56339 (Проблема происхождения славян), страница 3
Описание файла
Документ из архива "Проблема происхождения славян", который расположен в категории "". Всё это находится в предмете "история" из , которые можно найти в файловом архиве . Не смотря на прямую связь этого архива с , его также можно найти и в других разделах. Архив можно найти в разделе "остальное", в предмете "история" в общих файлах.
Онлайн просмотр документа "56339"
Текст 3 страницы из документа "56339"
Приальпийское население изначально, вероятно, в своих истоках индоевропейским не было. Но если в кельтских языках явно проявляется неиндоевропейский субстрат, то в славянском такового не видно. Поэтому реальное воздействие на язык этого населения оказывали лишь индоевропейские племена, в числе которых наиболее значительными были именно племена культуры колоколовидных кубков.
В настоящее время трудно решить: пришел ли славянский язык в “готовом” виде в Центральную Европу, или он формируется здесь в результате смешения населения культур колоколовидных кубков и разных вариантов культур, уходящих к предшествующим племенам культуры шнуровой керамики. Длительное соседство, несомненно, способствовало взаимовлиянию праславянского языка с языками иллиро-венетскими и кельтскими. В результате шел непрерывный процесс взаимоассимиляции и возникновения промежуточных диалектов в рамках разных племенных объединений.
Т.И. Алексеева, допускающая, что культура колоколовидных кубков есть возможный исходный славянский антропологический тип, указывает на близость древнерусского и даже современного приднепровского населения именно приальпийской зоне: Венгрии, Австрии, Швейцарии, Северной Италии, Южной Германии, севера Балкан. И речь в данном случае идет именно о движении протославян с запада на восток, а не наоборот. Исторически распространение этого типа прослеживается сначала на Моравию и Чехию, затем к будущим племенам уличей, тиверцев, древлян. Указать на время, когда такое население двинулось из Центральной Европы на восток, антропология не может, поскольку, как и у большинства племен Центральной Европы, у славян распространяется трупосожжение, и на два с половиной тысячелетия антропологи лишаются возможности следить за этапами миграций племен. Зато от этой эпохи дошел значительный топонимический и иной языковой материал. И здесь наиболее весомый вклад принадлежит О.Н. Трубачеву.
К выводу о совпадении области зарождения индоевропейцев и славян ученый шел несколько десятилетий. Важнейшими этапами были книги о ремесленной терминологии (она у славян сближалась с древнеримской), затем о названиях рек и иных топонимов в области Правобережья Днепра, где наряду со славянскими встречаются и иллирийские. И наконец, поиски славянской топонимики в Подунавье, откуда и русские, и польские, и чешские летописцы (иногда в легендарной форме) выводили славян и русов.
В работах О.Н. Трубачева, как правило, предлагается только относительная хронология: что и где древнее. Хронологию в данном случае привносят археологи и историки. Украинские археологи, в частности, А.И. Тереножкин, высказывали мнение о славянстве смежной с киммерийцами чернолесской культуры X–VII веков до н.э. Примечательно, что в пограничной полосе между собственно киммерийцами и чернолесцами по реке Тясмин в VIII веке до н. э. появились укрепленные городища, что свидетельствовало об усилившемся размежевании чернолесцев и киммерийцев. Самое же примечательное заключается в том, что выявленная О.Н. Трубачевым славянская топонимика полностью наложилась на чернолесскую археологическую культуру, вплоть до захода на левобережье Днепра у юго-восточных пределов культуры. Такое совпадение — исключительно редкий случай в этногенетических разысканиях.
В итоге чернолесская культура становится надежным звеном и для движения вглубь, и для отыскания последующих преемников. При этом следует иметь в виду, что из Центральной Европы по старым следам будут проходить новые переселенцы, а граница степи и лесостепи на протяжении многих веков будет ареной чаще всего кровавых столкновений степных кочевников и оседлых земледельцев. Необходимо считаться также с тем, что с началом социального расслоения и родственные племена включаются в борьбу между собой.
Решение вопроса об этнической принадлежности чернолесской культуры помогает понять и природу более ранней тшинецкой. В ней как раз и обозначается путь древнейших славян из приальпийских областей к Днепру. При этом, обряд трупосожжения, видимо, и выявляет собственно славян, в то время как в обряде трупоположения славянский антропологический тип в чистом виде не представлен. Это, по всей вероятности, было преимущественно балтское население. По всей вероятности, именно здесь и произошел первый контакт славян с балтами, вполне объясняющий и схождения и расхождения тех и других в языке. Именно здесь, в рамках этой культуры южный темнопигментированный брахикефал пересекся со светлыми долихокранами и ассимилировал их.
§4. Среднее Поднепровье в скифо-сарматское время
При всей важности именно этнической истории Среднего Поднепровья для уяснения многих аспектов позднейшей истории славянства и формирования древнерусского государства, белых пятен здесь еще очень много. Слабо исследованы белогрудовская (XII–X вв. до н. э.) и чернолесская культуры, в частности, их соотношение с тшинецкой, хотя и указывается на — важную в данном случае — связь с Центральной Европой. Не прослежены и переходы к последующим культурам. Есть тому объективные причины: один из главных показателей культуры (материальной и духовной) — погребальный обряд — у племен с трупосожжениями весьма упрощен и оставляет археологам практически одну керамику. О.Н. Трубачев, полемизируя с археологами, воспринимающими изменения в материальной культуре как смену этносов, не без иронии замечает, что смена орнамента на сосудах вообще может не означать ничего, кроме моды, которая, конечно, и в древности захватывала разные племена и народы.
Изменения в облике культуры на Среднем Днепре могли происходить и из-за смены населения в степных районах, а также из-за постоянных миграций с запада или северо-запада на восток и юго-восток. Как раз в начале VII века до н.э. из Причерноморья уходят киммерийцы и примерно через несколько десятилетий в степи появляются скифы. Сохранилось ли на месте прежнее земледельческое население? Б.А. Рыбаков в книге “Геродотова Скифия” доказывает, что сохранилось и сохранило определенную самостоятельность. Он обращает внимание, в частности, на то, что на стыке степной и лесостепной полосы, где и в киммерийское время были укрепленные поселения, пограничная полоса укреплялась в еще большей степени. Это — убедительное свидетельство неоднородности территории, обозначенной Геродотом как “Скифия”. И важно само указание на существование на севере “Скифии” “скифов-пахарей” со своими культами и этнологическими преданиями. Любопытно, что у этих племен жило предание о проживании их на том же месте в течении тысячелетия. В данном случае предание совпадает с реалиями: тысяча лет до Геродота прошло от начала срубной культуры в Причерноморье, и тысяча же лет отделяла “скифов-пахарей” от возникновения тшинецкой культуры.
Согласно легенде, “на Скифскую землю с неба упали золотые предметы: плуг, ярмо, секира и чаша”. Культовые чаши археологи находят в скифских погребениях, но в основе их оказываются формы, распространенные в доскифское время в культурах лесостепи — белогрудовской и чернолесской (XII–VIII вв.).
Геродот столкнулся и с разными версиями относительно численности скифов: “Согласно одним сообщениям скифы очень многочисленны, а по другим — коренных скифов... очень мало”. В эпоху расцвета скифского объединения довольно единообразная культура распространяется на многие нескифские территории. Происходит примерно то же, что и в Центральной Европе в связи с подъемом кельтов: практически во всех культурах замечается латенское влияние. Когда же в последних веках до нашей эры скифы загадочным образом исчезли (по версии псевдо-Гиппократа они выродились), на территории Скифии возрождаются старые традиции и, видимо, старые языки. Вторжение с востока сарматов способствовало упадку скифов, но воздействие сарматов на местные племена оказалось меньшим, чем их предшественников.
В VI веке до н.э. на территории украинского и белорусского Полесья появляется новая культура, названная милоградской. Юго-западные черты, отмечаемые в ней, позволяют предполагать смещение части населения от предгорий Карпат в лесистые области бассейна Припяти. По мнению исследователей, речь идет об упоминаемых Геродотом неврах, которые, незадолго до его путешествия в Причерноморье, покинули первоначальную территорию из-за нашествия змей. Обычно отмечается, что тотем змеи был у фракийцев и Геродот просто буквально воспринял рассказ о нашествии племени с таким тотемом. Культура просуществовала до I–II века н. э. и была разрушена или перекрыта племенами зарубинецкой культуры, возникшей во II веке до н. э.
Пересечение и переплетение милоградской и зарубинецкой культур породило дискуссию: какую из них считать славянской? При этом споры шли в основном о зарубинецкой культуре, и участвовали в них в той или мере многие исследователи. Большинство археологов Украины и Белоруссии признавали культуру славянской. Последовательно на большом материале этот вывод обосновывал П.Н. Третьяков. Возражали авторитетные археологи И.И. Ляпушкин и М.И. Артамонов, а В.В. Седов признавал культуру балтской.
Зарубинецкая культура зарождалась одновременно с пшеворской на юге Польши. Последняя включала часть территории, входившей ранее в состав лужицкой культуры и некоторые археологи видели в ней первоначальных славян. Но славянство их доказывается и традициями материальной культуры, и логикой историко-генетического процесса. Б.А. Рыбаков считал неслучайным, что обе культуры как бы повторяют границы тшинецкой культуры, а зарубинецкая также и промежуточную чернолесскую. Зарубинцы были связаны с расселившимися до Карпат кельтами и должны были постоянно обороняться от почти в то же время появившихся у границ лесостепи племен сарматов.
До сих пор по границе лесостепи на сотни километров тянутся ряды валов, называющихся с давних пор “Змиевыми” или “Трояновыми”. Их датировали различно — от VII века до н.э. до эпохи Владимира Святого (X век). Но валы явно возводились для защиты именно территории зарубинецкой культуры, и закономерно, что киевский энтузиаст А.С. Бугай нашел материальные доказательства того, что насыпаны они около рубежа нашей эры.
Примечательно, что поселения зарубинецкой культуры не были укрепленными. Очевидно, с северными и западными соседями зарубинцы жили мирно. От степи же, где в это время кочевали сарматы, отгородились недоступными для конницы валами. Валы и сейчас производят впечатление. И встает закономерный вопрос: насколько организованным должно быть общество, чтобы возводить такие сооружения? А общество это, судя по жилищам, еще не знало неравенства: это был труд свободных общинников многих поселений.
Зарубинецкая культура, надежно прикрытая с юга, пала во II веке н.э. в результате нового нашествия с северо-запада. П.Н. Третьяков нашел доказательства того, что зарубинцы переместились к северо-востоку и востоку на левобережье Днепра, где позднее сливаются с новой волной славянских переселенцев из Центральной Европы.
Будучи последовательным приверженцем концепции славянской принадлежности зарубинецкой культуры, П.Н. Третьяков не определил своего отношения к милоградовцам, неоднократно склоняясь то в одну, то в другую (именно балтскую) сторону. Весомые аргументы против их балтоязычия привела О.Н. Мельниковская. Главным среди этих аргументов оказывается факт локализации культуры значительно южнее, чем предполагалось ранее: именно у верховьев Десны и Южного Буга. Здесь расположены наиболее ранние памятники милоградовцев и движение их на северо-восток, прослеживаемое по археологическим данным, хронологически совпадает с переселением Геродотовых невров.
О.Н. Мельниковская не определяет этнической принадлежности милоградовцев-невров, отдавая однако предпочтение славянам и находя у милоградовцев те признаки, которыми П.Н. Третьяков доказывал славянство зарубинцев. Белорусский археолог Л.Д. Поболь склонен был видеть в милоградовцах предшествеников зарубинцев. В.П. Кобычев, не связывая милоградовцев с неврами, высказал предположение об их кельтском происхождении. Но связь здесь, видимо, косвенная, опосредованная. В сложении милоградовцев могли принять участие племена, отступавшие из Прикарпатья на северо-восток. Это либо иллиро-венеты, либо славяне или родственные им племена. Иллирийское присутствие фиксируется как раз у верховьев Десны и Буга, хотя в целом топонимика области, занятой милоградовцами, славянская. А кельты рядом были. Археологические исследования в Румынии позволили обнаружить по соседству с милоградской культурой кельтские погребения IV века до н. э.
Явно не балтское происхождение милоградской культуры решает вопрос в том же направлении и относительно зарубинецкой. Балтской эту культуру можно было бы признать лишь в том случае, если бы можно было допустить приход зарубинцев из одной названных выше балтских областей. Но во всех этих областях и после возникновения зарубинецкой культуры продолжалась размеренная (и застойная) жизнь.
Но, будучи обе славянскими, культуры явно не смешивались и отличались друг от друга. Даже оказавшись на одной территории, они не смешивались. Это дает основание считать, что пришли на эту территорию зарубинцы все-таки извне. Появление их на территории милоградской культуры углубляло различие с балтскими племенами. И прийти они могли лишь с запада, северо-запада или юго-запада. Л.Д. Поболь отмечает, что в культуре “очень мало элементов западных культур и несравненно больше юго-западных, кельтских”. Типы сосудов, которые рассматриваются как поморские, автор находит в гальштатских погребениях около Радомска, а также в захоронениях на этой территории эпохи бронзы.
Таким образом в Среднем Поднепровье прослеживается постоянное присутствие славянского населения с XV века до н.э. по II век н.э. Но прародиной эта территория не является. Прародина осталась в Центральной Европе.
Во II–IV вв. н.э. славяне входили в состав черняховской культуры, территорию которой ученые отождествляют с Готским государством Германариха. В V в. славяне составляли большинство населения Гуннской державы Атиллы. В отличие от воинственных гуннов и германцев, славяне не принимали участия в битвах. Поэтому они не упоминаются в письменных источниках, но в археологической культуре того времени четко прослеживаются славянские черты. После распада государства Аттилы славяне выходят на историческую арену.
В VI–VII вв. славяне расселяются на территории Прибалтики, Балкан, Средиземноморья, Приднепровья, достигают Испании и Северной Африки. Примерно три четверти Балканского полуострова были завоеваны славянами за столетие. Вся область Македонии, примыкавшее к Фессалонике, называлась “Склавенией”. К рубежу VI–VII вв. относятся сведения о мощных славянских флотилиях, плававших вокруг Фессалии, Ахеи, Эпира и достигавших даже южной Италии и Крита. Почти везде славяне ассимилируют местное население. В Прибалтике — венедов и северных иллирийцев, в результате формируются балтийские славяне. На Балканах — фракийцев, в результате возникает южная ветвь славянства.
Византийские и германские средневековые авторы называли славян “склавинами” (южная ветвь славян) и “антами” (восточная славянская ветвь). Славян, живших по южному побережью Балтийского моря, иногда называли “венедами” или “венетами”.
Археологи обнаружили памятники материальной культуры склавинов и антов. Склавинам соответствует территория археологической культуры Прага-Корчак, распространявшейся к юго-западу от Днестра. На востоке от этой реки существовала другая славянская культура — пеньковская. Это были анты.
В VI — начале VII вв. территорию нынешнего своего проживания заселили восточнославянские племена — от Карпатских гор на западе до Днепра и Дона на востоке и до озера Ильмень на севере. Племенные союзы восточных славян — северяне, древляне, кривичи, вятичи, радимичи, поляне, дреговичи, полочане и др. — также фактически являлись государствами, в которых существовала обособившаяся от общества, но контролировавшаяся им княжеская власть. На территории будущего Древнерусского государства славяне ассимилировали многие другие народы — балтские, финно-угорские, иранские и др. племена. Таким образом сформировалась древнерусская народность.