Диссертация (Информационные технологии в контексте постмодернистской философии), страница 2

перейти к рассмотрению информационных технологий, для нас крайне важно уяснить сущностные характеристики данного понятия, чтобы увидеть в нём не спонтанно возникшее интеллектуальное течение, а выражение совокупности специфических взглядов на мир, новых методов познания природной и социальной действительности, отражение глубинных изменений, произошедших в обществе в последние десятилетия ХХ века.

Исходным пунктом нашего анализа будет утверждение, что постмодернизм – это мировоззрение, выражающее основные тенденции, установки и ориентиры общества, достигшего определённого уровня развития. Причём, оно не сводится к какому-либо единому учению или теории, скорее его надо рассматривать как широкий спектр различных подходов и точек зрения, касающихся разных областей знания, но, несмотря на это, имеющих нечто общее, объединяющее. То общее, лежащее в основе любой интеллектуальной деятельности определённой эпохи, образно называют "духом времени", существующим независимо от того, хотим ли мы этого или нет. постмодернизм как комплексное идейное течение представляет собой квинтэссенцию этого духа времени, ибо именно он наиболее адекватно отражает состояние духовности в наши дни, связанное с ощущением неприемлемости в новых социокультурных реалиях господствующих ранее представлений о мире и человеке. Главной, отличительной чертой постмодернизма считается исходная установка на невозможность описания мира как некого целого с помощью каких-либо общих теорий, претендующих на истинное, единственно верное знание о действительности.

Итак, мы отметили, что под постмодернизмом будет пониматься не какое-то отдельное течение в литературе, архитектуре, науке e.t.c. а общее выражение мировоззрения конкретной эпохи, которая собственно и носит название "постмодерн". Как правило, принято различать эти два понятия¹ – "постмодерн", что буквально означает период, наступающий после "модерна"; и "постмодернизм", означающий самосознание культуры на данном историческом этапе.

Термины "постмодерн" и "постмодернизм" образуются с помощью приставки "пост". Такой способ образования философских равно как и находящихся за пределами философии понятий получил распространение в конце ХХ века. Термины, образованные таким образом – постструктурализм, постпозитивизм, постиндустриализм, посткоммунизм и т.п. – являются парадоксальными, поскольку они не указывают напрямую на свою сущность, свой предмет, а лишь фиксируют связь с содержанием непосредственно предшествующего понятия. Как правило, эта связь представляет собой своеобразное отрицание, которое в отличие от диалектического или негативного отрицаний – состоит в том, что оно не преодолевает предшествующую форму, а ограничивает её значение. Исходя из этого, можно заключить, что понятия, начинающиеся с приставки "пост" не предполагают элиминации предыдущих состояний, скорее здесь речь идёт о переходе на новый качественный уровень с сохранением достижений минувшего, причём последний уже теряет своё право на всеобъемлемость и исключительность. Правильное понимание смыслового содержания приставки "пост" имеет большое значение для раскрытия сущности постмодернизма, а также ограждает от возможного отождествления постмодернизма с антимодернизмом, ибо в результате такого подхода мы пришли бы к полному отрицанию рациональных категорий модернистской философии, что поставило бы под сомнение саму возможность научного анализа ситуации "постмодерн".

Но тем, что понятие "постмодернизм" образовано не совсем обычным способом, терминологические трудности не заканчиваются. Немалые проблемы в определении его смысла обусловлены многозначностью трактовок "модерна", ведь от того, что мы будем понимать под модерном и модернизмом, будет зависеть наше понимание постмодерна и постмодернизма. Эту зависимость можно проиллюстрировать на примере позиции А. В. Гулыги, который исходя из перевода "постмодерна" как "постсовременность", заявляет что данный термин неудачен: "“Post” означает “после”, а после современности возникает новая современность, ничего другого быть не может!"¹. В связи с этим, Гулыга предлагает ввести понятие "сверхсовременность", которое должно нести более ясную смысловую нагрузку, чем непосредственно термин "постмодерн". По нашему мнению, подобные нововведения вряд ли имеют смысл – призванные прояснить смысл спорного понятия, они на деле лишь ещё более затуманивают его. Зачем умножать термины? Как отмечает Л.В. Карасёв, "удачен термин “постмодернизм” или нет, – не столь важно: мы понимаем о чём идёт речь, и это уже не мало"². Хотя, следует добавить: понимаем лишь приблизительно, но, по крайней мере, мы можем утверждать, что этот термин стал для нас привычен. Да и суть не в том, как мы назовём то или иное явление, а в том, что мы будем под ним понимать. тем более, подход Гулыги основывается лишь на одном из вариантов перевода слова "модерн". Поэтому, для того, чтобы раскрыть содержание понятия "постмодерн", крайне важно отчётливо понимать, что мы подразумеваем под термином "модерн", который является неотъемлемой частью эпитета, отличающегося лишь приставкой "пост".

Прежде всего, следует отметить, что слово modern, переводящееся как "современный", имеет два различных смысловых значения: первое соответствует современному как "отвечающему требованию времени", а второе – модерну как таковому, то есть модернизму. В свою очередь, непосредственно термином "модерн" (во втором значении) обозначается довольно широкий круг культурных явлений. В самом узком смысле под "модерном" понимается художественно-литературное движение конца ХIХ – начала ХХ века. В более широком смысле понятие "модерн" обозначает определённый исторический период, отождествляемый с Новым Временем (Modernity) – эпохой, следующей за Античностью и Средневековьем, которые в совокупности можно назвать "Pre-modernity" (предмодерн"). Модерн как историческая эра характеризуется особым философским и научным мировоззрением – модернизмом, символизируемым такими фигурами как Бэкон, Декарт, Ньютон, Гегель, Маркс и др. Основной идеей этого мировоззрения была вера в возможность человеческого разума познать мир как некое целое, как единую систему, подчиняющуюся определённым объективным законам, а также убеждение в том, что выявление основных законов природы и общества не только будет способствовать историческому прогрессу, но и даст право на переустройство мира в соответствии с ними. Таким образом, модернизм в своих теоретических построениях исходит из того, что человеку доступно абсолютное знание, которое можно воплотить в реальности. Здесь следует отметить, подобная установка возникла намного раньше, чем собственно мировоззрение Нового времени, скорее в эту эпоху она получила наиболее полное теоретическое и практическое воплощение. Данный фактор нельзя упускать из виду, так как от него во многом зависит что мы будем понимать непосредственно под "постмодернизмом": состояние конкретной исторической эпохи, наступившей после "модерна" и ставящей своей целью его преодоление; или же это идейное течение, одной из задач которого является критика основополагающих категорий европейской философской мысли, итогом развития которых и стал "модерн". По нашему мнению, постмодернизм нельзя сводить только лишь к отрицанию модернизма: во-первых, потому что данный подход редуцирует сложное культурное явление до уровня негативной критической теории предшествующей эпохи; во-вторых, потому что критическая мысль постмодернизма направлена не столько на развенчание мировоззрения Нового времени, сколько на отказ от любых общих идей, метафизических построений, пытающихся вписать реальность в жесткие теоретические схемы, и упорядочить мир в соответствии с ними. Попытки применить к действительности созданные человеческим разумом идеальные конструкты, как уже отмечалось выше, начались не с рационализма Нового времени, не с Просвещения, с его верой в прогресс; они восходят к древнегреческой философской и научной мысли. Собственно говоря, ппппервым мыслителем, поставившим идеальный мир над реальным, можно считать Пифагора, для которого идеи-числа были более реальны, чем чувственные объекты. Именно отсюда берёт начало вера в вечные и совершенные интеллигибельные истины, довлеющие над действительностью, которая во многом определила направление развития европейской цивилизации и привела к тому тупиковому состоянию культуры, которое констатировал постмодернизм¹.

Здесь следует подчеркнуть ещё один немаловажный фактор, определяющий сущностные характеристики "модерна": модерн – это не только (и не столько) конкретная историческая эпоха, – это определённая мировоззренческая позиция, которая рассматривает историю как процесс восхождения от низших форм к высшим, причём, новая ступень развития, с данной точки зрения, должна "преодолевать" или даже отменять предшествующую. Собственно говоря, само слово "modern" происходит от латинского modo – "недавно"; и уже в этимологии этого слова заложен приоритет настоящего перед прошлым, которое рассматривается как нечто изжившее себя и подлежащее замене. Таким образом, можно сделать вывод, что модерн – это эпоха, отличительной чертой которой является ориентация на новое, которое должно исправить "заблуждения" минувшего и, в свою очередь, стать фундаментом для будущего развития, конечная цель которого, по-видимому, будет чем-то сродни установлению "царства Божьего" на земле. Идеологии модерна свойственно видение истории как единой прямой восходящего прогресса, в этом сходятся как гуманисты эпохи Возрождения, так и просветители и марксисты: все они были склонны к созданию социально-научных утопий, к построению "земных эдемов".

Завершая обзор значений термина "модерн", нельзя не обозначить ещё один вариант его трактовки. Как отмечает П. Козловски, существует предельно широкое толкование "модерна", отождествляющее его с эпохой христианства. Так, христиане периода поздней античности называли себя moderni в отличие от язычников, которых они называли antiqui. Соответственно с пониманием модерна как века христианства, понятия "современное" и "христианское" П. Козловски предлагает рассматривать как синонимы. А если принять во внимание тот факт, что христианское понимание истории рассматривает Ветхий завет и Новый завет как единое целое, то эпоха модерна начинается уже с изгнания первого человека из рая¹. Исходя из этого, человека можно считать современным существом уже со времени "вкушения запретного плода" с древа познания. Данное толкование не имеет в настоящее время широкого распространения, но, тем не менее, оно используется в поисках определения понятия "постмодерн". Так, например, ему созвучна позиция Г. Рормозера, характеризующего нынешнюю эпоху не только как "постмодерную", но и как "постхристианскую". Он утверждает, что мир более нельзя называть огульно христианским или нехристианским: одно неуловимо перетекает в другое, так что практически невозможно провести грань между ними. "Мы находимся в исторически беспримерном положении – заявляет он, – ибо нехристианами или антихристианами мы не являемся, а суть постхристиане"². Таким образом, трактовка модерна как христианской эпохи имеет под собой определённые основания, и открывает еще одну грань содержания понятия "постмодернизм".

Итак, мы рассмотрели основные смысловые значения термина "модерн" и при этом убедились, что не существует единого понимания данного явления, остающегося предметом непрекращающихся споров и дискуссий. Тем не менее, попытаемся обозначить свою позицию в этом вопросе и высказать обобщённую интерпретацию содержания понятия "модерн". Мы склонны рассматривать модерн не как отдельный исторический период (вышеприведённый обзор показал, что практически невозможно чётко определить его хронологические границы), а как некий исторический проект, берущий своё начало в Древней Греции, проходящий сквозь христианскую эпоху и обретающий наиболее полное воплощение в Новое время. Этот исторический, а значит и мировоззренческий проект, который можно обозначить удачным выражением Хабермаса как "проект модерна", обладает следующими чертами:

• стремление к созданию универсальной картины мира, сводящей всё многообразие действительности к единым основаниям;

• убеждение в доступности человеческому разуму абсолютного знания об этих основаниях;

• стремление к полному воплощению этого знания в действительности;

• убеждение, что такая реализация будет способствовать увеличению человеческого счастья;

• уверенность в поступательном развитии человечества, в приоритете настоящего перед прошлым, а будущего перед настоящим.

Трактовка модерна как исторического проекта, напрямую не связанного хронологическими рамками, на наш взгляд, поможет избежать многих трудностей, связанных с многозначностью данного понятия. Также, подобное понимание модерна согласуется с тем фактом, что наряду с главенствующими модернистскими тенденциями, во всех периодах европейской истории, начиная с Античности, присутствуют и антимодернистские веяния. Так, в Новое Время, когда господствовало модернистское мировоззрение, творили такие маргинальные фигуры как де Сад, Ницше, Джойс и др., чьё творчество никак не вписывалось в сложившиеся мыслительные практики (равно как и в постмодерном обществе сохраняются значительные фрагменты модернистского мышления). этот фактор нельзя сбрасывать со счетов, ведь если рассматривать модерн как отражение всего мировоззрения Нового времени (или какой-либо другой эпохи), то включёнными в модернистский дискурс оказываются и те идеи, которые по своему духу модернистскими не являются. Подобного рода смешения можно избежать в том случае, если под модерном понимать определённые тенденции, пронизывающие всю историю европейской цивилизации и имеющие разную степень воплощения в различные её периоды. Предлагаемая интерпретация понятия "модерн" также будет способствовать более полному раскрытию содержания термина "постмодерн".

Обратимся к вопросу, когда, собственно говоря, зарождается постмодернистское мировоззрение – где та хронологическая грань, которая разделяет эпохи "модерна" и "постмодерна"? Именно возникающие здесь неопределённости, прослеживающиеся в различных вариантах ответов на данный вопрос, препятствуют осмыслению определяющих факторов постмодерна, ибо никто из исследователей не может четко обозначить время, когда "модерн" уже стал прошлым, а "постмодерн" вошёл в свои права. Первое затруднение, которое возникает при рассмотрении данного вопроса, связано непосредственно с возникновением термина "постмодерн". Дело в том, что понятие "постмодерн" появляется намного раньше наступления обозначаемой им эпохи – тогда оно ещё не имело того значения, которым обладает сейчас; и, в тоже время, данная эпоха начинается до того времени, когда для её обозначения стали применять понятие "постмодерн". Поясним нашу мысль. Как отмечает А.В. Гулыга, термин "постмодерн" был впервые употреблён в 1917 году немецким философом Рудольфом Панвицем применительно к эре новых людей, призванных преодолеть упадок европейской культуры. Но в данном случае мы имеем лишь парафраз ницшеанской идеи "сверхчеловека". Если отвлечься от спорадических употреблений данного понятия (например термин "постмодерн" фигурировал у Фредерико де Ониза в 1934 году и у Арнольда Тойнби в 1939 году¹) в дальнейшем мы сталкиваемся с ним в шестидесятые годы, когда в ходе литературоведческой дискуссии в США "постмодерном" обозначали кризисное состояние авангардистской литературы, а затем, придав ему положительный смысл, с ним связали надежды на преодоление этого кризиса². Приблизительно в это же время "постмодерном" начали называть новый архитектурный стиль, сочетающий в себе последние достижения с традиционными элементами, возникший как реакция на безликую рациональность функционалистской архитектуры и отражающий тягу человека не только к удобству, но и к зрелищности, к эстетическому удовольствию.