56869 (Витебское гетто), страница 2

Проехав, наконец, мост, грузовик несется, нигде уже больше не останавливаясь. Он мчится мимо казарм, трамвайного парка, пересекая широкое поле к Иловскому оврагу.

Черными днями для витебских евреев стала первая десятидневка октября, когда ежедневно работал смертоносный конвейер. В эти начальник полиции безопасности и СД в своем донесении сообщал, что в Витебском гетто возникла большая опасность эпидемий, поэтому было расстреляно 3 тыс. человек. Этот факт зафиксирован в «Акте о злодеяниях немецко-фашистских захватчиков на территории Витебского района»: «Детей и стариков бросали в ров и закапывали живыми, а потом по этим могилам проходила немецкая грузовая машина по нескольку раз. Их фактов массового расстрела в этом рву можно привести следующее: 20-25 октября 1941 г. немцы привозили людей на машинах, не доезжая 100 м до рва, группами по 10-15 человек подводили ко рву и расстреливали, также бросали в яму живых людей, раздетых догола, и так в течение 3 суток немецкие бандиты убивали здесь советских людей, творили неслыханные злодеяния…»

Об этой акции подробно рассказал советским следственным органам в 1950 г. А.В. Цыпкевич, представший перед трибуналом в Краснодарском крае. Он свидетель и соучастник тех преступлений, его показания позволяют наглядно представить весь ужас происходящего: «П.Шостак сказал, что мы должны быть в гетто и будем участвовать в перевозке евреев в лагерь. В 9 часов мы строем прибыли в гетто, а вслед за нами – 15 больших грузовых машин. Затем подкатил легковой автомобиль, из которого вышел начальник СД-9 П.Шостак, переговорив с нами, предупредил, чтобы мы, полицейские, никому ничего не говорили о перевозке евреев в лагерь. Нам стало ясно, что будет расстрел, а не этапирование. Узникам же объявили, что они перемещаются в лагерь. Большинство обреченных, доверившись, взяли с собой ценные и необходимые в быту вещи. Погрузив на машины по 20-25 человек: детей, стариков, женщин и мужчин, мы выехали. За городом, в километрах пяти на юго-восток, есть большой овраг. Название его не помню. К этому оврагу и прибыли машины. К этому времени он уже был оцеплен немецкими солдатами. Когда немцы стали отбирать у евреев вещи и ценности, поднялся страшный шум, крик, плач детей и женщин. Что произошло дальше, я не видел… До двух часов я трижды выезжал к месту расстрела… Массовые расстрелы продолжались и последующие 3-4 дня».

Не только Иловский ров стал огромной братской могилой для довоенного еврейского населения Витебска. Расстреливали и на территории еврейского Старо-Улановичского кладбища, на Улановичской горе у нынешнего кладбища в Мазурино. По сведениям старожилов города, массовые расстрелы производились также в Духовском овраге, у старого аэропорта в Районе Лучесы, а также в пойме реки Витьбы, недалеко от ветеринарного института.

Немногим узникам гетто удалось обмануть судьбу и, пережив все ужасы, остаться в живых. Одна из них – Софья Яковлевна Сарак, которой удалось бежать накануне ликвидации витебского гетто. Она собиралась добраться до д. Орехово, где жила ее знакомая, попросить у них кое-какие продукты и отнести обратно в гетто умирающим от голода родственникам. Когда она шла обратно, то увидела бывшую соседку Клавдию Осиповну Белоусову. Как оказалось, Клавдия Осиповна специально ждала ее, чтобы предупредить: в гетто идти нельзя.

Почти 9 месяцев К.О. Белоусова, Старовойтовы, Ильины прятали С.Я. Сарак, делились ней последним куском хлеба.

До войны в Витебске работало много высококвалифицированных врачей, закончивших в свое время медицинские факультеты крупнейших университетов Европы. Верные своему врачебному долгу, они работали до последней минуты в больницах и поликлиниках города. Многие из них оказались потом в гетто. И погибли.

Опытнейшего гинеколога Иезикеила Евелевича Риваша называли профессором. Во время создания гетто женщины города упросили оккупационные власти оставить доктора на работе в роддоме. В 1941 г. и в начале 1942 г. он практиковал в этом медицинском заведении.

М.Б. Гинзбург, одна из старейших фармацевтов Витебска, хорошо знала доктора Риваша. В годы войны она вместе с сыном Ю.И. Новиковым была эвакуирована в г. Сызрань. «Однажды весной 1942 г., - вспоминает Ю.И.Новиков, - маму разыскала фармацевт из Витебска по фамилии Красовская. Она много рассказала о Витебске, в том числе и о судьбе доктора Риваша. Несмотря на преклонный возраст, в 1941 г. ему было 70 лет, и на особые условия, в которых жили евреи, доктор оказывал медицинскую помощь партизанам и подпольщикам. Специально для него по приказу партизан в аптеке, где работала Красовская, собирали медикаменты. В начале 1942 г. Иезикеила Евелевича арестовали».

Подробности его дальнейшей судьбы выясняются. В одном из документов удалось найти следующую запись: «№ 129. Риваш И.Е. – 1868 г. муж. евр., профессор-гинеколог, убит в 1942 г., №130. Риваш А.Е. – 1887 г., жен., евр., домохоз., убита в 1942 г.». Именно убиты, а не расстреляны, как указано в этом списке напротив фамилий тех, кто погиб от рук фашистских выродков.

Даты массовых расстрелов, связанных с уничтожением гетто, в показаниях свидетелей упоминаются разные. Одни утверждают, что гетто было уничтожено в восьмых числах октября, другие – в конце ноября, третьи – 4-6 ноября 1941 г., в канун главного советского праздника. Последнюю дату подтверждает бывший узник гетто Семен Исаакович Угорец: «Четвертого ноября молодой полицай, он жил на нашей улице, сказал мне, что если я не выйду из гетто, значит все – завтра конец. Я прибежал, сказал родителям, сестре. Они не поверили. Да и тяжело им было решиться на побег. А я решил бежать. Мать дала мне кое-какие вещи. И подвалами домов я вышел из гетто. Назавтра я стоял около пекарни на Замковой улице и видел, как машины вывозили евреев из гетто. Их везли расстреливать в сторону деревни Тулово».

Заметая следы, в сентябре 1943 г. гитлеровцы издали секретный приказ о сжигании трупов ранее расстрелянных ими советских граждан. Для отработки технологии этой варварской акции в Могилеве собрали руководителей из всех городов оккупированной Белоруссии и провели показательное сжигание.

Из показаний бывшего криминал-комиссара гестапо Коха: «К месту, где уже был сложен костер из 100 трупов советских граждан, расстрелянных в этот день, подвели всех участников совещания. Костер занимал площадь около 36 квадратных метров, в нижней части костра были положены камни, примерно высотой 50 см, на которых лежали рельсы; на рельсы клались кряжи, на кряжи клались ряды трупов, на трупы клались дрова. И так было 3 яруса. К низу костра подкладывались дрова».

Приказ о сжигании трупов был исполнен и в Витебске.

Только через 50 с лишним лет, в октябре 1993 года на месте Витебского гетто и на месте массовых расстрелов в Иловском рву были установлены памятные камни.

Литература

Памяць: Гiст.-дакум. хронiка Вiцебска: У 2-х кн. Кн. 1-я / Рэд. кал.: Г.П. Пашкоy (гал. рэд.) i iнш.;

Маст. Э.Э.Жакевiч. – Мн.: БелЭн, 2002. – 648 с.: л.

5