61182 (Приатлантическая Сахара (Мавритания) в ХVI–XIX вв.)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Приатлантическая Сахара (Мавритания) в ХVI–XIX вв.

План

1. Общество и культура приатлантической Сахары в XVI— XIX вв.

2 Европейская колонизация сахарского побережья (XVI-XVII вв.)

3. Междоусобная борьба эмиратов (XVIII в.)

4. Соперничество европейских держав на реке Сенегал

5. Колониальная политика Франции в приатлантической Сахаре

1. Общество и культура приатлантической Сахары в XVI-XIX вв.

На карте Африки Мавритания как административная единица появилась только в конце XIX в., а само название «Мавритания» начало употребляться колониальным ведомством Франции в 1899 г. На протяжении веков эта территория, ограниченная с запада Атлантическим океаном, а с юга — рекой Сенегал, не знала централизованного управления и политического единства. Ее население было сосредоточено, главным образом, на побережье океана и в долине реки Сенегал, тогда как бескрайние просторы Сахары были заселены слабо. В приатлантической Сахаре к XVI в. проживали две крупных этнорасовыхгруппы: арабо-берберы(«белыемавры», араб, аль-бейдан), пришедшие с севера Африки, и негроиды («черные мавры», араб, ас-судан), издревле проживавшие на берегах Сенегала. Каждая из этих общественных групп вела особый образ жизни и воспроизводила своеобычную культуру. Если арабы и берберы преимущественно были кочевниками и полукочевниками, то негроиды, принадлежащие к народностям туку лер, Сонинке, Фульбе и др., занимались земледелием.

Арабо-берберы и негроиды неизменно противостояли друг другу в культурной и политической жизни региона. Арабы (и в меньшей степени берберы), принесшие в приатлантическую Сахару ислам и основавшие многие местные городки и поселения (ксары), воспринимали негроидов-южан как подчиненное им отсталое население. В кочевой среде труд земледельца всегда считался унизительным — в отличие от традиционных занятий кочевника: разведения скота, торговли и военных предприятий. Негроидные же народы воспринимали «белых мавров» как чуждых им по языку и обычаям захватчиков. Однако на протяжении XVI—XIX вв.

взаимоотношения расовых групп носили по преимуществу мирный характер, чему способствовал ряд причин. Во-первых, к XVI в. негроидное население в значительной массе исповедовало ислам и не могло служить объектом священной войны {джихада) для арабов и берберов. Во-вторых, арабы, берберы и негроидное население нуждались друг в друге, поскольку не могли успешно развиваться без обмена продуктов скотоводства на плоды сенегальской долины. Наконец, обе группы населения участвовали в транссахарской торговле и были заинтересованы в ее стабильности.

Общественное и экономическое развитие приатлантической Сахары в XVI-XIX вв. шло крайне медленно. Отсутствие крупных городов, малочисленность торговых и предпринимательских слоев населения, широкая распространенность патриархального рабства не способствовали даже развитию денежных отношений. Вплоть до начала XX в. их роль у народов региона играли соль, скот и рабы. Хозяйство племен арабо-берберского севера и побережья носило натуральный характер, что сохраняло у них традиционную социальную структуру. Общины кочевников состояли из больших семей. В силу ограниченности водных ресурсов и скудости пастбищ эти семьи, основанные на кровном родстве, проживали отдельно, нередко в отдалении друг от друга и объединялись только по случаю военных действий.

В условиях Присахарья этнические, расовые и профессиональные ценности населения сложились в не свойственную исламским обществам сословно-псевдокастовую систему. Социально-политические границы между «кастами» были менее жесткими, чем в индийской кастовой системе: отсутствовало противопоставление «чистых» и «нечистых» каст, допускались межкастовые браки, нестрого соблюдалась профессиональная специализация членов «каст». Вершину местной иерархии занимали арабские племена воинов-xacawoe (названные так по племени бану хасан, вторгшемуся в приатлан-тическую Сахару из Марокко в XV в.). Их статус признавался благородным, поскольку они не занимались физическим трудом. Ниже воинов-арабов по статусу стояли служители ислама (мурабиты), образовывавшие духовную элиту арабо-берберских обществ. Они возводили свое происхождение к берберским племенам юга Марокко. Воины и мурабиты считались свободными людьми и господствовали над «белыми» данниками (зенага), происходившими из оседлых берберских племен, темнокожими вольноотпущенниками (харатинами) и рабами. Приниженное положение в присахарских племенных обществах занимали «касты» свободныхчужаков — гриоты (певцы, музыканты, сказители), ремесленники, рыбаки, охотники. Они жили на территории племени на правах его клиентов и выплачивали воинам и мурабитам дань за военную и религиозную защиту. Племена имели общих данников и обладали коллективным имуществом (пастбища, колодцы, пальмовые рощи), однако в XVI—XVIII вв. в «кастах» арабо-берберской среды уже отчетливо сформировалось имущественное неравенство.

В негроидных обществах долины Сенегала в производственную деятельность (земледелие, скотоводство, ремесло) было вовлечено, в отличие от арабо-берберской среды, абсолютное большинство населения. Здесь социальная структура была сложнее и «каст» было больше, поскольку потребности и возможности у оседлых были более дифференцированными. Замкнутость сословий и «каст» у негроидов была строже, чем у арабов и берберов, а межкастовые браки были ограничены. В XVII—XVIII вв. широкий характер у них приняло использование рабов.

Материальная и духовная культура приатлантической Сахары вобрала в себя разнообразные элементы. Разнородность основ этой культуры была особенно заметна в долине реки Сенегал, находившейся на границе двух цивилизаций — оседлой земледельческой (негроиды) и кочевой скотоводческой (арабы и берберы). С XV столетия долина Сенегала оказалась объектом европейской экспансии, что также внесло свой вклад в сложное развитие культурного комплекса этого региона.

Культурные центры (городки, мусульманские обители - завии и укрепленные поселения - ксары) были крайне немногочисленны в приатлантической Сахаре. Решающее воздействие на их жизнь оказывала экологическая обстановка. Продолжительные засухи или уход вглубь горизонтов пресной воды не раз прерывали городскую традицию, заставляя население обращаться к кочевому образу жизни. Ведущую роль в развитии материальной культуры играли ремесленники, а духовной — верхушка племен мурабитов (арабский язык, классическая поэзия, мусульманские науки) и гриоты (народная поэзия, различные виды искусств).

Ремесло в племенной среде носило домашний характер и еще не выделилось в самостоятельный вид хозяйствования. В городах касты ремесленников уже работали на заказ и на рынок, что способствовало специализации ремесла и совершенствованию его технологий. Наиболее распространенными видами ремесла были кузнечное, оружейное и кожевенное дело. Архитектурный стиль, планировка и отделка зданий (особенно культовых и общественных построек) испытывали влияние Марокко и Алжира, а также соседних африканских государств. Ксары отличались непритязательностью жилищ, а также высокой плотностью застройки. Традиционным жилищем кочевников служил шатер из шерстяной ткани, а у негроидных народов — глинобитные или сложенные из ветвей хижины с травяной крышей.

Духовную жизнь арабов, берберов и в меньшей степени негроидов пронизывали законы и установления ислама. Трансформируя местные верования, исламское вероучение само впитывало специфику местного культурного наследия. Сплав элементов арабо-берберской и негрской традиции проявился в деятельности мистических (суфийских) братств, внесших решающий вклад в исламизацию приатлантической Сахары. Братства имели собственные пути познания Бога, обители и центры религиозного обучения. Будучи «письменной» религией, ислам стимулировал научную и литературную деятельность в городах, где работали коранические школы и трудились переписчики. Некоторые местные очаги исламской религии и культуры (городки Балата, Шингетти) были известны далеко за пределами Западной Африки.

2. Европейская колонизация сахарского побережья (XVI-XVII вв.)

усобица эмир сахара политика франция

Первыми из европейцев в регион прибыли португальцы, искавшие во второй половине XV столетия морской путь в Индию. В 1448 г. португальские мореплаватели обосновались на острове Арген у сахарского побережья и наладили торговый обмен с местными племенами. Обмен носил натуральный характер: ткани, ковры, серебряные изделия, кукурузу торговцы выменивали на рабов и золотой песок. В XVI в. с Аргена в Португалию ежегодно вывозилось до 1 тысячи невольников. Почти два столетия остров был одной из главных баз португальского присутствия в Западной Африке.

Господство португальцев на острове Арген закончилось в XVII в., когда пустынные берега Сахары привлекли колонизаторов «второй волны» — голландцев, французов и англичан. Особым предметом их интереса было редкое в то время растительное сырье — камедь (гуммиарабик) — вязкий сок акации, собиравшийся в долине реки Сенегал и использовавшийся в текстильной промышленности и в медицине. В 1638 г. голландский военный флот изгнал португальцев с Аргена. С этих пор у сахарских берегов не прекращалась морская война из-за камеди, в которой голландцы соперничали с французами. Стремясь ослабить позиции голландской фактории на Аргене торговые дома Марселя, Бордо и Руана выстроили в 1659 г. город-крепость на острове Сен-Луи, находящемся поблизости от районов сбора камеди — в устье реки Сенегал. Благодаря монополии на торговлю и освобождению от налогов, предоставленному королями Франции, они получали высокие прибыли (до 800 %). Стремясь освободиться от посредников, французские купцы во второй половине XVII в. установили прямые связи с вождями арабских племен долины Сенегала — бракна и трарза.

Торговое проникновение европейцев вызвало в местных обществах настоящую лихорадку обогащения. Политическое равновесие между племенами нарушилось, а вожди долины Сенегала всецело предались работорговле с европейцами, обращая подданных в рабов. Приход «неверных» расценивался в мусульманских кругах приатлантической зоны как главная причина общественного кризиса и межплеменных конфликтов.

В 40-х годах XVII в. берберские племена региона, страдавшие от произвола и грабежей арабских воинов-хасанов, стали центром религиозного движения за возврат к истокам ислама и борьбу против власти «плохих мусульман». К ним берберские лидеры причисляли как арабские племена, так и негроидов юга, ведших дела с европейцами и угнетавших единоверцев-мусульман. Вскоре движение возглавил молодой мурабит Абу-Бекр-ибн Абхом, принявший имя Насир-ад-Дин

и избранный духовным руководителем (имамом). Этот талантливый полководец и проповедник придал религиозному по сути движению политическое значение и выступил за создание в приатлантической Сахаре теократического государства (имамата).

Призыв Насир-ад-Дина к изгнанию европейцев и уважению ценностей раннего ислама встретил в племенной среде разноречивые отклики. Если многие берберские вожди поддержали имама, то верхушка хасанов, заинтересованная в вывозе рабов и камеди, выступила против него. Реформаторское движение Насир ад-Дина было неоднозначно встречено и в долине Сенегала. Местные правители в XV—XVI вв. придерживались ислама в основном из коммерческих соображений: принятие мусульманской веры помогало им успешно заниматься транссахарской торговлей и вести обмен с государствами Магриба. Поэтому ислам воспринимался в долине как «религия властей». Однако в 30-х — 40-х годах XVII в. торговые потоки в приатлантической Сахаре сменили свое направление. Транссахарская трасса «юг—север» уступила свою значимость обмену с европейцами по линии «восток—запад». Ценность ислама для лидеров долины Сенегала заметно снизилась. Зато с XVII в. ислам становится здесь народной и, по сути, оппозиционной властям верой. Низы берберских и негроидных племен долины с энтузиазмом поддержали реформаторов.

В этих обстоятельствах Насир ад-Дин принял тактически верное решение — избегать вооруженной борьбы с племенами воинов-хасанов и для начала накопить боевой опыт и средства в сражениях против негрских правителей. В 1673 г. он двинулся со своими сторонниками в государство Фута Торо, где сверг чуждую местному населению династию из народа Фульбе. Затем при поддержке берберских отрядов и местных повстанцев он объединил под своей властью соседние негрские владения Вало, Джолоф и Кайор. В середине 70-х годов XVII в. его теократическое государство стало главной политической и силой долины и заметно укрепило свое войско за счет негрских воинов — ту кулеров и волоф.

В 1674 г. Насир ад-Дин был вовлечен в конфликт с племенем трарза — одним из главных его противников. Вожди трарза не признали его права на имамат и при поддержке французской колонии Сен-Луи начали против него боевые действия. Вместе с трарза против Насир ад-Дина выступали также представители негрских династий Фута Торо, Джолофа и Кайора, свергнутых имамом. Стремясь нейтрализовать вмешательство Франции, вождь реформаторов направил в Сен-Луи посольство, которое призвало коменданта колонии к мирным переговорам и выразило готовность заключить с ним торговый договор. Однако эта уступка европейцам, ослабившая авторитет Насир ад-Дина в имамате, ни к чему не привела: французы предпочли ориентироваться на своих старых партнеров — бракна и трарза.

В то время как шли переговоры в Сен-Луи, сторонники и противники реформаторского движения сошлись на атлантическом побережье в сражении при Тертилла (1674 г.). Сторонники Насир ад-Дина одержали победу, однако в битве погиб сам вождь реформаторов и многие его ближайшие соратники. Эта потеря крайне негативно сказалась на судьбе движения. В 1675 г. к трарза присоединилось племя бракна, против имамата восстал низложенный правитель Вало, развернули партизанскую борьбу сторонники фульбской династии Фута Торо. Одновременно в конфликт вмешались французы: из Сен-Луи была направлена вверх по реке Сенегал военная экспедиция, нанесшая чувствительные поражения сторонникам реформ. В итоге крупного сражения при Тин Йедфад (1677 г.) преемник Насир ад-Дина был убит, а его силы разгромлены. В долине Сенегала восстановили свою власть свергнутые династии, развернувшие подлинную охоту на сторонников реформ.

Главными причинами краха религиозно-реформаторского движения были ненадежность его социальной поддержки и специфика развития присахарских обществ. Насир ад-Дин развернул движение в берберских племенах мурабитов, связанных с мирными профессиями и незнакомых с военным делом. В итоге, несмотря на завоевание долины, он так и не создал постоянной вооруженной силы, готовой к длительной войне. В то же время для воинов-хасанов война была привычным занятием, и они обладали отличной боевой выучкой. Решающий перевес в борьбе с реформаторами хасаны получили при помощи французов, поставлявших им огнестрельное оружие, которого у реформаторов не было. Наконец,

имамат охватил огромную территорию, населенную разными расами и племенами, исповедовавшими как ислам, так и традиционные верования. Управление столь сложным конгломератом территорий и народов оказалось непосильной задачей для реформаторов.