157090 (Неклассическая биология, уровни биоса и биофилософия), страница 2

— одноклеточные организмы;

— многоклеточные организмы;

— надорганизменные группы.

Количество выделяемых уровней и критерии их разграничения во многом зависят от предпочтений того или иного ученого. У Миллера [7] речь идет о 8 уровнях живого: от субклеточных структур до супранационального государства. Любая классификация отражает иерархичность структуры живого, гармоничное функционирование живых систем на разных уровнях. Тем не менее возникает вопрос почему должно быть именно 4, или 6, или 8 уровней? Почему одноклеточные и многоклеточные существа объединяются в один (организменный) уровень или разводятся по разным уровням?

В подобных классификациях уровней неизбежно встает вопрос об их концептуально–методологическом базисе. Достаточно обоснованной представляется точка зрения Кремянского, вводящего два основных критерия для разграничения уровней. Во всякой классификации смежные уровни (например, уровни одноклеточных и многоклеточных организмов в классификации самого Кремянского) должны соотноситься следующим образом: 1) должно иметь место органическое отношение целого и его основных элементов между системами одного (более высокого) и другого (менее высокого) уровня; 2) должны иметься специфические структуры, присущие каждому уровню.

Представляет интерес сопоставление уровневых классификаций современной науки с представлениями античности. Возьмем классическую схему Аристотеля. Рассматривая Жизнь как реализацию “жизненной потенции” физического тела, снабженного соответствующими органами, Аристотель вычленял разные уровни — разные “души” [11, с. 445]:

— растительную душу (anima vegetativis), отвечающую за питание, рост, воспроизведение;

— животную (чувствующую) душу (anima sensitivis), способную к восприятию, движению, стремлению;

— человеческую (рациональную) душу (anima rationalis), которая включает способность к мышлению и познанию.

Известно, что аристотелевская классификация воспроизводится в той или иной форме в работах позднеантичных и средневековых мыслителей, причем не только перипатетиков, но и неоплатоников, примером может служить классификация типов жизни (vita) Эриугены [19, с. 36–37]:

vita insensibilis растения

vita sensibilis животные

vita rationalis человек

vita intellectualis ангел

Какой интерес представляют подобные натурфилософские классификации с точки зрения современной науки? Этот интерес заключается не в их буквальном применении к анализу уровневости живого, а в критическом сопоставлении с уровневыми концепциями современной науки. Предварительно приведем еще одну античную классификацию уровней (ступени бытия), характерную для стоиков [3, c. 1013]:

exiH — (сцепленность)

juFiH — (живая природа)

Ruch — (душа)

logoH — (разум)

Эта классификация как бы указывает “вектор”, направление, в котором античная мудрость пересекается с современной наукой.

Современные научные данные говорят о существенном значении того свойства (и “ступени бытия”), которое стоики обозначали как “сцепленность”. Это свойство как рефрен проходит на деле через все уровни организации как материи вообще, так и живого. И в то же время его можно использовать как специфическую характеристику одного из уровней жизни — а именно наинизшего уровня проявления специфики жизни, уровня “самоорганизуемых комплексов апериодических полимеров” по Кремянскому, предбиологического уровня по Донцову. В 1944 г. А.Гурвич [14] писал о “констелляциях” молекул как базисе живого. В чем же заключается сцепленность молекул, входящих в состав биосистем? В 1935 г. Э.Бауэр [15] дает ответ, вновь и вновь подтверждаемый на протяжении XX века “неклассическими” экспериментальными данными. Речь идет об особом неравновесном состоянии материи в живых организмах. Молекулы “сцепляются” между собой в ансамбли (белки, нуклеиновые кислоты), обладающие особым запасом энергии. Умирание организма, утрата неравновесного состояния ведет к высвобождению энергии в виде излучения (В.Л.Воейков). Чем больше сведений мы получаем о биомолекулярных ансамблях с целостными свойствами (и способностью к самосборке), тем в большей мере становится ясно, что многие биологические науки (биофизика, биохимия, “молекулярная биология” имеют дело с трупами. Фотографии ткани мышц, вошедшие в учебники по биологии, на которых видны чередующиеся светлые и темные полосы, отражают строение мертвых тканей.

Известно в то же время, что и труп некоторое время продолжает обнаруживать постепенно угасающие явления жизни. Соответственно, “остаточную” способность молекулярных ансамблей к самоорганизации, наблюдают у препаратов, выделенных из организмов методами современной “физико–химической биологии”. С этим связана и поражавшая первые поколения молекулярных биологов возможность самосборки рибосом, свертывания ДНК. К аналогичным явлениям можно отнести и матричный синтез белка на рибосомах в бесклеточной системе. Разумеется, что лишь “бледное подобие” тех способностей, которые молекулы проявляют непосредственно в живой клетке.

В рамках уровня молекулярных ансамблей, наделенных этим свойством, создаются структуры следующего уровня жизни. Его можно назвать витальным. Он способствует anima vegetalis перипатетиков, отвечая за жизнеподдержание, рост, самовоспроизведение. Ясно, что молекулярные ансамбли — лишь элементы, на которых основана “anima vegetalis”, целая система отвечает отдельному живому организму. Витальный уровень в наибольшей мере сопоставим с тем уровнем в схеме Кремянского, который он обозначает как “уровень одноклеточного организма”. Почему речь идет именно об одноклеточном организме? Многоклеточный организм в меньшей мере, чем одноклеточный, может быть сведен к витальному уровню, поскольку в нем в большей степени проявляется следующий, более высокий уровень.

В.Новак кладет в фундамент биологической эволюции “принцип социогенеза” [16, с. 369–370]. Этот принцип предполагает ассоциацию и постепенную интеграцию биологических структур. Многоклеточный организм рождается из ассоциации клеток — и здесь возрождается свойство “сцепленности”, но на новом уровне, который можно обозначить как биосоциальный.

Для В.И.Кремянского выше уровня “одноклеточного организма” располагаются уровни “многоклеточный организм”, “надорганизменные структуры”. Имеются, однако, некоторые основания объединить эти уровни в рамках биосоциального, сопоставив его с anima sensitivis Аристотеля. На биосоциальном (в нашей трактовке) уровне появляется важный феномен взаимоузнавания: биос узнает биос. Это позволяет биологическим индивидам разного порядка (клеткам и их популяциям/колониям, многоклеточным организмам, объединениям организмов, рассматриваемых как индивиды — “сверхорганизмы”) вступать в сложную гамму взаимоотношений, которые в одних случаях носят характер “ассоциации и интеграции” (по Новаку), в других — сводятся ко взаимному неприятию, отторжению, попыткам уничтожить другое живое существо. Параллелизм между поведением 1) клеток в составе тканей многоклеточного организма, 2) одноклеточных организмов в составе популяций и 3) многоклеточных индивидов в рамках семей, стай и других биосоциальных структур, показанный биологами в последние десятилетия, позволяет распространить понятие “биосоциальный уровень” и на многоклеточный организм как “клеточное государство” (метафора Вирхова, имеющая вполне современное звучание).

Как указывает Ю.М.Плюснин [17], биологический индивид, помимо 1) поведения, направленного на удовлетворение собственных (витальных) нужд индивида и 2) поведения, направленного на продолжение рода имеет еще 3) поведение упорядочивающее социальные структуры, т.е. фиксирующее роль индивида в социуме и 4) поведение, ведущее к объединению индивидов.

Поведение упорядочивающее (3) и объединяющие (4) представляют собой как бы два лица биосоциальной системы. Поведение (3) включает агрессию, взаимную изоляцию, конкуренцию как способы упорядочить иерархические ролевые структуры, отношения доминирования и подчинения. В то же время поведение (4) включает “стремление быть вместе” (аффилиацию) и взаимопомощь индивидов (кооперацию), которые в той или иной мере смягчают иерархию. Например, в группах зеленых мартышек-верветок имеется как иерархическая структура доминирования-подчинения с сильным a-самцом на вершине, так и рыхлые неиерархические дружеские объединения молодых обезьян. Последние иногда пытаются поднять бунт против a-самца; обычно этот бунт легко подавляется.

Таким образом, над витальным уровнем биоса возвышается биосоциальный уровень, проявляемый уже в недрах многоклеточного организма как “клеточного государства”. Этот уровень доминирует в надорганизменных системах. Здесь формируются специфические структуры этого уровня, как материальные (муравейник в муравьином социуме, мембранная оболочка бактериальной колонии) так и идеальные структуры межиндивидуальных связей и функциональных взаимодействий (“ролевых конвенций” по А.А.Захарову).

Биосоциальные взаимодействия во всей своей гамме — агрессия и аффилиация, конкуренция и кооперация — создают предпосылки для эмоций, аффектов, чувств у индивида. Тем самым, в биосоциальной системе формируются элементы еще более высокого уровня (ментального). Взаимосвязь “мира чувств” и переживаемых индивидом социальных отношений позволяет нам сопоставить биосоциальный уровень с чувствующей душой перипатетиков.

Ментальный уровень, развитие которого не только в ходе биологической эволюции, но и в ходе индивидуальной жизни тесно связано с “внутренним прочувствованием” социальных взаимоотношений, достигает, естественно, наибольшего развития у человека. Но такие его компоненты, как способность обучать и обучаться (негенетическая передача информации), делать выбор, создавать абстрактные образы, находить нетривиальные решения задач (инсайт) — все это свойственно не только дельфинам, приматам и другим высшим животным. Они в определенной мере прослеживаются даже у насекомых. Причем, о влиянии биосоциальности на развитие ментального уровня свидетельствует тот факт, что отдельные его элементы отмечены именно у социальных насекомых (пчел, ос, муравьев, термитов) [18, с. 55]. Некоторые индивиды в их популяциях умеют считать (отличать два отверстия от трех), сопоставлять между собой несколько стимулов, у муравьев молодые особи обучаются, например, уходу за личинками с помощью “менторов”. Элементы биосоциального опыта индивида — опыта общения с себе подобными, с другими биологическими видами, с неживой природой, в той или иной мере “социализированной”, “окультуренной” в результате активности других живых существ, служат для построения идеальных структур ментального уровня во “внутреннем мире” (Innenwelt по Уэкскюллю) каждого индивида. В мозгу муравья-фуражира создается, например, карта местности, отражающая не просто физическое взаиморасположение деталей этой местности, но значение с точки зрения индивидуальной и особенно социальной активности животного.

Выделенный нами квартет уровней:

— уровень молекулярных ансамблей,

— витальный,

— биосоциальный,

— ментальный

на которых разыгрывается биологическая драма, вполне соответствует, по убеждению автора, современному состоянию биологии, включая ее неклассические подходы.

Как уже отмечалось, неклассические подходы воскрешают многие натурфилософские идеи, в том числе и идею отражения в каждой вещи различных стихий и уровней мира (голографичность вещей по Бому). Поэтому многоуровневы и все живые существа.

“Голографичность” вещей и натурфилософская идея о целостности Космоса в “концентрированном виде” выражены в тех уровневых схемах, которые принято называть эзотерическими (ведические, кабаллистические, алхимические, теософические и другие классификации). Кратко остановимся на теософической схеме Е.П.Блаватской, учение которой включает в себя синтез многих эзотерических систем. Блаватская вычленяет уровни (планы мира), которые могут быть конкретизированы и как “планы” биоса:

физический (тело)

эфирный (двойник тела, проникающий собой плотную физическую форму)

астральный (эмоциональный план, план стремлений, желаний)

ментальный (разум)

Имеются, впрочем, и более высокие уровни, которые открываются для “восходящих к Духу”. Нет необходимости указывать на определенную сопоставимость предложенной нами классификации со взглядами Блаватской. Астральный пласт в понимании Блаватской, впрочем, как бы лежит на стыке биосоциального и ментального в нашей схеме (ибо план желаний предполагает интериоризацию социальных отношений и в то же время не сводится к ней). Точно так же есть основания считать эфирный план (который обозначается в других эзотерических схемах как пранический или энергетический) стыковым между “молекулярными ансамблями” и витальным уровнем, особенно в свете данных об особой энергетической нагруженности биомолекулярных “констелляций”.

Конечно, не может быть и речи о приравнивании научной концепции “уровней организации биосистем” (как выражается В.И.Кремянский) и эзотерических “тонких планов бытия”. Но представляется, что неклассическая биология лишь в том случае оправдывает свое название, если, сохраняя связь с научным “стволом” биологии, сделает шаги и в сторону контекста с теми идеями, которые традиционно рассматриваются как “антинаучные”.

Это и означало бы подлинное возрождение натурфилософии, не отметающей достижения классической науки, а как бы наслаивающейся на них. На биологическом факультете МГУ проводятся измерения излучения молекулярных констелляций (белков, нуклеиновых кислот) с применением научных методов и приборов, обсуждается роль этих “констелляций” как когерентных источников электромагнитных волн. Именно на эти и подобные им научные данные и концепции могут вполне органично “наслаиваться” представления эзотериков, например, об “эфирном (энергетическом) теле”, наполняющем физическое тело, пока оно наделено жизнью. Уже было указано на то, что создаваемые на каждом новом уровне специфические структуры не всегда материальны. Упоминание об эзотерических “тонких планах бытия”, если оно делается с разумной осторожностью, “высвечивает” нематериальную природу многих целостных структур на разных уровнях живого (примеры даны в таблице):