79376 (Грибоедов), страница 6

На линии высокой стиховой трагедии стоит и "Грузинская ночь" (очевидно, последнее произведение Грибоедова). Написанная с целью изобразить "характер и нравы грузин", с широким использованием материала грузинских народных сказок и поверий, трагедия отличается напряжением и бурным разрешением драматических ситуаций и эмоциональной насыщенностью образов. В уцелевших отрывках трагедии с полной очевидностью выявлена ее антикрепостническая направленность. В центре трагедии - героический образ матери-мстительницы.

Трагедийные замыслы Грибоедова решительно противоречат традиционному пониманию его, как "литературного однодума" и вообще без учета их нельзя решить проблему художественного мировоззрения Грибоедова во всем ее объеме. Направление творческого пути Грибоедова - от его ранних салонных комедий, скроенных по французской мерке, до самобытной народно-исторической драмы о 1812 г. - в общем плане может быть определено достаточно точно. Это был путь поэта, возросшего на почве просветительской философии и рационалистической эстетики позднего классицизма, преодолевшего их механистичность, абстрактность и внеисторичность и с силой подлинной гениальности воплотившего тенденции реалистического постижения объективной действительности. Но при этом нельзя забывать, что конденсатором реалистических тенденций в русском искусстве начала XIX века был романтизм, служивший формой нового, прогрессивного миропонимания. В понятиях и категориях именно романтического миропонимания перед Грибоедовым возникали проблемы народности искусства, его самобытности и правдоподобия, проблемы взаимоотношений личности и общества, героя и истории - все центральные проблемы его творческого сознания.

Обширные замыслы и начинания Грибоедова либо остались неосуществленными, либо не дошли до потомства. Гениальный поэт остался в истории автором одного произведения. Но Пушкин сказал: "Грибоедов сделал свое: он уже написал "Горе от ума". В этих словах - признание великой исторической заслуги Грибоедова. Он заложил основы реализма на русской сцене. Средствами искусства он сумел показать человека в движении, во всем многообразии типических и индивидуальных черт его характера. Пользуясь материалом слова, он создал верный художественный образ своей эпохи - объективный, реалистический тип современной ему русской жизни в ее национальных формах. Он, наконец, глубоко проник в природу социальных и идеологических противоречий своего времени.

Этим обстоятельством и определяется, в первую очередь, значение творчества Грибоедова в истории русской культуры. В этом - секрет исключительной жизненности и влиятельности "Горя от ума". Творчество Грибоедова, замечательное своим идейным накалом, служило отражением реальных исторических конфликтов его кризисной и переломной эпохи. Он выдвинул в своей комедии такие темы, которые оставались центральными для русской общественной мысли и литературы в течение всего XIX столетия и даже позже. К примеру, вряд ли мы ошибемся, если скажем, что Ал. Блок, говоря о "трагических прозрениях" Грибоедова, имел в виду его мысль о "разрозненности" народа и интеллигенции. А ведь это была "вечная" тема русской литературы.

Величайшим заблуждением было бы, основываясь на биографических фактах, воображать Грибоедова человеком, прожившим жизнь в одиночку, оторванным от среды, от народа, от эпохи. Как раз напротив: зоркий наблюдатель, он необычайно остро воспринимал современность, жил всеми интересами своего века, начавшегося под знаком "разлома" умов и нравов. Французская буржуазная революция была исходной точкой того исторического процесса, свидетелем и участником которого являлся Грибоедов. Наполеоновские войны, эпическая борьба русского народа за национальную честь и независимость, романтизм и декабризм, революционное движение на Западе, новая философия природы и истории, новые открытия, обогатившие познавательный и культурный опыт человечества - все темы этой эпохи, клокотавшей драматическими событиями и кипением умов, в той или иной мере воспринял могучий гений Грибоедова и все они стали темами его душевных переживаний.

Два события современной истории имели для Грибоедова особенно важное значение - Двенадцатый год и декабризм. Это - как бы две стихии его творчества. "Горе от ума" рождено атмосферой 1812 г. Победа русского народа в Отечественной войне всему миру показала национальный облик русского человека, подвела итог целой полосе русской жизни, разрушила иллюзии "времен очаковских" и имела великое революционное значение. 1812 год - первый проблеск русского национального самосознания (что Грибоедов и хотел показать в своей драме о крепостном) и закваска всей русской национальной культуры нового времени. 1812 год разбудил в России независимую общественную мысль, - гораздо больше, нежели впечатления Запада, на которые ссылались, чрезмерно преувеличивая их значение, участники и историки декабристского движения. Бунтующий Чацкий с его мечтой о "свободной жизни", как и все декабристы, непонятен вне атмосферы и проблематики 1812 года.

Отечественная война, с новой силой пробудившая в русском народе чувство достоинства, энергии и уверенности, сыграла исключительно важную роль в формировании русского национального самосознания" Патриотизм людей, переживших великие испытания и победы этой войны, приобрел новое качество: для просвещенного и передового человека эпохи, смело и прямо взглянувшего на жизнь, любовь к родине органически совмещалась с ненавистью к самодержавию и крепостничеству, унижавшим национальное достоинство России. Декабризм и стал той идеологической сферой, в которой оформлялось русское национальное самосознание, неотделимое от общенародной борьбы за духовное и социальное освобождение. И творчество Грибоедова, проникнутое пафосом утверждения личной свободы и достоинства человека, отразило главные, ведущие тенденции этого революционно оформлявшегося национального самосознания. "Горе от ума", безусловно, самое национальное произведение русской литературы двадцатых годов, и Белинский был прав, называя его "первой русской комедией", в которой все - и сюжет, и характеры, и страсти, и мнения, и язык - "все насквозь проникнуто глубокою истиной русской действительности".

Грибоедов недаром был устремлен вперед, в будущее. Он не прекратил своего существования на той точке, на которой застигла его смерть, но продолжал жить в народном сознании. Творчество Грибоедова - не только факт русской культуры, но и ее динамическая сила, в свою очередь формировавшая новые явления культурной истории. Комедия Грибоедова, поистине, стала бессмертной. В течение века она активно служила делу общественно-морального и художественного воспитания многих поколений русских людей.

Это бессмертие началось сразу же, как только Россия узнала "Горе от ума". Декабристская литературная критика, в лице А. Бестужева, тогда же заявила, что "будущее оценит достойно сию комедию и поставит ее в числе первых творений народных". Декабристы утверждали, что рукописное "Горе от ума", наряду с сочинениями Вольтера, Руссо, Гельвеция и Радищева, "наиболее способствовало развитию либеральных понятий" и что пламенные монологи Чацкого - "приводили в ярость". Декабристы стремились использовать "Горе от ума" в целях революционной агитации: весной 1825 г. они в несколько рук списывали комедию под диктовку, - с тем, чтобы распространить ее по России.

Велико было и непосредственно литературное влияние комедии, сказавшееся в бытовых сценах VII и VIII глав "Евгения Онегина", оплодотворившее бытовую сатиру в романе Д. Бегичева ("Семейство Холмских", 1832), в повестях Марлинского и В. Одоевского.

Комедия Грибоедова сыграла громадную роль в формировании русской театральной культуры. В течение века она неизменно служила не только украшением нашей сцены, но и школой актерского мастерства. Пожалуй, не было ни одного большого русского актера, который бы не связал свое имя с богатой сценической историей "Горя от ума". Среди них мы встречаем выдающихся представителей романтического театра -

В.. А. Каратыгина и П. С. Мочалова, крупнейших комических артистов своего времени - И. И. Сосницкого и А. Е. Мартынова. Великий Щепкин свыше тридцати лет (с 1831 по 1863 г.) ; работал над созданием и усовершенствованием роли Фамусова. Замечательные актеры щепкинской школы - И. В. Самарин (по преданию, лучший Чацкий из всех, которых знала русская сцена), С. В. Шуйский, А. П. Ленский, Садовские, Г. Н. Федотова, а позже В. В. Стрельская, К. Н. Рыбаков, М. П. Ермолова, А. И. Южин, К. С. Станиславский, В. В. Лужский, В. И. Качалов, И. М. Москвин и многие другие - несли в народ слово и мысль Грибоедова, создавая различные аспекты сценического воплощения его образов.

Громадная взрывчатая сила и революционная энергия комедии обусловили ее дальнейшую судьбу. Она никогда не воспринималась только как памятник художественной истории, но всегда жила напряженной современной жизнью, обновляя свои краски и приобретая все более полногласное звучание. Каждая эпоха читала ее по-своему. Люди разных поколений и судеб, каждый на свой слух, находили в ней ответ на свои собственные вопросы и раздумья. Они "до-мысливали" то, что сказал Грибоедов, и идейный смысл его комедии с течением времени неуклонно расширялся.

Чацкий с его революционно-патриотическим воодушевлением, гражданским негодованием и думой об "умном, бодром" народе - продолжал свое историческое существование, как полный жизненной правды художественный образ типического представителя тех людей грибоедовского времени, которые на целую голову переросли свое поколение. Чацкий, действительно, начинал новый век. Декабрист, единственное истинно героическое лицо русской литературы двадцатых годов, он был непосредственным предшественником гражданского героя лирики Лермонтова. Далее эта линия героического "нового человека" - протестанта и борца, воплощавшего деятельные, творческие, революционные начала русской жизни - шла через Герцена на шестидесятников, минуя "лишних людей", ведущих свое родословие от второго центрального героя литературы двадцатых годов - Онегина.

Русские просветители XIX века неслучайно чувствовали глубокую внутреннюю связь и родство с Грибоедовым. Самый "просветительский" из писателей двадцатых годов, поднявший голос в защиту жизнедеятельного, творческого разума, он явился как бы мостом, пролегавшим между Радищевым и Чернышевским.

Герцен и Огарев, Аполлон Григорьев и Достоевский писали в Чацком-декабристе, молодой Добролюбов мечтал походить на Чацкого.

Заново ожила грибоедовская комедия в сатире Щедрина ("В среде умеренности и аккуратности"), где дана глубокая и исторически конкретная расшифровка "молчалинства", как социально-психологического явления, характеризующего вырождение русского либерализма.

Серго Орджоникидзе в каземате Шлиссельбургской крепости заносил в дневник свои мысли о Чацком, как о "воплощении сложившегося передового деятеля 20-х гг. и представителя новых идей" ("Литературная газета" 1940, N 9).

Разоблачительная сила грибоедовской сатиры была многократна использована Лениным в его борьбе с самодержавием, буржуазным либерализмом и всяческими искажениями большевистской теории (по количеству литературных цитат в сочинениях Левина Грибоедов занимает третье место - после Щедрина и Гоголя). В ленинских статьях и речах мы находим целую гамму разнообразных и тончайших оттенков политического звучания грибоедовского текста. Гневную реплику Чацкого: "А судьи кто?" Ленин делает заглавием статьи, разоблачающей буржуазный либерализм (Соч., т. XII, стр. 116). "Кадетская Марья Алексевна" служит для Ленина олицетворением либерального общественного мнения (XI, 26). Использован Лениным и образ Фамусова ("Наши партийные Фамусовы" - XII, 310). "Таланты" Молчалина - умеренность и аккуратность - часто применялись Лениным при характеристике либерализма и социал-оппортунизма ("Идеально-умеренный и аккуратный г. Струве" - VIII, 74; "Умеренная и аккуратная буржуазная мерка" - VIII, 103). Именем Молчалина Ленин пользуется, как синонимом политической покорности и подобострастия: "...верхи мелкобуржуазных политиков несомненно заражены... кадетским духом предательства, молчалинства и самодовольства" (III, 13). Репетиловщина служит Ленину для обозначения либерального фразерства и политического авантюризма: ""Шумим, братец, шумим" - таков лозунг многих революционно настроенных личностей, увлеченных вихрем событий и не имеющих ни теоретических, ни социальных устоев" (V, 145). Образ Скалозуба появляется у Ленина в связи с вопросом об отдаче студентов в солдаты: "Расправа нужна примерная: отдать в солдаты сотни студентов! "Фельдфебеля в Вольтеры дать!" - эта формула нисколько не устарела. Напротив, XX-му веку суждено увидеть ее настоящее осуществление" (IV, 70).

И в наше, советское, время великая комедия полностью сохранила всю свою сатирическую силу, все свое художественное очарование. Она продолжает свое триумфальное шествие по сценам наших театров. На ней учатся наши дети. Правда и злость Грибоедова, любовь и ненависть Чацкого - близки и дороги нам. Созданные Грибоедовым образы, умное, гневное и остров слово Грибоедова - живут в народе, вошли в его повседневный речевой обиход. Они служат оружием в руках людей социалистической эпохи, помогая разоблачать гнездящуюся еще в кое-каких закоулках нечисть старого мира, вооружая на борьбу с пошлостью, мракобесием, спесью, подхалимством, - со всем, что противоречит движению человечества вперед - к новым, лучшим формам жизни, познания и культуры.

Не только беспощадный гнев Грибоедова дорог нам, но и его горячая патриотическая страсть. Всем своим творчеством он утверждал идею национального величия русской культуры-самобытной, имеющей глубокие народные корни и проверенной историей. За пошлостью и подлостью фамусовского мира мы видим в творчестве Грибоедова образ иной России, - юной, благородной, могучей и устремленной в будущее России героев 1812 года и декабристов.

Ныне мы чествуем славную память Грибоедова в великие и грозные дни, накануне окончательной победы над черными силами, угрожавшими свободе, уму и достоинству человека. То, что предсказывал Ленин, сбылось: XX веку суждено было увидеть страшное осуществление грибоедовской формулы "фельдфебели в Вольтерах". Немецкие фашисты во главе со своим оберфельдфебелем посягнули на культуру русского народа, созданную им в трудах и борьбе. Лучшие люди испытали неслыханное горе и пошли на гибель - во имя ума, культуры, свободы и правды на земле. Но культура бессмертна, как и народ, создавший ее. И сейчас, еще выше поднимая победоносное знамя нашей бессмертной культуры, мы с законным чувством гордости вспоминаем великого Грибоедова, которого Белинский справедливо назвал одним из самых могучих проявлений русского духа.