Jim Collins - Good to Great (Jim Collins - Good to Great.doc), страница 6

Так, на ранней стадии проекта я постоянно повторял: «Не обра­щайте внимания на руководство компаний». Но моя исследовательс­кая группа продолжала возражать: «Нет, в них есть что-то, отличное от других. Мы не можем это игнорировать». Я возражал в свою оче­редь: «Компании, которые мы используем для сравнения, тоже имеют своих лидеров, даже выдающихся лидеров, в чем же разница?». Так вспы­хивали споры.

В конце концов, как это всегда и должно быть, победили факты.

5 уровней иерархии

Руководители компаний, которые добились выдающихся результа­тов, все оказались как будто из одного теста. Неважно, производит ли компания товары народного потребления или промышленные товары, находится она в кризисном или благополучном состоянии, предлагает товары или услуги. Неважно, когда происходили преобразования и каков размер компании. Во главе всех компаний, достигших выдающихся результатов, во время осуществления преобразований стояли руково­дители 5 уровня. Более того, отсутствие руководства 5 уровня характер­но для компаний, использованных для сравнения. Таким образом, кон­цепция «руководителей 5 уровня» вступает в противоречие с расхожим мнением о том, что для осуществления преобразований на предприя­тиях нам позарез нужны «спасители», признанные лидеры с высокой самооценкой. Важно отметить, что концепция «руководителей 5 уров­ня» выведена на основе эмпирических данных и не является идео­логическим ходом.

Скромность + воля = 5 уровень

Руководители 5 уровня являют собой пример амбивалентности, ибо они одновременно скромные и волевые, застенчивые и отважные. За­мечательно иллюстрирует это личность Авраама Линкольна (одного из немногих президентов США за всю их историю, которого можно отнес­ти к руководителям 5 уровня), никогда не позволявшего своему эгоиз­му доминировать над стремлением добиться процветания нации. Те, кто ошибочно принимал личную скромность Линкольна, его застенчи­вость и неуклюжие манеры за слабость, скоро обнаружили, как жесто­ко они ошибались: война унесла 250 тысяч жизней конфедератов и 360 тысяч жизней унионистов, включая жизнь самого Линкольна.¹⁴

Сравнение Авраама Линкольна с руководителем компании, достиг­шей выдающихся результатов, может показаться натянутым, но и в первом, и во втором случае мы говорим о некой двойственности харак­тера. Возьмем Колмана Моклера, главу компании Gillette с 1975 по 1991 годы. За это время Gillette выдержала три атаки, которые могли лишить компанию возможности добиться выдающихся результатов. Фирма Revlon дважды пыталась поглотить компанию; Revlon'oм тогда руково­дил Рональд Перельман, ковбой бизнеса, не выпускавший сигару изо рта и знаменитый своим умением разбивать компании на части для обеспечения джанк-облигаций и финансирования очередных налетов.¹⁵ Третья атака была со стороны Coniston Partners, инвестиционной груп­пы, которая, купив 5,9% акций Gillette, начала борьбу за контроль в со­вете директоров, надеясь взвинтить стоимость акций компании и нажиться на спекуляции.^1б Если бы Gillette согласилась на цену, предло­женную Перельманом, акционеры немедленно получили бы дополни­тельных 44% дохода по своим акциям.¹⁷ $ 2,3 млрд дохода на 116 млн акций заставило бы большинство руководителей капитулировать, при­карманив миллионы с продажи принадлежащих им самим акций, и нагрев руки, «катапультироваться на золотом парашюте».[15] ¹⁸

Колман Моклер не капитулировал и выбрал борьбу за будущий ус­пех Gillette, хотя он сам мог бы неплохо заработать, продав принадлежав­шие ему акции. Будучи человеком спокойным, сдержанным и очень вос­питанным, Моклер всегда имел репутацию джентльмена, даже аристок­рата. И все же те, кто ошибочно принимал сдержанный характер Моклера за слабость, в конце концов потерпели поражение. В борьбе за сохране­ние контроля в совете директоров высшие руководители Gillette прове­ли переговоры с тысячами частных инвесторов, чтобы получить у них доверенность на право голосования, с каждым, встретившись лично или по телефону, и выиграли битву.

Можно подумать, дело обстоит так, будто окопавшиеся управлен­цы борются за собственные интересы за счет частных инвесторов. На первый взгляд, да, но давайте обратимся к двум важным фактам.

Во-первых, Моклер и его команда видели будущее компании в ог­ромных инвестициях в принципиально новые технологии (позже полу­чившие известность как Sensor и MachЗ). Если бы попытка поглотить компанию оказалось успешной, эти проекты почти наверняка оказа­лись бы урезаны или закрыты, и никто не брился бы Sensor для муж­чин, Sensor для женщин или MachЗ. Сотни миллионов людей так и му­чились бы каждое утро, борясь со щетиной.¹⁹

Во-вторых, ко времени попытки поглощения технологии Sensor обе­щали в будущем высокие прибыли, которые не были отражены в цене на акции компании, поскольку разработки были секретными. Имея в виду Sensor, совет директоров и Моклер верили, что будущая стоимость акций намного превзойдет их стоимость на тот момент, даже с учетом премии, которую предложили «налетчики».[16] Продажа акций осчаст­ливила бы тех, кто искал ежеминутной прибыли, но это было бы безот­ветственно по отношению к долгосрочным инвесторам.

В конце концов Моклер и совет директоров доказали, что они были правы. Если бы те, кто хотел продать акции, приняли 44%-пую премию, предложенную Рональдом Перельманом 31 октября 1986 года, и затем инвестировали все эти деньги в рынок на десять лет до конца 1996, то их суммарная прибыль была бы в три раза ниже, чем прибыль тех, кто инвестировал в Моклера и Gillette.²⁰ Действительно, если бы Моклер сдал­ся «налетчикам», положив себе в карман миллионы долларов, это было бы против интересов компании, ее клиентов и ее акционеров.

К сожалению, Моклер так и не смог вкусить плоды своего успеха. 25 января 1991 года руководители Gillette получили эскиз обложки еще не напечатанного журнала Forbes, на которой Моклер был изображен стоящим на вершине горы и победно размахивающим над головой ги­гантской бритвой, в то время как побежденные приуныли на склонах внизу. Материалы предоставило руководство компании без согласия Моклера, который ненавидел паблисити и отказывался фотографироваться для журнала! Моклер был шокирован, увидев себя изображенным в об­лике этакого корпоративного Конана-победителя. Возвращаясь в свой кабинет через несколько минут после того, как он увидел, как будет пред­ставлена на всеобщее обозрение его успешная шестнадцатилетняя дея­тельность, Моклер упал замертво в коридоре, сраженный обширным инфарктом.²¹

Не знаю, выбрал бы сам Моклер смерть на трудовом посту, но я абсолютно уверен, что он никогда не отказался бы от своих принципов руководства. Его мирная натура скрывала сильное внутреннее напря­жение. Его стремление сделать как можно лучше все, что бы он ни делал, определялось не размером вознаграждения. Он просто не мог иначе. Выбрать легкую дорогу и отдать компанию тем, кто выдоит ее, словно корову, и разрушит ее долгосрочный потенциал. Это противоречило его принципам и убеждениям - так же, как и для Линкольна - заключение мира с югом и потеря всех шансов на создание великой державы.

Компания - это прежде всего воспитание преемника

Когда Дэвид Максвелл стал главой Fannie Мае в 1981, убытки ком­пании составляли $1 млн ежедневно. В течение последующих девяти лет Максвелл превратил Fannie Мае в исключительно успешную компанию, чьи результаты превосходили результаты деятельности многих фирм на Уолл Стрит. Ежедневная прибыль составляла $4 млн, а совокупный до­ход по акциям превзошел средний по рынку в 3,8 раза. Максвелл ушел в отставку в то время, когда дела компании шли как нельзя лучше, по­скольку считал, что его слишком долгое пребывание на посту главы ком­пании было бы против ее интересов, и передал управление достойному преемнику - Джиму Джонсону. Вскоре после этого пенсионные вып­латы Максвеллу, а они благодаря исключительному успеху компании составили $20 млн, стали причиной скандала в Конгрессе (Fannie Мае имеет государственную привилегию). Максвелл написал письмо ново­му руководителю, в котором выразил озабоченность тем, что скандал может привести к нежелательной реакции со стороны Вашингтона и нанести ущерб будущему компании. Он также попросил Джонсона пре­кратить выплаты (остаточный баланс составлял $ 5,5 млн) и перечис­лить эти деньги в фонд, основанный Fannie Мае для строительства жи­лья для малоимущих.²²

Дэвид Максвелл, как Дарвин Смит и Колман Моклер, ярко демон­стрирует характерную черту руководителей 5 уровня: главное в их жиз­ни - это успех компаний, и только потом уже стремление к собственно­му благополучию и славе. Они хотят видеть компанию даже еще более успешной в будущем, не придавая значения тому, что, может быть, не все узнают, чьи именно усилия явились основой успеха. Как сказал один руководитель 5 уровня: «Я хотел бы, сидя однажды у себя на веранде, уви­деть одну из самых великих компаний в мире и сказать: «Я там работал».

Лидеры компаний, выбранных для сравнения, были больше заня­ты собственным возвеличиванием и зачастую не могли создать условия для успешной деятельности компаний после своего ухода. Что может быть лучшей проверкой того, являетесь ли вы «великим лидером», чем то, что построенное вами не разваливается на куски, как только вы закрыли за собой дверь?

В 75% компаний, отобранных для сравнения, главы фирм обрекли своих преемников на провал, выбрали слабых преемников или сделали и то, и другое.

У некоторых наблюдается синдром «самой большой собаки» - до тех пор, пока собака - самая большая в конуре, ей плевать на других собак. Как говорили об одном руководителе компании, которая вошла в наш сравнительный анализ, он обращался со своими преемниками, как Генрих VIII со своими женами.²³

Возьмем Rubbermaid, компанию, которой не удалось удержать вы­сокие результаты, хотя буквально ниоткуда она стала, по оценке журна­ла Fortune, «самой любимой компанией Америки», потом быстро при­шла в такой упадок, что, чтобы хоть как-то спастись, ей ничего не оста­валось, как продаться Newell . Архитектором этого взлета был талантливый и харизматичный лидер Стэнли Голт, чье имя в конце 1980-х стало синонимом успеха компании. В 312 статьях, посвященных Rubbermaid, Голт описан как жесткий, эгоцентричный руководитель. Однажды, в ответ на обвинение в тирании, он сказал: «Да, но я искрен­ний тиран».²⁴ В другой статье, цитирующей его высказывания о преоб­разованиях в компании, слово «я» встречается 44 раза: «Я мог осуще­ствить преобразования», «я разработал двенадцать задач», «я предста­вил и разъяснил задачи», а слово «мы» встречается лишь 16.²⁵ У Голта были все причины, чтобы гордиться своим успехом. Квартальная при­быль Rubbermaid увеличивалась в течение сорока отчетных периодов, что не может не впечатлять и заслуживает уважения.

Но, и это самое важное, Голт не создал компании, которая остава­лась бы выдающейся и после его ухода. Он выбрал преемника, который продержался всего один год, а следующий получил в наследство такую слабую команду, что некоторое время ему пришлось занимать четыре поста одновременно прежде, чем ему удалось подобрать заместителей.²⁶ Преемники Голта столкнулись не только с отсутствием способных ме­неджеров, но и с отсутствием четко выработанной долгосрочной стра­тегии, что, в конце концов, привело к упадку фирмы.²⁷

Конечно, кто-то может сказать: «Но Rubbermaid рассыпалась пос­ле того, как ушел Голт, и это доказывает, что он был выдающимся и способным руководителем». Правильно! Голт действительно был выда­ющимся руководителем 4 уровня, возможно, одним из лучших за пос­ледние 50 лет. Но он не был руководителем 5 уровня, и это - одна из

основных причин того, что звезда Rubbermaid взошла так стремитель­но, но так же стремительно и закатилась.

Скромность украшает

В отличие от эгоцентризма лидеров компаний, используемых в срав­нительном анализе, руководители компаний, достигших выдающихся результатов, поражают тем, что не говорят о себе. Во время бесед они готовы были бесконечно говорить о развитии компании и о роли ме­неджеров, но неизменно избегали обсуждения той роли, которую игра­ли они сами. Когда речь все-таки заходила о них самих, то, что они го­ворили, звучало примерно так: «я надеюсь, что я не кажусь вам излишне самонадеянным», или «если бы совет не выбрал таких сильных преем­ников, вы, возможно, не разговаривали бы со мной сегодня», или «но ведь это не моя заслуга, это звучит неуважительно по отношению к дру­гим, я не могу сказать, что это все только благодаря мне, мне просто повезло, я работал с исключительными людьми», или «в компании мно­го людей, которые могли справиться с этой работой лучше меня».

И это не лжескромность. Те, кто работал или писал о руководите­лях, которые добились того, что их компании от хороших результатов перешли к выдающимся, постоянно использовали такие эпитеты, как «спокойный», «простой», «скромный», «сдержанный», «застенчивый», «приятный», «незаметный», «уравновешенный», «не верящий в соб­ственную значимость» и так далее. Член совета директоров Nucor Джим Хлавачек описывал Кена Иверсона, главу компании, руководившего ее преобразованием и добившегося того, что фактический банкрот стал одной из самых успешных сталелитейных компаний в мире, следующим образом: «Кен - очень скромный человек. Я никогда не знал никого, кто был бы настолько скромен и в то же время добился бы таких результа­тов, а я работал со многими руководителями крупных компаний. И он такой же в жизни. Он очень прост. Я имею в виду обычные вещи. У него небольшой дом, в котором он прожил много лет. У него не было гара­жа, и он жаловался мне однажды, что ему пришлось использовать свою кредитную карточку, чтобы соскрести иней со стекла, и она сломалась. Я сказал: «Знаешь, Кен, есть простое решение, построй гараж». А он ска­зал: «Да ладно, это не так уж важно». И он действительно такой - скром­ный и простой».²⁸

Главы одиннадцати компаний, достигших выдающихся результа­тов, являются самыми замечательными руководителями XX века. Но, несмотря на их выдающиеся результаты, о них почти никто не знал! Джордж Гэйн, Алан Вуртзел, Дэвид Максвелл, Колман Моклер, Дарвин

Смит, Джим Херринг, Лиль Эверингэм, Джо Калман, Фред Аллен, Корк Уолгрин, Карл Рейхард - о скольких из этих исключительных руководи­телей вы когда-либо что-нибудь слышали?