объекта в имуществе обогатившегося также стало иррелевантным. С другой стороны, доходы, извлеченные обогатившимся из неосновательно полученного имущества до момента узнавания им о неосновательности обогащения, не подлежали возмещению⁶³.

Таким образом, теперь в основе кондикционного обязательства стало лежать не возникновение неосновательного обогащения, а неосновательное приобретение или сбережение имущества. При этом мы не можем не отметить позицию В.А. Рясенцева (в частности, о необходимости учета и иных, кроме необходимых, затрат обогатившегося, об освобождении в определенных случаях добросовестного получателя от обязанности возмещения и о необходимости компенсации всех полученных доходов от имущества)⁶⁴, которая определенно свидетельствует о стремлении автора возвратиться к подходу, характерному для дореволюционной России и германского права того периода.

Следующей важной характеристикой данного этапа является наметившаяся эволюция категории сбережения. Если в предшествующий период господствовавшей позицией являлось понимание сбережения с субъективных позиций обогатившегося (размер сбереженных пользователем чужого имущества или услуг средств равен тому, что он бы потратил, если бы не состоялся факт пользования), то теперь при определении размера сбережения акцент смещается на стоимость пользования. Как писала Е.А. Флейшиц, при неосновательном пользовании чужой вещью сберегаются расходы, которые должны были бы быть произведены, если бы не было пользования данной вещью, например, для оплаты

пользования другой вещью такого же рода⁶⁵ (выделено автором – В.Г.); в таком

случае подлежат выплате суммы, которые «при нормальном положении дела должны были бы быть издержаны в связи с таким пользованием (выделено

⁶³ Таким образом, предложенное в рамках проекта Гражданского уложения исключение обязанности добросовестного приобретателя по возмещению полученных доходов было воспроизведено в первом советском гражданском кодексе.

⁶⁴ Рясенцев В.А. Указ. соч. С. 283, 296, 312.

⁶⁵ Флейшиц Е.А. Указ. соч. С. 212.

автором – В.Г.)» ^66,67. Рассматривая случаи внедоговорного использования чужого имущества, В.А. Рясенцев приводил два примера: в отсутствие собственника комнаты другое лицо поселяется в ней; учреждение, совместно арендующее гараж с истцом, использовало грузовую машину последнего. В первом случае собственник комнаты требует взыскания арендной платы, во втором – хозяин машины требует оплаты пользования в размере установленной таксы⁶⁸. Примечательны две предлагаемые В.А. Рясенцевым редакции статьи нового кодекса применительно к случаям пользования чужим имуществом или услугами:

«Если выгода состояла в пользовании чужим имуществом или получении услуг, то оплата их должна производиться, как правило, по существующей таксе, поскольку не будет доказано, что такой способ вознаграждения не соответствует полученной выгоде»; «Тот, кто пользовался чужими услугами или имуществом, обязан вознаградить другую сторону в размере полученной выгоды или сделанного сбережения. Расчеты должны быть произведены с учетом существующей таксы» ⁶⁹. Как видно из приведенных положений, речь идет об опровержимой презумпции в пользу того, что сбережение пользователя равно стоимости такого пользования.

Еще одним важным изменением явилась предложенная М. Гурвичем и поддержанная значительным количеством авторов⁷⁰ попытка ограничения случаев обогащения областью изменений в имущественных правах (назовем это

«юридической концепцией обогащения»).

М. Гурвич указывал, что из самого понятия обогащения как увеличения комплекса имущественных прав вытекает, что оно может произойти только путем

⁶⁶ Флейшиц Е.А. Указ. соч. С. 235.

⁶⁷ Как отмечал ранее Д.Д. Гримм, размер средств, сэкономленных конкретным лицом в результате неосновательного пользования чужой вещью, может существенно отличаться от стоимости такого пользования.

⁶⁸ Рясенцев В.А. Указ. соч. С. 227.

⁶⁹ Там же. С. 316. Вторая редакция статьи является несколько искаженным отражением правила, содержащегося в проекте гражданского уложения.

⁷⁰ См., в частности: Флейшиц Е.А. Указ. соч. С. 211; Гражданское право: Учебник для юридических вузов / Всесоюзн. ин-т юрид. наук. Ч. 2. М., 1938. С. 378 (автор главы – М.М. Агарков).

приобретения или сбережения статей, учитываемых как имущественный актив⁷¹. Такими статьями являются право собственности на какой-нибудь предмет, право владения или пользования им, другие вещные права, права требования, сложения долга и его признания, исключительные права⁷². В другом месте М. Гурвич подчеркивал, что из самого понятия имущественного обогащения следует, что под основанием обогащения не может пониматься формальное правооснование. Обогащение в юридическом смысле имеется лишь тогда, когда произошло увеличение или расширение соответствующей имущественной сферы, увеличение юридически действительное, или, точно выражаясь, обогащение за счет другого налицо тогда, когда имущество одного субъекта, составляющее совокупность принадлежащих ему частноправовых материальных прав, возросло за счет таких же прав другого субъекта. До тех пор, пока материальные блага юридически не перенесены, не перекреплены к другому субъекту, хотя бы они фактически и находились в обладании этого другого и являлись предметом его фактической

хозяйственной эксплуатации, налицо будет только фактический переход того или иного хозяйственного блага – обогащения же в юридическом смысле здесь не будет⁷³.

Удивляет, что высказанное М. Гурвичем без достаточной аргументации предложение и его подчас очевидное несоответствие ряду традиционных случаев обогащения не вызвали критической оценки. В частности, юридической концепции обогащения не вполне соответствуют случаи увеличения ценности или стоимости имущества, рассматривавшиеся в качестве случаев приобретения имущества⁷⁴. Улучшение вещи в результате ремонта также не опосредуется

перемещением имущественных прав⁷⁵. Относимые рядом авторов⁷⁶ к

приобретению имущества случаи получения услуг тоже не соответствуют такому

⁷¹ Этот вывод М. Гурвич делал со ссылкой на то, что под имуществом, согласно позиции германского ученого А. фон Тура, следует понимать совокупность субъективных имущественных прав (Thur A. von. Der Allgemeine Teil des Deutschen Bürglichen Rechts. Bd. l. Leipzig, 1910).

⁷² Гурвич М. Указ. соч. С. 89–90.

⁷³ Там же. С. 92.

⁷⁴ См.: Гурвич М. Указ. соч. С. 89–91; Флейшиц Е.А. Указ. соч. С. 211.

⁷⁵ См.: Гурвич М. Указ. соч. С. 90–91.

⁷⁶ См., например: Флейшиц Е.А. Указ. соч. С. 211.

подходу. С другой стороны, оставался открытым вопрос, нельзя ли в ряде случаев обогащения в отсутствие перехода имущественных прав говорить о сбережении имущества обогатившимся.

Отчасти реакцией на мнение М. Гурвича стала позиция некоторых авторов, утверждавших, что у неосновательно обогатившегося всегда отсутствует право собственности на возвращаемое потерпевшему имущество вследствие того, что законом не предусматривается основание возникновения такого права. Так, В.А. Рясенцев указывал, что по советскому гражданскому праву неосновательно полученные ценности, как правило, не могут перейти в собственность обогатившегося, ибо формальный акт передачи здесь не порождает права собственности. Сама обязанность возврата, возложенная на обогатившегося, указывает на то, что право собственности у него не возникает, т. к. собственность может быть приобретена только в строгом соответствии с принципами социалистического общества, воплощенными в советских законах. При этом в случае обогащения при последующем отпадении его основания у ответчика право собственности появляется, но затем аннулируется. В силу этого обогатившийся и обязан вернуть полученное⁷⁷. С В.А. Рясенцевым соглашался и А.Н. Арзамасцев, отмечавший, что в случае возврата неосновательного обогащения нет лишения ответчика прав на принадлежащее ему имущество, а имеет место возврат вещи тому, кто имеет на нее право, от лица, у которого оно оказалось сверх собственного имущества. Фактическое завладение имуществом или потребление неосновательно полученного (сбереженного), хотя и определяемого родовыми

признаками имущества не означает приобретения на него прав⁷⁸. По мнению

В.П. Грибанова, так как имущество приобретается без достаточных установленных законом или договором оснований, у приобретателя отсутствует правовая база для возникновения права собственности⁷⁹. При этом основным (если не единственным) случаем неосновательного приобретения имущества

⁷⁷ Рясенцев В.А. Указ. соч. С. 197.

⁷⁸ Арзамасцев А.Н. Охрана социалистической собственности по советскому гражданскому праву. Л., 1956. С. 200– 204.

⁷⁹ Советское гражданское право. Т. 2. М.: Госюридиздат, 1961. С. 399–405 (автор главы – В.П. Грибанов). Рясенцев В.А. Указ. соч. С. 197.

данные авторы признавали получение вещей, определяемых родовыми признаками. В такой ситуации предметом кондикционного требования выступало именно родовое имущество⁸⁰.

Из подхода, предложенного указанными авторами, по нашему мнению, необходимо вытекал следующий вопрос (к сожалению, не поставленный ими): если обогащением является, в частности, получение вещи в фактическое владение, а не приобретение соответствующего субъективного права, то что может являться обогащением в принципе?

Говоря о соотношении случаев приобретения и сбережения имущества, следует отметить, что критерий их ясной дифференциации отсутствовал. Этим обстоятельством, в частности, объясняется отнесение к приобретению имущества случаев принятия услуг⁸¹, а также улучшений вещи⁸².

Подводя итог рассмотренному периоду, можно отметить следующие характеристики категории обогащения. Данная категория утрачивает свое значение, будучи замененной категориями приобретения и сбережения имущества. Происходит изменение основания возникновения и предмета кондикционного требования. Однако применительно к случаям сбережения имущества это изменение фактически еще только намечается: при возмещении за пользование чужим имуществом или услугами наряду с ценой пользования все еще учитывается и сумма реально сбереженных средств.

§ 3. Период 1964 г. – современный период

Данный период не ознаменован какими-либо серьезными догматическими изменениями в рассматриваемой области⁸³.

⁸⁰ Арзамасцев А.Н. Указ. соч. С. 202; Грибанов В.П. Указ. соч. С. 404.

⁸¹ Флейшиц Е.А. Указ. соч. С. 211; Рясенцев В.А. Указ соч. С. 176–183. В отношении В.А. Рясенцева мы основываем свой вывод на том, что он упоминал сбережение расходов и принятие услуг в качестве отдельных случаев обогащения.

⁸² Гурвич М. Указ. соч. С. 90–91; Рясенцев В.А. Указ. соч. С. 176-183; Флейшиц Е.А. Указ. соч. С. 211.

⁸³ Выделение данного периода с точки зрения догматического развития категории обогащения является условным. Несмотря на принятие ГК РСФСР 1964 г. в данный период, по существу, продолжается обсуждение поставленных

ранее вопросов без формулирования каких-либо новых существенных выводов. Тем не менее, учитывая, что ГК РСФСР 1964 г. закрепил приобретение и сбережение имущества в качестве возможных случаев обогащения 39

Гражданский кодекс РСФСР 1964 г. в двух статьях лаконично закрепил следующее регулирование кондикционных обязательств по интересующему нас вопросу. Согласно ст. 473 кодекса лицо, которое без установленных законом или сделкой оснований приобрело имущество за счет другого, обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное имущество. В случае невозможности возвратить в натуре неосновательно приобретенное имущество должна быть возмещена его стоимость, определяемая на момент приобретения. Лицо, неосновательно получившее имущество, обязано также возвратить или возместить все доходы, которые оно извлекло или должно было извлечь из этого имущества с того времени, когда оно узнало или должно было узнать о неосновательности получения имущества.

Таким образом, по сравнению с ранее действовавшими нормами, в кодекс не вошли положения об ответственности обогатившегося за ухудшения приобретенного имущества, а также о его праве на компенсацию произведенных необходимых затрат на имущество.

Исчезновение из кодекса норм об ухудшениях приобретенного имущества и компенсации необходимых затрат объяснялось тем, что согласно ставшему господствующим тогда мнению применение кондикционного иска было невозможно в отношении индивидуально-определенной вещи, что исключало возникновение в рамках кондикционных обязательств случаев ухудшения имущества или несения затрат на него⁸⁴. Учитывая, что вопрос об ухудшении имущества, а равно как и о затратах на него, в принципе, можно было бы ставить и применительно к неосновательно полученным родовым вещам⁸⁵, следует заключить, что причиной данных изменений являлась не только ставшая господствующей позиция о недопущении кондикционного истребования

(несколько ранее ст. 4 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г. уже упомянула среди оснований возникновения гражданских прав и обязанностей приобретение или сбережение имущества за счет средств другого лица без достаточных оснований), в настоящей работе данный период все же рассматривается отдельно от предшествующего.

⁸⁴ См. об этом: Новак Д.В. Неосновательное обогащение С. 194–195.