привычки так усилилась во мне, что дерзает спорить с самой смертью». Идеологический конфликт, владеющий сознанием Петрарки, сообщает драматизм его любовной лирике; он рождает динамику образов и настроений, нарастающих, сталкивающихся, переходящих в собственную противоположность. Внутренняя борьба завершается сознанием неразрешимости конфликта. Он ощущает ущербность своей психики, фиксируя ее в знаменитых словах: «Ни да, ни нет полностью не звучат в моем сердце». Невозможность подавить свое «греховное» чувство вызывает горестное восклицание Петрарки: «И вижу я лучшее, но склоняюсь к худшему!»

Во второй части «Канцоньере», посвященной умершей Лауре, жалобы на суровость возлюбленной сменяются скорбью об ее утрате. Образ ее освящается в воспоминаниях; он становиться более живым и трогательным. Лаура шепчет утешения поэту, дает ему советы, осушает слезы, присев на край его ложа, и внимательно выслушивает историю его сердечных мук. Подобно Данте, Петрарка превращает свою умершую возлюбленную в святую. При этом, находясь в райской обители, Лаура все время думает о нем и оборачивается назад, стремясь убедиться, что поэт следует за ней. После смерти Лауры кончается страстная борьба поэта против своего чувства, потому что оно теряет земной характер. Однако и здесь временами возникают у Петрарки сомнения в допустимости любви. «Канцоньере» заканчивается канцоной, обращенной к Деве Марии, - поэт просит вымолить для него прощение у Бога за любовь, от которой он не в сила отказаться.

Но Петрарка не остановился на «Канцоньере». Продолжая стремиться к примирению противоречий в своем сознании, поэт в конце жизни возвращается к старой культурной и поэтической традиции. Он обращается от «низменного» жанра любовной лирики к «высокому» жанру аллегорической поэмы-видения в манере Данте и его школы. В 1352 г. он начинает поэму в терцинах «Триумфы», над которой работал еще в год своей смерти. Петрарка показывает здесь, что в жизни над человеком торжествует Любовь, от которой его освобождает Целомудрие; над Целомудрием торжествует Смерть, над нею – Слава, над Славой – Время, над Временем – Вечность. Соответственно этому поэма распадается на шесть «триумфов», построенных по старой схеме «видений». Петрарка пытается связать апофеоз Лауры с изображением судеб человечества, для чего вводит в поэму большое количество исторического и легендарного материала. Но для итальянского общества второй половины XIV в. такая ученая аллегорическая поэзия была пройденным этапом, и искомого Петраркой синтеза не получилось.

Заключение

Историческое значение лирики Петрарки заключается в освобождении им итальянской поэзии от мистики, аллегоризма от отвлеченности. Впервые у Петрарки любовная лирика стала служить прославлению реальной земной страсти. Она сыграла огромную роль в укреплении гуманистического мировоззрения с его индивидуализмом и реабилитацией земных связей. Созданный Петраркой индивидуалистический стиль стал каноническим для лирической поэзии.

Характерная особенность поэтического стиля Петрарки по сравнению с Данте в том, что Петрарка придает поэтической форме самостоятельное значение, тогда как для Данте поэтическая форма являлась только орудием мысли. Лирика Петрарки всегда артистична, она отличается изяществом, беспрестанным стремлением к внешней красоте. Этот момент вносит в его поэзию зачатки эстетизма и даже манерности. Исследователь итальянской литературы Н. Томашевский, опираясь на длительную традицию анализа текстов Петрарки, писал: «Единицей Петрарковской поэзии является не слово, но стих или, вернее, ритмико-синтаксический отрезок, в котором отдельное слово растворяется, делается незаметным. Единице этой Петрарка уделял преимущественное внимание, тщательно ее обрабатывал. Чаще всего у него ритмико-синтаксическая единица заключает в себе какое-нибудь законченное суждение, целостный образ. Показательно и то, что Петрарка относится к малому числу тех итальянских поэтов, чьи отдельные стихи стали пословичными».

Петрарка оставил в наследие европейской поэзии огромный запас поэтических образов, форм и мотивов, довел до совершенства разработанный уже его предшественниками жанр сонета, ставший отныне достоянием всех европейских литератур. Все это позволяет видеть в нем подлинного отца новой европейской лирики, учителя всех великих поэтов европейского Возрождения – Тассо, Ронсара, Спенсера, Шекспира (как лирического поэта).

Список используемой литературы

1. Алексеев М.П., Жирмуский В.М., Мокульский С.С., Смирнов А.А. История западноевропейской литературы. Средние века и возрождение. - М.: Академия, 2000. – 5-е изд., испр. и доп. С 172-180.

2. Ильина Т.В. История искусств. Западноевропейское искусство. – М.: Высшая школа, 2000. – с 90-92.

3. Луков В.А. История литературы: зарубежная литература от истоков до наших дней. – М.: Академия, 2003. - с 94-99.