Аристотель. Книга седьмая Метафизики (сущность и сущее)., страница 3

остальные виды возникновения именуются созданиями. Все такие создания

исходят либо от искусства, либо от способности, либо от размышления. А

некоторые из них происходят также самопроизвольно и в силу стечения

обстоятельств, примерно так же, как это бывает и среди того, что возникает

благодаря природе: ведь и там иногда одно и то же возникает и из семени, и

без семени. Эти случаи надо рассмотреть в дальнейшем. А через искусство

возникает то, форма чего находится в душе (формой я называю суть бытия

каждой вещи и ее первую сущность); ведь и противоположности имеют в

некотором смысле одну и ту же форму, ибо сущность для лишенности - это

противолежащая ей сущность, например: здоровье - сущность для болезни, ибо

болезнь обнаруживается через отсутствие здоровья, а здоровье - это

уразумение (logos) и познание в душе [Врачевателя]. Здоровое состояние

получается следующим ходом мысли [Врачевателя]: так как здоровье есть то-то

и то-то, то надо, если кто-то должен быть здоровым, чтобы в нем

наличествовало то-то и то-то, например равномерность, а если это, то и

теплота; и так [Врачеватель] размышляет все дальше, пока наконец не придет к

тому, что он сам в состоянии сделать. Начинающееся с этого времени движение,

направленное на то, чтобы [телу] быть здоровым, называется затем созданием.

И таким образом оказывается, что в некотором смысле здоровье возникает из

здоровья и дом - из дома, а именно дом, имеющий материю, из дома без

материи, ибо врачебное искусство есть форма здоровья, а искусство

домостроительное - форма дома; а под сущностью без материи я разумею суть

бытия вещи.

Одни виды возникновения и движения называются мышлением, другие -

созданием: исходящее из начала и формы - это мышление, а исходящее из того,

что для мышления последнее,-это создание. И точно так же возникает и каждое

из остальных - из промежуточных - [звеньев]. Я имею в виду, например,

следующее: чтобы человек выздоровел, он должен добиться равномерности. А что

значит добиться равномерности? Вот это. А это будет, если он согреется. А

что это значит? Вот это. А это имеется в возможности, и оно уже во власти

врачевателя.

Таким образом, действующая причина и то, с чего начинается движение к

выздоровлению, - это при возникновении через искусство форма в душе; при

самопроизвольном возникновении исходное - то, что составляет начало для

действующего через искусство, как и при лечении, например, начинают, может

быть, с согревания (а оно получается от растирания): ведь теплота в теле -

это или часть здоровья, или за ней (непосредственно либо через несколько

[звеньев]) следует что-то такое, что составляет часть здоровья; и это есть

крайнее - то, что создает часть здоровья и само есть некоторым образом часть

здоровья, и точно так же у дома, например, камни, и таким же образом у всего

другого; так что, как утверждают, не может что-то возникнуть, если ничего не

предшествует.

Итак, совершенно очевидно, что какая-нибудь часть необходимо должна уже

быть, и именно материя есть такая часть, она находится в возникающем, и она

становится [чем-то определенным]. Но есть ли она и составная часть

определения? Ведь о том, что такое медные круги, мы говорим двояко: о

материи - говоря, что это медь, и о форме - говоря, что это такая-то фигура

(а фигура есть первый род, к которому принадлежит круг). Значит, медный круг

имеет и материю в своем определении.

А то, из чего как из своей материи нечто возникает, обозначают, когда

оно возникло, не ее именем, а именем, производным от нее; например, изваяние

называют не камнем, а каменным; человека же, который становится здоровым, не

называют по тому состоянию, из которого он становится здоровым; причина

здесь та, что хотя он становится здоровым из состояния лишенности и из

субстрата, который мы называем материей (так, например, здоровым становится

и человек и больной), однако больше говорят о возникновении из состояния

лишенности; например, здоровым становишься из больного, а не из человека,

поэтому здоровый называется не больным, а человеком, именно здоровым

человеком; в тех же случаях, где лишенность не очевидна и не имеет особого

имени, как, например, у меди отсутствие какой бы то ни было фигуры или у

кирпичей и бревен отсутствие [формы] дома, считается, что вещь возникает из

них, как там [здоровый возникал] из больного. А потому, так же как там

возникающую вещь не называют именем того, из чего она возникает, так и здесь

изваяние называется не деревом, а производным словом - деревянным и медным,

а не медью, каменным, а не камнем, и точно так же дом - кирпичным, а не

кирпичами, ибо если внимательно посмотреть, то нельзя даже без оговорок

сказать, что изваяние возникает из дерева или дом - из кирпичей, так как то,

из чего вещь возникает, должно при ее возникновении изменяться, а не

оставаться тем же. Вот по этой причине так и говорится.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Так как то, что возникает, возникает вследствие? чего-нибудь (так я

называю то, откуда возникновение берет свое начало) и из чего-то (это пусть

будет не Лишенность, а материя: мы уже установили, что мы под этим разумеем)

и становится чем-то (это-шар, круг или какая угодно другая вещь), то подобно

тому как не создается субстрат (медь), так не создается и шар [как таковой],

разве только привходящим образом, потому что медный шар есть шар, а

создается этот медный шар. Действительно, делать определенное нечто - значит

делать определенное нечто из субстрата как такового (holes). Я хочу сказать,

что делать медь круглой не значит делать круглое, или шар [как таковой], а

значит делать нечто иное, именно осуществлять эту форму в чем-то другом, ибо

если бы делали эту форму, ее надо было бы делать из чего-то другого - это

ведь было [у нас] принято (например, делают медный шар, и делают это таким

образом, что из этого вот, а именно из меди, делают вот это, а именно шар);

если же делали бы и самый шар, то ясно, что его делали бы таким же образом,

и одно возникновение шло бы за другим до бесконечности. Очевидно, таким

образом, что форма (или как бы ни называли образ в чувственно воспринимаемой

вещи) так же не становится и не возникает, равно как не возникает суть бытия

вещи (ибо форма есть то, что возникает е другом либо через искусство, либо

от природы, либо той или иной способностью). А то, что делает человек,-это

медный шар, ибо он делает его из меди и шара [как фигуры]: он придает форму

вот этой меди, и получается медный шар. Если бы имело место возникновение

бытия шаром вообще, то [и здесь] одно должно было бы возникать из другого,

ибо возникающее всегда должно быть делимым, и одно будет вот это, другое -

то, а именно одно - материя, другое - форма. Если поэтому шар есть фигура,

[все точки поверхности] которой одинаково отстоят от срединной точки, то это

будет, с одной стороны, то, что объемлет создаваемое, с другой - объемлемое

им, а целое будет то, что возникло,-таков, например, медный шар. Итак, из

сказанного очевидно, что то, что обозначено как форма или сущность, не

возникает, а возникает сочетание, получающее от нее свое наименование, и что

во всем возникающем есть материя, так что одно [в нем] есть материя, а

другое - форма.

Так вот, существует ли какой-нибудь шар помимо вот этих отдельных шаров

или дом помимо [сделанных из] кирпичей? Или же [надо считать, что] если бы

это было так, то определенное нечто никогда бы и не возникло. А [формат]

означает "такое-то", а не определенное "вот это"; делают же и производят из

"вот этого" "такое-то", и, когда вещь произведена, она такое-то нечто (tode

loionde). А "вот это" целое, Каллий или Сократ, существует так же, как "вот

этот медный шар", тогда как человек и живое существо - как медный шар

вообще. Поэтому очевидно, что "формы как причина" - некоторые обычно так

обозначают Эйдосы, - если такие существуют помимо единичных вещей, не имеют

никакого значения для какого-либо возникновения и для сущностей и что по

крайней мере не на этом основании они сущности, существующие сами по себе. В

некоторых случаях совершенно очевидно, что рождающее таково же, как и

рождаемое, однако не то же самое и составляет с ним одно не по числу, а по

виду, как, например, у природных вещей (ведь человек рождает человека),

разве только возникает что-то вопреки природе, как, например, когда конь

рождает мула (впрочем, и здесь дело обстоит сходным образом: то, что могло

бы быть общим для коня и для осла как ближайший к ним род, не имеет

наименования, но этот общий род был бы, можно сказать, и тем и другим, и

именно таков мул). Поэтому очевидно, что нет никакой надобности полагать

Эйдос как образец (ведь Эйдосы скорее всего можно было бы искать именно в

этой области, ибо природные вещи - сущности в наибольшей мере); достаточно,

чтобы порождающее создавало и было причиной [осуществления] формы в материи.

А целое - это уже такая-то форма в этой вот плоти и кости, Каллий и Сократ;

и они различны по материи (ведь она у них различная), но одно и то же по

виду, ибо вид неделим.