26521-1 (Агрессия и примирение как проявление социальности у приматов и человека)

Агрессия и примирение как проявление социальности у приматов и человека

Агрессия - природа и воспитание

Рост насилия в современном обществе, постоянные сообщения прессы о массовых беспорядках в разных точках земного шара, многочисленные гражданские и межэтнические конфликты заставляют исследователей социального поведения человека снова и снова обсуждать природу агрессии [I].

В специальной литературе выделены три основные теории агрессии: 1) биологическая, или инстинктивная, согласно которой агрессивная энергия накапливается внутри человека; 2) фрустрационная, по которой агрессия - следствие расхождения между уровнем запросов и реальных личностных достижений; 3) теория социального научения, сторонники которой полагают агрессивное поведение исключительно результатом научения.

Данные археологов, историков, культурных антропологов, этологов и психологов свидетельствуют о том, что агрессия сопровождала человека на всем протяжении его эволюции и продолжает присутствовать в современном мире. Таким образом, это вовсе не побочный продукт индустриальной культуры. Не только угрозы, но и летальная агрессия зарегистрированы в самых различных по социальной структуре, уровню экономического развития, географическому местоположению общества -у охотников-собирателей, в том числе эгалитарных (бушмены, хадза, австралийские аборигены), у земледельцев (янамами Венесуэлы, джебуси Новой Гвинеи) и скотоводов. История хранит многочисленные упоминания об актах жестокости и насилия в отношении побежденных противников. При взятии Трои просвещенные греки казнили всех мужчин старше 10 лет, а оставшиеся жители - женщины и дети — были проданы в рабство.

Идеи Ж.-Ж. Руссо о "добродушном дикаре" и об идеальном безагрессивном обществе оказали влияние на многих антропологов. Современный американский антрополог Э. Монтэгю приложил массу усилий, доказывая, что агрессивное поведение -продукт культуры [2]. Проведя исследования по антропологии детства у "мирных" народов (бушмены Кунг Ботсваны, эскимосы Аляски, семаи Малаккского полуострова, пигмеи мбути Заира, папуасы форе Новой Гвинеи), он попытался доказать, что в культурах, где агрессивное поведение детей не поощряется, оно отсутствует. Действительно, в процессе воспитания детей у этих народов стимулируются развитие дружелюбия, взаимопомощи, готовность к дележу, а любые конфликты между детьми старшие пытаются свести к шутке и игре. К сожалению, даже подобное воспитание не расцениваться как важная поведенческая адаптация, направленная на ослабление межгрупповой агрессии. Соперничество из-за половых партнеров - реальный повод межгрупповых конфликтов. Данные антропологов свидетельствуют о том, что у австралийских аборигенов вооруженная борьба ведется преимущественно между соседними кланами одной и той же половины (имеющими одних и тех же потенциальных брачных партнеров) и гораздо реже между кланами разных половин [10]. Замечено, что межэтнические конфликты приобретают особенно жестокие формы там, где число браков между враждующими группами минимально (греки и турки-киприоты, армяне и азербайджанцы, арабы и евреи). Прослеживается также четкая связь между степенью родства и вероятностью практики летальной агрессии. Исландские саги Х1П века, повествующие об истории викингов, сообщают о междоусобицах и кровной мести, длящихся десятилетиями. Однако, как было обнаружено английскими исследователями, викинги явно стремились избегать убийства близких родственников, а в конфликтах между близкими и дальними родственниками всегда принимали сторону близких [II]. Викинги были готовы идти на убийство родственника лишь в крайних случаях, когда ставки оказывались уж слишком высокими (например, наследование титула или поместья). Родственники жертвы также чаще были готовы мстить за близкого родственника, нежели за дальнего (в последнем случае преимущественно удовлетворялись принятием денег "за кровь").

Ритуализация агрессии и структура социальных отношений

Степень ритуализации агрессии в большей мере связана с типом социальных отношений в пределах сообщества. Данные о поведении некоторых приматов (обыкновенные шимпанзе), хищников (львы, пятнистые гиены, волки), грызунов (крысы, мыши) говорят о том, что "запрет" на убийство представителей своего вида не всегда соблюдается и в животном мире [б]. У шимпанзе самцы предрасположены к тому, чтобы объединяться в группировки и совершать набеги на соседние территории, убивая соперников (самцов). Неверно было бы думать, что такая склонность к насилию -свойство мужской сущности. Ф. Штайнигер описывает случаи жестоких боев между серыми крысами, при этом убийцами могли быть как самцы, так и самки (именно самки часто применяли укус в шею, задевавший сонную артерию и приводивший к гибели жертвы) [5, с. 163]. Среди гиеновых собак и гиен (матрилинейные сообщества) убийцами в основном оказываются самки, а не самцы. Связь летальной агрессии с полом обнаруживает сильную зависимость от социоэкологии вида. Можно усмотреть отчетливую корреляцию между типом сообщества (какой пол является доминантным, заинтересован ли данный пол в защите территории, прослеживается ли между особями этого пола склонность к объединению в коалиции) и возможностью уничтожения себе подобных. У человека и шимпанзе социальная система организована по патрилокаль-ному принципу с доминированием мужского пола над женским и именно самцы демонстрируют территориальное поведение и более высокий 'уровень агрессии. У пятнистых гиен сообщества матрилокальны и все указанные функции оказываются прерогативой самок. Модель формирования временных группировок-коалиций увязывается с определенными экологическими предпочтениями у этих видов - потребностью в высококачественной, но порой трудно находимой пище (зрелые фрукты и богатые жирами орехи, сочные коренья и мясо). Источники питания, вызревающие в определенное время года и сконцентрированные на участках разного размера, с различной плотностью, также предрасполагают к жесткой межгрупповой конкуренции.

Группировки могут распадаться или укрупняться в зависимости от экологических условий (что позволяет с максимальной эффективностью использовать пищевые ресурсы), однако платой за такую свободу становится потенциальная опасность, что коалиции малого размера будут жертвой агрессии более крупного социального объединения. Именно численность является ведущим оружием в межгрупповой агрессии. Агрессоры во время нападений на членов другой группы ничем не рискуют, ибо подстерегают жертвы, когда те не способны оказать реального сопротивления. Ни один самец из коалиции нападавших шимпанзе сообщества Касакела в Гомбе не получил ранений, убивая самцов из сообщества Кагама, когда те оказывались в одиночку. Случаи рейдов, сопровождаемых убийством самцом из соседних сообществ, описаны приматологами в разных национальных парках Африки, что указывает на видоспецифичность такого поведения [12]. Львы, гиены и волки применяют ту же стратегию.

Итак, для большинства видов основное препятствие к убийству взрослых особей своего вида не высокая степень ритуализации агрессии, не врожденный запрет на убийство себе подобных (инфантицид, к примеру, - широко распространенная практика во всем животном мире), а реальная опасность быть убитым (или получить серьезные увечья) [13]. Соблюдение паритета, постоянный баланс власти (на индивидуальном и межгрупповом уровне) - такова основная адаптация, препятствующая распространению практики убийства себе подобных у животных (и, возможно, у человека). У человека способы поддержания такого баланса различны и во многом определяются культурой. Сам феномен, однако, универсален и в значительной мере определяется социально-экологическими факторами.

В эволюции социальных видов идет постоянный контроль за уровнем внутри-групповой агрессии. Конфликты не могут достигать такого размаха, когда под угрозу ставится сплоченность группы. По этой причине на протяжении всей эволюции человека вырабатываются механизмы, препятствующие внутригрупповым конфликтам. Сила и агрессивность в человеческом обществе сами по себе редко служат ведущим критерием социального статуса и престижа. Спонтанная агрессия по отношению к членам своей группы наказуема. Данные из жизни австралийских аборигенов свидетельствуют о том, что до контактов с европейцами мужчины, убившие нескольких человек (по личным или семейным мотивам), почти всегда и сами были убиты. В традиционных обществах месть в форме явной, физической (кровная месть) или опосредованной (вредоносная магия) агрессии выступает как функция внутригруппового контроля и поддержания порядка.

Механизмы восстановления социального равновесия в постконфликтных ситуациях

Социальное объединение, общение с членами своей группы играют в жизни приматов исключительную роль. Потребность в социальном общении в ряде случаев может быть выше, чем потребность в пище. Обезьяны, содержащиеся в изоляции, испытывают сильнейший стресс и часто погибают, хотя им обеспечивается должный уход, необходимое питание и просторное жилье.

Данные о высоком внутригрупповом уровне дружелюбности заставили примато-логов внимательнее отнестись к связи агрессии с другими формами активности. В начале 80-х годов стало ясно, что дисперсия как следствие агрессии - это лишь одна из многих реакций бывших соперников. Такой тип поведения наблюдается преимущественно тогда, когда агрессивные взаимодействия происходят между членами разных сообществ, незнакомыми друг с другом, либо в тех случаях, когда действия агрессора направлены на вытеснение жертвы из одной с ним группы. В большинстве же случаев конфликты у приматов происходят между членами одного сообщества и заканчиваются примирением агрессора с жертвой. Примирение встречается тем чаще, чем выше когнитивные способности у данного вида.

Гипотеза восстановления социальных отношений, предложенная Ф. Ваалом и Э. Росмаленом, стала исходным пунктом развития нового направления этологических исследований, изучающего механизмы примирения у приматов, включая человека [14J. Согласно этой гипотезе, в группах у социальных видов бывшие соперники "заинтересованы" в скорейшем восстановлении нарушенных связей с товарищем по группе. Аффилиативное взаимодействие между бывшими участниками конфликта определяется как "примирение", если оно осуществляется в постконфликтный период раньше но сравнению с контролем. Агрессивные столкновения между отдельными членами группы оказывают отрицательное влияние на групповое единство в целом и затрагивают широкий круг заинтересованных лиц, прежде всего друзей и родственников конфликтующих. Постконфликтные взаимодействия включают также поддержку агрессора, защиту жертвы, просьбы о помощи со стороны жертвы, утешение жертвы, умиротворение агрессора, переадресованную агрессию жертвы, примирение конфликтующих, опосредованное активными действиями особи-посредника (шимпанзе и бонобо).

К настоящему времени примирение изучено у значительного числа таксонов приматов (около 20 видов) - от полуобезьян (лемуры) до высших человекообразных обезьян (гориллы, бонобо, шимпанзе), равно как и в пределах одного таксона -у представителей родов Papio или Масаса (горизонтальные сопоставления) [15-18]. Благодаря стандартизации метода исследования примирения, стало возможным сопоставление этого явления по данным наблюдений разных авторов (что часто составляет существенную проблему при сравнительно-этологических обобщениях). Как правило, примирение регистрируется в интервале одна-две минуты после окончания агрессивных действий [19, 20]. Животные, ведущие групповой образ жизни, испытывают существенный дискомфорт от нарушения социальных связей и повышения социальной напряженности. Поэтому вполне естественно звучит вторая гипотеза, рассматривающая примирение как способ снятия стресса [21].

Мотивации к примирению связаны с рядом параметров: типом социальной организации у данного вида, качеством исходных отношений между участниками конфликта. Последний фактор лежит в основе гипотезы качества социальных взаимоотношений между партнерами как важного показателя для понимания феномена примирения после агрессии [22]. Еще одна гипотеза для объяснения феномена мирных постконфликтных контактов между бывшими оппонентами была недавно предложена Д. Силк: эти действия имеют единственной целью снизить неопределенность ситуации и сигнализировать об окончании агрессивных действий [22, 23]. Первые мирные постконфликтные контакты, по ее мнению, не имеют никаких долгосрочных целей. Возможно. Однако с эволюционной точки зрения значимым оказывается именно то, что постконфликтные церемонии важны для снятия социальной напряженности в отношениях между недавними соперниками, равно как и то, что группы, в которых практиковались данные стратегии, оказывались в более выгодном положении, быстрее восстанавливали социальное равновесие и могли успешнее конкурировать с соседями.

Можно сделать несколько выводов о механизмах устранения социальной напряженности после внутригрупповых агрессивных столкновений: 1) чем сложнее социальная организация и чем она гибче, тем более развиты и более разнообразны механизмы примирения; 2) с повышением уровня филогенетического развития прослеживается возникновение специальных паттернов поведения, используемых преимущественно в контексте примирения. Для бурых макаков, например, это фиксирование двумя руками крупа партнера и взаимные обнимания, для шимпанзе - поцелуи, для бонобо - элементы сексуального поведения [24, 25]. Замечено, что уровень примирения намного выше у видов с эгалитарным стилем доминирования. Вероятность инициативы со стороны агрессора или жертвы также во многом зависит от стиля доминирования, принятого в группах данного вида [26]. В сообществах с гибким эгалитарным стилем доминирования (там, где подчиненные чувствуют себя более свободно, а доминанты существенным образом заинтересованы в присутствии подчиненных), примирение чаще происходит по инициативе подчиненных (бурые и тонкинские макаки, макаки магот). В условиях жестких деспотических структур (японские, яванские макаки, резусы) примирение происходит в основном по инициативе агрессора. Выявленные различия объясняются не более низкой мотивацией к примирению у жертв в группах с деспотическим стилем доминирования по сравнению с эгалитарными видами, а, скорее, страхом жертвы, ее боязнью первой приблизиться к агрессивному доминанту.

Гипотеза качества социальных отношений предполагает различную вероятность примирения между разными возрастными и половыми классами животных из-за разной степени заинтересованности в социальных связях друг с другом. Чем теснее социальные связи между особями, тем выше вероятность примирения между ними. И действительно, у видов с патрилинейными отношениями (шимпанзе) [14] примирение более выражено между самцами, у матрилинейных видов - между самками [27], а у гаремных видов - между самцом и самками его гарема (гориллы, павианы гамадрилы) или самцами - членами одного клана (павианы гамадрилы) [16, 17].

Уровень примирения по инициативе агрессора в условиях общего сходства стиля доминирования может повышаться с повышением уровня развития когнитивных способностей и быть связан с "осознанием" важности дружественных связей с другими, в том числе и более низкоранговыми, членами группы. По всей видимости, не случаен тот факт, что у шимпанзе (и особенно у бонобо) процент примирений со стороны агрессора намного выше, нежели у бурых или тонкинских макаков [18]. У человека (в частности, у детей младшего школьного возраста) процент примирений по инициативе агрессора еще выше [28]. Очевидно, можно говорить о повышенном уровне психологического дискомфорта, испытываемом агрессорами в группах человекообразных обезьян. В человеческих коллективах такой дискомфорт описывается в формализованном понятии "чувства вины".