А.Л. Никифоров. Философия науки. История и методология (1998) (А.Л. Никифоров. Философия науки. История и методология (1998).doc), страница 13

показывает недостаточность традиционной дихотомии истина—ложь при описании развития и прогресса знания. Понятие же правдоподобия дает нам возможность говорить, что Т2 все-таки лучше, чем Т1, так как более правдоподобна и лучше соответствует фактам. Благодаря этому понятие правдоподобия позволяет нам расположить все теории в ряд по возрастанию степени их правдоподобия и таким образом выразить прогрессивное развитие научного знания.

Введение понятия правдоподобия является важным вкладом Поппера в философию науки. Когда в "Логике исследования" Поппер го­ворит о структуре научных теорий, об их проверке и фальсифицируемости, он обошелся без понятия истины. Для анализа структуры знания было достаточно одних логических отношений между понятиями и ут­верждениями научной теории. После 1935 г. Поппер включает в свою методологию понятие истины. Это оказалось необходимым для отличения "реалистского" понимания научного знания от его инструменталистской трактовки. Чтобы в противовес инструментализму подчерк­нуть, что научная теория не просто машина для производства эмпири­ческих следствий, а еще и описание реальных вещей и событий, необхо­димо понятие истины.

До тех пор пока Поппер твердо стоял на фальсификационистской позиции и видел в движении познания лишь простое изменение, но не прогресс, он мог довольствоваться формально-логическими понятиями истины и лжи даже при анализе развития науки. Вся теория разделяется на два класса — те, ложность которых уже обнаружена, и те, которые еще считаются истинными. Как только ложность теории обнаружена, она отбрасывается и заменяется новой. В этом состоит "научное изме­нение". Все теории в равной степени являются заблуждениями предше­ствующих поколений и нет преимущества в замене, например, физики Аристотеля физикой Галилея. Фальсификационизм мог признать и описать "научное изменение" как постоянное обнаружение и отбрасы­вание лжи, но он не видел прогресса в этом "изменении".

Когда же Поппер попытался выразить в своей методологии идею прогресса, формально-логических понятий истины и лжи оказалось не­достаточно, поэтому он ввел понятие правдоподобия как степени при­ближения к истине. Теперь его методологическая концепция приблизи­лась к реальной истории науки и он смог утверждать в соответствии с мнением ученых, что переход от физики Аристотеля к физике Галилея был не просто переходом от одной ложной теории к другой, столь же ложной, а переходом от менее истинной теории к более истинной. От­сюда вытекает важный философский вывод: если методологическая концепция обращается к анализу развития знания и видит в этом раз­витии прогресс, то наряду с формально-логическими понятиями исти­ны и лжи она должна включать в себя и понятие приближения к истине, которое играет здесь главную роль. Поппер понял это, подчеркнув, что понятие правдоподобия является "более применимым и, следовательно, более важным для анализа научных методов, чем само понятие исти­ны" ³⁰. Большая часть критиков Поппера увлеклась рассмотрением тех­нических некорректностей его определения и, кажется, не оценила в пол­ной мере глубокого философского значения его понятия правдоподобия.

II. 9. УСЛОВИЯ РОСТА ЗНАНИЯ

Для того чтобы сохранить эмпирический характер и не превра­титься в метафизическую догму, наука необходимо должна развивать­ся. В ней постоянно должны происходить выдвижение новых теорий, их проверка и опровержение. Если же этот процесс приостанавливается и некоторые теории господствуют в течение длительного времени, то они превращаются в неопровержимые метафизические системы. "Я ут­верждаю, что непрерывный рост является существенным для рацио­нального и эмпирического характера научного познания и, если наука перестает расти, она теряет этот характер. Именно способ роста делает науку рациональной и эмпирической, т. е. тот способ, с помощью кото­рого ученые проводят различия между существующими теориями и вы­бирают лучшую из них или (если нет удовлетворительной теории) вы­двигают основания для отвержения всех имеющихся теорий, формулируя те условия, которые должна выполнять удовлетворительная теория"³¹.

Какие же требования должна выполнять научная теория, чтобы считаться удовлетворительной?

Перед учеными стоит проблема: найти новую теорию, способную объяснить определенные экспериментальные факты — факты, которые успешно объяснялись прежними теориями; факты, которых прежние теории не смогли бы объяснить; факты, с помощью которых эти преж­ние теории были фальсифицированы. Новая теория должна также уст­ранить некоторые теоретические трудности: как освободиться от ad hoc гипотез, как объединить в одно целое ранее несвязанные гипотезы и т. п. Если ученому удается создать теорию, разрешающую все эти трудно­сти, то тем самым он уже сделает значительный вклад в развитие по­знания. Однако, по мнению Поппера, недостаточно, чтобы новая тео­рия объясняла известные факты и решала известные теоретические трудности. Для того чтобы ее можно было считать новым приближени­ем к истине, она должна удовлетворять еще некоторым требованиям.

Первое: новая теория должна исходить из какой-либо простой, но­вой, плодотворной и цельной идеи относительно некоторых связей или

³⁰ Поппер К. Р. Предположения и опровержения. Указ. соч., с. 355. г Там же, с. 325.

отношений (например, идеи гравитационного притяжения) между до сих пор несвязанными вещами (такими, как планеты и яблоки), или фактами (такими, как инерционная и гравитационная масса), или но­выми "теоретическими сущностями" (такими, как поля и частицы). — Это требование простоты.

Второе: новая теория должна быть независимо проверяема. Это означает, что наряду с объяснением известных фактов новая теория должна иметь новые и проверяемые следствия (предпочтительно след­ствия нового рода), вести к предсказанию новых явлений. Это требова­ние необходимо, так как без него новая теория может быть теорией ad hoc, ибо всегда можно создать теорию, которая будет соответствовать любому данному множеству фактов, требующих объяснения.

Если выполнено второе требование, то новая теория будет пред­ставлять собой потенциальный шаг вперед в развитии познания, каков бы ни был исход новых проверок. Новая теория, удовлетворяющая второму требованию, будет лучше проверяема, чем предшествующая ей теория, так как она не только объясняет все факты предыдущей теории, но и предсказывает новые, которые ведут к новым проверкам. Кроме того, выполнение второго требования обеспечивает большую плодо­творность новой теории. Она приводит нас к постановке новых экспе­риментов и, даже если их результаты сразу опровергнут новую теорию, наше знание будет тем не менее возрастать, так как результаты новых экспериментов, опровергнувшие предложенную теорию, поставят перед нами новые проблемы, решение которых потребует создания новых теорий. Таким образом, если новая теория удовлетворяет второму тре­бованию, то она уже является определенным шагом вперед в росте и развитии нашего знания. Первые два требования ограничивают об­ласть поисков новой теории, отбрасывая тривиальные и неинтересные решения стоящей перед нами проблемы.

Третье: "... мы требуем, чтобы теория выдержала некоторые новые и строгие проверки" ³².

Ясно, что это последнее требование резко отличается от двух пер­вых. Выполнение первых двух требований можно установить посредст­вом логического анализа старой и новой теории, и в этом смысле они являются "формальными" требованиями. Что же касается третьего требования, то его выполнение можно установить только с помощью эмпирической проверки новой теории, и в этом смысле оно является "материальным" требованием. Выполнение первых двух требований необходимо для того, чтобы новую теорию можно было вообще рас­сматривать всерьез и ставить вопрос о ее эмпирической проверке. Мно­гие новые теории, весьма многообещающие и интересные, были опро-

³² Поппер К. Р. Предположения и опровержения. Указ. соч., с. 366.

вергнуты при первой же попытке. Примером может служить теория Бора, Крамерса и Слэйтера (1924 г.), которая по своей интеллектуаль­ной ценности, как считает Поппер, была почти равна квантовой теории Бора (1913 г.). Однако она сразу же была опровергнута фактами. Даже теория Ньютона в конце концов была опровергнута, и можно быть уверенным в том, что то же самое произойдет и с каждой новой теори­ей. Опровержение же теории через шесть месяцев, а не через шесть лет или шесть столетий, является, по мнению Поппера, не более чем исто­рической случайностью.

Опровержение теории часто рассматривается как неудача ученого или, по крайней мере, созданной им теории. Поппер подчеркивает, что )to — индуктивистской предрассудок. Каждое опровержение следует считать большим успехом не только ученого, который опроверг тео­рию, но и того ученого, который создал эту теорию и предложил тем самым опровергающий эксперимент. Даже если новая теория сущест­вовала недолго (как упомянутая теория Бора, Крамерса и Слэйтера), она не может быть забыта; она оставила после себя новые эксперимен­тальные факты, новые проблемы и благодаря этому послужила про­грессу науки. Все это говорит о том, что третье требование не является необходимым в обычном смысле слова: даже та теория, которая не удовлетворяет этому требованию, может внести важный вклад в науку. Поэтому это требование необходимо в другом смысле.

Дальнейший прогресс в науке становится невозможным, полагает Поппер, если не выполняется третье требование. Новые теории пред­сказывают новые эффекты, выдвигают новые проверяемые следствия (например, теория Ньютона предсказала отклонения движения планет от законов Кеплера, обусловленные взаимным притяжением планет). Новые предсказания такого рода должны достаточно часто подтвер­ждаться, для того чтобы прогресс науки был непрерывным: "... чрезвы­чайно существенно, что великие теории стремятся к новым завоеваниям неизвестного, к новым успехам в предсказании того, о чем никогда не думали ранее. Нам нужны такие успехи, как успех Дирака, античасти­цы которого пережили отказ от некоторых других аспектов его теории, или успех теории мезона Юкавы. Нам нужен успех, эмпирическое под­тверждение некоторых наших теорий хотя бы для того, чтобы оценить важность успешных и плодотворных опровержений (подобных опро­вержению четности). Мне представляется совершенно очевидным, что только благодаря этим временным успехам наших теорий мы можем достаточно разумно приписывать нашим опровержениям определенное теоретическое значение... Сплошная последовательность опровергну­тых теорий вскоре привела бы нас в тупик: мы потеряли бы ключ к решению вопроса о том, какие элементы этих теорий — или нашей осно­вы познания — отвечают за их провал" 33.

Наука остановилась бы в своем развитии и потеряла эмпирический характер, если бы научные теории не опровергались. По аналогичным причинам, считает Поппер, прогресс науки должен был бы остановить­ся, если бы новые предсказания не верифицировались. Допустим, нам удалось создать последовательность теорий, каждая из которых объяс­няет все факты в своей области, включая факты, опровергавшие пред­шествующие теории. Каждая из теорий этой последовательности неза­висимо проверяема, однако сразу же опровергается при первой провер­ке ее новых предсказаний. Таким образом, теории такой последова­тельности выполняют первые два требования, но не выполняют третьего.

Поппер делает вывод о том, что указанная последовательность, не­смотря на возрастающую степень проверяемости входящих в нее тео­рий, может быть ad hoc конструкцией и нисколько не приближать нас к истине. Если согласиться с тем, что теория является ad hoc в том случае, когда ее нельзя проверить новыми экспериментами и она объясняет лишь ранее известные факты, включая те, которые опровергли ее предшественниц, то ясно, что одна лишь независимая проверяемость не может застраховать теорию от того, чтобы не быть ad hoc конструкци­ей. Некоторую ad hoc теорию всегда можно сделать независимо прове­ряемой путем конъюнктивного присоединения к ней любого проверяе­мого, но еще не проверенного утверждения, даже самого фантастиче­ского. Поэтому третье требование, подобно второму, нужно для устра­нения тривиальных ad hoc теорий. Однако необходимость этого требо­вания Поппер обосновывает и более глубокими причинами.

Конечно, даже самые лучшие теории со временем будут заменены еще более совершенными. Однако нельзя рассматривать наши теории лишь как подготовительную ступень к построению других, более со­вершенных теорий, ибо каждая теория представляет собой серьезную попытку открыть истину, предложить верное решение проблемы, опи­сать подлинную структуру мира. Если же теория претендует на истин­ное описание мира, она должна давать новые истинные предсказания, т. е. должна выполнять третье требование.

Выполнение третьего требования, отмечает Поппер, не зависит от воли ученого, изобретательность которого не может гарантировать эмпирического успеха его теории. Вместе с тем, если бы ученые добива­лись успеха лишь в опровержении теорий, но не в их верификации, то они могли бы решить, что научные проблемы стали слишком сложны для них и что структура мира превосходит способности человеческого пони­мания. Даже и в этом случае можно было бы продолжать построение тео-