138344 (Новые религии и перемены в России)

Новые религии и перемены в России

Борис Фаликов (Москва)

Пришествие новых религий в Россию было внезапным и непредсказуемым лишь для тех, кто не хотел или боялся осознать, что такое свобода религии в стране, где ее и в помине не было на протяжении многих десятилетий. Между тем всякому, кто был хоть немного знаком с религиозным подпольем или читал религиозный самиздат, очевидно было, что в стране готовится почва для самых разнообразных и диковинных верований, активно распространявшихся по западному миру с начала шестидесятых годов. Понятно это было и тем представителям новой религиозной волны, которые не собирались ограничивать свою миссионерскую деятельность лишь Западной Европой и Северной Америкой. Основатель современного кришнаизма Свами Прабхупада посетил нашу страну в 1971 г., а к началу следующего десятилетия в СССР уже существовала небольшая подпольная кришнаитская организация, что позволило КГБ разыграть громкий процесс о проникновении в колыбель социализма чуждой и зловредной идеологии. Поэтому неудивительно, что, когда в конце восьмидесятых разваливающаяся на глазах империя перестала сводить счеты с религией, к нам хлынули проповедники самого разнообразного толка, а проведенные в ту пору исследования общественного мнения показали, что спрос на нетрадиционные верования в стране высок как никогда. Расцвет всевозможных Lкультов¦ * [*От лат. сultus v почитание] и Lсект¦ повлек за собой неизбежную реакцию в виде антисектантской истерии, которая охотно подогревалась жадной до сенсаций прессой. В угаре идейной борьбы было уже не до анализа и исследований, и вполне закономерно, что мнения ряда Lэкспертов по сектам¦ поразительно напоминали документы Совета по делам религии при Совете Министров СССР, с которыми мне довелось познакомиться во времена регистрации кришнаитской организации в Москве. Возникало впечатление, что их писали одни и те же люди.

Между тем к середине девяностых годов период Lпервоначального накопления¦ у новых религий в России закончился. Это отмечают и сами Lборцы с сектами¦, приписывая себе заслугу спасения страны от очередной опасности. На мой взгляд, дело в другом. Интерес к альтернативным религиозным взглядам (как и ко многому другому) искусственно сдерживался официальными запретами. Когда они рухнули, подпольный интерес на какое-то время перерос в ажиотажный спрос, а потом успокоился и принял нормальные размеры. Так река, прорвав плотину, выходит из берегов, но через некоторое время возвращается в привычное русло.

ИСТОКИ НОВЫХ РЕЛИГИЙ

Начну с терминологии. Читатель, вероятно, уже заметил, что привычные слова Lсекта¦ и Lкульт¦ я беру в кавычки и предпочитаю пользоваться таким общим выражением, как новые религии. Дело в том, что выражение это не только более общее, но и нейтральное, в то время как, например, слово Lсекта¦ сразу вызывает у нас негативную реакцию, поскольку содержит в себе отрицательную оценку этого явления. Но не лучше ли начинать разговор о нем с некоторой презумпции невиновности? По крайней мере, в этом случае наши выводы не будут грешить заданностью и односторонностью. Но что значит новые религии? Как известно, ничто не ново под луной. И у наших новых религий была предыстория. Но нас интересует в них именно момент новизны, хотя истолковываться он может по-разному.

Возьмем, к примеру, восточные религии. Очевидно, что индуизм и буддизм v религии древние. Но для того чтобы они решились на выход за географические пределы своего привычного обитания, что-то в них должно было измениться. Этот элемент новизны усиливается, когда, распространяясь в чуждой культурной среде, они подвергаются уже ее прямому влиянию. Например, кришнаиты не любят, когда их причисляют к новым религиям, и не без основания настаивают на своих древних корнях; но нельзя оспорить и то, что высшая каста брахманов в Индии и по сей день наследуется, а не присваивается, как это происходит в современном западном кришнаизме, а методы управления движением приобретают новые для себя западные черты. В других неовосточных религиях этот момент новизны еще более очевиден. Например, когда последователи Махариши Махеш Йоги заявляют, что трансцендентальная медитация способна не только привести к личному просветлению, но и подготовить LВек просветления¦, то есть изменить мир к лучшему, мы сразу вспоминаем не ведийских риши (1), а западных утопистов гораздо более поздних времен.

Другим источником новых религий является западная оккультная традиция. И здесь мы сталкиваемся с тем же противоречием. Ведь оккультисты настаивают, что их Lтайное знание¦ уходит своими корнями в глубокую вавилоно-египетскую древность (на самом деле это не так, и корни несколько короче v в александрийском герметизме (2)). Но, во-первых, европейский оккультизм как таковой идейно сложился в постренессансные времена, а организационно оформился и того позже v в XVIII веке, а во-вторых, непосредственные предшественники новых религий v теософия и антропософия v это и вовсе типичный продукт конца прошлого столетия, когда попытки объединить науку и религию носили уже вполне современный характер. Эти прогрессистские надежды, веру в наступление радикально новой эпохи Водолея, где разум и чувство сольются воедино, унаследовали и новые религии оккультного происхождения, да и не они одни. Упомянутая выше трансцендентальная медитация, пришедшая из Индии, также полна оптимистических предчувствий.

Третьим источником, питающим новые религии, является христианство, вернее, то, что возникло в результате его дробления. Протестантский бунт против церковной иерархии и переход на индивидуальные отношения между верующим и Священным Писанием содержал в себе потенцию бесконечного дробления традиции v сколько интерпретаций, столько и конфессий. В США этот процесс продолжается и по сей день, и число протестантских конфессий составляет несколько сотен. Многие из них настолько далеко ушли от первоисточника, что собственно христианскими назвать их уже трудно. Это и мормоны, и иеговисты, и многие другие. Для них характерна безграничная свобода в интерпретации Писания, вольное толкование собственного религиозного опыта и напряженное ожидание конца света. Отсюда сложные отношения с более традиционными протестантскими конфессиями и активная миссионерская деятельность. В США, где принцип религиозной свободы лежит в основе общественного согласия, эти новые религии существуют достаточно бесконфликтно (столкновения с государством случались в прошлом, а теперь это, скорее, исключение), но когда, движимые миссионерским духом, они попадают к нам в страну, конфликты налицо.

Еще одним истоком новых религий является язычество. В чем же здесь заключается момент новизны? Как показали исследования неоязыческих движений в европейских странах и США, все они имеют сравнительно мало общего с германским или кельтским язычеством и являются не более чем искусственными его реконструкциями. Например, самое заметное неоязыческое движение LВикка¦, которое якобы восходит к кельтским корням, на самом деле v плод богатого воображения Джеральда Гарднера [ Джеральд Б. Гарднер (1884?1964) v один из создателей современного неоязычества в Великобритании. Создал свою первую неоязыческую группу в 1953 г. Утверждал, что еще перед второй мировой войной получил посвящение в древнюю традицию кельтских колдуний. Автор книг LКолдовство сегодня¦ (1954) и LСмысл колдовства¦ (1959)]. Причем созданный им синтез опирается не столько на кельтское наследие, сколько на магические ритуалы, свидетелем которых он был в Азии, где служил на британской таможне. Это, однако, не помешало Гарднеру утверждать, что ритуалы переданы ему некоей английской колдуньей, которая завещала ему это наследие LВеликой Богини¦.

ДВА ВЗГЛЯДА НА БУДУЩЕЕ

Анализ истоков современных новых религий позволяет подметить в них одну любопытную закономерность. Претензия на древность (а стало быть, истинность) своих истоков сочетается у них с устремленностью в радикально новое будущее, которое вот-вот должно наступить. При этом они единодушны в критике настоящего. Правда, критикуют его с разных позиций. Для одних мир неизлечимо болен и движется к своему неизбежному концу, поэтому следует не тратить силы на его исправление, а сосредоточиться на личном спасении. Активное миссионерство сочетается у таких движений со стремлением к обособлению : с одной стороны, хочется, чтобы спаслось все же побольше людей, с другой v следует как можно лучше подготовиться к спасению, так как конец мира произойдет Lапокалиптически¦, т.е. будет сопровождаться страшными катастрофами. Как правило, к этой группе Lапокалиптиков¦ относятся новые религии христианского происхождения, и сейчас, когда близится конец второго тысячелетия от Рождества Христова, можно предположить, что их число будет расти.

Вместе с тем апокалиптические ожидания, похоже, выходят за пределы христианского ареала и находят себе место в новых религиях восточного происхождения. Об этом свидетельствует пример LАум Синрикё¦ . [ Одна из многочисленных новых религий Японии, основанная в 1987 г. Сёко Асахарой. По различным оценкам, ее приняли от 10 до 30 тыс. человек в Японии и за ее пределами, включая Россию. Это синкретическое учение несет в себе элементы индуизма, буддизма и оккультизма. К середине 90-х в LАум Синрикё¦ значительно усилились ожидания конца света. В 1995 г. членами организации был совершен террористический акт в токийском метро, в результате которого погибли 10 человек и пострадали около 5 тыс.] Причем сторонники Сёко Асахары столь напряженно ожидали конца света, что в какой-то момент решили приблизить его собственными силами.

Однако, как правило, новые религии, пришедшие с Востока (и в этом с ними солидарны группы оккультного и неоязыческого происхождения), критикуют наличное состояние мира с Lпрогрессистских¦ позиций. Они верят в скорое наступление счастливого будущего (правда, нередко оно видится как повторение идеального прошлого), которое произойдет эволюционным путем. При этом главными Lвиновниками¦ такой эволюции они мыслят себя. Последователи трансцендентальной медитации прибегают для этого к архаичной технике духовных размышлений, правда, изрядно модернизированной, сайентологи пользуются собственным изобретением v клирингом (3), а представители неоязычества и движения LНью эйдж¦ вольно сочетают древние (или псевдодревние) обряды с последними достижениями трансперсональной психологии.

Присутствие в этой компании новых религиозных движений восточного происхождения может вызвать некоторое удивление. Консервативный Восток никогда не тяготел к прогрессистским начинаниям. Но дело в том, что многочисленные группы, опирающиеся на восточное наследие, восходят не столько к традиции, сколько к попыткам эту традицию реформировать в русле необуддизма и неоиндуизма, которые имели место в конце прошлого столетия в ряде стран Азии. Суть же реформ сводилась как раз к синтезу западного активизма и восточной созерцательности, и мы теперь имеем дело с его последствиями.

LЭволюционисты¦ не ожидают, что переход к высшему состоянию мира будет сопровождаться катастрофами, и надеются, что явление LНового века¦ случится безболезненно.

СВОБОДА ВЫБОРА

Другой характерной чертой современных новых религий является эклектизм. Восток в них легко соединяется с Западом, оккультизм с христианством, наука с религией. Можно предположить, что причины этого явления связаны с усилением двух тенденций: глобализации и секуляризации. Мир становится теснее, самые разные религиозные воззрения начинают соседствовать друг с другом. Секуляризация расшатывает религиозные традиции, но не уничтожает потребности в религиозном мировоззрении. Отпадая от собственной традиции, человек чувствует себя вправе самостоятельно выбрать что-то новое, благо далеко за ним ходить не надо. Если раньше к знаменитому гуру следовало ехать на поклон в Индию, то теперь он сам приедет с лекцией к вам в страну или даже в ваш город. Следующий шаг v соединение различных религиозных элементов в эклектическую мозаику. Предполагается, что современный человек может сконструировать для себя новую религию так же, как он конструирует свою техническую цивилизацию. Включение сюда элементов науки, таким образом, не случайно. Другое дело, что, включившись в религиозный синтез, они утрачивают свою самостоятельность и начинают жить по законам мифа. Примером такого процесса может послужить создание сайентологии Роном Хаббардом . [ Рон Хаббард (1911?1986) v американский писатель-фантаст, создавший в 1953 г. новое религиозное движение LЦерковь сайентологии¦. Сайентология предлагает своим последователям ряд особых психотехник, целью которых является освобождение от негативных эффектов нынешней и предшествующих жизней.]

Тем временем границы в современном мире становятся все более условными благодаря развитию электронных средств коммуникации. Достаточно включить компьютер, войти в интернет, и на вас обрушатся потоки информации, в том числе религиозной. Не случайно, кстати, что виртуальное пространство было впервые освоено не традиционными, а новыми религиями. Свобода и легкость выбора во многом подготавливает почву для их успешного распространения.

Если рассматривать новые религии с этой стороны, то бросается в глаза их сходство с либеральным мировоззрением. Действительно, в прошлом либерализм настаивал на освобождении от диктата традиционной государственности и на свободе выбора политических форм, но оставался верным религиозной традиции, хотя и призывал к ее модернизации. В случае с новыми религиями мы видим скорее отказ от религиозной традиции и свободный выбор новых религиозных форм. Не есть ли это радикальный прорыв либеральных ценностей в сферу религии?

С другой стороны, кое-что в феномене новых религий существенно роднит его с консерватизмом. Это прежде всего апелляция к идеальному прошлому, которое надо сохранить или возродить, выдвижение упрощенной мифологической схемы в ответ на усложнение современной жизни и добровольное подчинение себя харизматическому лидеру.