139278 (Фольклор австралийцев)

Фольклор австралийцев

Е. М. Мелетинский

Мифы и сказки австралийцев представляют исключительный интерес. Коренное население Австралии, в настоящее время частью истребленное, в Юго-Восточной Азии - предки австралийцев через о-ва Индонезии и Новую Гвинею прибыли на австралийский материк. На краю обитаемого человеком мира, в условиях полной изоляции и в специфически трудной природной среде австралийцы сочетали поразительную приспособленность к местным условиям с сохранением первобытных форм материальной и духовной культуры (употребление каменных орудий, раннеродовая организация, классический тотемизм и т. д.). Это давало основание некоторым ученым, конечно с известной натяжкой, имея в виду только некоторые важные черты, сопоставлять культуру австралийцев с азильско-тарденуазской археологической культурой раннего неолита. Архаичность культуры австралийских племен делает особенно интересным их фольклор. К сожалению, сколько-нибудь значительные записи устно-поэтического творчества стали производиться в Австралии только в последней четверти XIX в., т. е. почти через сто лет после появления там европейских колонистов, так что многое было уже невозвратимо упущено.

Центральное место в словесном творчестве коренного населения Австралии занимают мифы, в которых действие отнесено к некоему стародавнему, доисторическому времени (алтжира у племени аренда, мура у диери, джугур у алуриджа, бугари у караджери, унгуд у унга-риньин, вингара у варамунга, мунгаи у бинбинга и т. д.). В рту доисторическую эпоху действовали мифические герои, и их действия определили облик земной поверхности, вызвали к жизни людей, растения и животных, обусловили различные обычаи.

Такое отнесение действия к особому доисторическому времени - характерный признак мифа не только у австралийцев, но также у американских индейцев (по наблюдениям Ф. Боаса) и у других народов.

У ряда австралийских племен это мифическое время обозначается тем же словом, что и "сновидения" (в англо-австралийской этнографии его общепринятым обозначением является dream time). Связь со "сновидением" показывает, что речь идет о времени не только доисторическом, но и внеисторическом, о времени "вне времени". Оно может воссоздаваться в снах, а также в обрядах, в которых исполнители отождествляются с мифическими предками. Последние мыслятся как вечные, никем не созданные. Они совершили свой жизненный цикл во времена алтжира (алтъира), превратившись в конце концов в скалы, деревья или каменные и деревянные священные чуринги. Эти священные предметы (естественные или созданные рукой человека), по представлениям австралийских племен, и в настоящее время сохраняют магическую творческую силу мифического предка и могут быть средством размножения зверей, источником "душ" новорожденных детей, которые у некоторых племен (аранда) мыслятся перевоплощением предков. Жизнь предков описывается в весьма обыденных формах: они спят, едят, охотятся, ссорятся между собой, вступают в любовные связи, совершают обряды; поиски пищи стоят на первом плане. Следует отметить, что в большинстве случаев охота предков бывает удачной. "Время сновидений" рисуется эпохой изобилия и в этом смысле своего рода золотым веком.

Основной смысл "времени сновидений", однако, не в идеализации прошлого, а в созидании предками мира. Самая специфика мифа заключается в том, что представления об устройстве мира передаются в виде повествования о происхождении тех или иных его элементов. При этом в качестве конечных причин нынешнего состояния мира, основой фундамента мироустройства изображаются события из жизни мифических героев мифического времени.

И само устройство мира и обусловливающие его события в австралийской мифологии очень просты, ее фантастика лишена причудливости и гиперболичности, которой отмечены мифы индейцев, полинезийцев и др. Локальная группа (основная социальная единица австралийского общества при отцовском счете родства, обычно совпадающая с тотемическим родом; западные наблюдатели иногда ее весьма неточно называют "ордой") прочно связана с определенной "кормовой" территорией, за пределы которой практически почти не выходит. В фольклоре ярко отражается любовь австралийца к этой территории как к своей "родине". И в мифах главное внимание направлено не на вселенную, а именно на этот "микрокосм".

Самые распространенные австралийские мифы имеют поэтому характер местных преданий, объясняющих происхождение всех сколько-нибудь заметных мест и природных предметов на кормовой территории - холмов, озер, источников, скал, ям, больших деревьев и т. п. Очень часто мифы повествуют о странствиях предков в "эпоху сновидений" по определенным тропам. Различные черты рельефа, растительности и т. п. оказываются результатом и "памятником" деятельности мифического героя, следом его стойбища, плодом его созидательной деятельности либо местом превращения его в чурингу. Расположение некоторых предметов на местности якобы воспроизводит отдельные сцены из "истории" предка. Миф очень точно перечисляет и описывает местности, проходимые героем, его "маршрут". Некоторые мифические тропы пересекают территории нескольких локальных групп или даже племен. В таком случае одна локальная группа оказывается хранительницей только части мифа. Мифические тропы обычно имеют направление с севера на юг, что соответствует, вероятно, направлению заселения материка.

2

Мифические герои - это большей частью тотемные предки, т. е. прародители или создатели одновременно и определенной породы животных (реже растений) и человеческой группы, которая рассматривает данную породу животных как свой тотем, т. е. своих родичей, свою "плоть".

Тотемизм представляет своеобразную идеологическую надстройку в раннеродовом обществе. Он переносит на окружающую природу (из которой человек еще не научился себя полностью "выделять") представления о родовой социальной организации (См. С. А. Токарев, Религии в истории народов мира, М., 1964). Отношения людей между собой представляют как отношение человека к природе. С другой стороны, представления о хорошо известных человеку животных и растениях, их названия широко используются как материал для разработки своеобразного, разумеется довольно громоздкого, "кода", позволяющего классифицировать и природные и социальные явления (См. Claude Levi-Strauss, La pensee sauvage, Paris, 1962). Этим в значительной мере объясняется то, что наряду с основным (родовым) тотемом имеются всякого рода индивидуальные субтотемы, тотемы пола и т. д. и т. п. Основному тотему большей частью соответствует экзогамия (запрет жениться в пределах данного тотема) и алиментарное табу (запрет употреблять в пищу мясо тотемного животного, за исключением особых ритуальных моментов). В мифах о предках и экзогамия и алиментарное табу часто нарушаются.

По-видимому, в местах наибольшего распространения того или иного вида животных или растений локализуются тотемические центры, создание которых также описывается в мифах. В тотемических центрах представители соответствующего тотема периодически совершают магические обряды, имеющие целью размножение тотемного вида животных или растений. Эти обряды в научной литературе не очень точно называют интичиума. Во время таких обрядов (а также во время обрядов инициации) обычно инсценируются сюжеты соответствующих мифов о тотемных героях.

Тотемные предки в мифах предстают как существа с не вполне дифференцированной двойственной зоо-антропоморфной природой, в которой, однако, явно преобладает человеческое начало. Большей частью Это люди, которые в случае нужды легко превращаются в соответствующий вид животного. В зачине мифов некоторых племен можно порой встретить такую форму: это было в то время, когда звери еще были людьми. Иногда этим превращением завершаются "странствия". Так, у племени муринбата (по данным Станнера) мифы часто кончаются словом демниной, что означает "изменить тело", а также "превратиться из человека в животное", "уйти в воду". Определенные события из жизни тотемных предков мотивируют, объясняют те или иные особенности соответствующих животных и растений (их окраску, форму, повадки). Тогда этиологизм (объяснительная функция) мифа включает не только черты местности, но и особенности фауны и флоры. Такого рода этиологизм широко распространен в мифологии самых различных народов мира.

Мифы о странствиях тотемических предков в их классической форме выступают в фольклоре центральноавстралийских племен. Прекрасный Знаток языка, фольклора и культуры этих племен, ученый-миссионер Карл Штрелов записал их и точно перевел с языков аранда и лоритья (Carl Strehlow, Die Aranda-und Loritja-stаmme in Zentral Australien, T. I-II, Frankfurt am Main, 1907-1908; ср. изложение тотемических мифов в последней монографии классиков австраловедения Спенсера и Гиллена: R. Spencer, F. I. Gillen, The Arunta, a study of a stone age people, London, 1927, vol. I, pp. 301-390). Собрание Штрелова включает мифы о предках тотемов красных кенгуру, серых кенгуру, эму, орла, дикого кота, иглистого муравьеда, летучей мыши, утки, ворона, лягушки, улитки, различных змей, птиц, личинок, рыб и т. д.

Тотемические мифы аранда и лоритья строятся почти все по одной схеме: тотемные предки в одиночку или группой возвращаются на свою родину - на север (реже - на запад). Подробно перечисляются пройденные места, поиски пищи, трапезы, организация стойбищ, встречи в пути. Недалеко от родины, на севере часто происходит встреча с местными "вечными людьми" того же тотема. Достигнув цели, странствующие герои уходят в нору, пещеру, источник, под землю, превратившись в скалы, деревья, чуринги. Причиной этого часто выставляется усталость.

В местах стоянок и в особенности в месте смерти (точнее, ухода в землю) образуются тотемические центры. В некоторых мифах (например, о людях - диких котах) тотемные герои несут с собой чуринги, культовые жезлы (которые используют как оружие или для пробивания дороги в скалах, т. е. как орудие создания рельефа) и другие культовые предметы.

Иногда идет речь о вождях, ведущих за собой группу юношей, только что прошедших обряд инициации - посвящения в полноправные члены племени. Группа по пути производит культовые церемонии с целью размножения своего тотема. Бывает и так, что странствие имеет характер бегства и преследования. Например, большой серый кенгуру бежит от человека того же тотема; человек с помощью юношей убивает животное, но оно воскресает, затем оба превращаются в чуринги; или красный и серый кенгуру бегут, преследуемые людьми-собаками, а затем человеком-соколом; один из бегущих эму растерзан людьми-собаками; плывущих рыб преследует краб, а затем корморан; двух змей преследуют люди того же тотема. В этих случаях нелегко разобраться, о ком идет речь - о зверях, людях или существах двойной природы. Большей частью имеются в виду последние.

В круг тотемических мифов аранда и лоритья включаются и немногочисленные сказания о небесных светилах. Луна представляется мужчиной, первоначально принадлежавшим к тотему опоссума. Движение месяца по небу объясняется таким образом: он поднялся с каменным ножом на небо, брел на запад, а затем спустился на землю, чтобы охотиться на опоссумов, а потом снова поднялся по дереву на небо. Наевшись опоссумов, месяц становится большим (полнолуние); утомленный, он принимает вид серого кенгуру, в таком виде его убивают юноши (новолуние), но один из них сохраняет кость кенгуру, из которой снова вырастает месяц. Солнце - девушка, поднявшаяся по дереву на небо; Плеяды - также девушки, из тотема бандикута, ставшие свидетельницами церемонии посвящения юношей и из-за этого превратившиеся в камни, а затем в звезды, и т. п. Как уже отмечалось, небесные явления не привлекли у австралийцев, в частности у аранда и лоритья, такого большого внимания, как в более развитых мифологиях. Мифологии аранда известен образ "хозяина" неба (Алтьира, по Штрелову), но этот персонаж весьма пассивен и не играет особой роли в мифах аранда.

Некоторые тотемные предки аранда во время своих странствий вводят различные обычаи и обряды, выступают в роли так называемых культурных героев. Огонь был добыт представителем тотема серых кенгуру из тела гигантского серого кенгуру, на которого он охотился, Нельзя не вспомнить по этому поводу карело-финскую руну о добывании Вяйнямейненом огня из чрева "огненной" рыбы. Подобный миф характерен для примитивного хозяйства, в котором преобладает присвоение готовых плодов природы. Два человека-сокола, пришедших с севера в землю аранда, научили других пользоваться каменным топором; забытые людьми брачные правила были снова установлены одним из предков тотема кенгуру-древолазов по имени Катуканкара. Введение брачных правил приписывается также человеку-эму.

Введение играющих очень важную роль в жизни австралийцев обрядов инициации и связанных с ними обрядовых операций на теле приписывается предкам - диким котам и предкам - ящерицам-мухоловам (использование каменного ножа для этих операций, согласно мифу, пришло на смену огневым палочкам).

"Вечные люди" времен алтжира, ставшие впоследствии ящерицами-мухоловами, играют особенно важную роль. Сказания об их странствиях приобретают характер антропогенетического и отчасти космогонического мифа. Традиция относит их странствия к числу самых ранних. Однако в действительности они, вероятно, знаменуют менее примитивную ступень истории мифологии, так как здесь трактуется о происхождении не одной тотемной группы, а по крайней мере нескольких и речь идет не только о разбрасывании чуринг, а о первоначальном возникновении "человечества".

Согласно этому мифу, земля сначала была покрыта морем (мифологическая концепция, широко распространенная во всем мире), а на склонах скал, выступающих из воды, кроме "вечных" мифических героев находились уже так называемые релла маиеринья (т. е. "склеенные люди" - по Штрелову или инапатуа - по Спенсеру и Гиллену) - кучки беспомощных существ со склеенными пальцами и зубами, закрытыми ушами и глазами. Другие подобные человеческие "личинки" жили в воде и были похожи на сырое мясо. Уже после высыхания земли мифический герой - тотемный предок "ящериц" - пришел с севера и каменным ножом отделил человеческие зародыши друг от друга, прорезал им глаза, уши, рот, нос, пальцы и т. д.; этим же ножом сделал им "обрезание" (здесь отчасти отражена идея, что только обряд инициации "завершает" человека), научил их добывать огонь трением, готовить пищу, дал им

копье, копьеметалку, бумеранг, каждого снабдил его персональной чу-рингой (как хранительницей души), разделил людей на фратрии ("земля" и "вода") и брачные классы. Перед нами выступает типичный культурный герой-демиург - центральная фигура первобытной мифологии.