21703-1 (Инженерное искусство Руси)

Инженерное искусство Руси

Военное зодчество с древнейших времен играло видную роль в развитии русского военного искусства. Совершенно естественно, что история древнерусского военного зодчества и военно-инженерного искусства в целом давно уже привлекала к себе внимание исследователей.

Уже в 1858 г., издавая свой труд “Материалы для истории инженерного искусства в России”, Ф. Ласковский начал книгу фразой: “Инженерное искусство в России достигло такого обширного развития, что для него настало время иметь свою историю”. Между тем, несмотря на очень боль­шое количество материала, накопленного за время, прошедшее после выхода работы Ф. .Ласковского, обобщающих, сводных работ по истории древнерусского военно-инженерного искусства так и не появилось. Кроме того, оставались неизученными и многие оборонительные сооружения, в том числе иногда и такие памят­ники, которые являлись определяющими для различных периодов развития военного зодчества древней Руси.

Некоторые типы древнерусских оборонительных сооружении известны и большом количестве образцов, причем часть из них подверглась достаточно серьезному исследованию и конструкция их поэтому более или менее ясна. Другие типы оборонительных сооружений, наоборот, очень плохо изучены, и устройство их может быть, пока определено в значительной степени ориентировочно. Наконец, некото­рые группы памятников военного зодчества по существу вообще еще никак не изучались и, относительно этих сооружений, не имеется почти никаких сведений. К тому же далеко не всегда еще известно, даже приблизительно, время возведения многих важнейших древне­русских оборонительных сооружений.

Эта отрывочность, неполнота и неравномерность материала не дает возможности, в настоящее время, написать такую историю древнерусского военного зодчества, в ко­торой развитие типов и форм оборонитель­ных сооружений, а также объяснение их назначения, причин их появления и ис­чезновения было бы изложено хотя бы с минимальной полнотой, позволяющей пред­ставить это историческое явление на всей русской территории и во все периоды.

Развитие военно-инженерного искусства как составной части военного искусства также зависит от уровня развития производитель­ных сил, от экономики и от особенностей общественного строя. Однако тактика осады и обороны укрепленных пунктов и ее обу­словленность развитием техники и социаль­ных отношений в целом специально в дан­ной работе не рассматривается. Вопросы тактики осады и обороны затрагиваются лишь настолько, насколько это необходимо для понимания сущности и назначения обо­ронительных сооружений.

Созванное в 1945г., Всесоюзное археологическое совещание поставило перед советскими археологами задачу учесть утерянные сокровища, а за­тем широким развитием новых исследований воссоздать коллекции музеев, которые являются базой для разработки проблемы происхождения и развития русского города, вопросов истории древнерусской культуры. Эта работа протекала в условиях первой послевоенной пятилетки и явилась не­маловажной частью восстановительных работ, развернувшихся в нашей стране.

Всесоюзное археологическое совещание, подведя итоги сделанному, наметило также конкретную программу развития исследований в области древней истории русского города, которая включала изучение памятников военно-инженерного искусства древней Руси.

В нескольких, крайне редких случаях письменные источники говорят о наличии в древнерусских городах XI—XII вв. камен­ных стен. В 1114 г. “зало­жена бысть Ладога каменном на приспе”.

По-видимому, каменными были стены Нов­города, построенные в 1044 г. — “на весну же Володимир заложи Новгород и сдела его”. В Новгородской 3 летописи эта запись дополнена словами “и сдела на Софийской стороне каменной город”.

К сожалению, сведения Новгородской 3 летописи го­раздо менее бесспорны, чем данные Новгородской 1, Ипатьевской и других летопи­сей, в которых помещена краткая редак­ция этого известия. В 1114 г. в летописи вновь указывается: “В се же лето Мьстислав заложи Новъгород болии перваго”.

В. А. Богусевич в работе, специально по­священной новгородским оборонительным сооружениям, считает, что эти стены, по­строенные в 1044 г. и расширенные в 1114 г., были деревянными, а каменные стены в Нов­городе появились только в XIV в. Проти­воположного мнения придерживаются М. К. Каргер и Н. Г. Порфиридов, считающие, что уже с 1044 г. Новгород имел каменные стены вокруг детинца. Основным аргумен­том в пользу этого предположения является не столько свидетельство Новгородской 3 летописи, сколько употребление во всех списках летописи термина заложить при упоминании постройки новгородских стен. Действительно, термин этот применялся главным образом к постройке каменных сооружений, употребление же его по отно­шению к деревянным сооружениям встре­чается большей частью в поздних летописях. Поэтому наличие термина заложить в “По­вести временных лет” действительно яв­ляется доводом, хотя и далеко не бесспор­ным, в пользу того, что в Новгороде уже в XI в. были построены каменные стены вокруг детинца.

Кроме памятников, упомянутых в летописи, археологическими раскопками были вскрыты каменные стены в таких местах, где на основании письменных источников не было никаких оснований предполагать наличие этих стен. Так, в Пскове, в слое, относящемся, по-видимому, в Х в., были найдены следы каменной стены детинца, сложенной насухо из плитняка.

Собственно военными каменными город­скими стенами на Руси до XIII и. оказыва­ются, таким образом, только стены Пскова и Ладоги, а также стены Новгорода, хотя в отношении этого последнего города еще существуют сомнения, были ли его стены действительно каменными. Следует отметить, что все эти каменные стены, имев­шие военное значение, расположены в Новгородской земле....

Приведенные факты и предположительные данные показывают, что сложнейший вид материальной культуры — каменное строительство — не претерпел ущерба от феодального дробления Руси. Напротив, можно видеть, как успешно и широко оно распространилось по лицу Русской земли. При этом процесс его освоения в новых городах породил ориги­нальные художественные и технические варианты — архитектурные школы феодальных областей. Следовательно, распространение киевского наследия вызвало к жизни новые силы русских строителей, имена которых дает в XII в. и летопись. Таким образом, феодальное дробление привело к даль­нейшему обогащению культуры, приблизив ее к более широким слоям рус­ского народа.

Предварительное исследование крепостей Старой Ладоги и Изборска приводит к выводу о коренной реконструкции этих крепостей в связи с появлением артиллерии, что произошло не в конце XIV в., как предпо­лагалось ранее, а в конце XV — начале XVI в. Изучение Порховской крепости и уничтоженной фашистскими захватчиками крепости в Острове показывает, что оба памятника в силу ряда причин не были реконструи­рованы в более позднее время и сохранили формы первой половины XV в., а в Порхове частично и конца XIV в. Этот вывод вносит существенные изменения в наши представления о развитии русского крепостного зодче­ства, так как названные крепости считались древнейшими памятниками XII—XIV вв.

При подготовке данной работы были использованы материалы с сайта http://www.studentu.ru