78925 (Орест Сомов и его проза)

Орест Сомов и его проза

Н. Н. Петрунина

Литературная судьба Ореста Сомова удивительна. После полутора десятилетий живого участия в самых разнообразных журналах и альманахах своего времени - в незаметной издательской работе и в шумных журнальных сшибках, в создании литературной теории русского романтизма и в опытах творческого ее воплощения - этот рано умерший литератор, уйдя из жизни, ушел и из памяти своих литературных друзей и недругов. Можно было бы подумать, что его попросту забыли, как забывают ничем не примечательных людей. Однако много лет спустя, воссоздавая в своих "Записках" литературную жизнь конца 1810-х - начала 1830-х гг., Н. И. Греч не просто набросал литературный портрет Сомова, а счел нужным создать свою версию истории его отношений с издателями "Северной пчелы" и по-своему осветить причины разрыва, которым окончилось сотрудничество с ними Сомова. С годами сложилась и совсем уже странная картина. О Сомове непременно вспоминают, когда говорят о писателях-декабристах - А. Бестужеве и Рылееве и об их альманахе "Полярная звезда", имя Сомова неизбежно возникает рядом с именем . Дельвига - издателя "Северных цветов" и "Литературной газеты", мимо Сомова не проходит ныне исследователь литературных дебютов Гоголя, множится число замеченных параллелей между произведениями Сомова и творчеством самого Пушкина. Сомов вошел и в историю русской журналистики, и в историю отечественной фольклористики, его никак нельзя причислить к забытым деятелям пушкинской поры. Но известен он сейчас более своим участием в литературных предприятиях эпохи, нежели как творческая личность. К тому же, как это ни парадоксально, Сомова-критика знают лучше и перепечатывают чаще, чем Сомова-художника, автора стихов и прозы. Между тем этот скромный писатель - участник не тех пиршеств ума и таланта, которыми богата эпоха 1820-х - 1830-х гг., а ее будничной, повседневной жизни - оставил свой след в истории формирования русской прозы.

1.

Орест Михайлович Сомов, выходец из старинного, но обедневшего двврянского рода, родился 10(11?) декабря 1793 г. в г. Волчанске Харьковской (б. Слободско-Украинской) губернии. Сведения о прошедших на Украине детстве и юности Сомова (как, впрочем, и о жизни его вообще) крайне скудны и отрывочны, извлекаются по преимуществу из его произведений и из немногих замечаний современников. Полученное им воспитание характерно для времени и среды: за начальным домашним обучением последовал частный пансион какого-то иностранца, затем Харьковский университет, куда будущий писатель поступил в 1809 г. В то время Харьков был крупным культурным центром; в университете читали лекции сподвижник Н. И. Новикова И. С. Рижский и многие известные деятели украинской культуры, связан был с университетом его недавний выпускник, поэт-сатирик А. Н. Нахимов. В городе издавались журналы "Харьковский Демокрит" и "Украинский вестник", где Сомов с 1816 г. помещал ранние свои литературные опыты. Сотрудничать в этих журналах он продолжал и в первые месяцы жизни в Петербурге. Уже в Харькове Сомов выступает одновременно как поэт и прозаик, с оригинальными и переводными произведениями.

В конце 1817 г. Сомов уже в Петербурге: декабрем 1817 г. помечено его "Письмо украинца из столицы", опубликованное в "Украинском вестнике" (1818, ч. 9). Быстроте, с какой завязываются литературные его связи, вероятно, способствовали украинские земляки: собиратель и исследователь русского и украинского фольклора Н. А. Цертелев, поэт В. И. Туманский и др. С 1817 г. Сомов активно сотрудничает в Вольном обществе любителей словесности, наук и художеств, 30 мая 1818 г. он становится членом этого общества; его сочинения и переводы появляются в журнале "Благонамеренный". 13 мая того же года Сомов принят в число сотрудников, а 24 мая 1820 г. - действительных членов Вольного общества любителей российской словесности. Последнее, как и издававшийся им журнал "Соревнователь просвещения и благотворения", в котором Сомов участвует как поэт, прозаик и критик, находилось под идейным влиянием ранних декабристских организаций.

Летом 1819 г. Сомов отправился за границу. Он посетил Краков, Вену, провел несколько месяцев в Париже и в мае 1820 г. через Дрезден вернулся в Петербург. Сомов-путешественник внимательно всматривался в культурную жизнь, знакомился с новейшей литературой и искусством Западной Европы, с образом жизни, общественными нравами и установлениями, наблюдал особенности национальных характеров, сопоставлял виденное с тем, что осталось дома. Его впечатления легли в основу путевых писем, обращенных к петербуржским литераторам - А. Е. Измайлову, Н. А. Цертелеву, Ф. Н. Глинке, А. Р.

Шидловскому - и по возвращении в Петербург напечатанных в "Соревнователе", "Сыне Отечества", "Благонамеренном". Непосредственное наблюдение европейской жизни не прошло бесследно и для цикла повестей Сомова "Рассказы путешественника".

Сомов вернулся в Петербург, когда общество "соревнователей" переживало один из самых драматических моментов своего существования. В. Н. Каразин - в прошлом либеральный деятель начала александровского царствования, инициатор создания Харьковского университета - выступил с запиской, в которой он подчеркивал серьезность патриотических задач и просветительских целей общества, но в реальной трактовке этой программы исходил из отрицания идей Великой французской революции, а критикуя деятельность общества, ополчался против выступлений молодых, прогрессивно мыслящих его членов. В условиях общественно-литературной жизни начала 1820-х годов выступление Караэина разделило "соревнователей" на две партии: правую, умеренную, и левую, ратовавшую за насущные общественно-политические преобразования. Сомов оказался среди сторонников Каразина. Была ли его позиция выражением политической умеренности? Вряд ли, если учесть, что еще перед поездкой за границу Сомов перевел с французского басню Ж. Нуассара "История", с которой исследователь общества "соревнователей" связывает "начало борьбы в "ученой республике" за гражданский романтизм" [Базанов В. Г., Ученая республика.

М. - Л., 1964, с. 106]. К этому следует прибавить, что в 1821 г. Сомов напечатал в "Благонамеренном" "Песнь о Богдане Хмельницком - освободителе Малороссии". А в январе 1822 г. он открыл заседания "соревнователей" чтением стихотворения "Греция. (Подражание Ардану)". Концовка стихотворения, где тема борьбы за освобождение Греции перерастает в тему тираноборчества, принадлежит перу русского поэта-переводчика и отмечена взлетом вольнолюбивой гражданской патетики. Эти факты (а их легко дополнить) заставляют, скорее, предположить, что позицию Сомова определило другое: на стороне Каразина оказались все члены общества, связанные с Украиной и поддержавшие Сомова при его недавних литературных дебютах.

В начале 1820-х гг. Сомов выдвигается в первые ряды "соревнователей", приобретает известность как участник журнально-литературной борьбы преддекабрьских лет. Еще оставаясь сотрудником "Благонамеренного" (хотя предпочтение, отдаваемое им "Соревнователю", год от года очевиднее), он - в качестве поэта, критика, театрального рецензента, очеркиста, переводчика - выступает на страницах околодекабристского "Невского зрителя" и "Сына Отечества". Близкий поначалу к А. Е. Измайлову, посетитель литературного салона С. Д. Пономаревой, к хозяйке которого он одно время питал неразделенное чувство, Сомов постепенно сближается с А. А. Бестужевым и К. Ф. Рылеевым.

Общее внимание привлекло острое, полемически пристрастное выступление Сомова (1821) с разбором перевода В. А. Жуковского из Гете "Рыбак". В ходе полемики, вызванной этой статьей, Сомов настаивал на принципиальности своей критики, подчеркивал, что он стремился побудить "отличного стихотворца" и его последователей отказаться от "западных, чужеземных туманов и мраков", ибо "истинный талант должен принадлежать своему отечеству", "должен возвысить славу природного языка своего, раскрыть его сокровища и обогатить оборотами и выражениями, ему свойственными" [Невский зритель, 1821, ч.V, кн.2, с.279]. Эта программная установка Сомова-эстетика получила развитие в его трактате "О романтической поэзии" - одной из важнейших памятников русской эстетической мысли эпохи декабризма, появившемся в 1823 г. в "Соревнователе". Основная мысль критика в том, "что народу русскому... необходимо иметь свою народную поэзию, неподражательную и независимую от преданий чуждых", и самый верный путь к созданию национальной словесности - обращение к живым источникам народной поэзии, "нравов, понятий и образа мыслей", к сокровищам родной природы и истории. Другой важный тезис сомовского трактата уточняет первый: "весь мир видимый и мечтательный есть собственность поэта", "ограничить поэзию русскую воспоминаниями, преданиями и картинами нашего отечества... это было бы налагать новые оковы на гения", ибо, о чем бы ни писал поэт, "в каждом писателе, особливо в стихотворце, как бы невольно пробиваются черты народные" [Соревнователь просвещения и благотворения, 1823, ч.XXIV, кн.11, сс.147, 145, 143, 125]. Эту программу Сомов стремился по мере сил практически реализовать в собственном творчестве.

В конце 1822 г. Сомов оказывается в числе участников альманаха Бестужева и Рылеева "Полярная звезда на 1823 г.", а в исходе следующего, 1823 г. наряду с будущими декабристами - Н. И. Кутузовым, К. Ф. Рылеевым, А. О. Корниловичем, Н. А. Бестужевым - входит в "домашний комитет", который в критический момент способствовал сохранению "Соревнователя", оказавшегося на грани прекращения. Можно полагать, что именно благодаря содействию Рылеева почти одновременно с последним поступает он в 1824 г. на службу в Российско-американскую компанию, где по должности своей столоначальника оказывается помощником того же Рылеева. Все это время Сомов живет в доме компании, по соседству с Рылеевым, ежедневно общается с ним по службе и, не участвуя в политических сходках будущих декабристов, становится постоянным участником их литературных собраний и предприятий.

Зимой 1824 г. внимание литературного Петербурга занимала примечательная новинка - "Горе от ума". Автор рукописной комедии после нескольких лет отсутствия появился в столице за полгода до этого. По свидетельству Д. И. Завалишина, "в исходе 1824-го" года почитатель Грибоедова Сомов познакомил его с драматургом. Тот же Завалишин вспоминал. что в это время (судя по всему, вскоре после петербургского наводнения, когда Сомов и А. Бестужев в отсутствие Рылеева жили в его квартиреи готовили "Полярную звезду на 1825 г.") Грибоедов часто бывал у Сомова. Неудивительно поэтому, что когда Сомов вмешался в журнальные споры о "Горе от ума", он не только по достоинству оценил великую комедию и горячо защищал ее от нападок консерватора и литературного старовера М. А. Дмитриева, но и обнаружил знакомство с авторским ее замыслом. С сентября 1825 г. в квартире Сомова жил А. Бестужев.

Что сближение Сомова с писателями-декабристами имело основой, помимо его ценных деловых качеств писателя, критика, незаменимого в издательской практике повседневного- работника, сходство литературных, а отчасти - и гражданских позиций, видно по литературным выступлениям Сомова. О стихах его, созвучных передовым настроениям эпохи, мы уже упоминали в связи с деятельностью Сомова в обществе "соревнователей"; переведенные им в 1824-1825 гг. "Записки полковника Вутье о нынешней войне греков" завоевали популярность в среде декабристов и нашли применение в их агитационной работе; в приветственном отзыве Сомова о "Полярной звезде на 1825 г." нетрудно узнать его любимые мысли, известные нам по выступлениям 1821-1823 гг. "...Заметно было с самого появления "Полярной звезды" (в 1823 г.),читаем в этой рецензии,- что в ней преимущественно, и стихи и проза, говорили нам о нашей отчизне или посвящены были ее воспоминаниям...

Желательно, чтобы... "Полярная звезда" приобрела славу еще прочнейшую и блистательнейшую - заставила бы русских читателей... полюбить все русское: и великие наши воспоминания, я коренные обычаи, и язык звучный и благородный" [Северная, пчела, 1825, N41, 4 апреля].

Последнее звено в истории сотрудничества Сомова с А. Бестужевым и Рылеевым - написанная им для "Звездочки" (так был назван альманах на 1826 г.) "малороссийская быль" "Гайдамак". После декабрьского восстания отпечатанные листы альманаха были конфискованы, а вскоре был арестован Сомов: некоторые из декабристов в своих показаниях назвали его имя в ряду имен членов общества. Материалы следствия говорили, однако, о непричастности скромного литератора к политической деятельности его друзей, и в начале 1826 г. он был выпущен на свободу.

Положение Сомова, над которым только что тяготело столь серьезное политическее подозрение, осложнялось еще и тем обстоятельством, что он был одним из первых у нас профессиональных литераторов и, лишившись службы в Российско-американской компании, должен был зарабатывать на жизнь исключительно литературным трудом. В условиях когда "Соревнователь" прекратил существование, "Звездочка" так и не взошла на литературный небосвод, "Благонамеренный" вконец захирел и доживал свои дни, сотрудничество Сомова с недавними друзьями казненных или сосланных декабристов - Гречем и Булгариным, завязавшееся еще в преддекабрьские времена, упрочилось, более того, Сомов впервые со времени вступления своего на литературное поприще оказался в зависимом положении. В довершение всего писателю так и не были возвращены из Следственного комитета его бумаги, между которыми, по его свидетельству, было "несколько начатых и почти уже оконченных повестей" [Московское обозрение, 1877, N22, с.228]. Первое время Сомов занимается почти исключительно переводами и печатает их в "Северной пчеле". Тем более примечательно, что среди единичных оригинальных его выступлений 1826 г. - две рецензии на сочинения видного деятеля Союза Благоденствия, руководителя "ученой республики" Ф. Н. Глинки, признанного "прикосновенным" к делу декабристов и только что сосланного в Петрозаводск.

К концу 1826 г. у Сомова завязываются литературные отношения с Дельвигом - издателем альманаха "Северные цветы". Поначалу он дает в альманах повесть "Юродивый", а с 1827 г. становится помощником Дельвига по изданию "Северных цветов" и постоянным вкладчиком "прозаической" части альманаха. Ни одна его книжка не обходится отныне без повестей Сомова, а для "Цветов" на 1828, 1829, 1830-й и 1831-й гг. Сомов, продолжая основанную А. Бестужевым традицию, пишет годичные обозрения российской словесности.

Сотрудничество в "Северных цветах" способствовало сближению Сомова с пушкинским кругом литераторов. Со времени основания в 1830 г. "Литературной газеты" он окончательно порывает с Гречем и Булгариным, навлекая на себя их мстительные нападки. В позднейших своих "Записках" Греч постарался свести дело к особенностям характера Булгарина и бросить тень на мотивы, которыми руководствовался Сомов. Можно полагать, однако, что на деле все было не так просто. И определившаяся к началу 1830-х гг. одиозная репутация Булгарина и Греча, и притягательная перспектива освобождения от пут "коммерческой словесности", возможность работы в изданиях Дельвига, бок о бок с самим Пушкиным, достаточно объясняют выбор, сделанный Сомовым.