121726 (Сущность и критика психологической концепции права Л.И. Петражицкого)

Сущность и критика психологической концепции права Л.И. Петражицкого

Л.Ю. Головина, юрисконсульт ФГУ РНЦ «Курчатовский институт»

Основным моментом в теории психологического понимания права является предположение о совпадении предметов, методов, задач и вообще существа науки о праве с психологией, в ее понимании интуитивизмом. Это направление в психологии предполагало возможность познания действительности не разумом, а иррациональной составляющей сознания. Из этого предположения Л.И. Петражицкий, который сформулировал концепцию психологического понимания права, вывел тезисы: право существует в сознании человека, право проявляется в форме мотивационного давления на поведение человека, правоотношения существуют в форме взаимодействия человеческих сознаний, когда в одном сознании находится представление о праве, и ему соответствует представление об обязанности, соответствующей этому праву, в сознании другого человека.

Справедливость по теории сформулированной Л.И. Петражицким, не есть уравнивающая сила по своей природе, поэтому его теория права отношение к совокупности законов как ущербному, противоречивому и пробельному законодательству.

Так, Е.Н. Трубецкой критиковал логику размышлений в теории Л.И. Петражицкого, Б.Н. Чичерин был не согласен с философским основанием, В.Я. Гинцберг – содержание психологической основы. По мнению последнего, абсурдно то, что любое переживание в любой момент времени у всякого человека может быть основанием для образования научного понятия и объекта исследования – эмоции.

Обозначенную исследователями права ситуацию отсутствия определения права в начале XX века, считать «неладной», кажется, не стоит, поскольку общепризнанного определения права не удалось найти на всем протяжении истории. Нельзя отрицать, что является не нормальной ситуация, когда ученые считают себя изучающими науку теории права, при том, что каждый из них, понимает для себя по-разному предмет этой науки.

В период, когда Л.И. Петражицкий был профессором Санкт-Петербургского Университета, действовал кружок философии права, собрания которого проходили под его председательством. Среди обсуждаемых проблем в дискуссиях и докладах участниками давались ответы на критику психологической теории понимания права, опубликованную, или основные направления которой были известны участникам кружка.

Очень бурно развивалась критика теории Л.И. Петражицкого на том основании, что он разрушал объективное значение понятия «справедливости», отождествлением справедливости и интуитивного права, когда справедливость должна иметь определенное содержание, критерии [2]. Однобокое представление справедливости с позиции психологической теории права ведет к субъективизму в науке и не может дать целостного представления о мире, по мнению критиков. На самом деле, теория Л.И. Петражицкого дает формальное определение справедливости, охватывающее все изменчивое ее содержание, и тем самым не разрушает понятия, а дает ключ к его пониманию. Ее понимание должно основываться на представлениях индивида, на осознании содержания этих представлений, анализе своего правосознания и нравственной составляющей психики. Однако, если право и нравственность коренятся в эмоциональной природе психики, то пропадает ценность этих явлений, поскольку их содержание представляется уже не ясным, не единой известной для всех ценностью.

Нравственная составляющая психики другого человека есть явление «туманное», не поддающееся познанию, ее исследования не могут дать точных результатов, по мнению критиков. Ценность морали представляется в том, что ее принципы общепризнанны в обществе, субкультуре. При этом, по мнению автора статьи, нельзя ставить упреки ученому, открывшему такую природу права, которая подчеркивала несоответствие действительности идеалам общества.

Эмоциональная природа человека внесла в прогресс гораздо более ценные идеи, нежели метафизические искания права и нравственности, именно таково основное содержание возражений на критику теории Л.И. Петражицкого, когда был обозначен факт не соответствия общепризнанных норм нравственности и морали поведению людей. Поиски точных формулировок, исследование объекта в отрыве от действительности, в его идеальной форме, по мнению Л.И. Петражицкого, невероятно мало дали миру знаний и ценных идей.

Получается, люди руководствуются нормами морали, принципами поведения, адекватными среде существования личности. Профессор В.М. Хвостов считает, что оперирование представлениями о содержании сознания отдельных людей, изучение содержания представлений о праве, манипуляция этими индивидуальными правовыми переживаниями – есть путь псевдонаучный, носит оттенок иллюзионизма [3]. Поэтому невозможно технически определить, насколько сходны правовые переживания людей в обществе. Необходимо осуществить процесс изучения индивидуального правосознания и обобщения информации о содержании правосознаний множества лиц, выделить критерии, на основании которых можно судить о сходности правосознаний групп лиц. Невидимые манипуляции специалистов психологов-правоведов дают повод думать о теории права Л.И. Петражицкого как лженауке. Хотя о социальной психологии и идивидуалистической социологии такого никто не говорил, в то время как эти науки также были основаны на интроспекции (самонаблюдении), и их сторонники (Н.К. Михайловский, Е. Колосов) полагали, что «мы не можем общественные явления оценивать иначе, как субъективно», то есть через идеал справедливости [4].

В.Я. Гинцберг критиковал теорию Л.И. Петражицкого на том основании, что попытка сформулировать положения об адекватных суждениях является бесплодной, поскольку Л.И. Петражицкий приходит к необходимости «многочисленных наблюдений». Д.И. Этингер защищая, позицию Л.И. Петражицкого полагал, что В.Я. Гинцберг ошибочно понимал правила индукции. Для образования индуктивных умозаключений важно не количество наблюдаемых фактов, а наличность определенных отношений между ними. Надо заметить, что В.Я. Гинцберг считал, будто для Л.И. Петражицкого единственным необходимым условием научного познания является использование индуктивного метода, который критик называл «натуралистическим» [5]. В трудах Л.И. Петражицкого не наблюдается приверженность одной только индукции. Индуктивный метод является основным в познании действительности, под которым Л.И. Петражицкий понимал процесс построения умозаключений, оперирования данными и фактами, полученными на основании психологических методов познания [6].

В связи с тем, что Л.И. Петражицкий идентифицировал науку о праве с направлением интуитивной психологии, он считал, что психологические методы познания (самонаблюдение, например) должны стать основными для других наук. Однако, он никогда не отрицал специальных методов познания в отдельных науках и значения использования дедукции в математике, истории или, например, в практической юриспруденции – «нормативных» науках. Поэтому в свое время стала неактуальной критика В.А. Савальского, который считал, что в своих работах Л.И. Петражицкий противопоставлял индукцию дедукции, как научной – ненаучной.

В.А. Савальский в своих работах отстаивал принцип научной этики, как основополагающий в процессе изучения правовых отношений. Его критика работ Л.И. Петражицкого основана на несогласии с методами исследования правовой действительности автора психологической теории. В.А. Савальский и В.Я. Гинцберг считали, что принцип целесообразности и стремление к конечной цели являются движущими и наиболее значительными факторами в правоотношениях и поведении людей. Принцип целесообразности сообразуется с принципом научной этики, как особого метода познания правовой культуры и противоречит принципу причинности, по их мнению, который отстаивал в своих работах Л.И. Петражицкий.

Причинность по своей сути противоречит принципу «телоса». Сфера понятия «телоса» антропологическая, историческая, и применяется в рамках изучения социальных процессов, стратегии поведения в связи с достижением цели, воплощения ценностей, где есть побуждения и стремления к трансцендентной цели – собственно «телосу». Всеобщая причинность, которой противопоставляется принцип «телоса» в действиях человека, представляет собой всеобщую и взаимную зависимость объективных явлений. Поэтому явление права следует понимать как совокупность представлений о справедливости в сознании человека. Эта совокупность – интуитивное право – есть явление субъективное, чисто индивидуальное, применять принципы закономерности отношений и обусловленности материального мира к явлениям психического мира не представляется возможным. Попытка противопоставить принцип целесообразности принципу всеобщей причинности, который, как выяснилось, совсем не используется в психологической теории как основополагающий, может быть объяснена нежеланием вникать в тонкости этой теории. Невозможно допустить, что правовые явления исследовались бы лишь с точки зрения целесообразности, то есть так называемая исключительная правомерность этой точки зрения недопустима. Получается, что, допуская построение правовых отношений под знаком «телоса» В.А. Савальский отстаивал солипсизм в своих взглядах. Индивидуальное правосознание человека не может быть ориентировано на целесообразность своих действий.

В психике человека, безусловно, присутствуют страсти, порывы, настроение. Если человек руководствуется исключительно целесообразностью, значит его сознание рационально и логично. При чем на это сознание не могут влиять внешние раздражители, воздействуя на настроение и эмоциональное состояние человека, они таким косвенным путем все равно не могут повлиять на логические ходы и умозаключения человека. Нельзя не признать узости такого взгляда и характера какого-то «логического солипсизма» такого подхода. Но В.А. Савальский видел солипсизм во взглядах Л.И. Петражицкого, а не своих. «Юридический солипсизм» и «иллюзорность» правовой деятельности – были недостатками, по его мнению, которые открывались исследователю психологической теории права. На самом деле, солипсизм не имеет места в психологической теории, потому что ее автор не отрицает существования правовых переживаний других индивидуумов. Наше «Я» никак не может доказать наличие в сознании другого человека правовых переживаний. Л.И. Петражицкий в своей теории принял за данность наличие неограниченного числа сознаний людей и правовых переживаний, свойственных им. Что касается «иллюзорности», то единственный аргумент, приведенный критиком для подтверждения этого качества отношений с точки зрения психологического подхода в праве, сводится к неуместному отождествлению права и возможного результата воздействия интуитивного права на поведение с осуществлением требований права со стороны других. Ведь действительно, нет материи, которой можно было бы оперировать и наглядно изучать. Процессы сознания человек может наблюдать в себе с помощью метода интроспекции, и попробовать исследовать в сознании другого, используя, например, словесное описание переживаний этого другого человека. Даже с помощью гипноза, побуждая говорить человека правду самому себе, только фиксируя эту правду на бумаге или произнося вслух, нельзя с точностью передать все оттенки эмоционального состояния, проследить ход мысли и процесс воздействия совокупности всех факторов на конечный результат – поведение. Человеческий язык слишком беден для этого. Некоторые языки мира совсем не приспособлены для передачи эмоционального состояния человека, для выражения внутреннего мира.

Основным методом познания Л.И. Петражицкий признавал соединенный метод: сочетание наблюдения внутреннего мира и поведения человека, проведение сопоставления наблюдаемых процессов в сознании с поступками человека. Соединенный метод наблюдения Л.И. Петражицкого совсем не приспособлен для установления, например, такого факта как перерыв в сознании. То, что человек потерял сознание можно установить внешним наблюдением, тот факт, что сам упавший в обморок ничего не помнит об этом, еще не доказывает отсутствие у него переживаний в этот момент. Последователями других психологических школ доказывалась несостоятельность вундтовского метода, поскольку с помощью самонаблюдения не возможно доказать абсолютное прекращение собственного сознания, ведь то, что я абсолютно ничего не помню в состоянии обморока, еще не доказывает, что я ничего не переживал.

Однако, Л.И. Петражицкий предполагал другой состав психики и процесс принятия решения человеком. Для психологии представлявшей сознание с иной структурой, где мотивом поведения была не эмоция, а ощущение, применение метода Л.И. Петражицкого, конечно предполагалось неверным.

В продолжение критики психологической теории в связи с ее «иллюзорностью», В.Я. Гинцберг и В.А. Савальский отрицали природу правовой действительности как переживание. Для этих исследователей юридическая действительность представляла собой сферу поступков (actiones), действий, которые могут быть наблюдаемы. Из этих положений совсем не следует, что они отрицали право как явление психическое, но лишь не признавали переживание как выражение правоотношений. Это можно объяснить лишь нелогичным смешением сферы психической и мира физических явлений. Правоотношения выражаются, по мнению Л.И. Петражицкого в осознании обязанности, в принятии решения об исполнении действия или воздержания от действия, приобретении эмоционального опыта через переживание правовых представлений других людей, через их рассказы, литературу. Поскольку поведение является следствием воздействия на сознание интуитивного права, его исследование интересно лишь с той точки зрения, что оно (интуитивное право) является по существу выражением влияния всех факторов: рациональной составляющей сознания, практических знаний, представлений о религии, влияния моральных норм.

Произвольным искажением смысла отдельных положений теории Л.И. Петражицкого его защитники назвали неприятие психологии как базовой дисциплины всех наук. Интерес Л.И. Петражицкого к психологии и попытка применить принципы и методы исследования в психологии (основанной на интуитивном познании) к другим наукам был назван лозунгом. Этот лозунг психологического учения в праве ведет якобы к смешению общей психологии со специальной психологической наукой о праве, то есть смешению предмета наук: познание причин и законов сознания с изучением причин и законов права. Л.И. Петражицкий полагал, что наука психологии есть наука о праве.

Познание причин и законов сознания есть наука о праве, поскольку областью существования права является сознание человека, по мнению Л.И. Петражицкого. В.А. Савальский полагал, что «определение права, как психологического явления не есть решение проблемы во всем ее объеме». Имеется ввиду поиск определения права, ведь Л.И. Петражицкий претендовал на то, что он его нашел. Его ученики пытались с помощью данной теории, не только дать определение праву, но и объяснить мир. Критики считали, что «не только право и государство можно рассматривать как психическое явление, но и солнце, и все естествознание» [7]. На самом деле, такой сарказм есть выражение непонимания теории, которая опередила свое время. Исследования Гельмгольца, который двигался в направлении исследования представлений о предмете, «бессознательных умозаключений» о предмете, мире, ситуации, как реакции на раздражители из внешнего мира стали широко известны в начале XX века. Его теория доказывала, что для нашего «Я» существует лишь отражение предметов в сознании, то есть в сущности то, что является основой теории Л.И. Петражицкого.