121554 (Проблемы латентности изнасилований)

Проблемы латентности изнасилований

Ю.Н. Аргунова

С 1998 г. на фоне ежегодного роста удельного веса изнасилований в структуре половых преступлений (в 2003 г. он достиг наивысшего показателя – 56,5%), наблюдается выраженная тенденция к сокращению их числа в абсолютном выражении (в 2003 г. зарегистрировано самое низкое за период с 1997 г. количество преступлений – 8085). Сокращение числа зарегистрированных изнасилований за этот период составило 13%.

Сопоставительный анализ статистических данных и других материалов свидетельствует, однако, о несоответствии данных уголовной статистики реальному количеству совершаемых в России изнасилований. Одна часть из них остается неизвестной правоохранительным органам, другая – в силу как объективных, так и субъективных причин – не получает должной фиксации и отражения в статистике.

На увеличение латентности случаев покушения на изнасилование может указывать изменение соотношения числа оконченных изнасилований и числа покушений на них. В то время как число оконченных преступлений с 1997 по 2003 год снизилось на 10,1%, число покушений за этот же период сократилось на 31,5%. Соответственно снижается и удельный вес покушений в общем числе регистрируемых изнасилований. Если в относительно благополучные в криминологическом отношении годы (например, в середине 80-х годов минувшего века) этот показатель составлял 26,6%, то к 2003 году он упал до 11,1%.

Другим статистическим показателем латентности изнасилований в известной мере может служить соотношение изнасилований и убийств. Если в середине 80-х годов на 1 зарегистрированное изнасилование приходилось примерно 1 зарегистрированное убийство, а в середине 90-х годов – уже 2,5 убийства, то в 2000-2003 г. это соотношение достигло уровня 1:4.

О росте латентности изнасилований свидетельствует анализ сведений о рассмотрении органами прокуратуры заявлений и сообщений об изнасилованиях.

Количество поданных заявлений и принятых решений о возбуждении уголовного дела может в определенной мере свидетельствовать о реальной динамике изнасилований, число же решений об отказе в возбуждении уголовного дела – о качестве рассмотрения заявлений, проведенных проверок по заявлениям об изнасилованиях и об уровне «искусственной» латентности этих преступлений.

За период с 1997 по 2003 год соотношение между числом возбужденных органами прокуратуры уголовных дел об изнасилованиях и количеством материалов об отказе в их возбуждении увеличилось почти вдвое: если в 1997 году на одно возбужденное уголовное дело об изнасиловании приходилось около 1,5 так называемых отказных материалов, то в 2003 году их стало уже 2,8 (см. табл. 1).

Таблица 1. Динамика рассмотрения заявлений и сообщений об изнасилованиях органами прокуратуры

За этот период при снижении количества решений о возбуждении уголовного дела на 18,5%, число отказов в возбуждении уголовного дела наоборот выросло на 58%. Только за один 2003 год было отказано в возбуждении уголовного дела по 16,6 тыс. заявлений об изнасилованиях. Это самый высокий показатель с 1997 года при фактически самом низком за этот период количестве принятых решений о возбуждении уголовного дела.

При этом отмечается ежегодное увеличение числа отмененных прокурором постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела об изнасиловании с его одновременным возбуждением. С 1997 по 2003 г. их прирост составил 118%.

Вместе с тем доля отмененных постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела об изнасиловании с его одновременным возбуждением составляет ежегодно лишь 1% от общего числа постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела об изнасиловании. Эти показатели не свидетельствуют, к сожалению, об усилении контроля прокуроров за обоснованностью отказа в возбуждении уголовного дела. Практика укрытия преступлений от учета и регистрации путем незаконного отказа в возбуждении уголовного дела по-прежнему имеет широкое распространение.

Это подтверждается результатами проведенного нами анкетного опроса и интервьюирования экспертов из числа прокурорских работников межрайонных прокуратур со стажем работы от 3-х лет. Опрошенные признали факт высокой латентности этих преступлений. По их мнению, жертвы заявляют в правоохранительные органы лишь в 10-50% случаев изнасилования.

Значимость тех или иных факторов, определяющих высокий уровень латентности изнасилований, оценивается прокурорами неодинаково. Однако большинство из них признали лидирующими факторами нежелание пострадавшей предавать огласке происшедшее, боязнь порицания со стороны родственников, друзей и знакомых. Далее опрошенные выделили такие факторы как боязнь некорректного поведения работников правоохранительных органов, а также неверие в их возможности наказать преступника.

Нередко уже зарегистрированные преступления об изнасилованиях остаются без должного реагирования со стороны правоохранительных органов. Главной причиной этого прокуроры назвали общее обострение криминальной ситуации в стране. В качестве второй по значимости причины они выделили недостаточность профессиональной подготовки сотрудников органов внутренних дел. Третья причина заключается в перегруженности работников правоохранительных органов. Несовершенство уголовного и уголовно-процессуального законодательства отмечено в качестве четвертой причины. Пятой по значимости причиной выступает слабая исполнительская дисциплина сотрудников органов внутренних дел. Последние места в качестве причин занимают недостаточность профессиональной подготовки работников органов прокуратуры и их слабая исполнительская дисциплина. Не случайно по 12% ежегодно совершаемых изнасилований следствие приостанавливается за нерозыском или неустановлением виновных лиц.

Более смелые суждения прокуроры и следователи прокуратур высказали в ходе неформализованного интервьюирования. По мнению многих, 90% отказных дел по ст. 131 УК РФ – это недоказанные изнасилования. Следователи стараются склонить жертву к отказу от своего заявления, когда предвидят недоказуемость, с их точки зрения, эпизодов преступления. То же происходит, если жертва путается, сомневается, не помнит деталей случившегося, не может сообщить четкие приметы нападавшего, занимает неустойчивую позицию, колеблется в отношении своего желания привлечь насильника к уголовной ответственности. Только в случае, если следователь видит, что жертва пойдет до конца в своем намерении наказать преступника, «ее злость и обида быстро не улетучатся», он примет решение о возбуждении уголовного дела. Следователи прокуратур оценивают положение с возбуждением уголовных дел об изнасилованиях как катастрофическое. Некоторые из них признались, что имеется «установка сверху» не возбуждать такие дела (т.к. жертва в любой момент может отказаться от своего первоначального заявления, возникнут проблемы по поводу содержания под стражей подозреваемого), «подгонять заявление под отказ в возбуждении уголовного дела», если жертва изнасилования из асоциальной компании. Следователю будет обеспечено порицание от руководства, если он, все же возбудив уголовное дело, не сможет доказать событие преступления или причастность к нему подозреваемого. Причем порицание ему вынесут не за то, что он не смог доказать, а за то, что возбудил уголовное дело. По выражению следователей, они «боятся этих преступлений, как огня». По их свидетельству, сложилась определенная преемственность в практике «уговоров» жертвы: 1 стадия осуществляется органами внутренних дел (отделениями милиции) без приема заявления; ко 2 стадии подключаются органы прокуратуры, убеждающие жертву с учетом ее особенностей отказаться от уже поданного заявления, помня о том, что лучше отказать в возбуждении уголовного дела, чем затем прекратить его.

Один из следователей прокуратуры, которому по плану работы предстояло провести проверку законности принимаемых решений об отказе в возбуждении уголовных дел по заявлениям об изнасилованиях, поступившим в 2004 г., заявил: «Зачем проверять их законность? И так ясно, что они незаконны».

Многочисленные случаи оказания давления на заявителей с целью понуждения их к отказу от проверки сообщенных в милицию сведений выявляются по итогам прокурорских проверок. На это указывает руководство управления по надзору за процессуальной деятельностью органов внутренних дел и юстиции Генеральной прокуратуры РФ[1]. Принятие незаконных и необоснованных решений об отказе в возбуждении уголовных дел является, как и прежде, основным способом сокрытия преступлений[2].

Аналогичные, а также другие криминологически значимые данные были получены нами в ходе выборочного изучения 50 материалов об отказе в возбуждении уголовного дела об изнасиловании в межрайонных прокуратурах за период с 2000 по 2004 год. Основными из них являются следующие.

1. Фабула события в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела описывается, зачастую, тенденциозно с акцентом на легкомысленное поведение жертвы, ее согласие на совместное времяпрепровождение с подозреваемым, включая распитие спиртных напитков, неоказание сопротивления в момент нападения и полового сношения, обращение в правоохранительные органы не сразу, а лишь через сутки и более после совершения преступления, обращение к врачу после принятия мер личной гигиены, несообщение о случившемся родным и др.

Эти обстоятельства все вместе и каждый в отдельности не могут однозначно опровергнуть факт насильственного характера полового сношения. Указанное же поведение жертвы после совершения изнасилования психологически вполне объяснимо.

Так, в одном из материалов формулировка отказа была следующей: «Учитывая, что П., явившись добровольно в квартиру к Ч., распив совместно с ним спиртные напитки, несмотря на возможность свободно покинуть квартиру, добровольно осталась в квартире наедине с Ч., а также то, что П. ранее добровольно вступала в половые контакты с Ч., следствие приходит к выводу, что в действиях Ч. по отношению к П. отсутствуют признаки составов преступлений, предусмотренных ст. 131, 132 УК».

Все описанное следователем не исключало изнасилования. В его постановлении были проигнорированы медицинские документы, имеющиеся в отказном материале из 17 ГКБ, поликлиники № 4, в которых диагностированы состояние после насильственного полового акта, множественные ушибы рук и бедер жертвы. Следователь не захотел принять во внимание и тот факт, что П. распивала спиртное с Ч., находясь в компании с другими лицами, а осталась в его квартире, в связи с тем, что Ч. стало плохо и остальные члены компании, зная о прежней дружбе П. и Ч., сказали, что Ч. в таком состоянии оставлять одного нельзя. И, наконец, в день вынесения постановления об отказе в возбуждении уголовного дела следователь направляет в адрес своего межрайонного прокурора рапорт, в котором докладывает, что со слов судебно-медицинского эксперта у П. обнаружены, в частности, телесные повреждения в виде кровоподтеков в области бедер и в области грудной клетки. Заключение СМЭ, как пишет в рапорте следователь, еще не готово. Указанное заключение к отказному материалу впоследствии так и не было приобщено и тем более не было проанализировано так, как того требует закон. В этом конкретном случае заключение СМЭ имело решающее значение. В конце материалов имеется копия письма следователя в адрес потерпевшей более позднего срока, в котором он вновь сообщает ей об отказе в возбуждении уголовного дела. Вероятно, жертва повторно обращалась к следователю, но сведений об этом в материалах нет.

Безоговорочно отказывается в возбуждении уголовного дела об изнасиловании, если заявительницей является проститутка. Такое преступление, нарушающее половую свободу личности, не попадает, тем не менее, в статистику, нарушается принцип равенства у граждан перед законом.

Так, из материалов одного отказного дела следует, что двое парней «сняли» на улице в качестве проститутки гр. Д., заплатив ей «за двоих», привезли в квартиру. Она оказала им оговоренные услуги, однако в квартире оказались еще двое мужчин, которые принудили ее к совершению половых актов, удерживая в квартире всю ночь. Утром в эту же квартиру пришли еще двое парней, которые вопреки воли Д. стали совершать с ней половые акты и иные насильственные действия сексуального характера, избивая ее деревянным подлокотником от кресла, вставляли бутылку из под пива в задний проход.

В рапорте из 67 ГКБ, куда по скорой помощи была доставлена Д., были описаны все телесные повреждения, включая заднюю анальную трещину. Речь шла о возбуждении уголовного дела по п. «в» ч. 2 ст. 131 и п. «в» ч. 2 ст. 132 УК РФ. Однако, вынося затем постановление о назначении СМЭ, следователь, видимо, не собирался учитывать ее результаты. 10 марта 2003 г. эксперт провел СМЭ, выявил обширные кровоподтеки и другие повреждения и указал, что для ответов на другие вопросы ожидает медицинские документы из 67 ГКБ. Не дождавшись указанных документов, эксперт направляет свое заключение следователю, датируя его 11 апреля. Однако следователь, как оказалось, 21 марта уже вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.

2. В материалах проверки нередко отсутствуют объяснения подозреваемого[3] или имеется объяснение лишь одного из участников группового изнасилования, хотя личность остальных установлена или может быть без труда установлена (проживали вместе в одном общежитии, работали в соседних палатках на рынке и т.д.). Несмотря на это, следователь считает возможным отказать в возбуждении уголовного дела с формулировкой: «данные, изложенные в заявлении, не подтвердились» или «данных, свидетельствующих об изнасиловании, получено не было» или «в материалах проверки признаков какого-либо преступления не содержится». При этом в качестве основания отказа в постановлении следователя прокуратуры указывается не только п. 1, но и п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, что нарушает требования ч. 1 ст. 148 УПК РФ, согласно которым отказ в возбуждении уголовного дела по основанию, предусмотренному п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ (отсутствие в деянии состава преступления), допускается лишь в отношении конкретного лица[4].