112699 (Кризис образования в контексте глобальных проблем), страница 2

Г. К. Честертон по-своему приоткрывает эту тайну, усматривая ее в прохождении античным человеком границ морально дозволенного, в попрании им своей человечности. Отсюда и тысячелетнее покаяние, тысячелетняя аскеза, прерванная нахождением новой гармонии, прообраз которой философ увидел во Франциске Ассизском.

Мы склонны согласиться с умозрением Честертона, предложив более рационалистическую и соответственно более приземленную трактовку. думается, на закате Римской империи античность преступила доступные человеку пределы бытия, закрепив эту запредельность в своих социальных структурах, культурно-нравственных нормах, типе образования и воспитания личности.

Что это означает? Грубо говоря, то, что идеалы, цели, ценности и смыслы античного мира были как бы истрачены, следование им не предполагало внутренней жизни, а таило духовную гибель. Это также означает, что трансцендентное для человека стало трансцендентальным, отложившись затем в формах обыденного сознания. «К несчастью античной цивилизации, - отмечает Честертон, - для огромного большинства древних не было ничего на мистическом пути, кроме глухих природных сил - таких, как пол, рост, смерть».

Не то ли наблюдается и ныне в рамках современной цивилизации? В России, правда, вошло в моду покаяние по поводу уничтожения Храма Христа Спасителя. Но это не более чем фарс. Храмы давно взорваны во всей Европе, точнее, они представляют собой могильные камни на теле умершей культуры прошлых столетий.

Как и во времена позднего Рима, современную цивилизацию определяет явное преобладание людей, которые, во-первых, не ведают никаких запретов, не знают ответственности перед прошлым и будущим, перед ближними и дальними и которые, во-вторых, необычайно деятельны и могущественны, невероятно настойчивы и упорны как в создании, так и в разрушении вечных Богатств, в стремлении ко всем формам обладания и власти.

Этот массовый человеческий тип является образцовым питомцем классической школы. Эта школа, с одной стороны, перегружает его память прагматическими знаниями, учит его суровой дисциплине труда и накопления. С другой стороны, она подавляет его сознание, отделяет его от органического слоя высокой культуры, задерживает развитие чувств на самом примитивном уровне. Возможно что именно школа является самым опасным местом, самой больной зоной современной цивилизации, представляя собой своего рода капкан, выставленный человечеством на своем собственном историческом пути.

Суть же проблемы видится в следующем. В XX веке произошла смена типа культурно-исторического наследования. Если прежде, по образному выражению М. Хайдеггера, человек входил в историю пятясь, или, говоря словами К. Маркса, традиции прошлых поколений витали над ним как кошмар, то теперь, опять-таки вспоминая Хайдеггера, «время временится из будущего».

Иными словами, от веками и тысячелетиями складывавшегося типа социокультурного наследования, основанного на передаче свода прошлых образцов, которые столь удобно было преподносить в виде логически завершенной системы знаний и правил, человечество в считанные десятилетия совершило поворот к совершенно новому и одновременно новаторскому типу социокультурного наследования, в рамках которого главным стало не усвоение прежних рецептов, а подготовка к овладению методами и содержанием познания и практики, которых никогда ранее не существовало.

Этому коренному перевороту отвечает радикальное изменение функций школы вкупе со средствами массовой коммуникации. Они стали полностью определять чуть ли во весь социокультурный опыт, доступный личности

Но классическая система образования оказалась полностью не готова, к этой своей новой роли. Ее потенциал целиком исчерпывается передачей знаний, информации. Она не сумела адекватно заменить семью, церковь, социальные и профессиональные группы и поэтому готовит человека знающего, но не сознающего, морализующего, но безнравственного, воспитанного, но не культурного. В конечном счете современной системе образования не удается в полной мере справиться ни со своей новаторской миссией, ни реализовать отвечающие этой миссии регулятивы мышления и поведения, т.е. этики жизни. Напротив, нынешняя школа, скорее, осуществляет тотальное подавление культуры, она преподносит расчеловеченные знания.

Собственно говоря, классическая система образования в дошедшем до нас виде по своему происхождению и назначению и не может быть иной. Она антигуманна и безлична, Потому что ее рассудочный, знаниевый характер, вся ее дидактика были рассчитаны на так называемое просвещение индивида, на разрыв его неосознаваемой связи с культурой и традициями. Проблему ресубъективизации или интериоризации культуры, возвращения. К традициям через рефлексию классическая школа не решала или решала, но совершенно иначе, чем нужно в наши дни, ибо такой проблемы в прошлом не было в силу естественной приобщенности каждого к определенному культурному микрокосмосу.

Уместно заметить, что разрыв между школой и культурой, дегуманизация образования - это составная часть конца света, после которого нам довелось жить. В определенном смысле мы находимся сейчас в загробном царстве, существуем в период реально совершающегося над вами Страшного суда. Нужны ли этому доказательства или достаточно посмотреть программу телевизионных новостей?

Но вернемся к нашей исторической аналогии, выбранной нами отнюдь не случайно. После К. Ясперса античность символизирует для нас осевое время, отличительное прорывом разума, появлением самосознательного, автономного субъекта. Финалом же осевого времени явилось новое наступление иррационального, овладения им человеком. Еще раз напомним, что не варвары разрушили Римскую империю, а ее собственные жители предпочли пустыни и пустыни моральному запустению своих городов. Не исключено, что большие города, брошенные без видимых причин майя Центральной Америки, также являются воспоминанием о культурно-нравственном кризисе другой, далекой от нас цивилизации.

Возрождение и последовавшие за этим столетия духовного взлета также принято относить ко второй волне осевого времени. Не присутствуем ли мы при затухании ее творческого порыва? Ведь и сегодня, как мы знаем, распространяются алармистские настроения, всевозможные суеверия, наблюдается стремление уйти от кризиса в кусты, причем в буквальном смысле «возвращения к природе».

Думается, однако, что подобный исход ныне невозможен, он просто неосуществим практически. Чтобы решить главную проблему современности - проблему выживания человека и человеческого рода, - требуются более рациональные и конструктивные действия.

Дело в том, что на этот раз, впервые за всю историю человеческого рода, пределы человеческого бытия интеллектуально, биологически и технологически вышли за границы естественной среды обитания вида homo sapiens на нашей планете. Поэтому любое изменение locus vitalis человека чревато серией непредсказуемых последствий - столь же драматичных, как и продолжение развития по прежнему пути. История закончится.

Следовательно, нужна сознательная реинтерпретация проблемы развития человека и человеческого рода. Прежние способы смены типов развития, связанные с изменением способов орудийной деятельности, преобразованием социальных институтов, себя исчерпали. Человек должен пойти на осмысленное самоизменение, а вместе с ним - выработать новую культуру.

Собственно говоря, сдвиги в этом направлении уже происходят. Впервые предпринимаются попытки конструктивно-проективного задания новых идеалов, целей и ценностей существования и развития личности и человеческих сообществ. В числе героев деяний этого рода назовем хотя бы Альберта Швейцера. Другое измерение - деятельность международных организаций, например ЮНЕСКО, где выношена этика солидарного развития.

Эти и другие попытки не укоренены в устройстве современной цивилизации. Но они тем не менее являются ее необходимым и обнадеживающим духовным продуктом, который мы позволим себе назвать постнеклассической культурой в отличие от новоевропейской классической эпохи Просвещения и неклассической культуры XX века. Коренное отличие постнеклассической культуры от предшествующих и существующих культурных форм состоит, на наш взгляд, в разумности, т.е. в том, что она может и должна быть создана только на основе и только за счет сознательного проектирования духовной жизни на базе высокого разума.

Это не означает, конечно, что придет некто и откроет новую культуру, как консервную банку. Просто природа императивов, вставших перед человечеством, ныне такова, что не оставляет иного пути, кроме индивидуальных и коллективных рациональных поисков обновления своего культурного мира.

4. Некоторые наметки

Итак, на наш взгляд, кризис цивилизации и кризис человека может быть разрешен только и исключительно на путях преобразования человеческой природы; на путях формирования (я не боюсь использовать дискредитировавшую себя формулировку) нового исторического типа личности в рамках новых культурных форм. А для этого необходима радикальная перестройка исторически сложившейся системы образования как ядра системы социокультурного наследования.

Эта задача может быть интерпретирована и в рамках классической для марксизма и близких ему учений трактовки процесса социального развития Как диалектики производительных сил и производственных отношений. Ведь и те, и другие воплощаются в человеке, здесь тайна их единства и противоположности. Сегодня они действуют как бы «на разрыв»» личности, отчуждение приобрело, как показали экзистенциалисты, онтологический характер, оно подрывает устои человеческого бытия. И решение этого противоречия, равно как и трамплин для «прыжка из царства необходимости в царство свободы», могут быть найдены лишь посредством переделки человека, в том числе и в сфере образования. Как писал Эрих Фромм, «впервые путь к спасению человеческого рода проходит через человеческое сердце».

Речь идет отнюдь не о гипостазировании роли образования. Нужны, конечно, всеобъемлющие, общецивилизационные сдвиги. В более широком смысле суть проблемы состоит, по-видимому, в том, что прорыв к постнеклассической культуре как масштабная социально-историческая акция может быть осуществлен только и исключительно средствами образования. Образование здесь мост, ведущий к новому устройству нашего культурного мира, так как только переводя каждого по этому мосту можно что-то изменить в человеке.

На этом хотелось бы закончить освещение общего хода мысли, который положен в основу представленных в настоящей статье подходов к интерпретации кризиса образования, и кратко сказать о вытекающей из них позитивной программе.

Составная часть постнеклассической культуры и одновременно одна из задач ее становления - формирование основ нового культурно-образовательного и социально-педагогического мышления. По нашему мнению, развитие, укоренение в сфере образования этого способа мышления представляет собой один из основных инструментов ее перестройки, так как прежде всего необходимо возродить и сделать содержательной Педагогическую рефлексию. Без такой достаточно спонтанной и в то же время сознательно выстраиваемой рефлексии невозможны ни институционные, ни содержательные изменения.

Одна из центральных идей нового культурно-образовательного и социально-педагогического мышления - переход от знаниецентрической к культуросообразной школе. При этом сам новый образ культуры должен, во-первых, проектироваться, во-вторых, осваиваться человеком рефлексивно, как его личный жизненный проект (скрипт). Таково одно из коренных отличий традиционного способа присвоения индивида культуры от искомого способа сознательного овладения личностью культурой.

Отсюда вытекает интенция на умеренный школоцентризм и педоцентризм. Вслед за Ключевским и более близкими к нам по времени представителями гуманистической педагогики и социологии образования мы считаем, что на нынешнем этапе школа должна стать одним из центральных институтов общества, а все общество в целом необходимо педагогизировать. К примеру, не школа для экономики, а экономика для школы. Такая перемена мест рассматривается как одно из важнейших структурных преобразований, конституирующих постнеклассическую культуру. Естественно, что одновременно должны произойти коренные изменения в социально-педагогическом укладе самой школы, его необходимо в значительной мере освободить от насилия, хотя полностью избавиться от него, видимо, не дано.

Представляется также, что критика современной науки как одной из сил, обусловивших кризис цивилизации, не должна приводить к отказу от идеала научности образования. Необходимо найти новое содержание этого идеала и новые формы его реализации. В частности, сфера образования должна освоить целостность неклассической науки, синергетический и проективный характер ее развития, полевую структуру научного Знания, системно-алгоритмический способ мышления, множественность истины, новую этику науки и т. д.

Эти и некоторые другие идеи, выраженные, разумеется, более конкретно, составляют особый предмет философской работы, в итоге которой можно рассчитывать на развитие некоторого методологического корпуса, если угодно - метатеории образования, весьма полезной для реконструкции педагогики и социологии образования и, следовательно, уже и для самой практики.