Аристотель о времени, страница 2

число этих лошадей -- скажем, десять -- может относиться и к другим

предметам.

Что время таким образом есть число движения в отношении к предыдущему и

последующему и, принадлежа непрерывному, само непрерывно - это ясно.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Наименьшее число, взятое вообще, есть двойка. Но как число чего-нибудь,

оно в одних случаях есть [наименьшее], в других -- нет; например, для линии

в отношении множества наименьшим [числом] будут две линии или одна, а в

отношении величины наименьшего числа нет, так как всякая линия делима. То же

относится и ко времени: наименьшее по числу -- одно или два, а по величине

такого нет.

Ясно также, что время не называется быстрым и медленным, а большим и

малым, долгим и коротким. Поскольку оно непрерывно, оно долгое и короткое,

поскольку оно число -- большое и малое, а быстрым и медленным не бывает;

ведь ни одно из чисел, служащих для счета, не может быть быстрым и

медленным.

И, взятое сразу [в определенный момент], время повсюду одно и то же, а

как предшествующее и последующее - не одно и то же, так же как изменение,

происходящее теперь, едино, а прошедшее и будущее - разные. Время не есть

число, которым мы считаем, а подлежащее счету. Ему прежде и после всегда

приходится быть иным, так как "теперь" различны. Число же ста лошадей и ста

людей одно и то же, различны лишь предметы, к которым оно относится, т. е.

лошади и люди. Далее, как в движении одно и то же может повториться снова и

снова, так и во времени, например год, весна или осень. Мы не только

измеряем движение временем, но и время движением - вследствие того, что они

определяются друг другом, ибо время определяет движение, будучи его числом,

а движение - время. И говорим мы о большом и малом времени, измеряя его

движением, так же как [измеряем] число [предметами], подлежащими счету,

например число лошадей одной лошадью; именно с помощью числа мы узнаем

количество лошадей и, наоборот, [считая] по одной лошади, число лошадей. То

же относится ко времени и к движению: временем мы измеряем движение, а

движением время. И это имеет разумные основания, так как движение

соответствует величине, а время движению вследствие того, что они все

представляют собой количества, они непрерывны и делимы; движение обладает

этими свойствами, потому что такова величина, а время -- потому что таково

движение. Мы измеряем так же и величину движением, и движение величиной; мы

говорим "большая дорога", если [нам предстоит] много идти, и, наоборот, о

"большом переходе", если дорога велика; так же и о времени соответственно

движению, и о движении соответственно времени.

Так как время есть мера движения и нахождения [тела] в состоянии

движения, причем оно, [время], измеряет движение путем отграничения

некоторого движения, которое перемерит целое (как локоть длину путем

определения некоторой величины, которая служит мерой для всей [длины]); и

так как для движения "быть во времени" - значит измеряться временем и

самому ему и его бытию, ибо время вместе измеряет и движение и бытие

движения, и находиться движению во времени значит именно то, что бытие его

измеряется. Отсюда ясно, что и для всего прочего нахождение во времени

означает измерение его бытия временем. Ведь находиться во времени значит

одно из двух: во-первых, существовать тогда, когда существует определенное

время; во-вторых, в том смысле, в каком мы говорим о некоторых вещах, что

они "в числе". Это указывает [для вещи] или что [она] часть числа, его

состояние и вообще что-нибудь от числа, или что у нее имеется число. А так

как время есть число, то "теперь", предшествующее и все подобное им так же

находятся во времени, как единица, нечетное и четное в числе (так как они

нечто от числа, а те -- от времени), предметы же находятся во времени, как в

числе. Если это так, то они охватываются числом, как предметы, находящиеся в

месте, местом. Очевидно также, что находиться во времени не значит

существовать, когда существует время, так же как находиться в движении и

месте не значит существовать, когда существуют движение и место. Если же

находиться в чем-нибудь будет иметь именно такое значение, тогда всякий

предмет будет находиться в любом другом, и небесный свод будет в просяном

зерне, так как, когда существует зерно, существует и Небо. Но это,

разумеется, совпадение, однако в другом значении необходимо соответствие: у

предмета, находящегося во времени, должно быть какое-то время, когда он

существует, и у находящегося в движении должно быть тогда движение.

Так как быть во времени - значит быть в числе, то можно взять время

большее всякого, в котором находится что-либо, существующее во времени;

поэтому все находящееся во времени необходимо объемлется временем, как и все

другое, что находится в чем-нибудь, например как находящееся в месте

объемлется местом. И в каком-то отношении вещи подвергаются воздействию со

стороны времени - как мы имеем обыкновение говорить: "точит время", "все

стареет от времени", "все со временем забывается", но не говорим: "научился

[от времени]" или "сделался от времени молодым и красивым", ибо время само

по себе скорее причина уничтожения: оно есть число движения, движение же

лишает [существующее] того, что ему присуще. Отсюда ясно, что вечные

существа, поскольку они существуют вечно, не находятся во времени, так как

они не объемлются временем и бытие их не измеряется временем;

доказательством этому [служит] то, что они, не находясь во времени, не

подвергаются воздействию со стороны времени.

Так как время -- мера движения, то оно будет и мерой покоя, ибо всякий

покой во времени. Не надо думать, что находящееся во времени так же

необходимо движется, как и все находящееся в движении: ведь время есть не

движение, а число движения, в числе же движения возможно быть и покоящемуся.

А именно, покоится не всякое неподвижное, а то, что, будучи по природе

способным к движению, лишено его, как об этом было сказано раньше. Быть же в

числе означает, что существует какое-то число предмета и что бытие предмета

измеряется числом, в котором он находятся, так что если предмет во времени,

то [он измеряется] временем. Время же будет измерять и движущееся и

покоящееся, поскольку одно движется, другое покоится; а именно, оно измерит,

как велико их движение или покой, так что движущийся предмет не прямо будет

измеряться временем, поскольку он представляет собой некоторое количество, а

поскольку его движение [есть нечто] количественное. Таким образом, все, что

не движется и не покоится, не находится во времени, так как находиться во

времени -- значит измеряться временем, а время есть мера движения и покоя.

Очевидно также, что из несуществующего не все будет находиться во

времени, например все то, что иначе [как несуществующим] быть не может, как,

например, соизмеримость диагонали квадрата с его стороной. Вообще, если

время есть мера движения само по себе, а всего прочего [лишь] по совпадению,

то ясно, что для всех [вещей], бытие которых оно измеряет, это бытие будет

заключаться в покое или движении. Таким образом, все гибнущее и возникающее

и вообще все [вещи], которые иногда существуют, иногда нет, должны

находиться во времени, так как всегда может быть время большей величины,

которое превысит как [время] их собственного существования, так и то, что

измеряет их сущность. А из [вещей] несуществующих, но которых объемлет

время, одни уже были, как, например, был когда-то Гомер, другие будут,

например то, что когда-нибудь произойдет, смотря по тому, в какую сторону

простирается время, и если в обе стороны, то и были и будут; а то, что

никогда не объемлется временем, не было, не есть и не будет. Есть и такого

рода несуществующие [предметы], противоположности которых существуют вечно,

например несоизмеримость диагонали [квадрата с его стороной] будет всегда, и

это не будет во времени; не будет, следовательно, [во времени] и ее

соизмеримость вследствие того, что этого никогда не будет, потому что оно

противоположно вечно существующему. А все [вещи], противоположности которых

существуют не всегда, могут быть и не быть, и им свойственны возникновение и

гибель.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

"Теперь", как было сказано, есть непрерывная связь времени: оно

связывает прошедшее с будущим и вообще есть граница времени, будучи началом

одного и концом другого. Но это не так заметно, как для пребывающей на месте

точки. Ведь "теперь" разделяет в возможности. И поскольку оно таково, "оно"

всегда иное, поскольку же связывает, всегда тождественно, как [точка] в

математических линиях: ведь в мысли это не всегда одна и та же точка, ибо

при продолжающемся делении она [каждый раз] иная, поскольку же это одна

точка, она всюду тождественна. Так же и "теперь": с одной стороны, оно

деление времени в возможности, с другой -- граница обеих частей и их

объединение, а разделение и соединение одного и того же тождественно, только

бытие их различно.

Таково одно из значений [слова] "теперь", другое же -- когда время к

нему близко. Говорят: "он придет теперь", потому что придет сегодня, "он

теперь пришел", потому что пришел сегодня. А события в Илионе произошли не

теперь, и нет потопа теперь; хотя время [от нас] до них непрерывно, но они

не близки нам. "Когда-то" и "когда-нибудь" говорим мы о времени в тех

случаях, когда отделяем его от настоящего, например "когда-то была взята

Троя" и "когда-нибудь будет потоп", так как эти [события] надо ограничить от

"теперь". Пройдет, следовательно, некоторое количество времени до этого

события и протекло от события в прошлом. Если же нет времени, которое не

было бы "когда-нибудь", то всякое время будет ограниченным. Что же,

следовательно, время прекратится? Нет, если движение существует вечно. Будет

ли время всегда разным или повторно тем же самым? Ясно, что, каким будет

движение, таким и время: если оно, [движение], когда-нибудь станет таким же

точно и единым, и время будет одним и таким же точно, если же нет -- не

будет. Так как "теперь" есть конец и начало времени, только не одного и того

же, а конец прошедшего и начало будущего, то, подобно кругу, который в одном

и том же [месте] и выпукл и вогнут, и время всегда начинается и кончается.

Поэтому оно и кажется всегда различным: ведь "теперь" служит началом и

концом не одного и того же, иначе в одном и том же сразу окажутся две

противоположности. И оно никогда не прекратится, потому что всегда

начинается.

"Уже" обозначает часть будущего времени, близкую к настоящему

неделимому "теперь". "Когда ты пойдешь?" - "Уже [иду]" - так как близко

время, когда он пойдет. "Уже" обозначает также и часть прошедшего времени,

не отдаленную от "теперь". "Когда ты пойдешь?" - "Уже пошел". А "Илион уже

взят" мы не говорим, так как слишком далеко от "теперь". "Только что" также

обозначает часть прошедшего, близкую к настоящему "теперь". "Когда ты

пришел?" - "Только что" - если время близко к нынешнему "теперь", а

"давно" - если оно далеко. "Внезапно" есть то, что выходит из своего обычного

состояния в течение неощутимого по своей малости времени, а всякое изменение

по природе есть выхождение из обычного состояния. В определенное время все

возникает и гибнет, поэтому одни называли [время] мудрейшим, а пифагореец

Парон, наоборот, невежественнейшим, потому что со временем все забывается; и

это правильнее. Ясно, что время само по себе скорее будет причиной

уничтожения, чем возникновения, как сказано и раньше (ведь изменение само по

себе есть выхождение из себя), а причиной возникновения и бытия - [только]

по совпадению. Достаточным свидетельством тому служит то, что ничто не