56381 (Образование Древнерусского государства. Проблема варягов и руси), страница 5

Проблема этнического происхождения “руси” намного сложнее, нежели “варяжская”. Дело в том, что этноним “русь” встречается в самых разных областях Европы, более того, под этим этнонимом в древнейших источниках подразумеваются разные народы. Главная ошибка и норманистов и антинорманистов — стремление свидетельства о разных “Руссиях” свести к одной “Руси”. Например, указание восточных авторов на “три вида руси” (Арсания, Славия и Куяба) нужно воспринимать как упоминание трех разных народов, объединенных одним именем. Поэтому представление о “трех видах руси”, как о “трех центрах” или самое большее о “трех племенах” — несостоятельно по сути. Слабость антинорманизма заключалась именно в том, что “русь” рассматривалась как изначально славянское племя, независимо от того, искали ли его на Балтике, или на юге у “Русского” (Чермного-Черного) моря или у речки “Рось”.

Таким образом, “русь” — это славянизированные, но изначально неславянские племена, причем разного происхождения.

Как уже отмечалось, в “Повести временных лет” представлены две версии происхождения Руси. Киевский летописец, писавший, по всей вероятности, в конце Х века, считал, что “русь” — это поляне. Поляне вышли, как и все славяне из Норика — римской провинции, территориально совпадавшей с областью Ругиланда — одной из Руссий, известной с V века и упоминаемой еще и в XII веке, и которая ко времени обращения к этой теме летописца была славяноязычна (“а русский и словенский язык — одно есть” — уверяет летописец). Современные археологические исследования показали, что с Дуная на Средний Днепр было две заметных волны переселений: в VI столетии (культура пальчатых фибул), и в середине Х-го, когда по Дунайско-Днепровскому пути уходили на восток, отступая от вторгнувшихся на Средний Дунай венгров. Вполне вероятно, что обе переселенческих волны предполагали этнически родственные племена (память о такого рода переселениях обычно хранилась веками). Но летописец, видимо, имел в виду именно переселение середины Х века, о котором ему могли рассказать и живые свидетели.

Летописец противопоставляет “разумных” полян-русь древлянам, соперничество с которыми приходилось на середину Х столетия. И описание обычаев, действительно, свидетельствуют о расхождениях их у полян и других славянских племен. Во всяком случае, о том, что поляне не были изначально славянами, свидетельствует много фактов. Например, свадебный обряд — у славян было многоженство, причем женихи крали невест, хотя чаще всего это происходило по предварительному сговору. У полян-руси за невест платили выкуп, а многоженство запрещалось. Разными были и похоронные обряды. Так, для всех славян характерно трупосожжение с последующим захоронением останков. Например, в “Повести временных лет” сообщается, что у восточно-славянских племен радимичей, северян, кривичей и вятичей обряд трупосожжения сохранялся очень долгое время (у вятичей — до XI—XII вв.). Вообще же сожжение умерших было прекращено только с окончательным установлением христианства. А у полян-руси существовал обряд трупоположения. Разными были и формы организации племен — у полян-руси была кровнородственная община и большая семья, у древлян и других славянских племен — территориальная община и малая семья.

Характерно, что обычаи полян-руси в изложении летописца находят аналогии именно на Среднем и Верхнем Дунае, в варварских “правдах” раннего средневековья. На территорию Подунавья указывает и отмечавшийся всегда необычный обряд погребения (трупоположения), появившийся в земле полян в середине Х века, и находящий полную аналогию в христианских погребениях Великой Моравии. Усвоив славянскую речь, руги-русы долго еще сохраняли свои формы организации (большая семья и кровнородственная община). И недаром в литературе давно идет спор, какая община и семья была у славян накануне образования Древнерусского государства. А однозначного решения этого вопроса попросту не было.

Летописец ставил вопрос “откуду пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити и откуду Русская земля стала есть” (то есть с какого времени можно говорить о ней как о государственном образовании). Династию он вел от Кия, не уточняя времени, когда жил родоначальник киевских князей. Он спорит с теми, кто не признавал княжеского достоинства Кия, и спор мог быть заострен против пришедших с севера Олега и Игоря. Имени же Рюрика в Киеве в середине X века, похоже, еще не знали.

Судя по сочинениям русских авторов XI века митрополита Илариона и Иакова-мниха, в Киеве о Рюрике еще ничего не знали и в третьей четверти XI века: родоначальником киевской княжеской династии признавался Игорь “Старый”. Не упоминает Рюрика и “Слово о полку Игореве” (конец XII века), в котором родоначальником признается Троян. Само имя “Рюрик” появится в княжеском именослове в Новгороде лишь во второй половине XI века (внук новгородского князя Владимира Ярославича — Рюрик Ростиславич).

Упоминание в летописи Норика, как прародины славян, необходимо ведет к Ругиланду и народу ругов. Сами руги известны с I века нашей эры (о них пишет римский историк Тацит), как население юго-западного побережья Балтийского моря и острова Рюген. Позднее, в VII—IX вв. оставшиеся на Балтийском побережье руги были славянизированы и известны в западноевропейских источниках, как “раны”, “рены”, “рутены”. Возможно, их называли также и “русами” и вместе с варягами они в IX веке участвовали в переселении к ильменским славянам.

С начала IV века н.э. руги упоминаются на Среднем Дунае, как племя, пришедшее сюда с южного берега Балтики. В позднейших источниках “русские” упоминаются уже с IV века. Византийский писатель XIV Никифор Григора говорит о “русском князе”, занимавшем придворную должность при императоре Константине (т.е. до 337 г.). Российская Степенная книга (ХVI век) сообщает о “брани с русскими вои” императора Феодосия (до 395 го.). Здесь же сказано о нападении русов на “Селунский град”. Сведения эти, по всей вероятности, заимствованы из житий (Ивана Пустынника Египтянина и Дмитрия Солунского), и они могут быть вполне достоверными. Только имеются в виду не восточноевропейские русы, а именно подунайские руги.

В V веке подунайские руги создали государство Ругиланд в римской провинции Норик. Римская провинция Норик примыкала с севера к Иллирии (“Илюрик” русской летописи), и в основном совпадала с позднейшим Ругиландом, который во многих источниках IX—XII веков называется “Русью”, “Рутенией”, “Русской маркой” и т.п. Руги, переселившиеся в Среднее Подунавье, принимали здесь активное участие в событиях IV—VI веков на Среднем Дунае, соперничая, в частности, с готами. Как и большинство других “варварских” племен, они приняли христианство в виде арианства.

Подведем некоторые итоги. Древнейший киевский летописец знал только Приднепровскую Русь, которую выводил с Дуная. Но внесенное позднее в летопись Сказание о призвании варягов называет еще одну Русь — Балтийскую. Балтийская Русь появляется на страницах “Повести временных лет” в качестве одного из варяжских племен. Впрочем, летописец оговаривает, что русь — это отдельное племя. Пояснение это сделано, очевидно, уже после того, как название “варяги” стало распространяться на все прибалтийские народы, и надо было подчеркнуть, что русь — это особое племя, отличавшееся от скандинавов.

Изучение сведений о Балтийской Руси показывает, что на побережье Балтийского моря в VIII—IX вв. существовало несколько “Руссий”, причем, скорее всего, разного этнического происхождения. Например, рутены, вполне возможно, этнически восходили к кельтам. В сер. IX в. рутены, которые к тому времени были уже славянизированы и иногда назывались “русью”, включились в общий переселенческий поток с западных на восточные берега Балтийского моря и вместе с варинами-варягами пришли к ильменским словенам и кривичам.

Но восточные авторы, которые также знали Русь Приднепровскую и Русь Балтийскую, называют еще одну — “третью Русь”. Как показали исследования, Русь Балтийская и “третья Русь” тесно связаны между собой. И эта проблема на сегодня — одна из важнейших в теме происхождения Руси и образовании Древнерусского государства.

Упомянутая ранее легенда XV века о происхождении Рюрика с территории Неманской Руси имела целью дезавуировать другую легенду: о происхождении литовского (или литовско-русского) князя Гедимина от племянника Августа Палемона. В действительности же реальных “Рюриковичей” среди русских князей не было, а Игорь, по всей вероятности, не был сыном Рюрика, более того, он вообще происходил из иной Руси. В папских документах XII—XIII веков (в частности, в булле Климента III 1188—1191 гг. бременскому архиепископу) “Руссией” называлась и Ливония. У Саксона Грамматика — это территория балтийского побережья Эстонии, провинции Роталия и Вик. Само имя “Игорь” (в византийских и западных источниках “Ингер”) явно связано с территориями “Ингрии” (“Ижора” русских летописей) и “Ингарии” (область соседняя с Роталией). Исходный корень здесь уральский (“инг” — муж, человек). Отразился он и в этнониме “ингевоны”, и во многих кельтских именах. Но именно на Эстонию в данном случае выводят чудские имена послов, упомянутые в договорах Руси с Греками, причем послов самого княжеского семейства.

“Русь” у восточного берега Балтики упоминается у Адама Бременского (XI век), а в пояснениях-добавлениях комментатора имеется неожиданное уточнение, что это “Руссия-тюрк”. У популярного в Европе еврейского автора Иосиппона, жившего в Х веке в Италии, так назывались аланы (иранцы), отождествляемые в большинстве восточных источников именно с русами. Очевидно, это и есть “третий вид” Руси — аланская Русь. Но целый ряд авторов, считавших русов изначально ираноязычным народом, помещали алан в областях Подонья (салтовская культура). Постоянные же упоминания в западных источниках (в частности, у “Географа Равенского”, автора IX века) роксолан и алан на восточном побережье Балтики представлялись домыслами. Между тем, значительный иранский компонент в именах послов и купцов из договора Игоря с Греками 941 г. указывает на сохранение в Прибалтике и ираноязычного этноса. Само имя “Олег” явно восходит к тюркскому “Улуг” — имени и титулу, со значением “великий”. Имя это в форме “Халег” с тем же значением известно и у ираноязычных племен.

Естественен вопрос: как и когда попали на Балтику аланы (или ранее роксоланы)? И в этой связи пересекаются два сюжета, казалось бы, далекие друг от друга: вопрос об этнической природе самих норманнов и история расселения алан в первые века нашей эры по Европе, в частности, как раз по северо-западной Европе, где и до сих пор остаются их следы и в могильниках, и в именах (английское “Ален” и кельтское “Алдан” — означают просто принадлежность к племени алан).

В свое время С. Гедеонов, оценивая один из аргументов норманистов — сообщение Лиудпранда, — заметил что понятие “северные люди” (“нордманны”), как об этом говорит и сам Лиудпранд, именно территориальное, а не этническое. Во франкских хрониках с конца VIII века самые северные славянские племена обозначаются как “нордлюди”. Для Северной Италии, где жил Лиудпранд, “норманнами” были уже жители Задунавья, а для Южной Италии — и Северная Италия.

Ни норманисты, ни антинорманисты не придали особого значения тому факту, что в генеалогиях норманнов нет ничего германского (в отличие от континентальных германцев). По одной из легенд (записанной в “Малой Эдде” и пересказанной в предыдущей главе), норманны пришли “из Азии”, из-под Трои, точнее из Фракии в эпоху Троянской войны. Сорок поколений, представленных в этой версии — это примерно XII веков, и Скандинавии потомки троянских предков должны были достигнуть около начала нашей эры. Кстати, именно в этой генеалогии все сорок имен предков норманнов — не германские.

Две другие версии, рассмотренные выше, сходны и относятся к более раннему времени, нежели “Младшая Эдда”, именно к XII столетию. Анналист Саксон указывает даже точную дату прихода норманнов с Дона в северные пределы Франции — 166 год н.э. Другой вариант этого же предания — объяснение захвата норманном Роллоном в начале Х века Нормандии: узурпатор оправдывал свои действия тем, что во II веке сюда с Дона пришел его предок тоже Роллон.

В шведской литературе придают большое значение упоминаемой в сагах “Великой Свитьод”, что воспринимается как “Великая Швеция” и служит аргументом в пользу того, что шведы господствовали на Руси. Но “Свитьод” — это, как было сказано, легендарный в сагах Асгард, страна “асов”. А “асы” — одно из названий алан, употребляемое и русскими летописцами (в форме “ясы”), и это опять-таки область Северского Донца и Дона, где еще и в XII веке упоминается “Руссия-тюрк”.

Выше отмечено, что путь, которым шел легендарный Один вместе с асами, хорошо зафиксирован нумизматическими данными: с Дона на Среднюю Оку (именно на Средней Оке фиксируется большинство кладов восточных монет) и далее (обычно по Клязьме) на Верхнюю Волгу. Иначе говоря, Один со своим сопровождением шел именно Волго-Балтийским путем, останавливаясь в разных районах Балтийского побережья и на островах, пока не пришел в область Центральной Швеции — именно Свитьод. И надо иметь в виду, что свеев-шведов в те легендарно далекие времена здесь еще не было.

Согласно преданиям, Один — и бог, и родоначальник династии, связанной все с теми же “асами”, обоготворяемой элиты формирующегося государства (оно в Швеции сложится значительно позднее, чем на Руси). Согласно преданию, Один после смерти (боги шведов смертны) собрал всех погибших в войнах и увел назад на Дон в “Асгард”. Интересно и важно, что предания об Одине были и в “Руссии-тюрк” на восточном берегу Балтики, на что обратил внимание Саксон Грамматик, противопоставляя, однако, русов и шведов.