109098 (Пути европейской цивилизации: от космоса – к картине мира)

Пути европейской цивилизации: от космоса – к картине мира

Василий Шубин

Цельность космоцентрического мировоззрения и его утрата

В рамках обыденного, мифологического, религиозного и научного познания удавалось создавать стройную картину Вселенной, которая удовлетворяла запросы эпохи и была адекватна духовным исканиям общества. Предельно гармонична, например, античная концепция Космоса; сам этот термин указывает на лад, строй, порядок, красоту, что всегда подчеркивалось исследователями античной цивилизации [1]. В «Тимее» Платон приходит к выводу: главное для человеческой души – подражать движению небесных тел, ибо они прекрасно вращаются целую вечность и небо всегда одинаково симметрично, гармонично, безо всякого нарушения. «Этот космос вечно переходил от хаоса к всеобщему оформлению и от этого последнего к хаосу. Подобное вечное круговращение хаоса и космоса было в античности не только понятно и убедительно, но также успокоительно и утешительно» [2, 16].

А как же боги? В античной мифологии Демиургом является сам Космос; он порождает богов, которые являются не чем иным, как олицетворением природных сил и законов. Космос и есть абсолютное божество, вечное, никем не созданное; самодостаточное, задающее рамки человеческого бытия, определяющее судьбу человека. Абсолютный космологизм античной культуры породил гармоничное восприятие мира, однако, ветер перемен привел к его закату. Почему? Космос ведь не кто, а что, поэтому при всей стройности данное мировоззрение далеко от личности, носит внеличностный характер. Обожествление звездного неба имело оборотную сторону: обезличивание человека, что остро почувствовали неоплатоники, проложившие путь античной интеллигенции к христианству, к вере в личного Бога. Космоцентризм с неизбежностью должен был смениться теоцентризмом.

Обратимся опять к Платону. В «Тимее» есть такое рассуждение: «... мы не смогли бы сказать ни единого слова о природе Вселенной, если бы никогда не видели ни звезд, ни Солнца, ни неба. Поскольку день и ночь, круговороты месяцев и годов, равноденствия и солнцестояния зримы, глаза открыли нам число, дали понятие о времени и побудили исследовать природу Вселенной, а из этого возникло то, что называется философией и лучше чего не было и не будет подарка смертному роду от богов» [3, 449...450]. Все верно. Звездное небо – это первые часы человека, его изначальный календарь, а также вечный объект лирических восхищений и познания. Небо вроде бы одно и то же, все звезды движутся на нем в стройном порядке, перемещаясь с востока на запад, но тем не менее в каждую эпоху пытливый человеческий взор обнаруживал все новое, сталкиваясь с волнующими загадками и поражающими ум небесными феноменами.

Идея Космоса была ключевой для античной культуры, но от нее после научной и общекультурной революции в Европе XVI – ХVII веков, можно сказать, ничего не осталось. Известный историк науки Александр Койре выразил этот переворот следующим образом: «Разрушение Космоса и, как следствие, исчезновение из науки всех основанных на этом понятии рассуждений» [5, 130]. Такова главная черта новоевропейской духовной революции, приведшей к выработке современного рационального миропонимания. «Распад космоса, – добавляет А. Койре, – вот, на мой взгляд, в чем состоял наиболее революционный переворот, который совершил (или который претерпел) человеческий разум после изобретения Космоса древними греками» [5, 131].

Как доминирующая мировоззренческая конструкция, Космос, безусловно, вытеснен наукой Нового времени и заменен Картиной мира. Свершилось, по выражению Макса Вебера, «расколдовывание» мира. «Чистый», то есть теоретический разум, противостоял эстетизирующему разуму античности и теоцентрическому мировоззрению средневековья. Природа не признается больше причастной человеку, она существует вне и независимо от него и, стало быть, является объектом познания и преобразования, разумеется, для удовлетворения потребностей субъекта. Сложное иерархическое устройство Космоса сменилось изотропной и однородной Вселенной, управляемой универсальными механическими законами, не допускающими никаких «симпатий» и «антипатий», то есть соучастия человека и природы в едином космическом круговороте.

Слово «космос» в его донаучном и дофилософском смысле означало «порядок» в противовес «хаосу». Оно применялось для обозначения воинского строя, государственного устройства и женского убранства (отсюда – «косметика»). Применительно к устройству мира этот термин начал использовать Гераклит, а музыкально-математической гармонии Космоса, его упорядоченности учил Пифагор. Общей доминантой для древнегреческих мыслителей было поэтому понимание мира как законченного, прекрасного и упорядоченного целого, заключенного в определенные границы и пронизанного жизнью (Эросом). В диалоге Платона «Тимей», этой вершине античной космологической мысли, Космос трактуется как единое живое существо. Начертав картину возникновения и устройства мироздания, Платон заключает: «Ибо восприняв в себе смертные и бессмертные живые существа и пополнившись ими, наш космос стал видимым живым существом, объединяющем все видимое, чувственным богом, образом бога умопостигаемого, величайшим и наилучшим, прекраснейшим и совершеннейшим, единым и однородным небом» [3, 500]. Ясно, что в системе космоцентрического мировоззрения человек выступал органичной частью мирового процесса и реально ощущал себя «микрокосмом».

Космическое мировоззрение питалось мощным корнем – народным земледельческим опытом, связью человека с Геей – Землей. Нельзя не согласиться с А.В. Ахутиным, когда он пишет: «Ни о какой выдумке, произвольной спекуляции не может быть и речи. Камни, деревья, животные, небесные светила; климат и характер местности, природа ветров, вод, земель, нравы обитателей; круг сельских работ, определяемый сменой времен года, вечное кругообращение небесных светил – словом, все космическое хозяйство для опытного в нем «философа» и «мудреца», ведающего его вечное строение, есть непосредственный опыт и опытно удостоверяемое умозрение... Крестьянин на опыте знает «природы» своих злаков, плодоносных деревьев, животных, ветров, вод, почв, погод сезонов... Несложно заметить, что античное понимание природы (неделимое внутреннее начало, определяющее рост, характер, нрав, способности некоего «существа»), равно и античное понимание космоса (вечно воспроизводящий порядок завершенного в себе целого), выводится земледельческими «трудами и днями» [6, 166, 168].

В Средние века античное понимание Космоса претерпело глубокую трансформацию. Самое главное – исчез образ замкнутого и самодостаточного организма; мир стал представляться видимым воплощением креативных божественных потенций. Космос – это материальная оболочка духовных сил. Изучение его не рассматривалось как самоцель, это лишь ступенька к созерцанию тайн тварного мира. Но тем не менее Средневековье сохранило и даже упрочило античную идею соответствия мира и человека, микро – и макрокосмоса. Космос Фомы Аквината и Космос Данте законно наследуют образы мира Аристотеля и Платона. О «расколдовывании» мира и его опытном изучении и преобразовании речь еще не шла. Наметившийся в XVI – ХVII веках цивилизационный слом привел к утверждению бюргерской, то есть городской цивилизации и последующему рождению промышленного производства, а значит к отрыву человека от земли. Возник новый исторический субъект – буржуазный человек с принципиально иной ментальностью. Созерцательный античный рационализм соединился с активностью «фаустовского человека», для которого природа стала объектом инструментализации и покорения.

Классическая наука, а вслед за ней и классическая философия четко противопоставили объект субъекту; к тому же посредством редукции многомерное содержание субъекта было сведено исключительно к сознанию, а точнее – к познающему сознанию. Вооруженный работающим методом такой субъект противопоставил себе не космос, не природу, а «картину мира». В этой связи удивительно точным является следующее высказывание Хайдеггера, сделанное им в статье «Время картины мира»: «Превращение мира в картину мира есть тот же самый процесс, что превращение человека внутри сущего в subiectum» [10, 51]. И далее: «Субъект задает всему сущему меру и предписывает норму; предметность потому и существует, потому что переходит в сферу его компетенции и распоряжения» [10, 50].

Тоска по Космосу, конечно, никогда не умирала, она пульсировала в произведениях романтиков, в прозрениях представителей философии космизма; у всех, кто хранил догалилеевские интуиции (Беме, Гете, Шеллинг, Н. Федоров, К. Циолковский, А. Чижевский и др.). Но их размышления о совместной эволюции космоса, биосферы и антропосферы, о космической природе и космическом предназначении человека явно не укладывались в каноны классической науки. Научное сообщество смотрело на них как на чудаков и еретиков, восстанавливающих астрологические построения. И трудно представить, что ситуация в обозримом будущем изменится к лучшему. «Калькулирующее» мышление (Хайдеггер) набирает силу вместе с научно-техническим прогрессом, а это значит, что техносфера и дальше будет иметь тенденции к расширению, подавляя мир естественного и еще больше отрывая человека от природы. Мартин Хайдеггер еще в 50-е годы прошлого века точно поставил диагноз: «Утрата укорененности исходит из самого духа века, в котором мы рождены» [7, 106]. И далее: «Это стало возможным благодаря тому, что в течение последних столетий идет переворот в основных представлениях и человек оказался пересаженным в другую действительность. Эта радикальная революция мировоззрения произошла в философии Нового времени. Из этого проистекает и совершенно новое положение человека в мире и по отношению к миру. Мир теперь представляется объектом, открытым для атак вычисляющей мысли, атак, перед которыми уже ничто не сможет устоять. Природа стала лишь гигантской бензоколонкой, источником энергии для современной техники и промышленности. Это, в принципе техническое, отношение человека к мировому целому впервые возникло в семнадцатом веке и притом только в Европе. Оно было долго не знакомо другим континентам. Оно было совершенно чуждо прошлым векам и судьбам народов» [7, 106...107].

Картина Вселенной: лавина гипотез и апокалиптических прогнозов

С тех пор, как в древней Шумерии стали классифицировать небесные объекты и наделять их смыслом, изменилось многое. Информация о небе необычайно выросла. Но чем больше человек с помощью научных методов и приборной техники вглядывался в небо, тем сильнее свершалось его отчуждение от природы. Космос стал враждебен человеку, в нем видится угроза бытию общества. И в самом деле. Если придерживаться осциллирующей, то есть пульсирующей модели Вселенной, то при расширении ее все должно рано или позже замерзнуть, а при сжатии – сгореть. Чему же тут радоваться?! В космосе сталкиваются галактики, взрываются звезды, кометы падают на планеты, разыгрываются магнитные бури, пульсируют смертоносные потоки частиц высоких энергий – и все это угрожает жизни.

Как уже отмечалось, шумеры начали объединять группы звезд в созвездия. В частности, были описаны 12 созвездий, представляющих собой знаки зодиака, имевших и до сих пор имеющих большое значение в астрологии, в которой предсказания о будущем основываются на вере во влияние звезд на человеческие судьбы.

Названия многих из известных сегодня созвездий происходят из древнегреческой мифологии. В середине ІІ-го века н.э. греческий астроном Птолемей подытожил все имеющиеся тогда знания по астрономии. В своем фундаментальном труде «Альмагест» (арабское название) он дал описание 48 созвездий, а также более тысячи звезд с указанием их яркости и положения на небе, то есть небесной долготы и широты. Эти 48 созвездий знали жители Месопотамии, Средиземноморья и Европы; однако, жители других регионов, например, китайцы и североамериканские индейцы видели на звездном небе другие фигуры. Указанное число созвездий оставалось вплоть до XVI века. Позднее добавилось еще 40 созвездий, и в 1922 году Международный астрономический союз утвердил названия всех 88 созвездий.

В XVII веке, после изобретения телескопа, возникла необходимость в картах неба, более точно фиксирующих положение звезд. Особенно тщательно такие карты стали составляться в ХІХ столетии. Одним из первых это стал делать немецкий астроном Фридрих Вильгельм Аргеландер. Он проделал огромную по тому времени работу: составил каталог звезд северного неба, в котором было зафиксировано 325 тысяч звезд с указанием координат и яркости каждой из них. Обсерватория, в которой проходила работа, располагалась в Бонне, поэтому каталог получил название «Боннское обозрение неба» («Bonner Durchmusterung»). Каталог был издан в 1863 году. После смерти Аргеландера работу продолжил один из его помощников, который составил звездную карту южного неба и издал свой труд под названием «Боннское обозрение южного неба» («Südliche Bonner Durchmusterung»). Заключительное обозрение было издано в 1930 году в аргентинском городе Кордове. Эти каталоги сохранили свою ценность для астрономов и в наше время.

В последние годы, благодаря космическим телескопам, удалось достичь еще более высокого качества в составлении звездных карт. С помощью Хаббловского космического телескопа астрономы составили каталог, описывающий около 15 миллионов звезд. Самое последнее достижение в составлении звездных карт – это два новых каталога, изданных ныне Европейским космическим агентством. Они сделаны на основе наблюдений при помощи космического телескопа на спутнике «Гиппаркос». На сегодняшний день эти каталоги самые точные; один из них в трех томах называется «Тысячелетний звездный атлас» («Millennium Star Atlas»).

В ХХ веке в астрономии произошла подлинная революция. Современные телескопы позволяют наблюдать галактики, удаленные от Земли на расстояние 13,5 миллиардов световых лет. Были зафиксированы впервые совершенно новые космические объекты и процессы, что привело к появлению альтернативных космологических моделей – сейчас их насчитывается уже несколько десятков. С 90-х годов ХХ века открытия в астрономии следуют буквально одно за другим [4]. В июле 1994 года впервые наблюдалось взаимодействие кометы с планетой (Юпитером), в результате чего ядро кометы рассыпалось на 21 фрагмент, которые врезались в планету. Это – реальный космический Апокалипсис, снятый астрономами с помощью телевидения.