Достаточно сложно дать оценку характера восстания Болотникова. Болотниковцы призывали к уничтожению «вельмож и сильных», к разделу их имущества. Патриарх Гермоген пересказывая «воровские грамотки», указывал, что восставшие «ведит боярским холопем побивати своих бояр, и жены их, и вотчины, и поместья им сулят», обещая «давати боярство, и вовоеводство и окольничество, и дьячество». Известны случаи так называемых «воровских дач», когда имения сторонников царя Василия передавали сторонникам «законного государя» Дмитрия Ивановича. Из подобных призывов и действий видно, что борьба была направлена не столько на разрушение существующей социальной системы, сколько на перемену лиц и целых социальных групп внутри нее. Участники выступления, включая бывших крестьян и холопов, стре¬мились конституироваться в новом социальном статусе служилых людей, «вольных казаков». Повысить свой статус желали и дворяне, недовольные воцарением Шуйского. Налицо была острая, сложная и противоречивая социальная борьба, выходившая за рамки, очерченные концепцией крестьянской войны. Только победа одного из претендентов обеспечивала закрепление прав его сторонников.

В социальном противоборстве принимали участие и низы, общества. Антикрепостнический запал находил свое выражение прежде всего не в ослаблении крепостнических отношений, а в прогрессирующем разрушении государственности. В условиях кризиса всех структур власти все труднее было удержать крестьян от «выхода». Стремясь заручиться поддержкой дворянства, Шуйский 9 марта 1607 г. принял крепостническое по своей направленности Уложе¬ние, которое предусматривало значительное увеличение срока урочных лет. Сыск беглых становился должностной обязанностью местной администрации; отныне каждого пришлого человека «спрашивать накрепко, чей он, и откуда, и когда бежал». Впервые вводились денежные санкции за прием беглого. Однако новое Уложение носило декларативный характер. В контексте происходившего для крепостного крестьянства актуальной была проблема не «выхода», по сути восстановленного явочным путем, а поиск владельца и места нового жительства, которые бы обеспечивали стабильность бытия.

В итоге восстание Болотникова и Смута в целом большинством современных историков трактуется как гражданская война со всеми её признаками — политическим и социальным противостоянием, борьбой за власть с опорой на армию и создаваемые властные институты. Несомненно, что по ряду параметров эта гражданская пойма сближается с крестьянской войной. Иное едва ли было бы возможно в крестьянской стране, только что сделавшей шаг в сторону крепостничества. Представляется, однако, что самое удачное определение событиям, включая все своеобразие социального и политического противоборства, дали сами современники, назвав своё время Смутой.

3. ТУШИНСКИЙ ВОР

Поражение Болотникова не вылилось в торжество Шуйского. Необходим был лишь новый центр притяжения оппозиционных сил, и он скоро явился в лице нового Лжедмитрия, обосновавшегося в Стародубе.

Вокруг самозванца объединились разные силы. Инициаторами интриги выступили бывшие сторонники Лжедмитрия I. К ним примкнули уездные дворяне и служилые люди «по прибору», беглые холопы Северщины, преследовавшие цели, аналогичные выступлению Болотникова; казаков возглавил атаман Иван Заруцкий. Позднее в движение были вовлечены польские «рокошаны» (участники выступления против короля), которые после неудачи в борьбе с королем Сигизмундом III предпочли примкнуть к самозванцу: польские отряды Лисовского, гетмана Р. Ружинского и П. Сапеги. Вдохновленные историей с Лжедмитрием I они надеялись на богатое вознаграждение.

Признала своего «супруга» и Марина Мнишек, освобожденная по настоянию короля. Но она не вернулась на родину, а присоединилась к Лжедмитрию II, закрепив политический союз тайным браком.

В начале 1608 г. Лжедмитрий двинулся на Москву. 1 июня 1698 г. он расположился станом в подмосковном селе Тушино, откуда пошло его презрительное прозвище «Тушинский вор». Началась ещё одна осада Москвы.

Постепенно власть Лжедмитрия II распространилась на значительную территорию. По сути, в стране установилось своеобразное двоевластие, когда ни одна из сторон не имела сил для того, чтобы добиться решающего перевеса. Два года существовали «параллельные» системы власти: две столицы — Москва и Тушино, два государя — Василий Иванович и Дмитрий Иванович, два патриарха Гермоген и ростовский митрополит Филарет, которого силой привезли в Тушино и «нарекли» патриархом. Функционировали две системы приказов, двора и думы, причем в тушинское было не мало людей знатных.

В 1609 г. гетман Сапега осадил Троице-Сергиев монастырь. Героическая оборона монастыря способствовала укреплению национального чувства и сильно повредила самозванцу, покровителю поляков — разорителей православных святынь.

Однако Шуйский более полагался не на патриотические чувства, а на реальную силу. В 1609 г. он заключил договор со Швецией в обмен на Корельскую волость шведы обещали московскому государю военную помощь. На практике дипломатическая акция царя принесла больше минусов, чем плюсов: договор нарушил прежнее соглашение с поляками и давал Сигизмунду III повод для открытого вмешательства в московские дела с целью преодоления внутренней оппозиции, выступавшей против войны на востоке. 1609 г. польские войска осадили Смоленск. Сигизмунд III надеялся, что в условиях всеобщей «шатости» он не встретит сильного сопротивления: было объявлено, что он пришел в Московское государство для прекращения Смуты и между усобиц. Однако жители города во главе с воеводой боярином М. Б. Шейным более полутора лет сковывали силы короля. Героическая оборона Смоленска большое влияние на исход Смуты.

В условиях интервенции Речи Посполитой «Тушинский вор"' уже не был нужен полякам: часть их потянулась под Смоленск, другие действовали самостоятельно, совершенно не считаясь с самозванцем. Новгородские полки молодого воеводы, племянника царя М. Скопина-Шуйского вместе со вспомогательными отрядами шведов двинулись освобождать столицу от тушинцев. Осенью 1609 г. самозванец бежал в Калугу. Часть «русских тушинцев», которые не желали договариваться с Шуйским, пытались сблизиться с польским королем. В этом они видели единственный способ достижения консолидации и сохранения собственных позиций. В феврале 1610 г.. возглавляемые М. Г. Салтыковым, они заключили под Смоленском с Сигизмундом III соглашение о призвании на престол его сына, королевича Владислава. Согласно договору, Владислав должен был блюсти православие, прежний административный порядок и сословное устройство. Власть королевича ограничивалась Боярской думой и даже Земским собором. Ряд статей защищал интересы русского дворянства и боярства от проникновения «панов». Примечательно, что «тушинцы» оговаривали право выезда для учебы в христианские земли. Договор был новым шагом в конституировании прав господствующих сословий по польскому образцу.

Сигизмунд, ревностный воспитанник иезуитов, не соглашался с условием о принятии Владиславом православия. В перспективе он мечтал о династической унии Речи Посполитой и Московского государства. Но польским королем не мог быть некатолик. Вопрос так и остался открытым.

Между тем Скопин-Шуйский в марте 1610 г. торжественно вступил в освобожденную столицу. Молодой князь пользовался необычайной популярностью. Но в апреле Скопин-Шуйский скоропостижно скончался. Ходили слухи, что он был отравлен. Смерть князя погубила Шуйских — они лишились личности, которая могла бы сплотить русское общество.

В июне 1610 г. гетман Жолкевский нанес поражение царским поискам под командованием бездарного Д. Шуйского у села Клушино близ Можайска. Сражение не отличалось упорством: иноземцы и русские не собирались стоять насмерть за Василия Шуйского. Жолкевский двинулся на Москву. В это время из Калуги к городу приблизился Лжедмитрий II, обратившийся к жителям с призывами открыть ворота «природному государю». Сложилась крайне неопределенная ситуация. 17 июля 1610 г. бояре и дворяне во главе Захарием Ляпуновым, братом Прокопия Ляпунова, свергли Шуйского. Два дня спустя во избежание попыток реставрации он был насильственно пострижен в монахи. Официальное объяснение низвержения царя гласило, что служилые люди, услышав о том, что государя «на Московском государстве не любят... и служите ему не хотят, и кровь межусобная льется многое время», били челом Шуйскому «всею землею», чтобы тот «государство оставил». Заговорщики обещали выбрать государя «всею землею, сославшись со всеми городы». В этом заявлении ощутимы уроки царствования Шуйского, изначально не получившего поддержки многих городов и земель. До выборов царя власть переходила к правительству из семи бояр, так называемой семибоярщине.

Участники заговора против Шуйского надеялись, что так же поступит с Лжедмитрием II и его окружение,—в удалении этих двух одиозных фигур виделось главное условие для преодоления розни. Но самозванец по-прежнему угрожал захватом Москвы. Не имея реальной силы, семибоярщина искала стабильности. В этих условиях в августе 1610 г. был заключен договор о призвании королевича Владислава на русский престол. Договор во многом повторял соглашение, заключенное ранее «русскими тушинцами». Но если там вопрос веры остался открытым, то Москва стала присягать новому государю Владиславу с обязательным условием, что «ему, государю, быть в нашей православной вере греческого закона».

Договор позволил правительству семибоярщины ввести в столицу польские войска. Лжедмитрий II вместе с Мариной Мнишек и «вольными казаками» под предводительством Ивана Заруцкого отступили в Калугу.

Поляки, находясь в Кремле, вели себя как завоеватели. Королевич не появлялся. От его имени правил наместник Александр Гонсевский, опиравшийся на узкий круг русских «доброхотов» польского короля — боярина М. Салтыкова и «торгового мужика» Ф. Андронова. Нарушались статьи августовского договора. Продолжалась осада Смоленска. Для урегулирования разногласий и окончательного достижения договоренности в королевский лагерь было направлено великое посольство. В его состав, по настоянию поляков, включили лиц влиятельных, способных возглавить оппозицию и даже претендовать на престол,— князя В. В. Голицына и бывшего тушинского «патриарха» Филарета. Переговоры вскоре зашли в тупик Сигизмунд отказывался снять осаду и отпустить пятнадцатилетнего Владислава в Москву. Неизменной оставалась его позиция относительно православия Владислава. Больше того, скоро стало понятным тайное намерение короля самому взойти на русский престол. Стороны были в неравном положении: столкнувшись с неуступчивостью великих послов, король приказал арестовать их. Путь переговоров оказался ненужным и невозможным.

4. СОЗДАНИЕ I И II ОПОЛЧЕНИЯ. ОСВОБОЖДЕНИЕ МОСКВЫ

Избрание Владислава не принесло желаемого мира. Напротив страна находилась на краю гибели. Государственность была разрушена. Общество расколото на враждебные лагеря. Преобладала рознь, сословный эгоизм. В сердце России, Москве, стоял польский гарнизон, страной управляло марионеточное правительство. Приближалась к концу осада изнемогавшего Смоленска. Свержение Шуйского «развязало» руки Швеции и королю Карлу IX, противнику Сигизмунда III. Шведы оккупировали часть северо-запада Московского государства.

В эти трагические месяцы «безгосударева времени» огромную роль сыграла церковь и церковные деятели, прежде всего патриарх Гермоген и, позднее, настоятель Троице-Сергиева монастыря Дионисий. Патриарх возглавил национально-религиозную «партию» и первый, ссылаясь на нарушение польской стороной договоренности (прежде всего о православии государя и уходе «литовских людей» за пределы государства), освободил подданных от присяги Владиславу и призвал к сопротивлению.

Церковь дала национально-освободительному движению национальную идею — защиту православия и восстановление православного царства. Вокруг этой идеи началась консолидация общества. Решающую роль в освободительном движении сыграла земщина, традиции которой, как оказалось, не были подорваны предыдущими царствованиями. Уставший от хаоса, дезорганизованности жизни народ взял инициативу восстановления государственности и изгнания интервентов в свои руки. В 1610—1611 гг. земские миры выступили силой организующей и консолидирующей. Вдохновляемая позицией Гермогена, которого, по преданию, за неуступчивость польская партия в 1612 г. уморила «гладом», и грамотами Дионисия, земщина призывами «стояти заодно» объединила патриотические силы, привлекла и материально обеспечила дворянские служилые корпорации и отряды «вольных казаков» — реальную воин¬скую силу, которая могла изгнать интервентов.