Фукуяма конец истории, страница 8

нового советского человека, но заставить его бояться свободы и даже без

принуждения признавать свои цепи чем-то благодетельным.

Многие считали, что действенность советского тоталитаризма опиралась на

авторитарные традиции русского народа, существовавшие задолго до

большевизма. Европейский взгляд на русских, популярный в девятнадцатом веке,

изложил французский путешественник Кюстин, который характеризовал их как

народ, "приверженный к рабству, который... всерьез воспринимает только

террор и властность".⁵¹ Западная вера в стабильность советской

системы основывалась на вере, сознательной или нет, что русский народ в

демократии не заинтересован. В конце концов, советская власть не была в 1917

году навязана русским внешней силой, как было в Восточной Европе после

Второй мировой войны, и она просуществовала после большевистской революции

лет шестьдесят -- семьдесят, выдержав голод, беспорядки и вторжение. Это

наводило на мысль, что система завоевала себе некоторую легитимность в

широких массах и уж точно в правящей элите, поскольку отражала естественную

склонность общества к авторитаризму. И западные комментаторы, которое вполне

были готовы поверить, что польский народ желал бы сбросить коммунизм, если

представится шанс, русскому народу в такой вере отказывали. Иными словами,

они считали, что русские-- пациенты сумасшедшего дома, которых удерживают не

решетки и смирительные рубашки, а собственная тяга к безопасности, порядку,

власти и еще некоторым благам, которые советский режим им бросал, --

например, имперское величие и статус сверхдержавы. Сильное, Советское

государство выглядело очень сильным, и нигде так сильно, как в глобальном

стратегическом соревновании с Соединенными Штатами.

Считалось, что тоталитарное государство может не только вечно длить

свое существование, но я размножаться по всему миру, реплицируя себя как

вирус. Когда коммунизм бывал занесен в Восточную Германию, на Кубу, во

Вьетнам, в Эфиопию -- он всюду появлялся снабженный авангардной партией,

централизованными министерствами, полицейским аппаратом и идеологией,

охватывающей все стороны жизни. И эти институты действовали независимо от

национальных или культурных традиций рассматриваемых стран.

И что же случилось с этим вечным двигателем механизма власти?

В год 1989-й, двухсотлетнюю годовщину Великой Французской революции и

ратификации конституции США, решительный крах коммунизма стал фактором

мировой истории. .

С начала восьмидесятых годов изменения в коммунистическом мире пошли

так быстро и непрерывно, что иногда мы воспринимаем их как данность и

забываем о масштабе случившегося. А поэтому полезно было бы оглянуться на

главные вехи этого периода.

• В начале восьмидесятых годов руководство коммунистического Китая

стало позволять крестьянам, составляющим 80% населения страны, выращивать и

продавать провизию. Фактически это была деколлективизация сельского

хозяйства, и капиталистические рыночные отношения стали возникать вновь не

только в селе, но и в городской промышленности.

• В 1986 году советская пресса начала печатать критические статьи

о преступлениях сталинской эпохи -- тема, которую не поднимали с момента

свержения Хрущева в первой половине шестидесятых. После этого стали резко

расширяться свобода прессы и нарушаться одно табу за другим. К 1989 году на

Горбачева и высшее советское руководство можно было открыто нападать в

печати, а в 1990--1991 годах по всему Советскому Союзу прошли массовые

демонстрации с требованием его отставки.

• В марте 1989 года прошли выборы на вновь образованный Съезд

народных депутатов и в Верховный Совет. В следующем году прошли выборы в

каждой из 15 союзных республик СССР и местные выборы. Коммунистическая

партия попыталась подстроить выборы в свою пользу, но даже при этом не

смогла предупредить переход ни одного местного парламента под контроль не

коммунистических депутатов.

• Весной 1989 года Пекин временно захватили десятки тысяч

студентов, требующих положить конец коррупции и установить в Китае

демократию. В июне они были беспощадно раздавлены китайской армией, но все

же успели публично поставить под вопрос легитимность Коммунистической партии

Китая.

• В феврале 1989 года Советская армия ушла из Афганистана. Это,

как потом оказалось, было лишь началом ее вывода из многих стран.

• В начале 1989 года реформисты в Венгерской Социалистической

Рабочей Партии объявили о планах свободных многопартийных выборов в

следующем году. В апреле 1989 гада соглашение "круглого стола" привело к

соглашению о разделении властей между Польской Объединенной Рабочей Партией

и профсоюзом "Солидарность". В результате выборов -- на которые польские

коммунисты пытались повлиять, и тоже безуспешно -- к власти в июле пришло

правительство "Солидарности".

• В июле-августе 1989 года десятки, а затем сотни тысяч восточных

немцев стали перебегать в Западную Германию, создав кризис, который быстро

привел к уничтожению Берлинской стены и краху восточногерманского

государства.

• Падение Восточной Германии запустило цепь падений

коммунистических правительств в Чехословакии, Болгарии и Румынии. К началу

1991 года все бывшие коммунистические страны Восточной Европы, включая

Албанию и главные республики Югославии, провели по возможности свободные,

многопартийные выборы. Прежде всего коммунисты были отстранены от власти

всюду, кроме Румынии, Болгарии, Сербии и Албании; в Болгарии избранное

коммунистическое правительство вынуждено было вскоре уйти в

отставку.⁵² Политическая база Варшавского Договора исчезла, и

Советские вооруженные силы начали покидать Восточную Европу.

• В январе 1990 года была отменена статья шестая Конституции СССР,

гарантирующая коммунистической партии "руководящую роль".

• Следом за ликвидацией статьи шестой в Советском Союзе стали

появляться не коммунистические партии, и они пришли к власти в некоторых

союзных республиках; Самым поразительным было избрание Бориса Ельцина

президентом Российской республики весной 1990 года. Многие из поддержавших

его в парламенте вышли впоследствии из коммунистической партии. Эти же

труппа стала требовать возвращения частной собственности и рынков.

• Свободно избранные парламенты в каждой союзной республике,

включая Россию и Украину, объявили о "суверенитете" в течение 1990 года.

Парламенты балтийских государств пошли намного дальше и декларировали полную

независимость от Советского Союза в марте 1990 года. Это привело не к

немедленному "закручиванию гаек", как ожидали многие, а к борьбе за власть в

России между теми, кто хотел и кто не хотел сохранять старый Союз.

• В июне 1991 года в России прошли первые полностью свободные

выборы, и Ельцин был избран президентом Российской Федерации. Этот факт

отразил быстрое перетекание власти от Москвы к периферии.

• В августе 1991 года провалился путч, организованный против

Горбачева группой твердокаменных коммунистов. Частично это произошло из-за

некомпетентности и нерешительности заговорщиков, но главное -- из-за

потрясающей поддержки, которую оказал Борису Ельцину в борьбе за

демократические институты советский народ -- тот самый, политически

пассивный и жаждущий сильной руки.

Любой трезвомыслящий исследователь коммунистических государств сказал

бы в 1980 году, что каждое из этих событий вряд ли вероятно или хотя бы

возможно в ближайшем десятилетии. Такое суждение основывалось бы на взгляде,

что любое из перечисленных событий подорвет ключевой элемент

коммунистической тоталитарной власти, тем самым нанося смертельный удар

системе в целом. И, разумеется, окончательно занавес упал, когда старый СССР

распался и коммунистическая партия была запрещена в России после неудачного

августовского путча 1991 года. Тогда каким же образом прежние ожидания нас

обманули и какие невероятные слабости этого сильного государства открылись

нам с началом перестройки?

Самой основной слабостью, серьезность которой ускользнула от внимания

западных комментаторов, была экономика. Экономические провалы очень

болезненно воспринимались в советской системе, поскольку сам режим свою

претензию на легитимность основывал на том, что может обеспечить своему

народу высокий материальный уровень жизни. Как ни трудно сейчас это

вспомнить, но экономический рост фактически рассматривался как сила

Советского государства до начала семидесятых: с 1928 по 1955 год ВНП

Советского Союза рос темпами от 4,4% до 6,3% в год и вырос наполовину так же

быстро, как рос ВНП США в последующие два десятилетия, так что угроза

Хрущева догнать и похоронить Соединенные Штаты казалась вполне

реальной.⁵³ Но с середины семидесятых годов этот темп замедлился

до цифр, равных, по оценке ЦРУ, от 2,0% до 2,3% в год между 1975--1985 гг.

Есть все более ясные свидетельства, что эти цифры серьезно переоценивали

рост, не учитывая скрытую инфляцию; многие советские экономисты --

сторонники реформ -- утверждали, что рост в этот период был от 0,6% до 1,0%

процента в год, если не нулевой.⁵⁴ Отсутствие роста ВНП в

сочетании с расходами на оборону, ежегодно росшими в начале восьмидесятых на

2-- 3 процента в год, означало, что мирная экономика фактически сокращалась

заметными темпами десять лет, предшествовавших приходу к власти

Горбачева⁵⁵. Всякий, кому случалось останавливаться в советской

гостинице, делать покупки в советском магазине или ездить в советские

деревни, где видна была самая настоящая нищета, должен был понять, что в

советской экономике имеются весьма серьезные проблемы, не отраженные

полностью в официальной статистике.

Важен был способ интерпретации этого экономического кризиса. К концу

восьмидесятых годов в советской экономической элите произошла

примечательная, интеллектуальная революция. Старая гвардия брежневских дней

за три-четыре года сменилась горбачевской волной реформистов, таких как

Абель Аганбегян, Николай Петраков, Станислав Шаталин, Олег Богомолов, Леонид

Абалкин, Григорий Явлинский и Николай Шмелев. Все эти люди понимали -- хотя

иногда и не до конца, -- базовые принципы либеральной экономической теории и

были убеждены, что централизованная советская административно-командная

система является коренной причиной упадка экономики СССР.⁵⁶

Однако было бы ошибкой .интерпретировать последующие события

перестройки всего лишь в терминах экономических императивов.⁵⁷

Как указывал сам Горбачев, в 1985 году Советский Союз не был в кризисной

ситуации, но лишь в "предкризисной". Другие государства переживали куда

более серьезные экономические непогоды. Например, в США во время Великой

Депрессии реальный ВНП страны упал почти на треть, но это не привело к

дискредитации американской системы. Серьезная слабость советской экономики

иногда признавалась, и запускались разнообразные традиционные реформы,

которые должны были остановить спад.⁵⁸

Так что для понимания истинных слабостей Советского государства

экономические проблемы следует рассматривать в контексте куда более

масштабного кризиса -- кризиса легитимности всей системы в целом.

Экономический провал -- это был лишь один из многих провалов советской

системы, которые спровоцировали отказ от системы верований и обнажили

слабость самой структуры. Главным поражением тоталитаризма оказалась

неспособность управлять мыслями. Советские граждане, как выяснилось, все это

время сохраняли способность мыслить самостоятельно. Многие понимали,

несмотря на годы пропаганды, что их правительство им лжет. Люди помнили зло

за личные страдания, перенесенные при сталинизме. Практически в каждой семье

погиб кто-то из родственников или друзей при коллективизации, в Большой

Террор тридцатых годов, на войне, которая обошлась гораздо дороже из-за

внешнеполитических ошибок Сталина. Люди знали, что жертвы, были осуждены

несправедливо и что советский режим так и не принял на себя ответственность